глава 5 (1/2)
Позднее утро. Сквозь плотно задернутые шторы почти не проникал свет. Григорий привычно спал на спине, растянувшись по диагонали на большой кровати. Одеяло наполовину свисало на пол, мужчина почесал нос и обнял подушку, не желая открывать глаза. Лежать так хорошо и спокойно, ленно, а главное – не нужно на работу.Котенок проснулся рано, успел изучить все три комнаты в квартире и набедокурить в каждой, опустошить миску с кормом, спрятать вещи Грега и теперь сидел в кресле, рассматривая мужчину, причмокивающего во сне. В конечном итоге коту стало скучно, и зверь полез к новоявленному хозяину.
Синицын дернулся и резко сел на кровати, даже не поняв, что случилось. Мужчина грустно вздохнул, сонные глаза уставились на котенка, с упоением кусающего пальцы ноги. Грег перехватил паршивца и накрылся с ним одеялом, уговаривая дать поспать. Тот повозился, а потом мяукнул, отчаявшись найти выход из ?плена?. Синицын перевернулся и нащупал мобильник, игнорируя легкое царапание руки. Телефон разрядился. Взглянув на циферблат часов, Грег застонал. Будильник не прозвонил, и мужчина проспал, план навестить Мида до обеда накрылся. Не найдя второй носок и тапок, Синицын махнул рукой и поплелся в душ.
Мид не знал чем себя занять. Откинувшись на подушки, он лежал на койке и, не глядя, таскал печенье из миски, разделял его на половинки и слизывал начинку, кидая ?пустышки? обратно. На языке приятно таял шоколад. Альба огляделся. Компьютер наскучил, можно проверить почту, но там только письма с пожеланиями выздоравливать от посторонних или малознакомых людей. Играть на консольке надоело, но оставался еще планшет, и Мид стал рисовать. Получалось неплохо и спустя несколько минут появились очертания ирисов. Парень задумчиво покусывал губу, гоня мысли о Греге, который должен был прийти три часа назад, как делал это каждый день. Но его нет, и это беспокоило, Мид гадал, появится ли тот.
Вздохнув, сдаваясь, Альба начал рисовать портрет Синицына, чего уж тут, себе можно признаться, что Григорий из головы в ближайшее время не уйдет. Мужчина казался терпеливым, интересным собеседником, никогда не давил, а еще, не таясь, ухаживал. Это льстило. Такая откровенность притягивала, возможно, потому что Мид не отталкивал, размышляя, на сколько хватит Синицына и когда тот сдастся.
Нахлынули воспоминания о выпускном классе, когда среди ребят только и говорили об экзаменах и девчонках, а последние, казалось, становились красивей с каждым днем. Парни знакомились с девушками, встречались, гуляли, а на утро хвастались друзьям. Миддлемист и тогда чаще проводил время наедине с собой: спрашивали – отвечал, но не более того. Некоторые списывали его неразговорчивость на потерю родителей, лишь немногие одноклассники припоминали, что парень всегда такой, себе на уме. Со временем ребята разделились: одни игнорировали, другие просто здоровались, третьи сочувствовали, но все одинаково оставались где-то в стороне. А теперь Грег словно компенсирует то ушедшее время, окружая своим вниманием и заботой. Он притащил в больницу ноутбук, планшет, игры, даже любимым печеньем снабжает, стараясь сделать пребывание комфортным. С одной стороны это досаждало, с другой – хотелось почувствовать, каково это – бытьв центре чьего-то внимания. Но парень никак не мог определиться, как реагировать на Григория. Все-таки тот совершенно чужой человек, весьма настырный, почти навязчивый. И на него не действовали обычные методы, не замечать тоже не выходило. Синицын умел говорить за двоих и вовлечь в беседу, а если не получалось – молчал за компанию. Альба решил, что Грег внимательный и ответственный человек, и такая манера общения ему привычна. И дело тут явно не в чувстве вины. Но от мысли, есть ли что-то большее за поступками Григория, юноша отмахивался. Да и беседы у них выходили какие-то несвязные, словно они вновь стали подростками, и, то и дело, поддевали друг друга словом. А может оно и к лучшему. Серьезность иногда бывает лишней, слишком напрягает. Порой отпугивает.Миддлемист окинул взглядом набросок и подрисовал несколько сережек в хряще и неброский гвоздик в мочке уха Синицына. Смотрелось стильно, парень улыбнулся.
В дверь вошла медсестра. Поздоровавшись, протянула таблетки и стакан воды.— Как себя чувствуете?— Нормально. Когда меня выпишут? – парень выпил лекарства и посмотрел на девушку.— Врач говорит, через пару дней вы сможете отправиться домой, — медсестра приветливо улыбнулась, обнажив ряд белоснежных зубов.— Спасибо, — Мид отвернулся, продолжив рисовать.Интересно, что будет делать Григорий, когда поводы видеться исчезнут? Тоже уйдет, наверное. Стало как-то жаль, но парень заранее ожидал такого исхода, ведь Грег взрослый мужчина, он не может нарезать круги вокруг вечно. И так потратил на Альбу три недели своей жизни, а ведь у Синицына, наверняка, есть свои дела, друзья и другие возможные отношения. Ведь они не юнцы, чтобы, неуверенно оставаясь в стороне и рядом одновременно, терпеливо ожидать реакции. В мире взрослых есть работа и обязательства, есть жизнь, время, которое летит так стремительно. И уже не верится, что кто-то готов ждать взаимности сколько потребуется.От постоянных раздумий разболелась голова и, накрывшись тонким одеялом, Мид подтянул к груди ноги, сворачиваясь клубочком и намереваясь вздремнуть. К тому же от этих таблеток его всегда клонило в сон.Синицын появился в больнице лишь после четырех часов, ближе к вечеру. Он и так долго собирался, подыскивая подходящую сумку для котенка, намереваясь пронести того в палату, а тут еще и по работе позвонили, пришлось срочно пересылать резюме на нескольких сотрудников с его оценкой по ним. Компания расширялась и нуждалась в новых кадрах, а значит в ближайшие месяцы не видать Григорию покоя. Хорошо хоть из отпуска не просили вернуться раньше, давая нормально отдохнуть.
Синицын привычно направился к стойке информации, поприветствовал девушку, перекинулся парой слов с ней и медсестрами. Те охотно делились информацией о его друге, радуясь вниманию и вкусным пирожным, принесенным Грегом. Тот умел ладить с людьми и прекрасно знал, что порой лучше работает простое человеческое внимание и скромные подарки, чем взятки.
Потратив на все с полчаса, Синицын узнал о скорой выписке Мида и его отличном состоянии. Улыбаясь, парень отправился к Альбе. Иногда мужчине самому становилось смешно от собственных неловких потуг. Он никогда ни за кем не ухаживал, обычно все происходило как-то само, да и большинство связей были поверхностными, их отношениями-то назвать нельзя. А теперь приходилось придумывать что-то новое, руководствуясь интуицией.Стараясь не думать, зачем наглухо замкнутому парню котенок, Грег вошел в палату.Миддлемист то ли стонал во сне, то ли скулил, ерзая и выгибаясь на койке, что-то бубнил под нос. Синицын опешил на мгновение, но, быстро сориентировавшись, положил сумку в кресло и начал тормошить Альба. Сильные пальцы отнюдь не нежно впились в плечи, встряхивая.
Охнув, Мид разлепил мутные ореховые глаза, не понимая в чем дело. Перед глазами маячило встревоженное лицо Грега, Синицын легко погладил Альбу по щеке, следя за каждым его движением. Усевшись рядом, он неловко взял ладонь Мида в свою.— Тебе ведь снилась авария, да? – синие глаза пытливо вглядывались в карие напротив. — Ты так ворочался... Прости, пожалуйста, это все из-за меня, — Григорий печально вздохнул.Как бы там ни было, даже если он и не виноват по бумагам, простить себя никогда не сможет.— Хватит говорить ерунду. Не все сны о тебе, — Мид закатил глаза, не отнимая руки впрочем. — Это самый обычный кошмар.Сначала ему хотелось промолчать или позлить Грега, но тот так искренне беспокоился, а в глазах отражалось столько грусти, что Альба не решился и ответил честно.— Не все? Я уже тебе снился? – губы чуть растянулись в улыбке. Мужчина воспользовался шансом, решив растормошить парня. Бурчащий и возмущающийся Мид нравился ему больше, чем тихий. Ведь тогда из карих глаз исчезала едва уловимая тоска.— Не придирайся к словам, — нахмурился Альба, отнимая ладонь и складывая руки на груди.— Я беспокоюсь.— Почему?— Ты мне не безразличен, я ведь говорил, — пожал плечами Грег, перестав нависать над парнем.— А тебе не приходило в голову, что попытайся сначала подружится со мной, у тебя появилось бы больше шансов? Я реагировал бы менее враждебно, — прищурился Мид.— Знаю, но это как-то нечестно по отношению к тебе. Разве нет?
— Может быть. Но важней получить желаемое. Так? – подтянул к себе ноги парень, опираясь спиной на изголовье койки. Альба интуитивно искал ответ, стараясь разобраться в собственных ощущениях.— И что же, по-твоему, я желаю? – ответил вопросом на вопрос Синицын.— Меня. Я ведь привлекаю тебя. Или уже нет?Интерес нарастал, появилось желание язвить. Мид не замечал, как меняется его поведение в компании Грега, ведь обычно юноша не интересовался ни тем, как на него реагируют окружающие, ни что они сами значат для него. Мида вполне устраивали случайные знакомства, проще никого не подпускать к себе, тогда и больно никто не сделает. Люди предают. Всегда. С девушками Миддлемист не раскрывался: получал нежность, отвечал ею, а уходил раньше, чем его полюбят. Без сожаления. Сам же в появление ответных чувств со своей стороны просто-напросто не верил.— Да, но тела мне мало, — шепнул Грег.— М?— Я хочу и душу, — кровожадно ухмыльнулся Синицын.— Ха-ха. Прям демон какой-то, — засмеялся парень, охотно включаясь в игру.— Все твои мысли будут только обо мне, вот увидишь, — подался вперед Грег.— Как самонадеянно, — хмыкнул парень, карие глаза озорно блеснули.— Может быть, — легко улыбнулся мужчина. — Ты говорил с психологом о кошмарах? Тебя к нему направляли, я знаю, — резко посерьезнел Григорий.
Альба наклонил голову, ладони нервно скомкали ткань пододеяльника. Закусив губу, парень соображал, стоит ли отвечать. Ведь его проблемы – это его проблемы, он все должен решать сам, как и всегда. Но… это же Синицын. Наверное, ничего не случится, если быть с ним более открытым, чем с остальными.— Он спрашивал об аварии, о моих ощущениях, переживаниях. Я честно рассказал, что в полном порядке, но иногда снится какая-то непонятная чернота. И она меня пугает, — бросил короткий взгляд на Грега и продолжил. — Он слушал и кивал, с умным видом чертил в блокноте. А когда я закончил, спросил, что меня все-таки беспокоит. Я улыбнулся и сказал ничего. Больше к нему не ходил.— Может, мне об этом расскажешь? О черноте, — склонил голову на бок Синицын.— Само пройдет, — перевел взгляд на окно Мид.Пока Грег соображал, стоит ли надавить на Альбу или подождать, проснулся котенок, и из сумки в кресле донеслось царапание. Ругая свою забывчивость, мужчина вскочил с койки.Карие глаза широко распахнулись, Мид, не скрывая удивления, наблюдал за действиями Грега. Тот, смущенно улыбаясь, положил на одеяло котенка с черным пятном на задней лапе. Зверь зевнул и мотнул головой.
— Тот самый… — шокировано произнес Альба, неуверенно беря животное на руки. Котенок разомлел от ненавязчивой ласки, желто-зеленые глаза блаженно прикрылись.
— Ну и отлично. Было бы совсем не смешно, поймай я не того, — хмыкнул мужчина. Губы сами собой растянулись в улыбке, Мид выглядел таким счастливым, совсем не колючим, а открытым и доверчивым.
Хотя временами парень и казался спокойнее Будды, от Грега не укрылась его неуверенность. Мужчина видел, как Альба подбирает слова и отвечает так, словно идет по тонкому льду. Безразличие к окружающим, холодность, необоснованная колкость – все от неприкрытого недоверия к людям. Но стоило Миду отбросить маски, как глаза начинали искриться, в них появлялся огонек. Таким он и нравился Григорию, ярким и непосредственным… таким живым и солнечным. Хотелось видеть его улыбку.— Спасибо, — просиял Мид.— За что? Я его тебе не отдам. Мы знаешь как подружились!— Вижу, — Альба бросил красноречивый взгляд на исцарапанные руки, обидевшись.— Это ничего. У него характер такой, привыкнет ко мне, перестанет ждать нападок и успокоится. Знаешь, он мне кого-то напоминает, — задумчиво протянул Синицын.Карие глаза предупреждающе сощурились, но Миддлемист ничего не сказал на это. Только поинтересовался:— Как назвал?— Не решил еще. Можно Семгой.
— Ты совсем больной?— Ты бы видел, как он ее жрет! – Синицын обличающе указал пальцем на ползающего по коленям Мида котенка.— Может лучше что-нибудь спокойное, в азиатской манере… Тай, например. Красиво звучит.— А целиком будет Тайсон? – Грег взглянул на руки. – А ему подходит.— Жуткая безвкусица, — скривился Альба.— Я вообще думал Тигром его назвать, – проигнорировал замечание мужчина. – Тигренок Тай – мне нравится. Так и будет.Мид надулся и продолжил играть с котенком, дразня того конфетной оберткой. Тай ловил ее передними лапками и норовил затянуть в рот, умудряясь при этом урчать. С Синицыным было хорошо вот так сидеть, а его внимательность удивляла.
Альба рассказал ему о котенке еще в самом начале их знакомства, а Григорий, надо же, не только запомнил, но и умудрился найти сорванца. Неужели это все, чтобы порадовать Мида? Ведь у паренька в действительности ничего нет, кроме смазливого личика. Все, что он умеет, это создавать цветочные композиции. И позволить кому-нибудь увидеть себя настоящего, пустого, не умеющего толком общаться, означает выставить на посмешище. Грег лишь пожалеет о потраченном на него, Мида, времени. ?Молчи — за умного сойдешь? гласит поговорка. И чем меньше знают тебя, тем больше простора для маневра. Вот и увлекся Альба – отмалчиваясь, создавая образ холодного и замкнутого человека, таинственного, к которому не подступиться. А вот Грег лез дальше, пытался добраться до сути. Это пугало.
Видя, как постепенно грустнеет Мид, Синицын задумался и решил вытащить парня на улицу. К тому же, в палату в любой момент может войти медсестра и тогда придется объяснять присутствие кота.— Одевайся, пошли гулять. А то ты тут прокиснешь скоро, — Григорий решительно встал и выудил из шкафа одежду Альба.— А ты настырный. Всерьез собрался за мной ухаживать? – нервничал Мид. Мысли путались и сбивали с толка. Вспомнилось, как он ждал сегодняшнего прихода Грега, как обрадовался ему, как удивился коту... Альба чувствовал, что привязывается к Синицыну. И это ощущалось так, словно тот затягивал на шее петлю.— И ты этому не удивлен, — Григорий взял на руки котенка, чтобы тот не мешал одеваться, и ласково почесал ему шейку. Тай сладко замурлыкал, даже забыв привычно цапнуть.— Я не девушка, — Альба и сам не знал, чего хотел сказать. Как оформить страх в слова?