На пороге новой жизни (1/1)

Это сложно. Это невыполнимо. Но это важно.Рейзел стоял перед кабинетом своего контрактора уже минут десять. Почему? Ответ довольно прост: Ноблесс набирался храбрости.Уже давно Рейзел хотел сказать одно слово: "люблю". Кому? Франкенштейну.Но вместе с тем боялся. Франкенштейн может испугаться. Оттолкнуть его, сбежать, спрятаться.Однако после того, как он, его Мастер, исчез на целых восемьсот двадцать лет, душу начала терзать и без того разговорчивая совесть.Наконец, после бессонных ночей, проведённых в размышлениях, Ноблесс решился. Нужно сказать. Пусть контрактор узнает об этих чувствах, об этих эмоциях, этой слабости. И делает что хочет.Рейзел ещё раз вздохнул и постучался.— Войдите.Так. Спокойно. Открываем дверь.Франкенштейн сидел за своим вечно заваленным столом и что-то писал. Увидев Мастера, человек вскочил, отложил свои письменные принадлежности и поинтересовался:— Мастер? Что-то случилось?Всё хорошо. Всё хорошо. Ты справишься, Рейзел. Ты справишься. Начнём издалека...— Франкенштейн. Мне нужно тебе кое-что сказать.Контрактор напрягся, затем вышел из-за стола и спросил:— Конечно. Что Вы хотели?— Ф-Франки. . . — Ноблесс замялся, а потом выдохнул еле слышно, — Я тебя люблю...Открывать, а тем более поднимать глаза было страшно. Ещё никогда не было так страшно осознавать, что те тёплые, нежные отношения, что появились уже много веков назад, сейчас висят на волоске.Вдруг Рейзела заключили в объятья. Сильные руки обхватили его нежный стан, уткнув голову в грудь. Ноблесс нерешительно открыл глаза. Прямо перед ним была светлая шевелюра его контрактора. Кадис в нерешительности поднял свои руки и обхватил ими своё белокурое счастье. — Мастер... Я Вас тоже люблю, — прошептал Франкенштейн и, подняв голову, добавил, — сильно-сильно!...Рейзел видел в этих небесных глазах искреннее счастье, великую радость, и ещё море других чувств, которым нет названия, но которые легко читаются в глазах любимых.