1 часть (1/1)

Мать провожала свою дочь в армию, будучи совершенно против ее решения. По планам старшей Валентайн, Джилл должна была поступить в престижный университет, в котором некогда училась сама, однако у младшей Валентайн были другие планы на свою жизнь. Юная Джилл, узрев в себе самой и окружающем мире явную неустойчивость, решила раз и навсегда усмирить в себе пылкую бойкость, или, хотя-бы, развить ее в нечто большее. Решение Джилл поступить в армию, выродилось из самого обычного разговора с одним военным, что в составе почетной делегации посещали учебное заведение, где до того Джилл училась на ботаника, по примеру матери. Тот солдат, поддавшись на уговоры тогда еще семнадцатилетней Джилл, рассказал девочке, что лишь в армии человек находит себе место, если он знает себе цену, но не может определиться с выбором своего будущего. Именно в армии ты сможешь найти себя и решить окончательно и бесповоротно, кем ты будешь в будущем и кто ты сейчас. И именно армия поможет тебе наконец найти ответ на вопрос: "Чего мне не хватает, чтобы обрести в себе спокойствие, смелость, уверенность и стойкость?" И именно такой была маленькая Джилл... В свои школьные годы, она была бойкой пацанкой, которая все таки не опускалась до уровня "хулиганки", но и "ангелочком" не была. Тех мальчиков, которые к ней приставали и дразнили за большой нос и прочие недостатки, нередко увозили из школы на карете скорой помощи с переломами пальцев, носов и выбитыми зубами. Так продолжалось ровно до тех пор, пока насмешники не сменились ухажерами. К шестнадцати-семнадцати годам, Джилл стала одной из самых красивых девушек школы, а затем и университета. За один месяц, в лазарет поступало до пяти-семи ребят чуть старше, которые безрезультатно пытались показать Джилл, что неравнодушны к бойкой красавице, буквально завоевывавшей сердца мальчишек, одним лишь фактом своего существования. Но даже не смотря на то, что у Джилл все получалось и она была успешной и прилежной ученицей, девушка с каждым годом ощущала, что ей не хватает чего-то важного... Словно вся та конструкция ее сознания и души, которая обретала форму все прошедшие годы, была не целостна без одной маленькой, но такой важной детали... Детали, отсутствие которой мешало девушке спокойно засыпать длинными ночами. Мама Джилл, воспитывая дочь в одиночку, могла лишь гордится тем, как ее повзрослевшая дочка отбивается от нападок ухажеров и понимает, что сейчас должно быть у нее в приоритете. А именно - учеба и домашние хлопоты. Но как только Джудит Валентайн узнала о том, что ее дочь не собирается поступать в ботанический колледж, а уходит служить в армию, у нее от злости едва не лопнула на лбу жилка. Само собой разумеющиеся скандалы и ссоры со временем никуда не приводили и Джилл не изменяла своим решениям. К тому же, то была лишь срочная военная служба! А иметь при себе военное удостоверение, а возможно что-либо посолиднее, что обещала срочка, было куда больше шансов решиться для себя, куда податься в будущем и как жить дальше, ибо идти по дорожке, на которую указывала мама, Джилл не желала совершенно, в чем лишь удостоверилась, с трудом сдав итоговые экзамены... До последнего Джудит не желала отпускать свою дочь в армию. Даже узнав о том, что тот самый военный, надоумивший Джилл вступить в армию, выбил ей хорошее местечко в престижной военной академии "Вест-Поинт", где по слухам, одно лишь теоретическое обучение стоило баснословных денег, не говоря уж прохождении полноценной военной программы, которая длилась более трех лет. И вот, на сборном пункте, когда пришел день провожать дочь в трехлетний тур во взрослую жизнь, Джудит Валентайн предприняла последнюю попытку отговорить дочь: — Джилл, ты уверена? — спросила у дочери Джудит.— Мама, мы уже на сборном пункте. — чуть улыбнувшись, ответила Джилл, — Была бы я не уверена, отозвала бы свое заявление еще месяц назад.— Джилл, может теперь ты скажешь мне, зачем тебе эта служба? — намереваясь узнать то, что дочка скрывала от нее до последнего момента, Джудит Валентайн решила достучаться до этой тайны и хотя-бы знать цену того, что ей придется прожить без любимой дочки три года к ряду. Джилл горько улыбнулась. Понимала, что ее ожидает настоящий ад. Но стоит лишь пройти его. Выдержать предстоящие испытания и ей откроют глаза на ее внутреннюю сущность. Девушка ощущала в себе нечто настолько важное, но так глубоко сокрытое, что обычная жизнь девушки просто не сможет пробудить в ней ту самую искру, которая дремала в душе и сознании девушки, но так страстно манила за собой, стремясь наконец-то пробудится! Это было настолько прекрасное, настолько желанное и неукротимое чувство, наконец увидеть себя кем-то важным и обрести целостность, которой Джилл не хватало. — Я хочу сама разобраться в своем будущем, мама... — напрямую сказала Джилл, положив голову на плечо матери, — Я уже большая девочка. Дай мне шанс, мама... Я хочу попытаться сделать самостоятельный шаг. Доказать себе, что способна на что-то иное... Что-то большее.— Глупенькая ты у меня, орлёнок... — приобняв свою девочку, обреченно покачала головой Джудит, — Я и без всего этого знаю, что ты - настоящее сокровище. — Мамочка. — обеими руками обняв маму, Джилл чуть не расплакалась. От вида подобной мизансцены, сидевший рядом парень, судя по всему тоже новобранец Вест-Поинта, громко хмыкнул и собрав свои вещи со скамьи, ровной, уверенной походкой пошел к выходу, ведущему к внутренним стоянкам военного автопарка, откуда выезжали автобусы с новобранцами. Джилл посмотрела ему в лицо, когда тот проходил мимо, и от увиденного сердце ёкнуло от непонятного испуга. Такого взгляда не могло быть у человека... Мимо них, словно прошел парень, который все свои прошедшие годы, с самого рождения, только и делал, что убивал людей и животных, столько в его взгляде было угрозы и холода. Черные зрачки глаз, прошлись по лицу Джилл, словно боевой нож, и девушке показалось что с горла вот-вот польется кровь. В следующее мгновенье, девушку передернуло всем телом и мать это почувствовала, решив, что дочка боится. — Ну-ну, не бойся. — примирительно потрепав дочку за волосы, сказала Джудит, — Смотри туда. Уже за вами приехали.Женщина указала за окно, где показалось три армейских автобуса, с маркировкой академии "Вест-Поинта". Поняв, что пришла пора прощаться, Джудит встала со скамьи и обняла дочку. — Тебе пора, Джилл. — упорно не желая отпускать дочь, Валентайн обнимала ее крепче, но увы, пришло время прощаться. Раньше, Джудит отпускала дочь в детские лагеря, но максимум на месяц, а тут, ей приходилось расстаться с ней на целых три года... Описать чувство, когда отпускаешь своего орленка в вольный полет не сможет никто, кроме орлицы. Никто, кроме матери. Это тяжело и невероятно болезненно. Даже если понимаешь, что это лишь временно, факт того, что к тебе вернется уже совершенно иной человек... Совершенно отличный от того, которого ты обнимаешь сейчас и которого отпускаешь в вольный полет, бьет по чувствам матери сильнее всего. Джудит знала, что это именно так... Она знала, что Джилл вернется. Но вернется совершенно другой. И если бы она знала, что произойдет в дальнейшем, то ни в коем случае бы не отпустила дочь... Но, Джилл уже все решила за себя и отступать не намеревалась. Тем более, что просто не имела на это права. Так далекой зайдя в своих убеждениях и стремлениях, поворачивать назад было уже нельзя. Хоть это и было чертовски сложно. Оставить мать одну на три года, и не ясно еще вернется ли она в целости и сохранности?... Но как бы тяжело это ни было, пришлось расставаться. Подняв с пола свою сумку, набитую необходимыми вещами и прочим, что пригодилось бы в армии, Джилл помахала матери рукой и вышла в автопарк, где в автобусы уже загрузились новобранцы. Сверившись с выданным ей номером подразделения, Джилл вошла в просторный автобус, где все места уже заняли молодые парни, двадцати-восемнадцати лет. У всех на лицах застыло чувство легкого страха, напополам с гордостью и предвкушением новой жизни. Насколько можно было заметить, Джилл была единственной девушкой на весь автобус. Почти все места были заняты. Все, кроме одного. Рядом с тем самым парнем, который сидел рядом с Джилл и ее матерью, ожидая прибытия автобусов. Он сидел, словно зажимаясь. Одна нога лежала на его сумке, вторая на полу автобуса. Подпирая голову ладонью, он смотрел в окно, глядя ни на какой то объект, или здание точно. Он смотрел в небо, словно следя за облаками. Лишь при одном взгляде на него по спине Джилл прошлись мурашки, но поскольку все места были заняты, место рядом с этим странным типом досталось Джилл. Но что было странно... Судя по таблице номеров, Джилл должна была сидеть у входа в автобус, аккурат у окна, но на ее месте уже сидел другой новобранец с лицом, словно бы он узнал точную дату и время своей смерти, аккурат войдя в этот автобус. Он был напуган и чем то в крайне степени встревожен. Не рискуя разводить ссоры и прочими образами мутить воду, Джилл решила смирится с положением. Девушка села рядом с парнем, который напугал ее, лишь посмотрев в глаза у входа в автопарк и заметила еще одну странность... Все, кто сидел рядом с ним на соседних сидениях, спереди и сзади, сохраняли молчание и даже дышали будто-бы через раз. Словно боялись потревожить тишину, под страхом расстрела и изредка косились на этого парня, рядом с которым села Джилл. Тот в свою очередь, никак не отреагировал на то, что его покой потревожила молодая девушка, заняв место рядом с ним. Он, словно статуя, продолжал сидеть на месте ровно, занимая чуть больше трети двухместного сиденья, и смотрел в окно. Джилл даже показалось, что он не дышал, настолько тихо было рядом с ним. Через пять минут автобусы завелись, закрылись двери и мужчина в форме, взявшись за руль, стал внимательно следить за своими напарниками, что уже начали выводить автобусы со стоянки. Их автобус должен был стартовать первым. За окнами уже встроились провожающие, среди которых была и Джудит Валентайн. Женщина махала дочери рукой, и та, едва не наступая на своего молчаливого соседа по месту, махала ей в ответ. Джудит даже не сдержалась, и заплакала, но дочка дала знак, что: "Все хорошо, мама! Я скоро вернусь, не успеешь оглянуться! Все будет хорошо! Я люблю тебя!". И лишь тогда, когда их автобус тронулся с места и Джилл выдохнула, отпуская на волю беспокойство и тяжесть от расставания, девушка заметила, что ее сосед никому не махал... Точно. Этого парня никто не провожал. Он был один. Все то время, пока все прочие ребята, без исключений, прощались со своими родными и близкими, этот парень сидел без движения и просто смотрел в окно, словно впав в транс... Стоило автобусу выехать на шоссе, по которому новобранцев должны были провести из Вашингтона "Ди-Си", через Балтимор, Филадельфию и Нью-Йорк к военной академии "Вест-Пойнт". Там Джилл должна была 2 года отучится в звании "Кадета", затем, по обязательному контракту, ей предстояло год посвятить военной службе. Куда именно ее отправят, девушка не знала, однако Джилл очень хотела посетить военно-воздушную базу "Аль-Удэйд", в Катаре, и по возможности непременно подаст свое прошение на перевод в эту военную базу, поскольку именно там было интереснее всего. Но все размышления девушки прервал ее сосед, который внезапно сделал первое за все время поездки движение... Он повернул в сторону Джилл голову и, словно изучая, прошелся взглядом по ее лицу. Затем, словно разочаровавшись в том, что искомого так и не обнаружил, вернулся в исходное положение. Джилл это напрягло. ***Парень всю дорогу сидел в исходном положении, даже не шевелясь. Джилл ощущала в себе воспылавшее чувство легкой неприязни и крайнего любопытства. Этот парень, своей отчужденностью и непонятной аурой, которая вызывала необъяснимый приступ беспокойства, стоит лишь встретится с ним взглядами - вызвал у Джилл все же крайне серьезный интерес, однако девушка не рисковала начинать разговор первой. Словно по велению волшебства, которое смыкало ее губы друг с другом, как только из горла хотели вырваться слова. Джилл физически не могла первой сказать и слова. Так продолжалось два часа. Парень, не меняя позы, смотрел в окно, размышляя о своем, но на деле его разум был чист и свободен. Чем бы не был занят его рассудок, парень на лицо был совершенно спокоен и непоколебимо безэмоционален. Это тоже начало казаться Джилл немного странным. Все парни, что ехали с ними в одном автобусе, просто пылал беспокойством и эмоциональным возбуждением, от предстоящей встречи со взрослой жизнью. Это для любого ребенка всегда в той или иной мере - шок. Даже Джилл была просто в нетерпении и легкой эйфории от того, что ее ожидало в военной академии, куда она грезила поступить еще со школьных времен! А этот парень...Он словно ничего не чувствовал и ему было плевать на все. Хотелось спросить у него, о чем он думал... Джилл ощущала, что сидя рядом с ним, ей на душе становилось спокойнее. Легкая неприязнь не проходила, а любопытство продолжало грызть барьеры разума, но недавняя тоска по матери и прошлой жизни, сошли на нет, лишь спустя пару часов, пока Джилл размышляла об этом странном парне. Она постоянно вспоминала его реакцию на ее слова, и этот режущий взгляд... По спине все еще бегали мурашки, когда перед глазами проносилась та сцена. Его черные глаза тогда точно нанесли ей травму, которая пройдет не скоро, это факт... Она прошла бы. Со временем, от той травмы не осталось и воспоминания, но не тут то было. Джилл стала проваливаться в сон, когда как гром, среди ясного неба, она услышала его голос. — Паршивый ты выбрала метод, чтобы самовыразиться. — произнес он. Его шепот, словно нож, прорезал гул работы двигателя и голоса остальных пассажиров автобуса. Словно он пожелал, чтобы его слова услышала только она, и никто больше. — Что? — не поняла Джилл, в полудреме не разобрав его слова сразу. Но парень не повторил сказанного. Словно ему не хотелось зазря сотрясать воздух и он промолчал, ожидая реакции, на сказанные слова. Спустя некоторое мгновенье, Джилл все таки осознала смысл услышанных слов и обида слилась с неприязнью в густой коктейль.— Не тебе принимать за меня такие решения. — обиженно ответила Джилл, посмотрев на парня, который все так же смотрел в окно.— К сожалению. — пожал он плечом, — Но признай, вернувшись к матери с переломанными костями в виде инвалида, ты докажешь себе только то, что ты - неудачница. От таких слов, Джилл захотелось придушить нахала. Не из-за того, что он оскорбил Джилл, а по той причине, что самым прямым текстом и в более жесткой форме, пересказал слова ее матери, которые она говорила дочери последние полгода, пытаясь отговорить от идеи прохождения военной службы. И это задело девушку больше всего, ибо ей совершенно не нравилось, когда кто-то шел против ее убеждений. Она обижалась на мать, что та не понимала решения Джилл и часто бранилась по этому поводу, а теперь... Совершенно посторонний человек говорит то-же самое, только грубее и прямее.— Подонок... — сорвалось с губ девушки, которая обиделась сильнее. — Не обижайся на истину, но таким как ты - не место там, куда ты так рвешься. — вынес вердикт он.— Ты какой-то слишком "нежный" сексист. — с сарказмом заметила Джилл. Парень приподнял уголок губ, дав понять что шутка засчитана. — Я уверена, ты тоже сделал этот выбор вопреки лучшему варианту из всех возможных.— Ты права. — неожиданно согласился парень, — Только знаешь, в чем разница между нами?— У нас разный пол? — еще раз обиженно выстрелив сарказмом, спросила Джилл.— Нет. — твердо ответил парень, словно не понял, что это была шутка, — Я стремлюсь туда, где от меня больше пользы, и где меня научат держать в руках свои повадки. Я четко вижу свою цель. А ты можешь сказать мне четко, не задумываясь: Чего хочешь добиться, сделав этот шаг? Джилл замялась. А ведь правда. Она не видела перед собой четкой цели. Все, что она могла, это предполагать. Предполагать, что после завершения военной службы, ее ждет гораздо больше возможностей. Больше дорог, ведущих в будущее и более простого способа прохождения этих самых дорог. Но... Что будет после этого?... Пустота. Джилл вдруг ужаснулась своим мыслям. Она не знала на самом деле, чего хочет. Ну докажет она себе нечто, что сделает ее саму целостнее, а какой в этом смысл, если ты не знаешь к чему стремится? Джилл стало как то не хорошо и она даже не заметила, что промолчала так уже целую минуту. — То-то же, девочка. — осторожно кивнул ей парень. — Возможно я ошибаюсь. Но что мы можем сделать с выбранной дорогой? Идти по ней вперед, не имея возможности сделать шаг назад. Могу я дать тебе совет? Джилл не ответила. Лишь повернула в его сторону лицо, пылающее беспокойством и сомнениями. — Не гонись за стереотипами о личном благополучии. Раз уж ты выбрала этот путь, будь там, где ты нужна. Даже если там тебе не место. Дальнейшая поездка проходила в тишине и молчании. Джилл просто не могла поверить в то, что так плохо все продумала, и в погоне за своим душевным спокойствием она не заметила самого главного: У нее начисто отсутствовала конечная цель. От слов этого незнакомца у Джилл сердце забилось уже не от предвкушения и трепета, но от страха неизвестности. Утешением служили его же слова, а вернее, его же совет. Быть там, где она нужна, можно и на не своем пути. Это было сильнейшим утешением. Но все же, этого было мало... Она уже ступила на избранный ею же путь. Поздно поворачивать обратно. Поздно. Единственное, что она могла сделать, это дойти его до конца. Возможно, она будет не одна. Всегда можно найти друзей, которые помогут и будут рядом, когда потребуется. И первым кандидатом на роль "друга", неожиданно встал этот самый незнакомец. Незнакомец, у которого девушка даже была не в силах спросить имени! Взвешивая все "за" и "против", Джилл не заметила, как на улице уже село за горизонт солнце, и автобусы доехали до Нью-Йорка. Неожиданная задержка на основном шоссе привела к тому, что к городу новобранцы Вест-Пойнта добрались к одиннадцати часам ночи и в отеле, где нужно было переночевать, уже стали беспокоится. Прибыв к окраине "Города огней", новобранцев было решено расселить в простеньком отеле, и утром благополучно доехать до академии. Сам парень, который разговаривал с Джилл, не без секундного умиления заметил, что девчонка таки уснула, уронив голову на грудь. Он смотрел на город, который совершенно не вызывал у него никаких эмоций. Собственно, как и вся миновавшая поездка... Единственное, что вызвало у парня легкое непонимание, это бронированные Хаммеры, что увязались за их автобусной колонной с самого Саут-Ривера. Тройка бронемашин, вывернула на шоссе следом за колонной автобусов и следовала за ними, до самого Нью-Йорка. И казалось бы, ничего подозрительного, да только была в них одна деталь, которая все таки вызывала подозрения. Это были логотипы корпорации "Амбрелла"...Автобусы заехали на подземную стоянку, и кураторы групп новобранцев вывели всех из машин. Следом за автобусами, на стоянку заехали и Хаммеры "Амбреллы". Из машин корпорации вышли строго одетые люди и о чем то перешептываясь с командирами "кураторами", первыми прошли в здание отеля. Заспанная Джилл даже не обратила на них особого внимания, в отличие от своего недавнего собеседника, которому в этих людях все казалось странным... Отложив до поры до времени эти мысли, кадеты проследовали за кураторами в гостиницу, где к Джилл подошел один из других курсантов и шепотом обратился к ней:— Эй... Привет... — робко начал молодой парень, явно напуганным голосом, — Слушай, давай с тобой поменяемся номерами, пожалуйста?Эта просьба слегка смутила девушку. — А в чем дело?... — тоже шепотом уточнила Джилл.— Я не хочу проводить ночь в одном помещении с этим психом... — кивнув в сторону незнакомца, объяснил парень, — Слушай, я серьезно! Пожалуйста, давай поменяемся! — Ну хорошо... Давай номер. — согласилась Джилл, решив, что сама судьба дает ей шанс таки подружиться с этим странным парнем, который явно был опытен не по годам. Такой друг ей пригодится, возможно даже он согласится. — Спасибо подруга, спасибо! — искренне поблагодарив Джилл, испуганный парнишка передал ей свой номерок и взял у нее другой. После такой странноватой ситуации, когда всех кадетов накормили в местном ресторане, неясно за чей счет, всех распределили по комнатам. В целях экономии, ибо кадетов вышло сорок шесть человек, в одном номере отеля разместили по два человека. И благодаря предложению об "обмене", Джилл посчастливилось ночевать в одном номере с этим незнакомцем, которого некоторые шугались, как аборигены от огня. — Чем ты так напугал того парнишку? — подходя к двери в номер, спросила Джилл у незнакомца. Тот, поняв про кого толкует новая знакомая, ответить решил честно:— Я сломал ему челюсть, незадолго до отъезда. — признался он, проходя внутрь и бросая сумки со своими вещами на пол в прихожей.— За что?! — изумилась Джилл.— За длинный и грязный язык. — устало ответил незнакомец, проходя в единственную комнату и извлекая из своего рюкзака небольшой термос, содержимое которого веяло манящим ароматом первоклассно сваренного кофе.