Глава 4. Меня бесит фраза "Смотри не влюбись"... Куда смотреть то? (1/2)

Небытие – ничто, бытие – мука.(Аполлоний Тианский)Иногда он отсутствовал по нескольку дней. Ничего не рассказывал по возвращении. Я перестал спрашивать, в конце концов, это его право, хотя отлучки и беспокоили... Вот только силой доверие не завоюешь, оставалось лишь ждать, когда Тим сам решится и сделает шаг мне навстречу. Правда, теперь он всегда предупреждал об уходе запиской. Я находил её на прикроватной тумбочке или кухонном столе. Всерьёз стал задумываться, не начать ли привязывать его к кровати на ночь или к себе верёвкой. По-моему, гениальная мысль. Будет вставать и дёрнет меня за руку, ещё для верности можно натянуть леску и повесить кастрюли, чтобы начинали греметь, когда он об них споткнётся. Я от такого точно проснусь. Примитивная сигнализация.Всегда считал, что чутко сплю. Вот только его присутствие меня никогда не раздражало. Тим настолько органично вписывался в окружающее пространство, что его исчезновение не нарушало равновесия. Хороший шпион из него мог бы получиться...

Когда я был дома или не спал, он не пропадал, всегда охотно отвечал на ласки и не отказывал мне в близости. Иногда инициатива исходила от него, Тим просто подкрадывался ко мне сзади и обхватывал руками за талию или утыкался носом в шею, требовательно пыхтя, как ёжик, и легко прикусывал кожу.

Внутри всё затрепетало, и я понял, как сильно ждал звука проворачивающегося в замке ключа. Я бросил резать салат и побежал встречать.

Тим стоял запыхавшийся и растрёпанный. Из рассечённой брови уже не шла кровь, загустела, образовав корку. Разорванная куртка, мокрая и грязная одежда, порванные на коленке джинсы, трясущиеся руки и загнанный взгляд. Внутри разворачивал кольца леденящий душу страх.— Кто? Что? Как? – я встряхнул его, возвращая на землю.

— У дома. Неожиданно так, я даже не понял, пока не оказался на асфальте. Видимо, со спины из-за длинных волос, он принял меня за девушку. Я не успел отреагировать, — улыбаясь и смотря куда-то в пространство, пугающе спокойным голосом рассказывал Тим. – Ударил по лицу, поняв, свою ошибку, но не остановился. Порвал одежду... Вот, — меня трясло не хуже него, от бессильной ярости, от того что не был рядом и переехал в этот район.— Он... тебя? – заставил себя спросить.

А сам ощупывал, осматривал. Слышал, что из-за шока люди могут не заметить даже переломов.— Нет. Я всё-таки вывернулся и врезал ему ногой в живот. Там ещё какой-то парень проходил с большой собакой, алабай, кажется, видел таких раньше, и этот... – он прикрыл глаза, а я, наконец, догадался его усадить на пуфик и стал расшнуровывать кроссовки. — Убежал. Парень предлагал вызвать скорую и милицию, я сказал что-то и помчался сюда.

— Умеешь же ты вечера проводить, — поцеловал его и потащил в ванную.

Одежда полетела в мусорное ведро, я обработал раны, а приехавший по звонку Дмитрий вколол какое-то лекарство и оставил счёт. Хорошо, что не стал расспрашивать или давать советы. Нам было не до этого...Впервые в моей жизни появился человек, пробуждающий во мне яркие эмоции. И им была не Лина.Влад не был моим первым парнем, но он стал единственным, с которым я решился познакомить маму. До этого приводил только подруг.Затаив дыхание, жму на кнопку собственного дверного звонка. Лина удивлённо смотрит на меня, затем переводит взгляд на моего спутника.— Ты ключи забыл? А кто твой новый друг? — она отходит, давая нам возможность войти.Но мы не двигаемся. Это я настоял, чтобы уйти, если ей понадобится время подумать...— Мам, — я обращался к ней не по имени, только когда нервничал.

Она насторожилась, в глазах появились нежность и беспокойство. Снова взгляд на Влада.— Мам, это Влад и у нас с ним отношения, — никакой реакции. – Мы встречаемся, — повторяю. – Он мой парень, — у неё шок?

Лина прищуривается, подходит ближе к Владу. Мне так хочется, чтобы она поняла и не оттолкнула. Боюсь, не примет, решит, что совершила ошибку и усыновила не того ребёнка. Выбрала бракованного. Впервые чувствую себя таким ущербным и жалким. Ведь не объяснишь, что оно вот так вот бывает, и я не в силах с этим бороться. И более того, не хочу. Да и не понимаю, как можно идти против себя... Такой вот я, мама. Продолжишь любить?Она поднимает руку, и я заслоняю собой Влада. Пусть бьёт, если хочет, но меня, а не того, кто сейчас рядом и поддерживает. Мягко просит отойти, и я подчиняюсь, нервно сглатывая. Она дотрагивается до подбородка Влада и поворачивает к себе лицо сначала одной стороной, потом другой. Мой парень стоит спокойно, лишь посматривает в мою сторону. А затем Лина улыбается.— А ничего такой, симпатичненький, — подмигивает мне. – Всегда знала, что у моего сына отличный вкус, — щёлкает меня по носу. – Глупый, не пугай больше так. Лицо сделал такое, что я решила, помер кто. Я же тебя люблю как-никак, неужели думал, что выгоню, глупый?Обнимаю, зарываюсь носом в длинные густые волосы.

— Тише ты, здоровый ведь, а я хрупкая, знаешь ли, — гладит по голове. – Заходите, встали на пороге. А, у меня есть очень важный вопрос, — лицо серьёзное, а в глазах пляшут бесята. – Кто сверху-то? Или вы меняетесь?

Влад покраснел, думаю, я тоже. Моё лицо горит, а она смеется, глядя на нас, окончательно разряжая обстановку. Такая вот у меня мама.

Интересно, что бы мама сказала о Тиме?

Я силой заставил его распрямиться, Тим ёрзал и порывался снова свернуться клубком. Поцеловал немного обветренные губы и уложил на себя, придерживая руками.