На Острова (проза) (1/1)

***То, что она собиралась сделать, не подлежало оправданию. Уже завтра доложат Багурону, может, начнут долгие, но тщетные поиски. С факелами прочешут дикую пущу, выставят караул в гавани, допросят моряка да грандфортского погонщика. Станется с них, к самому духу ветра пойдут на поклон, лишь бы отыскать беглянку!Но не найдут!Лангри от души рассмеялась?— и испуганно прикрыла рот рукой. Высокие своды дворца бракосочетания подхватили её радость, понесли эхом над пустыми лавками… А из витражных окон пролились на пол последние капли весеннего заката.Кроме неё, во дворце больше не было никого. Все ушли давно; Лангри сослалась на необходимость перепроверить даты бракосочетаний. Какая разница, поверят ли в это? Ещё несколько часов, и О’Дельвайс лишится одной из своих лучших обрядниц.Она спустилась со своей кафедры, прошла по мягкой ковровой дорожке, провела рукой по цветочным гирляндам, обвивавшим лавки. Всё здесь было таким родным и знакомым ей, с самого раннего детства. Ещё юная Лангри, притаившись за колонной, смотрела, как проводит её отец таинство бракосочетания. Улыбки на лицах раскрасневшихся невест, гордость в глазах женихов, россыпи нежных лепестков и блеск обручальных колец! Могло ли быть что-то прекраснее этого ритуала?Когда отец ушёл на покой, повзрослевшая и всему обученная Лангри решительно взяла верховенство над обрядниками в свои руки. Не одну церемонию провела она с тех пор?— вот только свою собственную так и не довелось…И вот судьба милостиво даровала ей шанс.—?Я знаю, что ты здесь,?— легко сказала она, видя, как колеблется огонь в напольных чашах. —?Не прячься!Из тени раздалось приглушённое хмыканье, а потом Глум ступил на свет. Да, это он: в пламенных бликах его лицо выглядело необыкновенно мягким и светлым. И глаза-черешни, тёмные и глубокие, как ночь перед рассветом!.. За спиной Глума виднелся нагруженный под завязку рюкзак, какой обычно носили наёмники.—?Я готов, Лангри,?— его голос казался напряжённым и охрипшим.Волновался? Возможно. Начинать всё заново вдали от Огрия, от налаженной сети контактов, от дома?— каким бы он ни был для прожжённого вора! Лангри подошла к нему, ласково провела рукой по скованным тревогой плечам.—?Я тоже,?— сказала она.Кажется, Глум слегка расслабился. Во всяком случае, его взор уже не резал сотней кинжалов…—?Где твои вещи?—?Там,?— Лангри махнула рукой в сторону ступеней. А потом улыбнулась:?— Проводишь меня??— Для тебя,?— он ухмыльнулся, поняв её замысел,?— всё, что угодно.Узкая ладонь Глума казалась почти девичьей. Вестимо, для воровского дела подходили руки с тонкими изящными пальцами! А ещё от этой ладони веяло таким теплом, что Лангри испугалась. Может ли быть настолько пылким беспринципный мошенник? Сколько зла сделал Глум за свою жизнь всем, кого она знала! А всё-таки вот он, торжественно ведёт её к алтарю?— и так нежен и учтив с ней, как никто раньше не был…Они взошли по ступеням, и Лангри вытащила из-под лавочки за кафедрой заплечный мешок. Скарба у неё было немного: пара смен одежды и белья, полотенце, умывальные принадлежности да еда на несколько дней?— вот и вся поклажа.Обрядница огляделась по сторонам, прикидывая в уме, не упустила ли чего? Её взгляд скользнул по актовой книге… и в голове в тот же миг зародилась идея.—?Глум,?— сбившись на шёпот, позвала она.Возлюбленный оторвался от созерцания вывески из двух соединённых колец над магазином (будто эта жестянка могла что-то стоить!), внимательно посмотрел на неё.—?Хочешь сделать последнюю шалость на этом материке? —?заговорщицки прошептала Лангри.—?А есть в ней выгода? —?заинтересовался Глум.Лангри со смехом пихнула его в плечо:—?Если для кого и есть, то для меня! Но, быть может, со временем и ты углядишь в ней интерес…Очинённое гусиное перо обмакнулось в чернила и привычно заскрипело по старой бумаге. Легко нажимая на перо, обрядница вывела почерком с еле заметным наклоном влево: ?Лангри из О’Дельвайса и Глум с Кургана Плача?. Напротив имён она поставила дату и свою подпись, а Глум вывел рядом свою?— едва понятными каракулями. В строке ?Обрядник? красовалась точно такая же завитушка, как и у невесты, разве что с названием должности?— ?старшая обрядница Лангри?.—?В горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит нас,?— произнёс Глум, пока она выводила последние элементы. Лангри подняла голову и вопросительно взглянула на него. —?Никому и никогда не говорил я этих слов.—?Никогда не говори ?никогда?,?— едва заметно улыбнулась обрядница.Глум вновь посуровел, глядя на подсыхающие чернильные строчки.—?Помни, Лангри: я всегда был вором и мошенником, им и останусь. Там, куда мы отправимся, я не стану вести себя иначе. Я продолжу зарабатывать своим ремеслом. И если ты против этого, ещё не поздно передумать!—?Не смей во мне сомневаться,?— Лангри решительно захлопнула книгу и встала рядом с ним?— маленькая и хрупкая даже по сравнению с тонкокостным Глумом. —?В горе и в радости?— ты сам сказал эти слова.—?Значит, на Острова?—?На Острова!Лангри и не подозревала, что эти руки могут быть такими сильными! Не склонный обычно к эмоциям, Глум неожиданно подхватил её и закружил в воздухе, баламутя тихую реальность тысяч мерцающих пылинок.—?Прости, что до сих пор не преподнёс тебе свадебный дар,?— Глум поставил обрядницу на пол, обезоруживающе улыбнулся. —?Возможно, он не такой, как ты хотела, но я обещаю найти получше… как-нибудь потом!На безымянный палец Лангри холодком скользнуло кольцо. Она подняла руку, пытаясь рассмотреть его получше… В свете факела вспыхнул многогранным пожаром крупный алмаз, и в тон ему отозвалось чистое золото.—?У кого ты его украл? —?засмеялась бывшая обрядница.—?Думаю, это не столь важно,?— Глум совсем не удивился, когда Лангри бросилась к нему на шею.Разве будет она скучать по пустошам Огрия и гавани, пахнущей солью и кровью? Может, и будет сниться ей притихший О’Дельвайс в матовой туманной дымке. Может, отзовётся когда-нибудь шум прибоя торжественным звоном свадебных колокольчиков… Но всё это останется в прошлом, а впереди её?— нет, теперь уже их обоих! —?ждёт прекрасное в своей тернистости будущее. И наступает такой долгожданный, их первый?— медовый?— месяц!..Встречать утро у мягких волн, из которых поднимается огненный шар Мирроу в золотисто-розовом ореоле, плескаться в тёплых водах Лазурной лагуны с золотыми рыбками и путешествовать по Белому рифу… Лангри мечтательно улыбнулась: нет, не один медовый месяц у них будет?— вся дальнейшая жизнь будет такой! Может, через месяц они осядут на островке поспокойнее, Глум продолжит заниматься своим тёмным делом, а Лангри заведёт хозяйство да сядет за прялку. Но стремительно бегущее время не отнимет у них той любви, что зародилась некогда в сердце!..Она обошла дворец в последний раз, гася пламя чаш и факелов, прикасаясь к мраморным колоннам?— столпам её второго дома. Заперла накрепко старинные двери, спрятав ключ в месте, которое известно было лишь обрядникам. У ворот столицы уже ждала неприметная повозка, груженная каким-то барахлом; Глум наотрез отказался говорить, у кого он её ?одолжил?.Старый сонный тувр устало пряднул ушами, а потом повез Лангри прочь от дома. Навсегда стирался её старый путь, прокладывался новый…***—?Лангри? Лангри, да что с тобой?Обрядница моргнула. Слова коллеги по цеху впились в её сознание, а картина чудесного будущего расплылась кругами на воде.Что произошло? Весь мир за одну секунду закрутился в тонкую пружинящую спираль, сжался в одну точку?— а потом ударил…—?Аккуратнее,?— проворчал тот, в чьи глаза она готова была смотреть вечность,?— всю воду прольёшь!—?Прости,?— она подняла кувшин, наклоняя его так, чтобы Глум смог утолить жажду.Привязанный к позорному столбу мошенник сделал несколько жадных глотков. По его бледному подбородку крупными каплями тёк грязный пот вперемешку с водой. Лангри держала кувшин до последнего, пока Глум не замотал головой: мол, хватит. Его удивлённый взгляд с минуту блуждал по подолу белого платья обрядницы, а потом вновь скрестился с ясным взором Лангри. Она отвернулась, стыдясь картины, развернувшейся в её голове за считанные мгновения.Что же ей напомнил цвет его глаз? Ах да, заморскую ягоду черешню, которую так хвалит Вольдемар.И почему этот преступник так по-детски наивно смотрит на неё, словно видит не впервые? Будто знаком с ней всю жизнь…—?А ты ничего такая,?— поверить только, даже в своём положении зубоскалит!Обрядница передала кувшин товарке?— только чтобы легонько хлопнуть его по губам.—?Меня зовут Лангри,?— процедила она и отошла от Глума.Вор с глазами цвета черешни больше ничего не сказал ей, а она и не стала бы слушать. Но по дороге домой Лангри бережно прижимала кувшин с водой к себе?— как святыню.