Часть 8 (1/1)
- Хватит меня преследовать! - юноша резко обернулся, и девушка, спешащая за ним по коридору, испуганно остановилась. – Чего тебе?Скрестив руки на груди, он затравленно озирался по сторонам, как будто ожидая нападения. Непривычно было видеть Малфоя таким, но что осталось от фамильной гордости сейчас, когда Темный Лорд повержен, а оставшихся Упивающихся выискивают и сажают в Азкабан?
Семья Малфоев, оправданная благодаря заступничеству Гарри, не понесла серьезных потерь, оставаясь все такой же богатой и влиятельной, вот только теперь к ним относились с отвращением и недоверием, памятуя о бытности Люциуса приближенным к Лорду.Восстановленный замок принял студентов последнего курса повторно, но слизеринцам приходилось несладко. Студенты других факультетов объявили змеиному дому войну: ничем не прикрытые издевательства, тычки и подначки.
Особенно доставалось Драко: жестокие оскорбления, которые кидались ему в лицо, были во много раз злее и жестче, чем те, которыми он обсыпал магглорожденных и Золотую Троицу на младших курсах. Но по его лицу ничего нельзя было прочесть - юноша молча проходил мимо, и только неестественно прямая спина выдавала скопившееся в нем напряжение.
Гермионе было бесконечно жаль Драко, но что она могла сделать, если даже публичное заступничество Гарри не спасло Малфоев от недоверия и продолжающихся обвинений? Наблюдая за ним каждый день, она всячески пыталась облегчить ему жизнь, используя свои возможности старосты, и отгоняла студентов других факультетов от Подземелий, где уже случилась пара нападений на слизеринцев рядом с их собственной гостиной.Девушка чувствовала себя виноватой перед Драко за свою неспособность защитить его полностью от града насмешек и обвинений. Казалось бы, она – та, которую Малфой ненавидит с первого курса и яростно это доказывает, зачем бы ей помогать ему? Но Гермиона не находила разумного ответа.Лишь щемящее чувство тоски и грусти, которое пронзило ее в тот момент, когда она увидела семейство Малфоев, жмущихся друг к другу в углу Большого зала, в день победы над Лордом, могло бы дать подсказку, но девушка предпочла не задумываться о причинах, безрассудно пытаясь спасти человека, который в этом, как ей казалось, нуждается.
И сейчас, стоя напротив, она с болью смотрела на его изможденное лицо, на залегшие под глазами тени и выступающие скулы. Неосознанным движением она протянула руку, чтобы погладить его по щеке, жалея и сочувствуя, но Драко отшатнулся, с ужасом уставившись на нее.- Что ты себе позволяешь? Мне не нужна твоя жалость, Грейнджер! - он словно выплюнул эти слова, что сразу привело девушку в чувство.?- Я не жалею, я хочу помочь!?Малфой прищурился:- Мне не нужна твоя помощь. Найди себе нуждающихся где-нибудь в другом месте! - он развернулся, чтобы уйти, но Гермиона схватила его за плечо.- Драко, послушай, я правда хочу помочь, я не издеваюсь! Я хочу помочь!?Юноша медленно обернулся, в его взгляде плескалось недоверие и злоба на себя, за то, что он так жалок, за то, что ему пытается помочь та, над кем он издевался все эти годы. Сжав зубы, он проговорил:- Зачем тебе это, Грейнджер? Гриффиндорское благородство нуждается в тех, кого надо выручить, а, как Темный Лорд погиб, спасать стало некого?Гермиона поджала губы, отвернув лицо. Теперь ей стало стыдно за этот порыв помочь, оказать поддержку. Ей хотелось заплакать. И тут она услышала его смех: напряженный, но, тем не менее, искренний. Она недоверчиво взглянула на Малфоя:?- Чего ты смеешься? Разве я сказала что-то смешное?Малфой перестал смеяться, но на его губах по-прежнему играла печальная улыбка.- Грейнджер, я смеюсь над собой. Смеюсь над всем тем, что казалось незыблемым, а теперь разрушено. Я смеюсь над тем, каким жалким человеком я стал. Даже ты жалеешь меня… Это... и правда смешно, - он устало посмотрел на нее. Гнев, злоба, мольба о помощи - Гермиона читала его взгляд, он позволял ей.
Они молча смотрели друг на друга, и в тот момент она поняла – ради него она готова на все.?Заметив, что ее рука по-прежнему лежит у него на плече, она смутилась и попыталась ее убрать, но потом, осмелев, вместо этого обвила руками его талию, уткнувшись лицом ему в грудь. Малфой изумленно выдохнул, но ничего не сказал. Она слышала, как быстро стучит его сердце, когда он медленно поднимал руки, прижимая ее к себе.- Позволь мне помочь тебе….Скорпиус смотрел на девушку в объятьях отца, чувствуя, как бешено стучит его собственное сердце. Ревность, зависть, нежность – все смешалось в душе подростка. Воспоминание оборвалось, и он снова оказался в запыленной комнате, одной из секретных и, судя по пыли на полках с флаконами, где хранились воспоминания, давно не используемой.
Казалось, отец забыл об этой комнате совсем.Осторожно поставив флакон к остальным в шкаф, он покинул комнату.…В течение месяца, пока он находился в поместье на зимних каникулах, Скорпиус наведывался в комнату, просматривая воспоминания Драко.?Все они были о ней, магглорожденной девушке по имени Гермиона, которая, судя по воспоминаниям отца, была его первой любовью, а теперь стала и его собственной.
Воспоминаний было недостаточно, вдобавок ко всему, он чувствовал сжигающую его ревность к отцу. Необходимо было что-то предпринять, прекратить жить в чужих воспоминаниях.
Возвращаясь в Хогвартс после каникул, Скорпиус намеревался осуществить тщательно продуманный план, как узнать о ней - теперешней Гермионе - все и наконец суметь ее встретить.?