1 часть (1/1)

‘Я отдал бы всё на свете, лишь бы твоё сердечко снова забилось, а на устах заиграла улыбка.’—?Папуля! —?слышу я посреди ночи голос своей жизни, голосок ?н?а?ш?е?й? малышки.—?Боже, Солнышко, ты чего не спишь? —?спрашиваю освобождая рядом с собой место на кровати для суй малышки.—?Я с тобой лягу, ладно? —?спрашивает меня.—?Конечно, Лисенок, ложись,?— поднимаю одеяло.—?Спасибо,?— забирается в кровать и тонет в моих объятиях как раньше это делала ОНА.'Я так и не смирился. Я так и не осознал. Я так и не могу понять, что вы уходите, я не могу принять, что вы уже не здесь.'Ты и и наше нерожденное чудо.—?Папочка,?— поднимает свои заплаканные глазки на меня,?— тебе опять плохо?—?Почему ты так решила, малышка?—?Ты… пил?Не могу врать своему ребенку. Иногда казню себя за это, а иногда люблю.—?Да, Солнце,?— не могу врать, а она отворачивается от меня.Теряю.Ее.Доверие.Ведь.Обещал.Не пить.—?Малыш…—?Мамочка говорила что алкоголь гробит, а если тебя не станет… папа! —?кричит Алиса, ведь ей больно, потому, что я больше не смогу дать ей того уюта, который могла создать ее мама.—?Тише, Алис, прости я не подумал, но я чуть-чуть…—?Каждый день по две бутылки?— не чуть-чуть!—?Лис, прости, я не буду, не обижайся, пожалуйста,?— сам слабо верю в свои слова.—?Я же знаю что это не так, я же понимаю… Пап, ну не хочешь ради меня, так хотя бы ради мамы!—?Лиса, тебе семь лет, давай не будем об этом! —?начинаю сердиться в упёртость дочери, но нет, сержусь на себя, за то, что такой безмозглый! —?Ложись, засыпай, Солнышко,?— немного смягчаюсь.—?Нет, я пойду в комнату,?— произносит она и уходит.Не прошло и пяти минут как маленькое тельце уже прижимается ко мне.—?Пап, прости, я не хотела, только больше так не делай, ладно?—Хорошо, зайчик, не буду.—?Я тебя люблю, папа.—?И я тебя… —?теперь понимаю какой я никудышный отец.Домой прихожу в одиннадцатом часу.До утра пропиваю далеко не две бутылки.Ребенка целый день оставляю с Орловым.Не знаю ее увлечений.Гулять с ней не хожу.Дневник не открываю.Если подумать?— то мне ребенок как будто не нужен.Но это не так.Она?— моя жизнь, которую я гроблю.А ведь хотел дочку, хотел семью.У меня бы могли быть уже две дочки и жена.Мы бы могли быть семьей…А так остались мы вдвоем.—?Как я провинился, малышка,?— говорю гладя сопящую Алису,?— я не достоин тебя, но ты достойна отца… прости меня, Солнце, прошу. Я тебя люблю, также как и любил их.Да, да, их. Тину и… Римму.—?Папочка, давай спать?—?Я думал ты уже спишь, давай Лис, засыпай.Она переворачивается ко мне, кладет голову на мое плечо, закидывает ножку, и спрашивает:—?А ты меня в школу отведешь завтра? —?завтра-сегодня.—?Отведу, Солнышко, отведу.—?И на рисование?—?И на рисование.—?И больше тебе не будет плохо вечерами? —?Хах, вечерами-днями-ночами.—?Нет, Солнышко, теперь не будет. —?С тобой не будет.—?Я тебя люблю… папа-Дан,?— говорит, и я чувствую как она улыбается.—?И я тебя, доченька-Алиса,?— впервые, за два года на моем лице искренняя улыбка.***—?Я ничего не пропустил? —?спрашивает Орлов видя как я выхожу с Алиской из дома.—?Очень, многое, друг,?— говорю и улыбаюсь.—?Понятно… я на сегодня свободен?—?Я думаю на много дольше. Я постараюсь уделять Лисе больше времени… но все равно придется тебе подменять меня… иногда.А про себя думаю: Теперь иногда.—?Хорошо, держись друг, она у тебя большая молодец, бери с нее пример,?— хлопает по плечу, целует Лису и уходит, оставляя след того, что я не потерян в этом мире.***—?Папочка, сейчас на рисование, оно через час двадцать минут.—?Хорошо, как в школе?—?Нормально, в прочем как всегда. Две пятерки и одна четверка.—?Четверка? За что?—?По рисованию.Приплыли.—?Это как? Ты же даже занимаешься им,?— ничего не понимаю я.—?Нам надо было нарисовать семью… а я нарисовала Пашу, тебя, себя, мамочку и Римму, на что Алена Леонидовна сказала что их уже нет и я не поняла задания. Но я их не могла не нарисовать, понимаешь?—?Понимаю, Солнце, понимаю. Я с ней поговорю, не огорчайся, ты правильно. Ты большая молодец!—?Правда?—?Правда.Я понимаю, что сейчас главное донести до ребенка то, что он не обделен. Хоть он больше не обнимет маму, не поцелует сестренку, он будет знать, что они всегда с ним.***—?Папуль, ну я не съем, он большой,?— хмурится Алиса сидя над гамбургером.—?Ну тогда хотя бы картошку.—?Ну ладно так и быть. —?говорит она и есть гамбургер. Так мило, как когда то это делала ‘она’.А я подумал: Даже если рая не существует, мамы всё равно превращаются в ангелов.***—?Папа! Нам надо было опять нарисовать семью, представляешь? Смотри! —?она показывает мне рисунок и только сейчас я понимаю насколько был нужен ребенку эти два года.Были в не дома, я бы расплакался… что-ли?—?Тебе не нравится, пап?—?Эй, ты что? Это самый красивый рисунок, который я когда-либо видел!—?Правда?—?Правда.—?Пап, я тебя люблю, очень-очень сильно,?— говорит она повиснув у меня на шее.—?И я тебя, моя обезьянка!‘Любой может стать отцом, но только особенный становиться папой.’***—?Я не вижу тебя, мама, но я знаю, что ты нас рассмотришь с высоты небес. Понимаешь, мне больно и страшно, но твои внуки узнают, что у них была замечательная бабушка! —?шепчет Алиса уже утыкаясь в шею своего будущего мужа.***‘Они уходят поздно или рано…Уходят в неизвестность навсегда.И лишь в душе не заживает рана,Ведь не вернуться им уж никогда.’