Эпилог. "Шрамы" (1/1)

Саунды: Cinema Bizarre — My Obsession.Lady GaGa — Bloody Mary.Адам.Захожу в комнату. Томми сидит на кровати и рассматривает какую-то фотографию. Такой милый и беззащитный. Подхожу к нему и пытаюсь хоть как-то привлечь внимание. Но Рэтлифф слишком поглощен воспоминаниями. Наконец, я разглядел, что это за фотография. Его день рождения... Тогда не удивительно, что он кусает губы и его немного трясет. Довольно улыбнувшись, я взял со столика чай и вновь приблизился к Томми. Хм, как же его отвлечь? Может чаем облить? Тьфу, Ламберт, ты совсем ку-ку!

— Томми! Томми Джо! Прием! — тишина. Да, отвлечь его будет сложнее, чем я предполагал. Он все так же смотрел на этот проклятый клочок фотобумаги. — Томми? Том? Ты меня слышишь?

— Да, да. Все хорошо. — наконец послышалось из его уст. — Зачем чай?— Ты весь дрожишь, так что не спорить! Быстро пей. — я аккуратно подал ему чашку. Обхватив черный фарфор своими хрупкими пальцами, Томми отставил чай на стол и подтянулся ко мне.— Спасибо, любимый. — мимолетный взгляд в его кофейные глаза, и он накрывает мои губы. Любимый — всего три этих слога, сказанные человеком, которого ты сам любишь больше жизни, приносят огромное обегчение на душе и сердце. Ты понимаешь, что нужен ему не меньше, чем он тебе. Мягкие гладкие губы, которые ласкают твои собственные, тонкие руки, которые нежно обвивают тебя за талию, все это идет в подтверждение к слову "любимый". Томми еще тихонько дрожит, поэтому я отрываюсь от него.— Выпей чай! Не хватало мне того, чтобы ты простудился. — провожу рукой по его спутанным и немного мокрым волосам. Он поварачивается в сторону моей ладони и целует ее.— Ладно, как скажешь. — Томми жмурит глаза и идет к столику за чашкой. — Ты доволен? — вопросительно смотрит он на меня, сделав глоток горячей жидкости. После чего он вновь подходит ко мне.— Да, я доволен. Но не до конца. Кажется мы не закончили одно дело. — я ехидно улыбаюсь и притягиваю блондина к себе.— Хм, кажется я догадываюсь какое... — Томми хитро улыбнулся и отстранился от меня. — Теперь ты чай пей! И не спорь!Я тихо рассмеялся и взял из его рук чашку. Вот умеет он обломать. Ни у кого лучше не получится.— Знаешь, Томми, я не это имел ввиду. — я все же выпил этот чай, который оказался жутко горячим. Губы обожгло, и теперь я невольно их облизывал.— Я понял, чего ты хочешь, не глупый все-таки... — Рэтлифф медленно подошел ко мне и запрыгнул на руки. От неожиданности я чуть не свалился на пол вместе со своей драгоценной ношей. — Не ври, я не тяжелый.— Ты не тяжелый. Ты толстый. — нагло улыбаюсь я. Томми нахмуривает брови и пытается выпрыгнуть из моих рук. Не получится, дорогой.— Я толстый?! Да ты себя то в зеркало видел? Кабан! — он стучит своими ручками по моей груди. — Я ТОЛСТЫЙ?

— Милый, в зеркало я смотрюсь каждый день, и поверь, себя толстым я не считаю. Да не толстый ты! Спокойно! Я пошутил. — но похоже Томми меня не слышит. Он все так же упорно барабанит конечностями по моему туловищу и выкрикивает, что я самый жирный человек на этой планете.— Ламберт! Ты! Да как ты такое говорить можешь! Я — толстый! Нефига подобного! — Господь, да сколько же он кричать может?— Замолчи! Я сказал, что ты не толстый, значит так оно и есть! Сам кричал, что у тебя жопы нет. Это не так! Она есть! Поверь мне, я знаю. — Томми презрительно на меня посмотрел и отвернулся. — Успокоился?— Нет. — сухо бросил он. Похоже,что все-таки обиделся.— Да ладно тебе. — Опускаю его на кровать и сажусь рядом. Ласково прикасаюсь пальцами к его запястью. Он резко отдергивает руку. — Ну перестань. Не злись. Ну люблю я сдуру что-нибудь ляпнуть. — пытаюсь его обнять.

— Ладно, так уж и быть. Это был последний раз когда ты назвал меня толстым. — его губы изгибаются в улыбке. — Запомни мою доброту.Он валит меня на кровать и прижимает руки к матрасу. Одна рука скользнула под рубашку и ласкала мой торс. Миллион лет он не делал этого. Все мое тело принадлежало ему. Совершенно не хотелось этому препятствовать.

С тех пор, как я начал ему изменять, ни я, ни он не могли себе позволить это. Он боялся меня, когда я пьяный и обкуренный возвращался домой. Томми просто уходил из спальни на кухню, и я не раз слышал его судорожные всхлипы и причитания. Иногда я был настолько пьян, что тупо его трахал. Помню его глаза. Преданные и грустные. Блестящие от слез и злости. Он мне не припятствовал, знал, что когда я пьян могу сделать что угодно. Один день, жутко накурившись косяка, я ударил его. Его лицо в тот момент, мне кажется, я буду помнить всю жизнь. Цвет лица стал на несколько тонов бледнее, из губы медленным потоком сочилась кровь, оставляя на подбородке ужасные узоры. Глаза мертвым взглядом уставились вникуда. Они потухли, в них не было ни жизни, ни чувств. Слезы лились по щекам, но кажется он того не замечал. Кончики белоснежной челки пропитались кровью и спутанными прядями обрамляли лицо. Он поднял на меня глаза. В них была невыносимая боль и страдания. Но мне было все равно, одурманенный мозг не видел в них мольбы. В тот день, мне было плевать на все, и на него в том числе. Абсолютно... Я оставил его одного, и хлопнув дверью ушел обратно в клуб. Вернувшись днем, я увидел на столе записку. Прочитав ее, мне стало не по себе. В ней Томми просил прощения за то, что совершит. Я бегом влетел в ванную. Томми лежал на кафеле около ванной с лезвием в руке. Из его левого запястья струилась кровь. Бледная кожа почти сливалась с белоснежной плиткой. Хрупкие плечи были в кровавых следах, оставленных пальцами. Глаза зажмурены. Из-под ресниц стекали слезы. Он тихо стонал. Я с криком:"Томми нет!" набрал телефон скорой и опустился на пол. Он улыбался и просил прощения. Говорил, что любит меня. Я же лишь рыдал. Сердце Томми могло в любую минуту остановится. Он плакал. Плакал потому, что был счастлив. Счастлив из-за того, что я его видел таким и рыдал. Я поцеловал его. У него из глаз вновь потекли слезы. Я просил прощения, говорил, чтобы он не уходил. Он отпирался, говоря, что без него мне будет легче. Я заткнул его поцелуем. Его губы, казалось, стали холоднее. Я в ужасе закричал. Томми говорил, что ему уже не больно и скоро все пройдет. В дверь вломились врачи и оттащили меня от Рэтлиффа. Я потерял сознание. В последующие две недели, я не отходил от него. Он был счастлив, сыпал признаниями в любви, просыпался с хорошим настроением. Я оплачивал ему психолога, но он не ходил к нему. " Мне этого не надо. Просто не оставляй меня" нежно шептал Томми мне. И серьезно, я не отходил от его ни на шаг. До тех пор, пока снова не начал ходить в клубы. Там я совсем забывал о нем. Снова ему изменял. Теперь, Томми стал более скрытым в чувствах и эмоциях. Он словно не жил... Чертовы воспоминания! Я зажмурился и отвернулся от него. Сука... Я просто похотливая сука.— Адам, ты чего? — было трудно слышать его голос. Тихий, заботливый, любящий. Глаза защипало. — Ну что такое? Адам, не плачь.Я не мог ему ничего ответить. Слезы говорили за меня. Они текли из глаз и смачивали колючий шерстяной плед. Мне было плохо... Хотя плохо, это очень мягко сказано. Мне было хуево. Сердце словно отказывалось качать кровь и билось очень медленно. Иронично, но мне казалось, что сейчас оно вообще остановится. Внутри все сжималось.— Адам, что случилось? — вновь его мягкий голос. Прикосновение пальцев к моей щеке. Я открыл глаза. Карие глаза с испугом рассматривали мое лицо. — Ты побледнел.Я немного приподнялся и взял его за руки. Он немного удивленно на меня посмотрел. Нежно дотронулся до запястья его левой руки и поверул ее к себе. Две бледные полоски на линии вен.

— Адам, зачем вспоминать? — В его глазах стояли слезы. — Не нужно.Томми осторожно освободил запястье из моих пальцев, но я вновь взял его за руки.— Пойми, я никогда себе это не прощу. Никогда. — я поцеловал его шрамы. Я не узнавал своего собственного голоса. Он был безжизненым. Томми едва слышно вздохнул. Я поднял на него глаза. Он закусывал губу, пытаясь не плакать. Взгляд карих глаз беспорядочно метался по комнате. Я поднес палец к его губам. — Послушай... Не плачь, я не могу на тебя смотреть. Ты слишком много стерпел ради меня. Не стоит...Томми уткнулся носом мне в шею. От его горячего дыхания я покрылся мурашками. Я аккуратно обнял его... Просидев так минут десять, пока его дыхание не востановилось, я решил, что и мне самому надо успокоиться. Я медленно выдохнул.

— Адам... Я делал это ради тебя. — тихо прошептал Томми и оторвался от меня. — Я был идиотом, я знаю.

Пухлые губы аккуратно прижались к моей щеке, а пальцы прикоснулись к шее. Я вдохнул его запах. Корица, что-то фруктовое и мускат. Все это слилось в одного человека. Человека, которого я мог потерять. Из глаз вот-вот вновь были готовы потечь слезы. Томми перешел к губам. Он был настолько нежен, что было даже как-то непривычно. Наши языки медленно переплетались. Оторвавшись от губ, я снял с него футболку. По его коже тут же побежали мурашки. Его тело... Я уже и забыл какое оно. Память хранила лишь размытые из-за алкоголя образы. Нежная кожа, тонкие покрытые татуировками руки, узкая талия. Довольно сильно выпирающие ключицы в сочетании с худыми плечами делали его тело очень хрупким и уязвимым. Я приблизился к его шее и едва дотронулся до нее губами. Горячая кожа обожгла губы. Томми беззвучно вздохнул. Я прикоснулся ладонью к его груди. Сердце стучало немного быстрее, чем обычно. Обхватил Томми руками и осторожно положил его на кровать. Он посмотрел мне в глаза. Его взляд буквально сжег меня. Любовь, нежность, желание и привязанность перемешивались в глубоких каштановых глазах, обрамленных длинными немного мокрыми ресницами. Он расстегивал пуговицы моей рубашки, при этом не отрывая взгляда от моих глаз. Томми стянул с меня рубашку и потянулся к губам. Нежные губы вновь накрыли мои. Руки потянулись к моим волосам. Я и сам не понял, как он оказался сверху на мне. Плед жутко кололся, но это было довольно приятно. Блондин обвил меня руками и прикусил за губы. Внизу живота нарастало пламя. Томми как-будто прочел мои мысли и его рука медленно проскользила ниже, к ширинке моих штанов. Неспеша расстегнув ее, он вновь вернулся к моей груди. Выводя на ней узоры своими длинными пальцами, Томми уже более страстно начал целовать меня. Я больше не мог бороться с желанием, да и сил на это почти не оставалось. Я перевернулся и Томми оказался подо мной. Я стянул с него штаны и разделся сам. Провел ладонью по его спине, немного выступающему позвоночнику. Он немного выгибается и вздыхает. Освобождаю Томми от трусов и нависаю над его телом. Он поворачивает ко мне голову и взглядом показывает, чтобы я не медлил. После чего он слегка облизал губы и вновь положил голову на подушки. Я не выдержал и резко вошел в него. Томми вскрикнул. Немного поерошил его волосы, он вроде успокоился. Делаю осторожный, более глубокий толчок. Томми стонет и выгибает спину. Все это выглядит настолько сексуально, что я больше себя не сдерживаю. Кусаю его за шею, его дыхание учащается. Все быстрее двигаюсь в нем. Пальцы крепко впиваются в его хрупкие бедра. Сам начинаю стонать. Томми сам двигается ко мне на встречу. Что-то новое... Месяцы... Целые месяцы он такого не делал. Мне окончательно снесло крышу. Теперь я в голос кричу, в унисон вместе с любимым. Ладони все сильнее ложатся на ягодицы, в ответ на это он сжимает руками подушки. Белоснежная челка скрывает пол-лица. В почти черных глазах неистовое желание и адреналин. С пересохших гладких губ срываются утробные, звучные стоны. Дыхание поверхностное. Тело покрывают капельки влаги, заставляя его переливаться от тусклого света окна. Пара резких движений и я издаю протяжный стон. Теплая жидкость наполняет его тело. Томми прикрывает глаза и тоже стонет. Его пальцы судорожно сжимают простыню. Я устало падаю рядом с ним и нежно обнимаю. Его дыхание до сих пор не может успокоиться, тело дрожит мелкой дрожью. Он поворачивается ко мне лицом и тепло улыбается. Глаза еще немного ошалело смотрят на меня.

— Адам... Я люблю тебя. — Томми тянется к моим губам за поцелуем. Нежно целую его сухие и горячие губы.— И я тебя.

Целую его руку. Левое запястье, с двумя бледными поперечными шрамами.Вот теперь это точно конец..:DDD