Там его бабуля что-ли? (1/1)

24 ОКТЯБРЯ 1930 ГОДА– Месяц – это всего четыре недели, хорош ныть! – сердито ответил Поли, затягиваясь сигаретой. Сэм лишь молча стряхнул пепел со своей. Поли был крепким мужчиной среднего роста, с широким лицом и живыми карими глазами. Стоящий рядом Сэм почти на голову возвышался над ним, его холодные серо-голубые глаза спокойно, несколько оценивающе, смотрели на мир вокруг. Шатен Томми гармонично разбавлял компанию двух столь контрастных брюнетов не только цветом волос: ростом он был выше первого и ниже второго. По мнению Поли, Томми совершенно зря волновался из-за дона Морелло, который уже месяц не мог успокоиться после погрома машин его парней.Четыре недели назад под конец одной из ночных смен эти самые Поли и Сэм приставили ?пушку? к голове Томаса Анджело, велев ехать куда-нибудь, лишь бы оторваться от парней дона Морелло, заманивших их в ловушку. В ту ночь жизни Сэма Трапани и Поли Ломбардо в буквальном смысле зависели от умения таксиста входить в поворот. Мужчинам повезло: Томми прекрасно знал улицы Лост-Хэвена. Оторвавшись от преследователей, срезая через участки ремонта дороги (додумался же), таксист сумел даже проехать через мост, который уже начали разводить. Мужчины бывали в разных передрягах, но летать на машине через разводимый мост им ещё не доводилось. Томми вызволил Поли и Сэма из Даунтауна в родную Маленькую Италию, получил конверт денег (хотя, в какой-то момент испугался, что получит пулю), а через три дня прибежал в надежде на защиту от двух вооружённых громил, посланных за ним разъярённым доном Морелло.Как ни странно, снаружи у бара стояли ни кто иные как недавние пассажиры Томми. Мужчины не только не дали его в обиду, но и отвели к дону.Эннио Сальери понравился огонёк в светло-карих глазах Тома, жаждавшего мести за разбитую машину, и дон дал ему возможность отомстить. Почему бы не воспользоваться ситуацией, чтобы лишний раз насолить ненавистному Марку Морелло? Том прошел проверку с блеском: машины были разгромлены, несколько человек Морелло избито. Поли, помогавший Томми, был тому свидетелем. Так, 23 сентября 1930-го Томас Анджело был принят в семью Сальери. Теперь, месяц спустя его послали на первое серьёзное задание – сбор дани.Первым пунктом в списке была пекарня на Лонгмэн стрит, хозяин которой всё-таки смог наскрести денег на оплату ?крышевания?, вторым – ателье рядом за углом. С ателье постоянно возникали проблемы: хозяин уже далеко не в первый раз задерживал плату. Если в просторную булочную Тома потащили со словами ?смотри, как мы это делаем?, то второй пункт был настолько тесным, что Сэм и Поли попросили Томми перегнать машину за угол, пока они сами разберутся. ***Хозяин ателье предупредил Шарлотту о сборе дани, рассказал, как ответить на вопрос, почему в конверте не вся сумма, если вдруг он не вернётся до прихода ?гостей?. На самом деле, он вовсе не собирался возвращаться раньше полудня, иначе рисковал нарваться на крупные неприятности. Ателье было поделено на две части: в небольшой задней комнате происходила примерка, пошив и хранение вещей, там уместилась пара столов со швейными машинками, мотки ткани, стойка с одеждой, ожидавшей хозяев; в крохотной передней едва хватало места для небольшого прилавка, стула, кассы и основных товаров для рукоделия. Две комнаты разделяла арка, прикрытая плотной алой шторой. Прилавок находился слева от арки, за ним на стуле сидела Шарлотта, на стене позади девушки висел коллаж с картинками из модных журналов, рядом стояла трость. Справа вдоль стены был стеллаж со спицами, крючками, наборами ниток и т.п. Вот уже час девушка с опаской поглядывала на улицу через стекло витрины. Поначалу Шарлотта гипнотизировала её лазурными глазами, сидя, подперев щёки кулачками. Её вьющиеся рыже-каштановые волосы в небрежном немного отросшем датч-бобе красиво обрамляли лицо. Спустя двадцать минут ей надоело, девушка решила отвлечься на своё вязание. В результате, уже более получаса никак не могла закончить несчастный ряд крючком: то забывала сделать накид, то пропускала петельку, замечала спустя почти пол ряда, распускала, ошибалась снова. Когда возле входа остановилась машина, сердце Шарлотты заколотилось, однако девушка решила сделать как можно более беззаботный вид. Она же просто здесь работает: помогает с пошивом и подгонкой одежды, сидит за прилавком, подсказывает нужный размер спиц, какой с неё спрос, так ведь? Дверь резко распахнулась. На пороге возник молодой мужчина в шляпе, серо-сизом костюме и алом галстуке в косую полоску. Он стремительно зашёл внутрь, не сводя глаз с девушки. За ним появился другой, выше ростом с аккуратно уложенными волосами. Когда он приблизился, Шарлотта почувствовала приятный аромат парфюма.– Доброе утро, – поздоровалась Шарлотта, не вставая со стула. В её речи слышался легкий ирландский акцент.– Доброе, – ответил высокий мужчина. Он пристально смотрел на неё сверху вниз. – Где хозяин?– Его нет, – сказала девушка, немного съёжившись. От его спокойного тона ей стало немного не по себе.– Сегодня день сбора дани, – продолжил Сэм, – он должен быть здесь. – У него возникли срочные... Пока Сэм разговаривал с Шарлоттой, Поли успел ?стратегически? оглядеть ателье. Он заметил трость, стоявшую недалеко от девушки.– Да небось прячется вон в той комнате! – воскликнул Поли, указывая на арку.– Его там нет, – ответила девушка. Ломбардо решил взять инициативу в свои руки. Он вальяжно подошёл прямо к прилавку, облокотился на него рукой, подбил пальцем поле шляпы (буквально как ковбой), свободной рукой упёрся кулаком в пояс и спросил: – А кто там, его бабуля что-ли? – он указал на трость, потом, улыбнувшись своей широкой улыбкой, снова перевёл взгляд на девушку. Поли заметил, что у неё на носу несколько веснушек.Глядя на Поли, Шарлотта протянула руку к трости, затем встала, опираясь на неё. Улыбка мгновенно исчезла с лица мужчины, он резко выпрямился. Прихрамывая, девушка сделала несколько шагов к арке, отодвинула ткань и сказала: – Правда, никого.Поли густо покраснел, одернул полы пиджака, надвинул шляпу, уставился куда-то в пол и больше не проронил ни слова. Сэм едва удержался, чтобы не засмеяться в голос.Следующие несколько минут с девушкой разговаривал Сэм, от неё он получил конверт с неполной суммой денег, извинения и объяснения, накануне заученные наизусть.Спустя некоторое время Томми увидел, как из магазина быстрым шагом вышел Поли, а Сэм хохоча шёл за ним.– Поехали, – буркнул Ломбардо.Сэм продолжал смеяться.– Откуда я мог знать?! – чуть ли не криком спросил Поли.Сквозь смех Сэм рассказал Тому о произошедшем. – Оказалось, это трость той девки, – Трапани снова взорвался хохотом.– Я думал этот козёл спрятался за шторой и забыл чёртову трость! – прошипел всё ещё красный Поли.– Он не ходит с тростью. Как ты вообще додумался?– Ну мало ли, может, упал и теперь ходит.– Знаешь, если бы она дала тебе этой тростью по башке, я бы ни слова не сказал, может даже показал как получше замахнуться.История не показалась Томми такой уж забавной, всё же он натянул улыбку. Вид потухшего Поли тоже не добавлял веселья. Анджело сочувствующе шепнул:– Ты же не знал. Сэм наконец-то успокоился и сообщил, что хозяин ателье заплатит оставшуюся сумму на следующей неделе. Далее троица направилась в Чайна-таун, в посудную лавку старого Юджина (на самом деле владельца звали не Юджин, но имя звучало похоже), где Поли устроил погром. Выпустив пар, Ломбардо почувствовал себя лучше.***Когда мафиози вышли, Шарлотта выдохнула с облегчением. Она уселась обратно на стул. Девушке нужно было перевести дух. Несмотря на то, что мафиози семьи Сальери соблюдали какой-то кодекс чести, хрупкой девушке было страшно оставаться наедине с бандитами, которым задолжал её работодатель. Немного успокоившись, Шарлотта даже улыбнулась, вспомнив, как тот мужчина в шляпе смешно переменился в лице, покраснел, съёжился и надвинул шляпу. Даже если бы он надвинул её на всё лицо, красные уши выдавали бы его с потрохами. А потом он так спешил выйти, что чуть не врезался в дверной косяк. И какие у него широкие брови и пушистые ресницы. На редкость забавный случай, связанный с её хромотой. – Глупости, – сказала себе девушка и стала серьёзной. Сегодня он покраснел, а завтра придёт с пистолетом... но ресницы такие пушистые.