-5- (1/1)

— Правильная, во всех отношениях адекватная семья — это счастье, — размышлял Мадара, разрыхляя землю в горшочке с кактусом. – Всегда же приятно, когда о тебе заботятся, прикрывают тылы и не высовываются лишний раз.Саске обиженно фыркнул и, встав с диванчика, подошел к зеркалу.— О, нет! Это же ужас! – воскликнул он при виде собственного отражения. За прошедший месяц животик заметно округлился, и любимая юката сидела не так замечательно как раньше.— Ну что там у тебя? Прыщик на носу вскочил? – отозвался из угла Итачи. Его попытки уединения для медитаций всякий раз вероломно пресекались. Мадара периодически вспоминал о духе семейного единства оставшихся в живых Учиха. Пафосные речи его были составлены по большей части из туманных размышлений о высоких материях и по большому счету ценности не представляли. Однако ему самому такие выступления очень нравились, и он настаивал, чтобы братья обязательно их слушали. Ну очень он настаивал.Поэтому Итачи, забившись в самый дальний угол комнаты выложил стену из книг и приступил к возведению ментальной обороны. Саске же обычно просто сидел на диване и поглощал всю еду, которую приносил в комнату из кухни.— Прыщик?! Типун тебе на язык! – испуганно воскликнул Саске и начал нервно поглаживать живот. – Я растолстел… мне нужно обновить гардероб!Сквозь свою книжную амбразуру Итачи бросил полный отчаяния взгляд в сторону комнаты, забитой вещами Саске, а затем – на Мадару.-…особенно уютно в доме становится, когда заводишь какую-нибудь кошку-птичку или ещё какую зверушку. Но у меня аллергия на ходячую живность, так что я предпочитаю цветы.— Ты ж сейчас кактус ковыряешь, ослиная жопа!Саске развернулся на пятке и, оставив в покое зеркало, принялся уничтожать взглядом предка. Как и всегда, это ничего не дало. Мадара даже не моргнул своим негаснущим Шаринганом, переходя к следующему горшку с пушистым белым кактусом.— Саске, если ты будешь так нервничать, я решу, что ты совсем не беспокоишься о своём будущем ребёнке. О моём потомке. Мысль ловишь?Медленно развернувшись, Мадара угрожающе посмотрел на Саске. Тот, невольно передёрнув плечами, забрался с ногами на диван и вернулся к уничтожению печенюшек.— И толстеешь ты, кстати, больше из-за непрекращающегося жора! – быстро проговорил Мадара, с удвоенным усердием рыхля землю.— Шшшш…штооооо? – зашипел Саске, едва не задыхаясь от злости. – Ты что сказал…— Он бы мог не развивать эту тему, если бы ты не реагировал на неё так болезненно, — отозвался из угла Итачи, успевший за эти несколько секунд обрести надежду на покой.— Я чувствую себя лишним в этой семье, — обреченно проворчал Саске, макая палец в шоколадную пасту.Мадара отозвался неожиданно добродушно, совсем позабыв уже все обиды. От такой смены настроений у Саске печенюшка в рот не лезла, и он всецело переключился на шоколадную пасту со сладкими бобами.— Ну, раз мы тебя оставили, это что-то да значит.— Это значит только то, что я был молод и глуп, — послышался вздох со стороны Итачи.Оставив своих любимцев в покое до следующего полива, Мадара плюхнулся в своё любимое кресло и с новым подъёмом энтузиазма готовился к следующей лекции «за жизнь».— Упустил я ваше воспитание. Надо было вас как Тоби, чтобы в люди выбивались и не занимались чепухой. Да-да, Саске, тебя это особенно касается.Мадара недвусмысленно подвигал бровями, глядя на животик младшего из братьев.— Тоби?— Да, — растроганно вздохнул Мадара, подставляя ладонь под подбородок. – Тоби. Я так назвал его в честь любимого человека!— В честь Хаширамы Сенджу, — пояснил Итачи брату.— А вот и нет. Я всегда знал, что Саске из вас двоих гениальнее! В честь Тобирамы, конечно же. Сенджу, — добавил он чуть тише и почти сконфуженно.— Ну надо же, — Итачи выглянул из-за стены книг и попытался организовать себе бойницу. – А я думал, кто-то чисто и беззаветно любит старшего брата…— Многим хочется быть Хокаге! – буркнул Мадара, забираясь в кресло с ногами.— И ты решил заработать это звание задницей? – засмеявшись, Итачи чуть не вывалился из «крепости», но вовремя поймал равновесие.— Не сработало, если хочешь знать. Моё сердце было разбито!— Да неужели? – Саске с набитым ртом изобразил крайнее удивление. Он долго ждал возможности вставить в этот разговор хоть слово. В конце концов, семейные беседы Учиха – они такие эмоциональные…