Глава двадцать седьмая (1/1)

Фух, выложила бы раньше, но сначала ждала отбеченный вариант, а потом у меня племяшка модем сломала, поэтому последние два с половиной дня не могла зайди(((P.S.Эм, глава получилась грустная, но лично я считаю, что она одна из лучших мною написанных вообще среди фанфиков. Очень сильно старалась передать эмоции Карин. Честно, сама не ожидала от себя такой главы.

Глава двадцать седьмая.

— Что, прости? – переспросил Тоширо, смотря на девушку непонимающим взглядом.— Ты же прекрасно слышал, что я сказала, — опустив голову, пробормотала та, — я не хочу повторять этого.— Но как ты можешь быть виновата в её смерти? – с толикой непонимания и отчаянья спросил парень.Он впервые видел Карин такой: тихой, поникшей, со слезами и потускневшим взглядом. Даже более — казалось, что все в ней исчерпало свои силы. Не видно бойкого характера, не видно задорных искорок и вызова в глазах, куда-то делась гордая осанка, уступив место сгорбленной фигуре, и даже волосы цвета воронова крыла потеряли свой былой блеск.Такая Карин пугала, и хотелось её пожалеть. Но девушка не любила жалость, она привыкла быть сильной и стойкой. Вот только… сложно остаться такой в одиночестве и пустоте.— Все мои родные, — в образовавшейся тишине голос Карин прозвучал, как раскат грома в летнюю ночь, — считают, что я слишком зациклена на этом. Разумом я понимаю – это была всего лишь случайность, а вот в душе… все равно виню себя. Но самое страшное в том, что эта ?случайность? отняла не одну, а две жизни.— Две? – снова удивился Хицугая, не понимая, куда клонит девушка.— Мама… она… — каждое слово давалось Куросаки с трудом, — она была беременна.— Что? – Тоширо чуть с кресла не упал от такой новости, — но… насколько я знаю, твоей матери было уже около сорока лет. Она все равно хотела рожать?— Да! Папа был против, — кивнула головой девушка, вспоминая все те события, — он тоже говорил, что возраст и все такое. Но мама была категорична и не хотела делать аборт, сказала: ?Я буду рожать и точка?! И Ичиго был против, Юзу – за. А я… я не знала и очень сильно боялась за маму, но, — вдруг Карин улыбнулась, — я хотела младшего братика. Первые два месяца все были на перепутье, в нашем доме даже случались скандалы. Впервые за девятнадцать лет! После, папа, наконец-то, смирился и даже обрадовался, тем более, мамина беременность протекала спокойно, будто у двадцатилетней. Она была так счастлива, словно ребенок на рождество. А её улыбка… такая яркая, теплая, живая — лучик солнца. К сожалению, я видела её не так долго, как хотелось.— Но почему ты винишь себя в смерти матери? – осторожно спросил Хицугая, наблюдая за реакцией Куросаки.— Просто так получилось… — начала рассказывать Карин, теребя в руках бахрому от накидки дивана, — это произошло осенью. Все мои родные, кроме Юзу, были очень заняты. Мама — вся в заботах о будущем ребенке, и о нас она не забывала: готовила, старалась проводить со мной и сестрой как можно больше времени. У папы — лекции, плюс он старался успеть сделать все дела в клинике, которая на тот момент была меньше, чем сейчас. К тому же отец постоянно следил за тем, как протекает мамина беременность. А Ичи-нии в тот год как раз поступил на первый курс университета. Но он же учился сразу на двух факультетах, поэтому очень мало проводил время дома. Да и с Рукией они стали встречаться не задолго до его девятнадцатилетия. Поэтому вся наша семья была разбросана, и мы редко собирались вместе.Тут девушка замолчала, её взгляд скользил с одного предмета на другой: цеплялся то за книги, то за цветы, то за картины. Взгляд пустой, но не безжизненный.— И что дальше? – ненавязчиво спросил парень.Карин вздохнула и перевела взгляд на Тоширо.— Все случилось тогда, в один из дней, который считался у нас ?семейным?…

— Карин, доченька! Не надо так спешить, — улыбаясь, проговорила женщина, смотря на свою тринадцатилетнюю дочь. Та бегала по комнате и искала свои вещи.— Но мама! Мы же впервые за долгое время собираемся всей семьей! – упрямо гнула свою линию девочка, пытаясь вытащить что-то из-под дивана.— Подожди, нам ещё нужно дождаться Юзу, у неё же дополнительные занятия сегодня, — стала объяснять Масаки, а потом вдруг подозрительно посмотрела на Карин, — кстати, а почему это ты не вместе с ней? И что вы скажите в свое оправдание, Куросаки-доно?— А, ну-у, — дочка старалась быстрее придумать причину, но у неё это не получалось, и, порозовев, отвернулась к окну.— Следующий раз я все расскажу твоему отцу, — хмыкнув, предупредила её женщина.Младшая Куросаки обижено надулась, продолжая смотреть в окно гостиной. В доме сегодня они были вдвоем, но собирались всей семьей встретиться в небольшом ресторанчике.Карин была безумно рада: у папы нет лекций и мало пациентов в клинике, а у Ичиго немного занятий. Поэтому они решили все вместе сходить куда-нибудь, прогуляться. К тому же Ичи обещал привести Рукию: Кучики давно знакома с Куросаки и являлась желанным гостем в их доме. Даже смешно вспоминать, как вся семейка ждала и делала втихушку ставки, когда же этот ?рыжий увалень? предложит ей встречаться.— Мама! Карин! Я вернулась! – раздался тонкий голосок от двери.— Сестренка, что ты так долго?! – тут же кинулась к ней Карин.— Ну, прости! Но, в отличие от тебя, я была на занятиях, — чуть обижено ответила ей Юзу.— Ну-ну, не надо ссориться, — примирительно произнесла Масаки, — идите, переодевайтесь, и пойдем в ресторан.— Хорошо, мам! – кричали уже близняшки, когда бежали вверх по лестнице в свои комнаты.

Быстро переодевшись, девочки спустились к матери, которая уже накидывала на плечи пальто. Смеясь, все трое вышли на улицу и потихоньку пошли в сторону центра. Юзу все время тараторила о том, как будет ухаживать за маленьким братиком. А Карин говорила, что будет делать из него спортивного человека – футболиста. Масаки же только улыбалась, смотря на радостных дочерей. Она оказалась права, когда решила оставить малыша, и пошла против мнения мужа. Теперь они все счастливы.— Мама, мама! Смотри, там папа! – весело вскрикнула Карин, показывая через дорогу на высокого мужчину.— Карин, только не надо бегать! – не успела та крикнуть, как девчушка уже побежала к отцу, — Карин!!!Потом все произошло очень быстро, но в тоже время, как в замедленной съемке. Единственное, что помнила потомдевушка – это шум тормозов от машины, встревоженное лицо матери и брызги её крови на одежде Карин.— Мама! Мама! Мамочка! Нет! Мама-а-а! – она кричала, она правда кричала. Но было слишком тихо. Настолько, что давило на мозг и барабанные перепонки. Казалось, что голова сейчас взорвется. Лишь бы не видеть всего этого. Не испытывать!Карин не запомнила ничего: ни пораженно застывшего Ичиго, на рефлексах обнимающего рыдающую Юзу, ни склонившегося над матерью отца, ни Рукию, которая пыталась успокоить девочку, в шоке осевшую на асфальт, ни собственных слез и глухих рыданий, вырывающихся из груди.Ишшин пытался оказать первую помощь, а водитель, сбивший Масаки, судорожно набирал номер скорой помощи. Ичиго, отошедший от шока, тут же кинулся на помощь отцу. Рукия же притянула Юзу к себе и попыталась увести девочек подальше от места аварии.Но Карин не хотела уходить, она мотала головой и отбивалась от рук, стараясь приблизиться к матери. Однако, как только скорая увезла Масаки в больницу, Ишшин заключил дочь в объятия и, подняв на руки, понес к своей машине.Рыдания перешли в истерику, изредка у девушки вырывались отдельные слова, но общий смысл был понятен: Карин винила себя в случившемся. Она успокоилась только глубокой ночью, заснув у обнимающего её папы на плече.Утром позвонили из больницы и сказали, что доктора не смогли ничего сделать: и Масаки, и ребенка спасти не удалось.Пока Карин сбивчиво рассказывала, стараясь не заплакать, Тоширо внимательно слушал и не перебивал. Он видел, что ей сложно дается каждое слово, но не знал, как помочь. В глазах девушки отражался весь тот ужас, страх и боль, которые она пережила тогда, пять лет назад. Насколько же ей было больно? Как справилась со всем этим? Не зная, что еще можно сделать в такой ситуации, Хицугая просто обнял и прижал Каринк себе.Через некоторое время девушка, наконец-то, смогла нормально говорить.— Спасибо, ты уже второй раз спасаешь меня от этих мыслей, – в голосе девушки слышались забытые спокойствие и благодарность.— Второй раз? – удивился Тоширо, чуть опешив от такого заявления.— Да, пять лет назад, когда я встретила тебя в первый раз, ты тоже мне помог:

Через две недели после аварии

Карин устала находиться дома. Её сжигало изнутри чувство вины — хотелось лезть на стенку. Отец, брат, сестра – все старались убедить девочку в том, что её вины в этой трагедии нет. Но, не смотря на все это, Карин хотелось сбежать куда-нибудь подальше от них, от всех.Идя по улицам города, девочка старалась забыться и потеряться в этом потоке людей, который для неё сейчас представлялся обыкновенной, серой массой и ничем больше.Погода тоже не радовала: слишком холодно для этого времени, иногда моросил мелкий дождь. Тихо идя в сторону парка, Карин включила плеер на полную громкость. Это помогало: от громкой музыки мысли разбредались.Девушка даже не заметила, как подошла к лавочке. Не смотря на то, что она была мокрой, Куросаки села и кинула мимолетный взгляд на небо.Она не знает, сколько просидела там, но до неё отчетливо дошло понимание того, что она плачет. Тихо, со всхлипами, перерастающими в настоящие рыдания. Щеки и глаза уже щипало от соленой воды и холода. Опустив голову, Карин кое-как успокоилась и даже не заметила, что у неё выпали наушники.?Так тихо и одиноко. Даже если меня кто-то увидит, он, навряд ли, подойдет. Смешно: неужели я хочу, чтобы ко мне подошли и пожалели? Где же та я, которая никогда не сдается? Разве я умерла две недели назад? Но меня же никто не винит, так почему я сама не могу простить себя?? — невеселые мысли вызвали ещё одну порцию слез, без истерики, но с теми же тихими всхлипами.— Ты в порядке? – осторожное касание до плеча девушки и вопрос, заданный чуть хриплым голосом.— Да, со мной все хорошо, — тихо ответила Карин, замечая, что её голос дрожит и звучит неправдоподобно.— А почему ты тогда плачешь? – А парень-то попался настойчивый! Это даже забавляло и дарило своеобразное тепло.Уголки губ Куросаки непроизвольно чуть приподнялись, и она смело заглянула в бирюзовые глаза парня. В них тоже видна грусть, но было еще что-то… какое-то понимание и доверие. Наверное, он сам не знает, что так выглядит.— Я не плачу, — тихо говорит Карин. Её лицо на миг озаряеткрасивая улыбка, — я смеюсь сквозь слезы.В комнате снова образовалась тишина. Карин уже перестала плакать и просто прижималась к Тоширо в поисках тепла и счастья. Тот же автоматически гладил девушку по голове, мягко обнимая за плечи.— Ты до сих пор считаешь себя виноватой? – тихо спросил Хицугая, боясь нарушить момент спокойствия и снова задеть больную тему.— Сейчас мне легче, — после минутного молчания ответила Карин. В её голосе уже не было слышно слез и горечи, — скорее всего, из-за того, что я все рассказала тебе. А ещё из-за сна.— Сна? – удивление Тоширо можно было понять.— Помнишь, я заснула у тебя на полу в гостиной? – и, увидев его кивок, продолжила, — мне тогда приснилась мама и мой маленький братик. Знаешь, он так похож на неё, особенно улыбка: такая же нежная, добрая, теплая, родная. Они сказали, что любят меня. А ещё мама сказала радоваться жизни и не винить себя.— Значит, все хорошо, — снова обнимая девушку, сказал Тоширо, — тебе не надо об этом волноваться. Просто храни их в своей памяти и люби.— Спасибо, — тихо поблагодарила его Карин.

В одной квартире, в тишине гостиной сидели девушка и парень. Они ничего не говорили, они понимали друг друга просто так. Слова все портят и путают. Иногда они вовсе мешают, не дают понять или узнать близкого. Теперь почти все рамки между двумя стерты, они стали менее восприимчивы к насмешкам этого мира и других людей, но не друг к другу. Одно неверное касание, слово — и все. Но в то же время их связь окрепла, и если двое сами того не захотят, то никто другой не сможет это разрушить.В одной квартире, в тишине гостиной сидели девушка и парень. Они спали, прижавшись друг к другу. Он тихо посапывал, смешно хмуря брови и слегка обнимая её за плечи. Она обвила его за талию и что-то неразборчиво бормотала, уткнувшись носом в шею парня.Что же будет с этими двумя дальше?