Разбитая (1/1)
Warning! Упоминание Дик Грейсон/Затанна ЗатараОна приходит к нему, когда в их с Грейсоном отношениях случается очередной пиздец?— к сожалению, всегда поправимый. Их обычно не хватает надолго?— на месяц самое дольшее, а потом они снова сходятся, слипаются, склеиваются до следующего раза как собаки в случке.И здесь их тоже хватает на месяц, не больше.Но в такие дни, когда боль ее, похоже, переливается за края, она и приходит к Джейсону, безошибочно и безжалостно находит его даже в самое глухой заднице мира. И все случается как в первый раз, когда они случайно столкнулись в баре, и она была очень зла и слегка пьяна, а он?— слегка (как обычно) зол и пьян в доску.Со злой усмешкой он давит ей на плечи, заставляя опуститься перед собой на колени, и так же усмехаясь, ведьма ему это позволяет, хотя могла бы превратить его в порошок одним движением чувственно алых губ.Они никогда не целуются?— словно бы это что-то меняло или значило что-то.Стащив зубами перчатку, Джейсон кладет тяжелую руку ей на затылок, путается пальцами в темных, гладких как самый дорогой шелк волосах. Сверху вниз глядитзавороженно, как на картину из какого-нибудь блядского Лувра.Такие как она остаются порочно-царственными даже когдана коленях отсасывают.Господи, видел бы это Грейсон, думает он, и обычно кайф этот ничуть не менее острый, чем от ее умелого, влажного рта. Но с каждым разом удовольствие от этой мысли все отчетливей превращается в злость.Невыносимую, жуткую злость?— и внезапно Джейсон с силой тянет ее за волосы, заставляя подняться.Рвутся колготки в крупную сетку, зацепившись за его тяжелый ботинок, Затанна насмешливо смотрит на него снизу вверх так, словно сверху вниз. Как принцесса со стен своей заколдованной башни?— недоступная, далекая принцесса, которую он столько раз уже драл как хотел словно суку дешевую.Невыносимо.Он роняет ее грудью на пыльный стол с невытертыми кофейными кольцами. Белизна блузки пятнается грязными разводами. От неловкого взмаха ее руки чашка с остатками гущи летит на пол, острые осколкихрустят и ломаются жалко под его ботинками.Под ее сдавленные всхлипы и стоны Джейсон вламывается в ее податливое тело как она в его жизнь, грубо и зло, без приглашения. Трахает ее в этот раз без всякой резинки?— назло. Жаль, уже не насухую.Ему хочется сделать ей больно, разбить ее на куски как чертову чашку, разломать?— и это не сложно.—?Он не будет любить тебя так как ты хочешь. —?с ненавистью шипит он ей на ухо. —?Никогда не будеттвоим. Не захочет смотреть в твою темноту. Не поймет.Ядовитое ?так как я? остается несказанным, жжет ему рот.Спина Затанны под тонкой тканью блузки напрягается, он не видит, но чувствует как она кусает губы. Руки с тонкими наманикюренными пальцами добела сжимают край столешницы.—?Да пошел ты! —?давится она бессильной злостью. На всякий случай Джейсон ненадолго зажимает ей рот, лишая бесценной силы слов.—?Все кончится ничем. Ты всегда будешь с ним несчастной. Бесполезной. Ненужной. Жалкой. Дурой. —?с каждым словом толкается он в нее все злее, уже не понимая кому причиняет больше боли?— ей или себе самому.
И даже рискуя превратиться в пепел под каблукамиее модельных туфель или в кровавые ошметки на ее одежде иобнаженной коже, Джейсон все равно отнимает ладонь от ее рта только чтобы слышать ее голос.
—?Нет. —?выкрикивает Затанна на каждое слово,на каждый грубый толчок, от которого ножки стола дрожат и шатаются. —?Нет! Нет, нет, нет…Испачканной в ее же помаде рукой он сжимает ей шею, по-звериному прихватывает зубами до ярких на фарфоровой коже синяков. Обычно Джейсон не оставляет на ней, чужой, следов, но сегодня в нем, кажется, сломалось что-то уже давно надтреснутое.—?Это не любовь никакая уже давно. —?издевательски смеется он сквозь стиснутые до хруста зубы. —?Не любовь. Болезнь. Ебучая, блядь, болезнь. Зависимость.Но если они с Грейсоном и вправду безнадежно друг другомбольны?— самая жгучая, самая дурная зависимость здесь, похоже, совсем не у них.Пальцами он скользит по влажным, горячим складкам добираясь до самого чувствительного местечка. По всему телу ее прокатывается дрожь удовольствия, она вскидывается под ним и чертово это лживое ?нет?, наконец, превращается в такое же отчаянно громкое и сладкое ?да?.Колючие и ослепительные звезды вспыхивают у Джейсона перед глазами. Он грубо сжимает в кулаке ее длинные волосы, заставляя выгнутьспину, прижаться еще теснее к его груди.Так же безжалостно она сжимает в своем кулаке его чертово сердце.Кое-как Затанна выпрямляется на подкашивающихся ногах, делает шаг, другой и спотыкается: сломался каблук. По обнаженным бедрам стекают белесые потеки, на бледной коже наливаются синяки. Губы на сером как пепел лице болезненно яркие.С трудом заставляя себя дышать, Джейсон усаживает ее прямо на стол. Лицо ее почти незаметно кривится, когда бедра касаются жесткой столешницы; он был груб, незаслуженно груб с ней, ревнивый мудак.Долго и пристально она смотрит ему в лицо своими колдовскими прозрачно-голубыми глазами, словно в первый раз видит. Словно в первый раз услышала правду, в которую он столкнул ее с высоты стен ее придуманной башни - прямо в грязь или в кучу осколков. И с вызовом Джейсон заставляет себя не отводить взгляд.Все равно ведь ни в чем не раскаивается.Даже если теперь она будет его ненавидеть. Даже ненависть лучше. Все что угодно лучше, чем раз за разом безвольно ей позволять понемногу разламывать себя изнутри.—?Может хватит? —?со злостью он нависает над ней. —?Вот этого всего?— хватит, черт возьми?Помедлив, она кивает, и внутри у Джейсона все почему-то обрывается. Интересно, как скоро он начнет выть от тоски, когда Затанна больше не придет, не найдет его в очередной заднице мира, безжалостно и безошибочно?Тонкие руки с холеными, наманикюренными пальцами вдруг ложатся ему на плечи, губы, припухшие, искусанные, прижимаются к его губам изгиб в изгиб, как детали головоломки. На вкус это так же хорошо как он множество раз представлял себе, и еще лучше. И, наверное, надо бы бежать от нее, от своей разбитой теперь-ядовитой любви на другой край света пока не поздно. Но она прижимается теснее с отчаянной, жадной нежностью, и бежать уже некуда.Да и незачем. От себя все равно далеко не сбежишь.—?Прости меня. —?говорит Затанна тихо.—?Я тебя совсем измучила. Я и себя совсемизмучила тоже.Дурацкая, непрошеная и опасная надежда вдруг поднимает в нем голову: может быть, в этот раз для них с Затанной что-то будет иначе? Что-то изменится, наконец?Молча Джейсон касается губами ее растрепанного затылка?— потому что все равно ужепростил.