Глава 4. (1/1)

Когда журналист проснулся и спустился на кухню, квартирная хозяйка уже готовила обед. Она искоса посмотрела на него и поставила перед гостем большую чашку клубничного чая и кекс.

— Умпффрррр, – пробурчал парень, с благодарственным кивком приникая к чашке.— Я слышала, ты поздно вернулся, – издалека начала Михална. – Как все прошло?— Очень удачно, – слегка улыбнулся Белов. – Призраков встретил, сфотографировал и хлопнулся в обморок.Бабуля ахнула и всплеснула руками:— Ужасы, какие рассказываешь, – она покачала головой. – А Валерка? Зажал, небось, в уголочке? – подмигнула.— Да что… да… он… я не дался! – покраснел Юрка.— Не смущайся, это же естественно, – бабка расплылась в довольной улыбке. – От Валерки редко кто целым уходит, – она потрепала парня по плечу, ненароком отодвинув ворот футболки.— Я не-не-не собираюсь с ним того-этого, – еще больше покраснел Белов, потирая шею. – И не надо на мне следы засосов искать! Ничего не было!— Это пока. Петрович – это Петрович! – туманно изрекла Михална, поворачиваясь к плите.С минуту Юрка переваривал услышанное, борясь с желанием высказать старушке наболевшее:?Как Ирка с Викой! Ладно, те однокурсницы мои, молодые. А эта? Тоже мне – бабка-яойщица?!Посопев немного, он остыл и решил выяснить одну загадку:— Михална, помогите, пожалуйста, удовлетворить мое любопытство…— Ну, ежели, смогу, – она с готовностью обернулась к нему.— У Валерия проблемы с сердцем, дистония, руки просто ледяные. А вот фигура – накаченная и силища. Как такое может быть?— Не понимаю, — нахмурилась та. – На ежегодных игрищах он выступает вместе с историческим клубом. Бой на мечах, в старинных латах, в футбол играет. Никогда проблем с сердцем у него не было. Все бы заметили.

— Вот как? – немало удивился Белов, растерянно кроша кекс. – Да я сам видел, как он просто побелел, а ночью пошел пить лекарство.— А ты видел, как он пил? – спросила бабка, возвращаясь к кастрюлям. – Я по-прежнему считаю, что он просто стремился стать к тебе поближе, коснуться.— Да? – с сомнением переспросил тот. – Вроде я сразу сказал, что ему ничего не светит.— Эээ.. Валерку так не остановишь, – рассмеялась Михална. – Таких дубов гнул. Чисто из спортивного интереса. А на тебя, видать, серьезно запал, вот и провожал вчера. Будь с ним поласковее, – она подмигнула.— Это уже не-не-не… — возмущенно задохнулся Юрка и рванул прочь.— Обедать через часок будем, – крикнула ему вслед бабка и проговорила себе под нос – от него так не сбежишь.

***Журналист, кипя от возмущения, влетел в свою комнату и заметался, споткнулся о старинный сундук, свалился на пол и выдохнул:— Куда мир катиться! Бабки в провинциальном, насквозь патриархальном городе толкают в объятия гея-историка. Мда… Но я не из таких! Я так просто не дамся.? — А как дашься? – с любопытством спросил внутренний голос. – Как ночью?— Ничего не было!— Ну, как же! Ты – в полуобморочном состоянии, ночь, старая башня, призраки и коварный соблазнитель – рррромантика. – глумилось подсознание. – Фиг бы ты от Петровича отбился, если б он всерьез насел.— Иди в пень, – отмахнулся Юрка, признавая его правоту. – Сейчас лучше фотки призраков посмотрю?.Парень быстро включил ноутбук, воткнул провод-переходник к цифровику и открыл папку ?Фотки?:— Тааааак, коридор, кладовая, коридор, пыточная, ббрррррр…— бормотал он, быстро листая файлы. – А, вот и оно… ААААаааа! – вскрикнул Белов и зажал себе рот руками. С экрана на него смотрело мужское лицо в окружении нескольких полупрозрачных черепов.Журналист медленно выдохнул и внимательнее присмотрелся к фотке: портретное сходство привидения с Валерой очевидно, только у этого во взгляде столько любви, надежды и тоски, что у парня самого защемило сердце. Терзало смутное томление, чувство, словно забыл что-то важное, занимавшее в жизни ключевое место. Хотелось куда-то бежать, кого-то искать, прижаться и не отпускать. Он помотал головой, загоняя расшалившиеся нервы:? — Бред. Кого искать?

— ЛюбОго, – любезно подсказало подсознание. – Небось, призрак когда-то любил какого-то Дениса, а тот его кинул и с тех пор, бедный мужик не может найти покоя.

— Угу, и тут подвернулся я – его воплощение, – скептически продолжил Юрка и повторил – бред. Такое только в дурацких триллерах для подростков бывает.— Сказка ложь, да в ней намек, – наставительно произнес голос. – И еще этот Валера, охотник за задницами. Бу-га-га.— Иди нах! – обозлился Юрка, захлопывая ноутбук. – Со мной у него ничего не выйдет. Все, займемся призраками?.Пообедав, Белов, сопровождаемый понимающей улыбкой Михалны, отправился в кремль, где не без труда нашел кабинет историка:— Можно? – заглянул он в помещение.— Юрочка, заходи, – воскликнул мужчина, его синие глаза вспыхнули радостью. Он отложил какие-то бумаги и вышел из-за стола – садись, – он указал на диванчик в углу.Парень кивнул и плюхнулся куда сказано, сложив ручки на коленях.Петрович сел рядом, положив правую руку на спинку дивана, приобнимая журналиста:— Как спалось?— Крепко и без сновидений, – улыбнулся Белов, отодвигаясь в сторону.— А я вот долго не мог заснуть, – многозначительно произнес Валерий, вновь придвигаясь к нему. – Все думал о твоих видениях.— И что? – слегка поморщился Юрка, чувствуя, как резьба подлокотника впивается в бедро.

— Пришлось порыться в архивах и, как я уже и говорил, в этом месте с древних времен находился форпост, последний раз его жгли в 1578 году, во время бунта, – пальцы мужчины, будто невзначай барабанили по колену Белова. – Местный боярин поднял восстание, но царь Иван Васильевич жестоко казнил его и повелел вырезать весь род его до четвертого колена, вместе с челядью. Конечно, люди возмутились и не подчинились. Дружина несколько недель успешно отражала атаки армии, пока их не взяли в кольцо.

Ты видел последний военный совет, после которого участники попали в окружение и погибли.— А что с городом стало? – Юрка в волнении сжал кулаки, напряженно воспринимая дела давно прошедшего.— Кремль сожгли, горожан обложили двойным налогом, и с тех пор призраки обитают в этой башне, – закончил рассказ историк, переплетя свои пальцы с его.

— А почему они никак не могут обрести покой? – спросил журналист, не замечая его поползновений. Почему-то его очень волновал этот вопрос. – Какое-то незаконченное дело?— У всех по-разному. Хотя…– уклончиво ответил Валера.— Что? Договаривай, – поторопил его парень.— Как ты знаешь, в веровании Руси органично слились христианство и язычество. В среде военных был силен культ Перуна, поэтому воевода и дружина тесно связаны, и если начальник неупокоен – неупокоены все.— И как его упокоить? Выполнить его дело? – уточнил Белов, нетерпеливо ерзая.— У воеводы был любимый, десятник. Они росли вместе и вскоре осознали, что любят друг друга, – медленно начал Петрович, пристально глядя в глаза парня.— Стооооп. – тот помотал головой. – В те времена однополые отношения карались.— Не всегда, – улыбнулся историк. – В шестнадцатом и первой четверти семнадцатого веков – это было обычное дело, все иностранцы отмечали разврат.

— О, – Юрка фыркнул и поторопил – и что там дальше?— Во время восстания десятник Денис погиб, а воевода вне себя от горя до сих пор ищет своего любОго.?ЛюбОго? Денис?? – понимание ошарашило парня. – ?Так меня призрак называл! Но, я-то тут при чем??

***Его размышления прервали холодные покалывания на груди и пояснице, почесывания результата не дали, пока Белов не выпал из транса и с удивлением обнаружил руки Петровича под своей футболкой. С минуту он тупо смотрел, как мужчина нежно гладит его своими ледяными ладонями, дернулся, стремясь соскочить с дивана.

— Валера, отпусти меня! Я же сказал – не по этой части! – раздраженно пыхтел Юрка, вертясь в стальных объятиях. – Насилием ты еще больше отвращаешь! Пусти, и останемся приятелями!Бесполезно. Историк со счастливой улыбкой держал его в руках, целовал уши, шею:— Не пущу. Теперь никогда и никуда, – наконец, проговорил он.— Что? – ахнул парень и замер, завороженный тоской и любовью в синих глазах. Сердце сильно забилось, в предвкушении чего-то знакомого и давно забытого. – Мы же два дня знакомы… — робко сказал Юрка, глядя, как приближается лицо Петровича. Дальнейшие возражения подавил осторожный поцелуй. Белова словно током пробило – вцепился в плечи мужчины и потерялся в ощущениях:?Так уже не раз было. Будто падаешь, а тебя подхватывают, и мы вместе летим вверх, – скользили мысли по краю сознания. – Горячо. Всегда становилось невыносимо горячо, а сейчас тепло. Спокойно?.В самом деле, прохладные губы Валерия потеплели, и он оторвался от парня, вырвав у того полувсхпип-полувздох.— Видишь, а ты боялся и протестовал, — с нежностью произнес историк, заправляя русую прядь за ухо Белова. – Как тогда. Всегда упрямишься, мучаешь себя и меня. А только и надо – сделать шаг, – говорил он, бережно баюкая парня в руках. – Любый мой.

Юрка, ошарашенный своей реакцией на происходящее, полулежал в объятиях мужчины, но, заслышав последнюю фразу, встрепенулся и застонал. Перед мысленным взором пронеслась картина: стоит он, одетый в старинную рубаху и штаны в тенистом малиннике, солнечные лучи пронзают густую листву. Белов знает, что за пределами леса жарко, а здесь прохладно и сногсшибательный ягодный дух. Он собирает малину в горсть и отправляет в рот, облизывая сладкие от сока губы, когда на талию ложатся широкие ладони, прижимают к твердой груди:

— Попался.Юрка-из-прошлого хихикает, гибко изворачивается в объятиях и смотрит прямо в невозможно синие глаза:— Это ты попался, – он подносит горсть ягод к его губам. Тот медленно съедает все, дразнящее вылизывая языком капли сока с пальцев.— Вкусно, но ты лучше, – Дальше жаркие поцелуи и одуряющий малиновый запах.Белов вздрогнул и очнулся, наткнувшись на понимающий взгляд Валерия:— Стоп. Ничего не говори. У меня уже глюки, – он с силой потер лицо руками, изгоняя остатки грезы. – Почему ты меня так назвал?— Любый? – переспросил Петрович. – Потому что мне нравится, как звучит и потому что правда. Мой любый.— Тот призрак так же называл. Ой, – ойкнул парень, поняв, что проговорился.— А сказал, ничего не слышал, – торжествующе улыбнулся историк, наблюдая, как на щеки журналиста наползает краска. – Почему бы тебе у него самого не спросить?— У призрака? – скептически спросил Юра, и встрепенулся – а чего так темно?— Сейчас 21.22. – с готовностью подсказал мужчина. – Ты был без сознания несколько часов.— С ума сойти, – в ужасе пробормотал Белов. – Как кисейная барышня! Позор!— Поскольку до полуночи у нас достаточно времени, предлагаю заняться кое-чем интересным, – заговорщицки прошептал Петрович, ловко опрокидывая жертву спиной на диванчик, нависая сверху. – Как ты на это смотришь?— Отрицательно, – вновь задергался Юра, но добился только того, что футболку натянули ему на голову, а Валерий принялся покусывать и вылизывать его соски. – Ооооооо! – протяжный стон взлетел под потолок.Краем сознания, парень отметил, что совсем не боится Петровича, и хоть его действия вгоняют в краску, но опасений нет совсем, словно он уверен на все двести процентов, что мужчина никогда не причинит ему вреда.– Аай! Не надо! – взмолился Белов, когда вжикнула молния на его джинсах. – Пожалуйста, не надо! – умолял он, вцепившись обеими руками в волосы историка, не понимая, чего он больше хочет: чтобы тот его отпустил или продолжил ласкать ртом.Когда Юра уже приходил в себя после вспышки удовольствия, футболку сдернули и довольный, раскрасневшийся Петрович спросил:— Ну, как? По-прежнему протестовать будешь?— Конечно, я тут полуголый, а ты одетый! – отозвался парень, выдергивая рубашку историка из брюк.

— Вот так уже лучше, – хмыкнул мужчина, одним движением расстегивая кнопки на одежде и довольно улыбаясь, восхищению, отразившемуся на лице Белова.— Офигеть… — бормотнул парень, пожирая взглядом гладкую грудь Валерия, развитые мышцы, белоснежную кожу. – У меня начинают развиваться комплексы.— Зря. Ты всегда был и есть хрупким, тебя так хочется оберегать, – сказал историк, обеими руками гладя его торс.— Я все-таки мужчина, не надо меня защищать, – надулся Юрка.— Надо-надо, – заверил его Петрович. – У каждого бывают моменты, когда хочется спрятаться в раковину, – он встряхнул головой и длинные волосы рассыпались по плечам, груди.— Ахххккк… — прохрипел парень, обозревая открывшиеся перспективы и многообещающую улыбку историка.Дальнейшим игрищам помешал громкий грохот снизу. Что-то упало, кто-то сдавленно заматерился.— Что там? – насторожился Юра, пытаясь встать.— Да лежи спокойно, Анатолия из психушки выпустили, – недовольно поморщился Валерий, накинул рубашку на плечи. – Подожди минутку, я его выгоню и вернусь, – он легко чмокнул журналиста в нос и вышел.— Ммм… — парень застегнул джинсы и отдернул футболку, в комнате было прохладно. – Поверить не могу: Петрович своего сейчас добьется, – задумчиво проговорил он в пространство и хихикнул – почему меня это не пугает?Мечтать и рефлектировать ему помешал дикий вопль снизу. Башня задрожала, на крик откликнулся один, второй, третий, пятый вопль, идущий, казалось из камней. Волосы встали дыбом, душа забилась куда-то в пятки, сердце замерло. С минуту потусторонний хор выводил рулады, а потом все стихло. Белов машинально посмотрел на часы – начало одиннадцатого.— Интересно, куда Петрович пропал? Вдруг его призраки утащили?Парень быстро выскочил за дверь и замер в полной темноте: лампочки не горят, тишина давит на уши:— Валера? Ты где? – одной рукой касаясь стены, он начал осторожно спускаться по винтовой лестнице. – Анатолий? — Спустившись на последнюю ступеньку, Юрка принялся хлопать по карманам, нашел мобильник, потыкал в кнопки и сам выматерился – сел! ?№?№№?№? с утра же заряжал!

Со стороны подвалов донесся странный звук, словно волокли что-то тяжелое.

— Валера? Анатолий? – позвал тот, направляясь на шорох. – Блин! Я балда! – парень хлопнул себя по лбу. – Брелок! – он достал из кармана маленький брелок-шарик, встряхнул – тот засветился голубым светом.Воспрянув духом, Белов подошел к спуску в подвал, поколебался немного, собираясь с духом, и пошел вниз.

?Раз ступенька, два ступенька, три ступенька, четыре, пять, шесть? — мысленно считал Юрка, борясь с приступом клаустрофобии, — ?семь, пятно, восемь, чтооооооо??Он опустился на колени, коснулся ладонью влажного красного пятна на стене:— Кровь! – тяжелый характерный запах и Белова замутило, но еще хуже ему стало, когда на глазах пятно начало исчезать, всасываясь в камни. – ?%№?№?;! – парень впечатался спиной в противоположную стену, брелок выпал из дрожащих пальцев и погас. – Она и, правда, впитывается!

В тишине и темноте слышалось заполошное дыхание Юрки, чавканье камней и топот наверху башни. – Валера?