1 часть (1/1)

Тэмина не хватало, как чего-то жизненно важного. Будто кислород уменьшили вдвое, вкус еды исчез, и сон перестал приходить. А когда приходил, просыпаться уже совсем не хотелось — только выработанная за годы тренировок сила воли поднимала Минхо по утрам. В замке конфликтов хватало, усмирять обе стороны приходилось бесконечно, но даже это почти не отвлекало Минхо от пережитого горя. Он чувствовал, что потерял не только Тэмина, но и себя. Минхо никогда не был завистлив, но сейчас он едва мог смотреть на развивающиеся отношения Онью и Хёнсу. Его выводило из себя то, как вампир подолгу смотрел на своего помощника, словно готовый всю свою долгую жизнь посвятить созерцанию. Минхо бы тоже так хотел, но тот, кому бы он отдал даже всю свою жизнь без остатка, был далеко. Потому что Минхо отдал ему другое — шанс на счастливую и спокойную жизнь. Чувства этих двоих стали очевидны, когда наемник впервые увидел улыбку Хёнсу. Она была невероятно мягкой, обаятельной, чуть-чуть смущённой и посвящённой только одному Онью. Обычно спокойное лицо вампира в ответ озарилось радостью. Не отвлеки их внезапно вломившийся человек, они бы, наверное, так и стояли, улыбаясь друг другу. Все эти неловкие паузы, взгляды мельком, смущение, точно у подростков в разгар буйства гормонов, выдавали их с головой. Минхо никогда бы не подумал, что у неразговорчивого Хёнсу может быть яркий румянец во все щеки только из-за случайной необходимости приобнять более хрупкого Онью. И это даже было мило, но Минхо не мог смотреть. Он никогда не был расчётлив, но мог желать им успеха только потому, что в какой-то мере их отношения сделали бы ситуацию более безопасной для людей: Хёнсу был человеком, он любил свой род, и Онью вряд ли захочется его расстраивать новой расправой. Поэтому Минхо едва сдерживался, чтобы не подпихнуть их друг к другу. Не оставалось никаких сомнений в том, что Онью здесь только из-за внезапной влюблённости. А когда он, наконец, уедет, наступит мир. Так считал Минхо и делал всё возможное, чтобы ускорить этот процесс. Хёнсу искренне нравился ему, как человек. Да и как он мог не нравится, когда взвалил на себя такую ношу и неизменно справлялся с ней, не выдавая эмоции ни единым жестом. Он был человеком — обычным пахарем — но работал наравне с Онью, и даже выносливого Минхо это восхищало. Хёнсу был отличным человеком. И поэтому было так тяжело сводить его с вампиром, ведь у пары человек-вампир не было будущего — он это знал по собственному опыту. Но другого пути не было, потому что Онью явно не собирался уезжать без своей ?добычи?.— Хёнсу, — догнал его Минхо на выходе из замка.Нелегко было заводить разговор на такую тему, но если и дальше молчать, то отношения этих двоих ещё долго не сдвинутся с мёртвой точки. А тем временем терпение людей подходило к концу. Из вампиров в городе остались только Онью со своей пугающей телохранительницей, что обманывало недальновидные умы, заставляя надеяться на победу количества над качеством.День был в самом разгаре, и они неспешно шли к Кёнтэ, чтобы в очередной раз приструнить и помочь с организацией ремонта города.— Кажется, что работа и не начиналась, — решил начать с нейтральной темы Минхо.А там слово за слово. Мол, процесс долгий, не к чему нервировать вампира ожиданием.— Людей мало, а работы много, — сдержано отозвался Хёнсу. — Да ещё и люди заняты собраниями, а не ремонтом, — грустно усмехнулся Минхо.— У большинства домов теперь нет хозяев. Это никому не нужные руины.От его слов потянуло безнадёгой и пустотой, напоминающей ту, что царила в жилище самого Минхо и в его душе. Даже яркие солнечные лучи не могли заполнить те уголки, в которых поселилась беспросветная тьма. Поэтому он всеми правдами и неправдами старался остаться на ночь в замке.Они бодро шли мимо накренившихся домов с осыпавшимися стенами, огибая куски, выпавшие из них. Магия, веками поддерживающая всё в идеальном состоянии, исчезла. Время брало своё, по крупинке кроша камень и пуская паутины трещин по крепким когда-то крышам. Тоскливые мысли о погибших, которые уже никогда не вернутся в свои жилища, заполняли Минхо, остро проводя параллели с его собственным горем. С трудом сбросив морок, он повернулся к Хёнсу: — А ты ведь не отсюда? — блеснул догадкой он.Тот кивнул, и Минхо уже решил, что продолжения у фразы не будет — Хёнсу не был разговорчив, — но не угадал. Через некоторое время негромкий голос сказал: — Я вырос на окраинах и видел там подобные картины. Людей всегда что-то не устраивает, они постоянно ищут лучшей жизни. Перекочевывают из селения в селение побольше, а оттуда — в город. А их дома остаются гнить в полной ненужности, дряхлея и разваливаясь. И жизнь, заканчиваясь в одном месте, продолжается в другом.— Ты ведь не имеешь в виду, что город вымрет?— Я имею в виду лишь то, что ремонт сдвинется с мёртвой точки, когда эти дома будут нужны кому-то. Город должен наполниться жизнью, чтобы ожить.Минхо озадачено посмотрел на него. Хёнсу был старше, и ничего удивительного в том, что его план был дальновиднее, чем у Минхо. — Ты хочешь позвать сюда людей с окраин? — уточнил он на всякий случай.— Человеческий вид понёс большой ущерб. Если собрать всех людей вместе, им будет проще выбрать себе пару, а если обеспечить нормальным жильём и условиями, то не останется причин не заводить детей.Минхо увлечённо слушал и удивлялся складности суждений Хёнсу. — Ты думаешь начать с собственного селения? — спросил он.Хёнсу остановился, вынуждая Минхо притормозить, заглядывая в его всегда серьёзные глаза.— Думаю, этому разговору давно пора было состояться, — задумчиво произнёс Хёнсу. — Минхо, ты — единственный человек, с которым мои цели не расходятся и на которого я могу положиться. Намного продуктивнее нам будет обсудить планы и объединиться для их исполнения. Как я понял, ты осознаёшь необходимость заново заселять город. Наёмник согласно кивнул.— Тогда придётся осознать и то, что без магии мир людей не выживет. У нас нет никого, кто бы знал, как строить дома, как лечить людей. А ещё у нас нет никакой защиты. Онью без сомнения мягкий и мудрый лидер, но, несмотря на его долгий век, нельзя оставлять род человеческий беззащитным. — Но магов же больше нет… — непонимающе посмотрел на него Минхо.— Нет столичных колдунов. Но маги окраин всегда были и будут. Минхо вспомнил старца, который варил им с Тэмином зелье правды. Тот, казалось, на ладан дышит. Но даже, если не все уцелевшие маги так стары, то оставалась ещё одна загвоздка.— Они используют кровь вампиров, — озвучил своё опасение он. — Как только Онью узнает об этом, нам не уцелеть.— Кровь, действительно, является сильнейшим магическим ингредиентом, но далеко не вся магия строится на ней. Для простейшей не нужно ничего, кроме знаний и пары травок. — Так ты маг? — удивился Минхо.Если это правда, то отношения Хёнсу и Онью будут крайне сложны.— Не совсем. Я вырос в селении магов и знаю самые азы. Я был слишком горд и самонадеян, чтобы кропотливо впитывать в себя знания.— Онью не знает?— Никто не знает, — констатировал Хёнсу, добавляя к фразе однозначно понятный взгляд, говорящий о том, что распространяться об этом не стоило.Будто закончив разговор, он снова зашагал по пыльной дороге.— Значит, ты хочешь начать переселение, не дожидаясь отъезда Онью? — следуя его примеру, спросил Минхо.— Конечно, не вижу причин откладывать. И очень рассчитываю на твою помощь.Замешательство Минхо не укрылось от Хёнсу.— Ты зря не остаёшься на наши беседы с Онью, — мягко сказал он. — Я понимаю твои опасения, но его решение расправиться с магами и министрами было взвешенным, пусть и жестоким. Минхо кашлянул, не зная, уместно ли подчеркнуть тот факт, что Онью далеко не с каждым имел желание задушевно беседовать, и далеко не все имели схожее с Хёнсу мнение, но тот вдохновенно продолжал:— Эти люди были угрозой его вида — он не мог не среагировать. С другой стороны, он не допустил геноцида, устранив корень проблемы и оставив устои мироздания на своих местах. Онью — мудрый и волевой руководитель с холодной головой и мягким сердцем. Жаль, что люди никогда не смогут стать такими же.Размеренная речь Хёнсу ускорилась, а всегда уверенный взгляд будто стал ещё убежденнее. Минхо невольно улыбнулся такому очевидному проявлению чувств. Стоило упомянуть Онью, как неразговорчивый Хёнсу произнёс пламенную по его меркам речь.— Боюсь, долгие беседы с Онью мне бы ничем не помогли, — сказал Минхо. — Он ведь так открывается только перед тобой.— Мне лестно слышать, что тебе кажется, будто он доверяет мне больше, но уверяю, это не так, — сухо отозвался Хёнсу.Минхо кинул на него удивлённый взгляд — судя по всему, тот не притворялся. — Со стороны это выглядит именно так, — осторожно попробовал продолжить тему он.— Не вижу ничего подобного, — отрезал Хёнсу.Даже по небогатой мимике было видно, что это его совсем не радует.Изначально Минхо предполагал, что ему придётся вести беседы о том, что отношения с вампиром сложны, но вполне возможны. А тут Хёнсу полностью отрицал возможность симпатии между ними. Будто не видел всех этих глубоких взглядов Онью, от которых тут же закрадывались сомнения в том, что вампиры не едят людей. И на беседы Минхо не оставался чаще всего потому, что искры от этих двоих летели так, что оставаться было просто неприлично. Казалось, будто вампир щёлкнет пальцами, и одежду Хёнсу разорвёт в мелкие клочья. Или она сгорит прямо на нём. Минхо не был уверен, что такие способности вообще имелись у Онью, но ему представлялось это примерно так. Такому умному и дальновидному Хёнсу явно как-то удавалось не замечать очень очевидных знаков со стороны вампира, и у Минхо не было ни единой идеи как это изменить.— Я больше недели не мог уговорить Онью разрешить людям засыпать котлован — он планировал оставить его, как напоминание — но стоило тебе просто попросить, как он заставил свою телохранительницу восстановить всё, как было. И секунды не прошло.— Просто мои аргументы были более действенными, — нахмурился Хёнсу.Они подходили к группе людей, и он не хотел бы, чтобы те их услышали. — Иногда надо просто признать то, что судьба, наконец, улыбается, и не упускать свой шанс быть с действительно нравящимся человеком как можно дольше, — от чистого сердца тихо произнёс Минхо, прежде чем пришлось пожимать протянутую в приветствии руку неприятно улыбающегося Кёнтэ.