10 (2/2)

Прямых причин для отказане существовало. Да и если честно, я подозревал, что пошли я Сана в задницу, он сможет устроить мне очень неприятную жизнь с позиции этой самой задницы.Нарываться на неприятности самостоятельно, я конечно умел, но при возможности старался этим не заниматься.

- Покурим? - предложил Сан, кивая на подсобку. Отказываться было неразумно.

- Я не курю, - со вздохом заметил я. - Бросил недавно.

- Похвально. Составишь мне компанию - "утешил" Саня. Или рвёшься помочь Зидану?- Угу. Спешу и падаю. Пошли.Перспектива получить мокрой тряпкой по башке. (А от разозлённого Зидана вполне могло статься ) меня совершенно не вдохновляла, ивыбирая из двух зол меньшее ( или в данном случае менее безобидное ) япредпочёл посидеть с Малиным. Тем более если говорить начистоту, конкретно его общество, меня нисколько не напрягало, скорее наоборот.

Сейчас устроившись на подоконнике, не боясь испачкать свои дорогущие брюки, Сан неторопливо курил и смотрел в окно с привычно отрешённым видом.

Недавно Сане исполнилось девятнадцать. Он был старше меня на два года.

У меня день рождение весной, а учитывая, что прошлой осенью мы поступили, семнадцать,мне должно было стукнуть через пару месяцев.В школу я пошёл в шесть, Саня в восемь.

Несмотря на распахнутые окна, в подсобке было тесно и душно.

Когда - то помещение являлось школьным туалетом, но постепенно училище расширилось, перестроилось, комнату использовали для хранения инвентаря,а старые унитазы никто так и не удосужился убрать.И теперь всё пространство было заставлено вёдрами и тряпками, эксплуатируемыми уборщицами и провинившимися учениками. По вечерам лицей мыли технички в синих халатах. Днём же трудовое рабство отрабатывали исключительно мы. По мнению мастеров это должно было приучить юных распиздяев к порядку и соблюдению чистоты.Мы расположились в подсобке и Саша молчал.

А я рассматривал его украдкой и совершенно не понимал, что он забыл здесь?

Высокий, изящный, широкоплечий - совершенно не похожий на нас всё ещё тощих и субтильно сутулых подростков. С длинными волосами, подстриженными стильными прядками спереди, а на затылке стянутыми в хвост - причёска явно просящаяся на экраны кинозалов. У Сани были ухоженные аккуратные руки, и присмотревшись к ним я прифигел осознав, что он даже маникюр делает. Ну не могут быть ногти настолько идеальными. Сан повернул голову, поймав мой рассматривающий взгляд, улыбнулся подбадривающее.Красивый сцуко. Я и сам не заметил, что любуюсь им, причём без всякой задней мысли.Оживший портрет Дориана Грея. Изящные черты лица, аккуратный прямой нос, полные губы, и потрясающие глаза невероятного асфальтового оттенка: внимательные доброжелательные. Чёрные волосы с лёгким признаком пепельности свойственной шатенам, и мраморная кожа, тоже идеальная. Ни веснушки, ни прыщика, ни хотя бы голимого шрамика для приличия. По отдельности его черты не казались идеальными, но складываясь вместе, они придавали его лицу, что - то особенное, выдающее в нём породу. Харизму? Магнетизм? Есть люди рождённые для того что бы править. Саня относился к этой категории, хотя это трудно передать словами. Он напоминал аристократа. Принца по ошибке оказавшегосясреди людей, которые условно считались ниже его по положению, по социальному происхождению,по манерам. Да. Наверное, это странно, но у Сани присутствовали манеры. Особенная выделяющаясреди других вежливость, сдержанность, такт. Он мог сказать любые слова, любое оскорбление, и из его уст оно не воспринималось обидным.Я вспомнил ту девушку из кабинета английского. Он назвал её шлюхой, а она восприняла это совершенно нормально. В последствии я не раз видел их общяющимися.Вот я бы убил за такое. Честное слово.Наверное, на моём лице, что - то отразилось, потому что Сан неожиданно усмехнулся, наклонил голову, рассматривая меня в ответ, и я покраснел. Сам не знаю, отчего краснею, под этим снисходительным ласковым взором. Так смотрят на хомячков или забавных зверьков, которые очень нравятся хозяину и которым прощаются любые выходки именно потому что это же зверюшка, какой с неё спрос. Это «открытие» меня неприятно заалело.Мне казалось, мы были пусть не друзьями, но Саня уважал меня. А сейчас он смотрел ...Не знаю как. Смотрел и улыбался.

- Я тебе что, клоун? - буркнул я недружелюбно наклоняя голову,как обычно делал это всегда готовясь нарваться.– Чего уставился?

Хотя кто бы говорил. Минуту назад, я проделал в нём внушительную дыру глазами, вот только Сану даже не пришло в голову отметить этот факт.

- Прости. - Саня спохватился и вскинул ладонь, в этом своём привычно примиряющем жесте.

- Просто вспомнилось, как мы учились.Ерунда всякая в голову лезет.

Саня говорил совершенно беззлобно, как говорил всегда, и от этого моя злость моментально растаяла.

- Что за ерунда? – спросил ярасслабляясь и в очередной раз задаваясь вопросом, почемуя упорно отталкиваю дружбуМалина?Ведь это удивительная редкость, когда рядом с кем – то из человеческим индивидов, ощущаешь такое вот умиротворённое спокойствие, энергетическое приятие.

- Неважно. Ерунда она и есть ерунда. Залезай. Хватит пол полировать. Сан подвинулся, освобождая место на подоконнике.-Мда,умеют у нас здания проектировать, прямо как по заказу,- ухмыльнулся Сан с пахабной усмешечкой.– Тыв курсе, что напротив окна женской раздевалки? Я бы дежурил и дежурил, такое зрелище.

- Гонишь? - Я недоверчиво подошёл, подтянулся. Подоконник располагался высоко, и для того что бы залезть пришлось подпрыгнуть. Сан подхватил меня за торс без усилий подтягивая, поднимая. Я охнуть не успел, как оказался сидящим к нему спиной с ногами на подоконнике.

- Смотри. Не туда дурачина, направо. - Сан с лёгким смешком, развернул мою голову в нужном направлении и...

Какие к чёрту окна женской раздевалки?

Я покраснел так, что слово алый стало жалким синонимом на фоне моего пылающего лица. Саня дружески обнял, прижав к себе покрепче, чтобы не свалился ненароком.А я очевидно переобщался с Вольхом. Растерялся,не представляя какна это реагировать. Слишком близко.Из ушей у меня разве чтопар не повалил.

Саня, очевидно планируя добить,слегка наклонился.Его дыхание щекотало мне ухо, когда доверительным тоном он принялся рассказывать, как открыл это место ещё в начале учебки. Полы он ясно же не мыл. Случайно забурился, разыскивая местечко потише.

Саня говорил и говорил. Как будто кто - то развернул кран, и меня затопило фонтаном его мягкого доброжелательного голоса. Раньше мы никогда не общались вот так, наедине, без посторонних.

А Сан рассказывал про родителей, про то, что они часто бывают в разъездах, про множество вещей, о которыхнельзя было вот так на гора вываливать малознакомому парню, который пусть и был его одноклассником, но не общался с ним. От Сани исходил аромат. Тонкий, особый, похожий на очередной стильный штрих призванный завершить и подчеркнуть образ.

А когда - то Саня пах совершенно по другому, конфетами и карамелью, сладостью, детством. Это воспоминание накрыло меня, всплыв из уголка памяти, и я не помнил откуда оно пришло...

Кукольное лицо, с огромными серыми глазами, волосы склеенные леденцовой патокой, зарёванные грязные щёки, перемазанные розовыми подтёками чупа – чупса, который я ему отдал, непосредственно вытащив из собственного ротешника.

Собственный строгий голос.- А ты точно не девчонка? Да не реви, ты. Смотри, я тебе сейчас фокус покажу.

Воспоминание пришло и растаяло как вспышка. Детство давно прошло, мы выросли. Саня больше не был чудесной принцессой, в которую я кажется когда - то был тайно влюблён. Чего только не бывает в детстве.

- А в Англии часто бывает сыро. Мне там не понравилось. Правда, по - своему красиво тоже.Я почти не слушал, о чём он говорит.

Краснел и не знал, куда деть себя от неловкости и дичайшего смущения,оказавшись в щекотливой ситуации.Сану похоже в голову не приходило что у кого – то могут возникать запарки по данному поводу. Разумеется запарки возникают только у тех кто париться. Саня не парился. А попасть впросак выставляясебя озабоченным дебилом в глазах Сана, мне очень не хотелось. Ему – то подобные мысли даже в голову не приходили. Он абсолютно непринуждённо обнимался,болтал, рассказывая о путешествии.

А я сидел скрюченным сперматозоидом, упираясь кроссами в стену, боясь пошевелиться и старательно с выражением барана,пялился, в окна женской раздевалки, которой нихрена не увидел,не в состоянии оказался разглядывать, раздавленный собственной рефлексией по поводу насколько происходящее допустимо, и с каких пор меня оно стало напрягать?

Дагробу я видал эту раздевалку и этот чёртов подоконник.

Подозреваю, уши мои полыхали не просто малиновым, багровым пламенем.

Пиздец, я в жизни так не позорился.

И это был первый раз, когда я обрадовался появлению громыхающего вёдрами, раздражённого Зидана.

- Закончил, - объявил мой товарищ, распахивая дверь, и вывалил челюсть пялась на нас, словно увидел что - то странное. Угу, как я его понимал- Молодец, - похвалил Саня, как если бы похвалил собаку, и плавно соскользнул вниз, подхватывая меня, потому что оказавшись без поддержки, я попросту завалился назад и спикировал с подоконника. А так не спикировал, повис наполовину удерживаемый руками Сана, созерцая его лицо снизу вверх.

- Земля притягивает, Никитос? - иронично заметил Сан и аккуратно стянув, поставил на ноги, фиксируя в горизонтальном положении.

- До вечера - сообщил он выходя, попутно подбирая челюсть Зидана и уводя его за собой.

Да уж притягивает. Манит я бы сказал, испытывая желание сесть на задницу и посидеть минутку в ахуе. Кстати про землю было правдой. В школе я постоянно умудрялся наебнуться на ровном месте. Уж не знаю, почему так происходило. Но Саня это запомнил похоже и теперь привычно подъебнул.