5 (2/2)
Давай крикнем в окно то, что мы думаем об этих людях,Давай рядом проснёмся, а вставать не будем,Как будто мы умерли вдвоём, в один день,Напишем на стене кровью какую-нибудь хрень,Вся суматоха мне похуй.
С ТОБОЙ МНЕ ХОРОШОБЕЗ ТЕБЯ ПЛОХО!Чувства, которые невозможно замять… Зачем бегать? Может быть, потому что когда ты бежишь, становится легче справиться с ними… Обуздать и взять под контроль?
Дорогу, мост, проносящиеся мимо деревья и фонари, расступающиеся и взрывающиеся снегом кусты и сугробы…Мы живём, как крысы лабораторные,Подчиняясь чьим-то устоям, законам.Давай приколемся, мне этого не хватало -Серость дней достала, забав мало.Давай приколемся!
Срывающийся синими звёздами вопль, полный скулящего, сумасшедшего азарта, двух воющих от восторга волков, готовых крейзануться от собственного долбоебизма, но понимающих это ихвремя Здесь и Сейчас…-Псииииих.
Вольх нагоняет и несётся рядом… – Ты крейзи, Ник… Головка бо – бо?Я ускоряюсь и почти врезаюсь в подъезд кулаком, ровно на пол секунды раньше, чем это успевает сделать он. Засчитано. Засалено. На одну больную голову обязательно найдётся аналогичная здоровая?И мы стоим,тяжело дышим, и смотрим друг на друга, не в силах наглотаться воздуха, почти сползая, и одновременно пытаясь заползти внутрь, а потом начинаем одновременно ржать глядя друг на друга, желая рухнуть в снег раскинув руки.
Давай приколемся: найдём иголку в стоге сена,В тёплой ванне перережем свои вены,Посвятим друг другу повести...Давай приколемся! Давай приколемся!Я хватаю снежок и залепляю ему в морду, получаю в ответ и мы с воплями носимся вокруг скамейки, обкидываясь, улюлюкая вопя. Зимнее сумасшествие, чистейший выход адреналина. Помогающее отпустить напряжение изнутри. Дать выход.Вольх делает резкий прыжок наверх, за секунду перепрыгивая хлипкую деревянную преграду убежища, которой я прикрывался, чтобы безнаказанно обкидывать его комками, но не успевает схватить. Я оттолкнувшись от лавочки, с хохотом залетаю в подъезд и держу дверь изнутри, что бы в следующую секунду, открыть и сдаться позволяя натолкать себе снега за шиворот, с умоляющими о пощаде матюгами.- АААААА- Ник, я тебя… ббб боюсь… бля… - Пальцы Вольха разжались. Он смотрит улыбаясь, небрежно отшвыривая снег на ступеньки, отряхивает пальцы.Мы замяли,решили считать случившееся приколом.
Я так решил считать. А мнение Вольха по этому поводу меня… Не интересовало? Мне было проще так думать…Делать вид?- Да чего нас покойников бояться. – Я дурачась скосил глаза к носу, пародируя анекдот и оказался прижат к исписанной стене. Там, где лестница только начинает свой первый пролёт. Самое неудачное местно для поцелуев. Острый запах мочи, дерева и вечно забитого мусоропровода, сейчас сглаженного холодом и зимой.
- Воль, ты… Чего? Мне снова сделалось неуютно. Он смотрел на меня, я на него. Я не понимал? Нет, я всё понимал.
В темноте подъезда, в свете тускло горевшей лампы, нереально отсвечивали чужие глаза.
- Какого хуя, Ник? – спросил Вольх тихо. – Что это вообще было сейчас? За дебила меня держишь? Ты же не можешь настолько не понимать.
- Могу! – взорвался я и резко оттолкнул его руки. – Я ТАКОГО не понимаю, Вольх. Мой ответ «Нет». Что в слове НЕТ, для тебя остаётся неясным?
Он отшатнулся назад, не ожидая подобной вспышки. Я и сам не ожидал, но вместо того, чтобы извиняться, защищаться или что–то втолковывать, оправдываясь, неожиданно схватил его за плечо и притянул к себе, ведомый странной, белой волной.Мне кажется в этом состоянии я мог бы запросто сломать ему кость или ударить… По-настоящему. Без жалости. Но сейчас просто смотрел, гипнотизируя взглядом в зрачки, медленно отчеканивая каждое слово, почти по буквам… Я не говорил их, почти прошипел, так как может шипеть разъярённая змея гадюка за секунду перед тем как совершить смертельно опасный ядовитый бросок.- Я сожалею Воль. Но я НИЧЕМ не могу тебе помочь. Не можешь это принять…Не приходи. Всё!Я и сам не понял, от чего устал вдруг и сник разом, словно оказался не в силах донести до него какую – то самому непонятную истину, о которой очевидно однажды буду сожалеть. О том, что у меня не хватило сил и понимания, найти для него эту истину. Смотри, объясняю на пальцах… Средний видишь? Вооот.- Ниииик! – заорал он, когда оттолкнув его, я просто ломанулся наверх, движимый паскудным, блядским инстинктом убежать… От всего.
От слов, от объяснений, от мучительных разговоров которые я ненавидел и не умел говорить.
Мне было больно потерять Вольха. В ту секунду я это отчётливо понимал, что мне будет больно, если он больше не придёт. Я привязался к нему, он стал мне дорог, и это просто такне перечеркнуть, типо «твоя лопатка, моя песочница». Не выкидывают людей из жизни за один день, только уроды так поступают... Но наверное, гораздо больнее для нас обоих окажется, если он решит остаться. И ничего не изменится. Я не смогу это изменить, но что–то внутри меня безвозвратно потеряется.Давай приколемся: в рулетку русскую сыграем,Но так чтоб не один, а шесть патронов в барабане.Давай приколемся, на осечку понадеемся,Вдруг повезёт и мы с тобою всё же не застрелимся.Однажды я пойму, что истины не существует… В тот день, когда я смогу это понять, я расскажу об этом Вольху.
Что нет чёрного или белого, нет правильного или неправильного. Существует только то, что делает нас людьми, то, что мы понимаем под этим словом. Те понимания, которые вкладываем в слова, для того, чтобы однажды осознать, что всё это время и прекрасное и безобразное существовало лишь внутри нас самих, но никогда на самом деле, оно не являлось таковым… всего лишь отражение нашего собственного личного мира стратегийи тактик. Мира, в котором, пытаясь обрести истину, мы постоянно лжём сами себе.
Давай представим, что у нас есть крыльяИ что мы сможем полететь если поверим сильно,А взлётной полосой пусть станет крыша небоскрёба,И пусть о нас напишут в статье про пару долбоёбов,Взявшихся за руки, чтобы вместе разбиться,С ума сошедших и себя вообразивших птицами.Вольх не кинулся за мной.Не хватало только устраивать догонялки по лестнице. Верх идиотизма. На тот момент мне казалось, что из нас двоих, Вольх единственный у кого присутствует рациональная голова на плечах. Долбоебизмом он не страдал, разве что увлекался от случая к случаю.
Я слышал как хлопнула дверь подъезда внизу… Резко. С силой. Почти слетая с петель.Я не стоял у окна, и не смотрел, как он уходит, даже не пытался думать об этом, скидывая ботинки и проходя в собственную напомнившую о себе во всей красе, жизнь.
В этой моей жизни, квартирной плоскостной коробке белого, пьяного безразличия бытияне было места Вольху. Там вообще не было места…Ни для чего.
Но мне… Мне было больно его потерять. И зажмурившись, крепко – крепко, смахнув кулаком единственную, офигевшую с самой себя слезу,я не думал об этом. Просто не думал.Наши с тобой портреты будут во всех газетах,Мы станем знаменитыми! Жаль, что посмертно...Журналисты решат, что мы с тобой адептыКакой-нибудь нелепой секты, похую на это!Просто давай приколемся! Весь мир один большой прикол,Где дураки смеются над делами дураков!ДАВАЙ ПРИКОЛЕМСЯ!