Не к добру (1/1)

Наполеон испытывал чувство сродни дежавю. Все было почти так, как должно было быть. С начала, с самого их первого раза. Но никакой радости он не ощущал, хотя Угроза, утомленный любовными играми, доверчиво уснул в его постели, а, проснувшись, точно не откажется от продолжения.Ох, как же хорош он был, разметавшись по простыням всего четверть часа назад! Как пытался поймать ритм и отвечал на каждый толчок, как прикусывал губы, стараясь сдержать стоны, а потом тянулся ими?— яркими, распухшими?— тянулся за поцелуями, все не веря, что больше ничего не получит.Наполеон не собирался лишать Угрозу поцелуев. Он вообще был против любых ограничений во время секса, все произошло случайно. Сначала у стены они целовались, о, еще как целовались. Это потом, уже в кровати, он засмотрелся на неприкрытую жажду, написанную на лице Ильи, и ему захотелось услышать стоны, может быть, даже крики. А еще лучше просьбы и мольбы. Поэтому, когда Илья снова потянулся за поцелуем, Наполеон покачал головой.—?Нет,?— и для верности повторил по-русски. —?Niet! Сейчас ничего не будет. Мои правила, помнишь?Он немедленно пожалел о сказанном, взглянув в глаза Угрозы. Какая-то горькая обреченность мелькнула в них. Мелькнула и пропала, и Наполеон понял, что умолять Илья точно не станет, глупо было мечтать. Но не отступать же теперь от своих слов? Он умел быть жестоким. Правда, в этот раз непонятно к кому больше, к себе или к Илье.Наполеон просто хотел, чтобы Угроза все осознал, принял правила игры, извинился, в конце концов, нормально! А тот, как всегда, с легкостью нарушил его планы и одной фразой довел до помрачения рассудка, а потом все просто покатилось по наклонной.Не подросток же он, чтобы из штанов выпрыгивать, стоит только дернуть за веревочку. Хотя, надо признаться, у Угрозы было на что посмотреть и что потрогать. И ангел бы не выдержал, не то что обычный земной грешник. Только вот Наполеон совершенно не собирался заниматься с Ильей любовью.Уж точно не в первую встречу!Некоторое время ему удалось продержаться. Даже обед приготовил. И потом хватило сил погасить нежеланную эмоциональную вспышку и потребовать от Угрозы обещанную информацию. За это стоило себя похвалить.—?Проверка. Что там с ней? —?Наполеон отвернулся и с усилием разжал кулаки.Случившийся срыв?— это постыдная слабость, но, если прямо сейчас обуздать чувства, то все еще можно исправить.Обычно Наполеон себя очень даже любил, принимал таким, как есть, со всеми многочисленными достоинствами и крайне редко за что-то на себя сердился. Надо же было ему встретиться с этим проклятым русским, чтобы его… архитектором. Сразу же все полетело к чертям, а первыми?— тщательно выпестованное душевное спокойствие и умение сохранять хладнокровие в любой ситуации.—?Проверка? —?Вид у Угрозы был совершенно ошалелым, но сумел быстро переключиться на другую тему. —?Да, проверка, конечно. Всего я не знаю, но меня настойчиво расспрашивали о твоих методах работы и общем, так сказать, моральном облике.Он встал из-за стола и подошел к Наполеону.—?Я сказал, что лучшего напарника у меня никогда не было. Это не потому, что мы… не потому, что я тебя… я действительно так считаю. Правда. А потом случайно услышал один разговор. Кажется, в ООН кто-то был очень недоволен твоим назначением. Говорили, что США могли бы предоставить и другую кандидатуру. Уэйверли тебя отстоял, как я понял, но там еще что-то есть. Тебе нужно быть очень осторожным. Пожалуйста, не делай глупостей и не пытайся пока бежать. Когда все утихнет, я тебе помогу. Не так, как в Швейцарии, все по уму сделаем. Только подожди.—?А если я,?— Наполеон шагнул вперед, заставляя Илью попятиться,?— если я не собираюсь никуда бежать, и не собирался?—?И хорошо! —?обрадовался чему-то Илья. —?Это же хорошо, да?—?Один не собирался,?— уточнил Наполеон.—?Я…—?Ты.—?Не могу,?— с отчаянием выдохнул Угроза. —?Прости, но не могу я!Выглядел он ужасно. Вообще-то, сам виноват. Зачем полез с признаниями? И без них тошно было. А стало еще хуже.—?Да понял уже,?— Наполеон махнул рукой,?— и вообще, это была не лучшая идея.—?Пожалуйста, пожалуйста, прости меня. За все прости.И смотрит умоляюще прямо в глаза.Собой Наполеон тоже не был доволен. Слушать сбивчивые извинения было вовсе не так приятно, как предполагалось, да и где-то в глубине души он знал, что сам тоже во многом виноват. Разумеется, Угрозе он об этом говорить не собирался.—?Если я могу как-то исправить, если еще можно исправить, ты только скажи!Вот что делать с этим идиотом? Таким раздражающим, таким возмутительно желанным, таким люби…Наполеон сделал еще несколько шагов вперед и толкнул Илью к стене.—?Хочешь меня?—?Я тебя люблю.И снова этот взгляд.Ох, нет. Нет, нет и нет. Сейчас им обоим все это совершенно ни к чему. Илья еще спасибо скажет.—?Я тебя не о том спрашиваю. Хочешь? Да или нет?Наполеон прекрасно знал ответ, но ему почему-то жизненно необходимо было услышать его от Ильи.—?Да.—?Если будешь играть по моим правилам,?— Наполеон облизнул губы,?— то все получишь. Ты в игре?—?Да.Еще бы.—?Тогда первое правило: никакой любовной чуши. Не хочу даже слышать. Секс?— да, все остальное?— нет.Илья напрягся, явно хотел возразить, но Наполеон прижался к нему всем телом и закрыл поцелуем рот. Момент для возражений был упущен. Ну, так он не обещал, что будет играть честно.Хотя, это была не совсем игра. Вернее, совсем не игра. Стоило прикоснуться к Илье, и так полыхнуло желание, что думать, анализировать он больше не мог.Наполеон в мельчайших деталях припомнил, как прижимал Илью к стене, как сдирал пиджак и водолазку, как оставлял пламенеющие на светлой коже засосы и кусал упрямые губы, как дергал ремень из шлевок, забыв, что его нужно расстегнуть.Сумасшествие. И, кажется, оно только прогрессирует. Наполеон вздохнул и прикрыл глаза. Конечно, от таких картинок желание вернулось, но он больше не станет ему поддаваться вопреки всем планам и намерениям.Да. Именно так. И вообще сейчас разбудит Угрозу и выставит его из своего дома.Илья зашевелился, подвинулся ближе и протянул к нему руку, всем своим видом показывая, что хоть и спит, но бдительности не теряет. И Наполеон вдруг с кристальной ясностью понял, что его присвоили. Нагло и окончательно украли, не спрашивая разрешения.Ничего с этим не поделаешь теперь. И ведь плевать хотел Угроза на все правила и рамки, которые предложил ему Наполеон. Ну, для вида, он согласится, конечно, на них, как вот сейчас, когда ни словом, ни взглядом не воспротивился смене ролей в постели и смиренно перенес отсутствие поцелуев. Потому что это не так уж важно. Угроза добился, чего хотел, выиграл, а Наполеон просто не сможет бороться сразу и с ним, и со своими чувствами.Ему стало очень страшно.Снова.***Наполеон твердо решил, что свидания с Ильей должны быть по возможности короткими и редкими, а через некоторое время вообще сойти на нет. Было бы идеально, если бы Угроза бросил его первым. Рассчитывать на такую удачу не стоило, но кое-какие шаги в этом направлении Наполеон собирался предпринять.Резать прямо сейчас по живому было бы не только очень больно, но и недальновидно. Они уже попробовали, спасибо большое, ничего хорошего из этого не вышло, и повторять ошибки Наполеон не собирался. Но и полностью терять себя из-за любви он не хотел.Никакие чувства не длятся вечно. Несколько месяцев, в самом худшем случае?— год, и страсть утихнет сама собой. А если потихоньку поливать угли водой, то разгореться вновь у нее не будет никаких шансов.Илья, конечно, упрямец, каких поискать, но и ему рано или поздно надоест смиряться и терпеть, надоест играть по чужим правилам, не имя даже призрачного шанса на выигрыш.Возможно, Наполеон обманывал себя, но ему казалось, что Угроза где-то глубоко внутри согласен с ним. Иначе, почему он снял квартиру так далеко? Да и квартирой это было сложно назвать, так, голубятня какая-то. Мансарда художника или что-то вроде. При этом обстановка далека даже от намека на любовное гнездышко.После их ?воссоединения?, затянувшегося на целые сутки, Наполеон всегда сам приезжал к Илье, поэтому вынужден был терпеть спартанские условия, в которых тот почему-то предпочитал жить. Но делать было нечего.Наполеону очень не понравилось, что он так и не смог выставить в тот раз Угрозу из постели, а потом из квартиры, как собирался. Несколько раз мысленно назначал себе срок, но что-то постоянно мешало. В основном, конечно, секс.Оторваться от Ильи было сложно и раньше, а уж после долгой разлуки и вовсе невозможно. Хотелось просто чувствовать, что наконец-то он рядом и никуда в ближайшее время не денется. Угроза ушел сам и то только потому, что их вызвали в штаб-квартиру.Уэйверли снова назначил их на одну миссию, будто и не было провала в Швейцарии и перерыва в совместной работе. Наполеон решил, что проверка будет ждать его после выполнения этого задания и постарался выложиться полностью, усилием воли выкинув из головы все любовные бредни. В конце концов, он был профессионалом.Угроза тоже делал все, чтобы максимально качественно выполнить работу и в сторону Наполеона лишний раз даже не смотрел. Вот и хорошо, вот и правильно. С тех пор так и пошло между ними. Все личное?— только после миссии, без сантиментов и бессмысленных разговоров.Официальной проверки Наполеон так и не дождался, зато однажды осенним вечером, когда листва на деревьях в Центральном парке начала желтеть, прямо около своего дома он столкнулся с Сандерсом и сразу понял, что эта встреча не к добру.