Глава первая. О нравах подземного города и благих намерениях (1/1)

Этот дом затерялся на самой окраине. Окруженный одинаковыми постройками, он имел самое выгодное расположение для тех, кто ведет непростой образ жизни. В подземном городе мало у кого жизнь могла назваться простой, но были узкие круги тех, чьи имена были всем известны и произносились сугубо шепотом. Те, которые днем изображали обычных жителей, обеспокоенных по-большей части о заработке, а ночью нарушали десятки законов и получали от этого огромное удовольствие. Это было не банальной необходимостью, а бунтом против проклятия, посланного на подземный город. Проклятия нищеты, затхлости и темноты, из-за которой жители сравнивали себя с кротами. В таком месте находился дом, куда направлялся Леви.Он остановился перед тяжелой дверью, постучал кулаком трижды и вошел внутрь, морщась от едкого запаха табака. За несуразным столом, покрытым аляповатой грязной скатертью, собрались мужчины и молодые парни, его ровесники, не одарившие его даже приветственными взглядами, а просто продолжающие разговаривать. Точнее, говорил один Кенни, а они лишь поддакивали.Почувствовав щекотку в горле, Леви потер пальцем кончик острого носа и в безмолвии опустился на ближайший стул.Кружка полетела на пол и разбилась. Но Кенни и глазом не моргнул, он продолжал со всей дури бить кулаком по хлипкому столу, грозно хмуря брови и широко улыбаясь. Ехидно улыбаясь.—?Этого мало,?— он достал из кармана трубку и закурил,?— в прошлый раз перевозка оружия давала нам больше. Пора бы ловить рыбку покрупнее?—?Увеличим объемы? —?предположил один из его дружков, тучный мужчина средних лет.Леви, сидевший скрестив руки и почти дремля, поднял голову и посмотрел на него. У Кенни много дружков, но несмотря на разные телосложения, физиономии и имена, он не различал их и мысленно именовал ?хвостами?. Потому что Кенни был похож на крысу, а раз они его дружки, то удачнее прозвища было не найти.—?Хрень,?— Кенни сплюнул на пол,?— надо найти что-то поинтереснее и понужнее.—?Хочешь перехватывать военные донесения и продавать их? —?догадался рыжий хвост.—?Именно! Эти предложения поступали и раньше, но редко, а сейчас…Кенни плюхнулся на стул. Он не вынимал трубки изо рта когда говорил, и потому дымил как вулкан. Что такое вулкан Леви узнал из вырванных страниц книги, которую он нашел у лестницы номер одиннадцать. Черно-белая иллюстрация горы, увитой облаком, была подписана как ?вулкан?. Эта книжка попала ему в руки еще в детстве, случайно. По рисункам на полях он понял, что она принадлежала ребенку.—?А сейчас это многим стало нужно. Намного рискованнее, но нам не привыкать. Не рискуем?— сидим в канаве. Давно ли Стэнли прибили за нелицензированное оружие? Эти ублюдки притворяются, что не знают, что лицензированного оружия здесь нет ни у кого. Им нужен повод! Только пикните, и они найдут за что вас сожрать! Тогда не похрен ли за что и чем рисковать, если мы всегда на прицеле?Эти речи Кенни толкал часто. Сколько Леви себя помнил, Кенни всегда воспитывал в нем отвращение к безопасному сидению дома. Воспитание это он переложил и на своих дружков с карманами, напиханными фальшивыми документами и ассигнациями. Крупные, правда, у них редко водились, но это и к лучшему, ведь ассигнации вызывали подозрение у всех?— и у полиции, и у простых бродяг подземного города. Мысль проста?— есть ассигнация, значит натворил что-то крупное и темное, потому что в городе в обиходе были именно монеты.На каждом собрании происходило одно и тоже. Леви это слегка надоело. Он обвел скучающим холодным взглядом грязную штукатурку на стенах, грубую мебель, словно сколоченную на скорую руку, глиняные и медные кружки, наполненные мутной жидкостью, и подавил вздох. Желтый свет лампы тускнел. Чай остыл. Леви устал.—?Просто скажи: где и когда,?— сказал Леви, глядя в кружку.Улыбка Кенни растянулась еще шире, обнажив его, на удивление, белые зубы. Это поражало, ведь курил он по десять раз на дню, отчего кашлял так, что стекла дрожали.—?Маркус и я скоро свяжемся с заказчиками. Потом вам сообщим место и время. Инструктаж тебе не нужен, Фарлану тоже. Остальные на подхвате.Фарлан фыркнул. Еще бы, они сотню раз проносили через главные посты контрабанду и почти всегда возвращались как минимум избитыми, но непойманными. Схема была отработанной, Фарлан отвлекал, а Леви пробегал с мешком за спиной.Хвосты согласно кивнули, но покидать комнату не спешили. После указаний Кенни на столе появились бутылки с дешевым пойлом, чему Кенни был только рад: трезвым он ходил редко.Фарлан и Леви были самыми молодыми в этой шайке, но их возраст никого не смущал, они не мешают и умеют быстро бегать, а большего и не надо. Но дружбы не сложилось, хвосты делили между собой дни посещения борделя, ругались на поднятые цены на вина, смачно поливали грязью ублюдков с поверхности и смеялись до хрипоты, а Фарлан и Леви… их досуг мало отличался, был тоже несуразным и бессмысленным, но они все равно предпочитали отделяться, и после собраний шли на крышу, откуда открывался замечательный вид на трущобные лачуги.На крышу они поднялись по настенной ржавой лестнице, спрыгнув на нее с окна. Леви мог бы это проделать с закрытыми глазами. Крыши были его пристанищем, туда он сбегал от разъяренного Кенни в детстве, когда стаскивал у него спички, там он прятался от полиции, здесь он мог побыть в одиночестве и подумать. Фарлан поспевал следом, неловко скользя ногами по черепице.Фарлан стал его компанией недавно, когда присоединился к их группе, от кого-то услышав, что с ними можно забыть о пустом желудке. Вранья здесь не было, о голоде семья Аккерманов только слышала, о своих помощниках заботилась, так что Фарлан не пожалел о своем выборе. Он ходил сытым и о большем не беспокоился. С едой у него сложились довольно странные отношения. Привычки никак не оставляли его, что вызывало в Леви недоумение, но молчаливое?— Фарлан всегда прихватывал с собой со стола что-то пожевать. Жевал он постоянно.—?Как это называется? —?спросил Фарлан с набитым ртом, протягивая Леви шар в обертке.—?Сыр,?— ответил Леви и сел у самого края, свесив ноги в сторону улицы.—?Что с твоей рожей?—?Получше, чем у тебя. Морда.—?Кенни это тоже заметил,?— продолжал Фарлан,?— тебе не нравится его новая идея? Зря, она пахнет деньгами. Последние поручения не принесли толком ничего.Леви предпочел никак не отвечать и чуть наклонился вперед, вглядываясь в мелькавшие в разбитых окнах огоньки. На веревках в переулках висели рваные простыни, затхлый воздух был наполнен унынием и отравлял жителей. Смрад облаком скопился у самого верха.Это время считалось ночью. Считалось, потому что никто точно не знал чем отличается время суток, зависимое от положения солнца в небе. Леви это раздражало до дрожи, и дело было не столь в желании увидеть солнечный свет, а в том, что из-за этого долго прожить в городе не получится.—?Мне не нравится, что его мало заботит, где раздобыть лекарства,?— Леви повернулся к Фарлану,?— ему наплевать на нее.—?Он вас содержит,?— неуверенно сказал Фарлан, не желавший встревать в семейные разборки.—?Я уже давно содержу нас сам. Старая крыса порядочно заработала на мне.Не видя смысла разговаривать дальше, Леви встал и съехал вниз по водосточной трубе. Он приземлился в зловонную лужу и почувствовал, как вода мигом просочилась в ботинки.—?Черт,?— зашипел он и быстро зашагал по плохо освещенной улице, спрятав руки в карманах.В кармане он интуитивно нащупал деревянную рукоятку ножа и напрягся всем нутром, слыша грузные шаги позади. Леви быстро обернулся, не меняя скорость шагов, как его учили, но всего лишь увидел хромавшую женщину с корзиной в руке. У него и мысли не возникло предложить ей помощь. Любой человек, любой предмет?— потенциальные источники опасности, и если не можешь быть в них уверен, то незачем подходить близко. Подобными правилами Леви пропитался насквозь.Правилами он жил и чувствовал с ними свою жизнь насыщеннее и осмысленнее. Правила диктовали передвигаться ближе к стенам домов и держать нож наготове. Они приказывали следить за жестами людей и не подпускать их близко. Правила обязали его практически всегда молчать и не разглашать свое истинное мнение. Правила превращали его в невидимку, способную проникнуть куда угодно и раздобыть что угодно, не ведая границ и закона. Таков был Леви Аккерман.Женщина свернула в узкий переулок, и напряженность снизилась. Леви распрямил плечи и чуть ослабил хватку, ощущая, как острое лезвие впилось в кожу. Он вытащил руку из кармана, подбежал к настенному фонарю и внимательно оглядел ладонь, поднеся близко к глазам. Дыхание его участилось. Прохожим такое поведение могло показаться странным, а Леви это не заботило.Дорога до дома всегда была мучительной: чем ближе он подходил к дому, тем больше встречал горластых пьяниц и попрошаек, не гнушающихся ударить кочергой по голове, если внешний вид прохожего покажется им хоть чуточку опрятным. А Леви был таковым и отвоевывал свое право идти свободно. Вот и сегодня на него позарился бродяга с битой.—?Эй! Парень! —?сипло заорал он, подходя ближе,?— спички есть?Леви начал рыться в карманах, пока незнакомец не подошел вплотную, принося с собой запах алкоголя. Когда между ними остались считанные сантиметры, Леви обвил его ногу своей, кулаком толкнул под дых и повалил наземь. И пошел дальше, радуясь, что сегодня ему удалось не испачкаться кровью и отделаться так легко.Дом находился в углублении квартала, напоминающего коробку с хламом. Повсюду валялись щепки, обломки и содержимое мусорных ям. Воздух здесь был влажным, а борьба с плесенью была обречена на неудачу. Последнее обстоятельство вынудило Леви искать новое жилище, где почище, но в подземном городе сухие места ценились больше всего, и даже за круглую сумму никто продавать их не спешил. Кушель очень страдала из-за этого, кашель разрывал ее грудь и отнимал все силы. А Леви страдал вместе с ней, внутренне разрушаясь от беспомощности перед болезнью.Он открыл дверь ключом и толкнул ее плечом. Свет был везде выключен, ему пришлось наощупь добраться до спальни и зажечь светильник в углу.Слабый огонек бросил легкий светоч на изголовье кровати. На мягких подушках лежала Кушель, с серым заострившимся лицом и натянутой тонкой кожей. Потрескавшиеся губы посинели и дрожали. Глаза медленно открылись. Она, не отрывая головы от подушки, повернулась и вяло улыбнулась, протягивая костлявую руку вперед.В ее серых глазах стоял нездоровый блеск. Леви сел на край кровати, и озноб матери передался ему, хотя стены были прочными и не пропускали сквозняка.—?Леви? Я надеюсь ты поужинал, сегодня я не смогла…—?Встать? —?Леви сжал ее руку, поражаясь тому, какая она холодная, будто он держал мешочек со льдом,?— все в порядке. Я сделаю все сам. Хочешь, я открою окно?—?Нет,?— голос Кушель дрогнул, и она выдернула руку, пряча ее под толстое одеяло.Собственная беспомощность угнетала ее, пусть она никогда не признавала это вслух. Раньше она могла подолгу ходить по комнате, порхая по ней как мотылек, потом все чаще и чаще стала оставаться в кровати, только смотрела в окно, сложив руки на подоконнике. Теперь она больше не смотрела в окно и даже не открывала его, будто ей было тошно от надоевшего вида однотипных построек.—?Приходил доктор,?— сообщила она.—?Что сказал? —?Леви скрестил руки на груди и потупил взгляд.—?Пить больше теплой воды.—?Это все?Кушель не ответила.Леви понял почему и стиснул зубы. Даже если способы есть, то они им недоступны. Советы о солнечном свете и смене климата звучали издевкой.—?Я пойду.Поправив одеяло, Леви вышел из комнаты, прихватив с собой лампу, и прошел в узкую кухню, где стояли стол и жесткий подранный диван, на котором он спал, если оставался у Кушель на ночь. На столе лежала деревянная доска и нарезанные овощи, покрывшиеся сухой корочкой. Леви резко стряхнул их в ведро и мокрой тряпкой протер все поверхности, делая это лихорадочно быстро, будто секунда промедления будет стоить ему жизни.Лампа угасала, а керосина больше не было, потому ему пришлось прервать дела и сесть на диван, устало закинув голову на твердую спинку. Перед глазами?— темнота. Зловещая тишина, наполнившая собой дом, окутала Леви и медленно душила его. Он ненавидел сидеть без дела, а после того, как увидел Кушель, то его безучастное сидение и вовсе казалось ее приговором. Он должен что-то делать, а не впадать в объятия безнадежности.До его слуха долетали звуки битого стекла, визгливая ругань, противный смех, перерастающий в лай и скрежет стульев. Они разбивались о стены этого проклятого, как его окрестил Леви, дома, где живому места не осталось. Здесь могла обитать только плесень.Доктора, требующие за свой визит огромную сумму, оказывались бесполезными. В белоснежных халатах, с масками, прикрывающими нижние части лиц, оставляя для общения только равнодушные глаза, они выносили приговор за приговором, сыпля на голову непроизносимые медицинские термины, бубнили что-то про легкие и бактерии. Леви провожал их с камнем на сердце, еле сдерживаясь, чтобы не захлопнуть дверь с ноги, заторможенно двигаясь от скопившейся ярости.Только последний доктор, рекомендованный кем-то Кенни, подал надежду, сказав, что этой болезнью изредка мучаются люди и из верхов и что для них есть лекарства. Когда Леви спросил его о названии, то доктор горько усмехнулся, сказав, что цена превышает разумную во много раз.Однако Леви был настойчив.—?Спиритум.О Спиритуме он выяснил в тот же день. На самом деле в подземном городе можно было многое раздобыть без проблем, если у тебя есть деньги и умение договариваться. Леви уповал на это, хоть в общении и не был силен, но физическая сила этот недостаток часто компенсировала, поэтому он был твердо уверен, что лекарство раздобудет. Но выяснилось, что даже на поверхности Спиритум достать могли лишь избранные, и то не сразу.Это не остановило Леви. Прижать к горлу одной личности нож, процедить сквозь зубы угрозы, выпотрошить весь свой кошелек?— этого оказалось достаточно. чтобы вскоре к нему поступили сведения, что фургон с лекарствами проедет по восточной дороге в последний четверг месяца. Формулировка туманная, но точнее информации было не найти, очень уж лекарства были в дефиците, и о них не распространялись.Когда маленькая стрелка старых настольных часов остановилась на отметке ?двенадцать?, Леви распахнул глаза и встал. Он закрыл дверцы окон, сорвал с крючка непонятного цвета плащ и покинул дом, оставляя после себя оглушающую тишину.Смирение?— Леви боялся пуще всего. Ничто не могло быть разрушительнее, чем оно. Леви остерегался его, вгоняя себя в непрерывную борьбу за жизнь. За свою и за Кушель.Через полчаса он был вблизи платной лестницы, стараясь ступать в темноте, за пределами желтых кругов фонарей. Пройти мимо дежурных незаметным было непросто: хоть они ленились досконально отсчитывать сумму за проход, но обладали острым слухом и редко пропускали перебежчиков, старающихся стрелой пролететь по крутым ступеням. Леви выбрал другой способ?— раствориться в толпе. Он дождался группу мужчин, топчущихся у поста, и осторожно примкнул к ним сбоку, так, чтобы дежурные не видели его.Легально подняться наверх можно было лишь работая там, предъявив разрешение от местных чиновников. Это считалось привилегией, какой обладала ничтожная часть населения.—?Здесь не хватает.—?Черт бы тебя побрал! Опять подняли цену? Они хотят, чтобы мы задохнулись?—?Рви глотку в другом месте!—?Ганс, подкинь ему!Леви топтался на одном месте, имитируя занятость проверкой содержимого дорожной сумки, висящей на плече. Когда вход открыли, он неспеша последовал за всеми, стараясь ступать тихо и не слишком резко. Подняться по лестнице было одним из несложных пунктов плана, самое трудное?— сделать так, чтобы тебя не вернули обратно в город через час. Мигрантов никто не любил, тем более?— безбилетников.Чем выше он поднимался, тем легче дышалось. Послышались новые звуки?— резкий скрежет, который оказался песней сверчков. Скрытый натянутым ниже бровей капюшоном, Леви мог только исподлобья в нетерпении поглядывать наверх, предвкушая то особенное ощущение, когда над головой перестает нависать зримый потолок, которого можно коснуться. Ходили слухи, что у неба нет границ.У выхода мужчин ждали лошади, которых придерживал рыжий подросток с сонным лицом. Леви завернул в ближайший проулок, удостоверившись, что за ним не ведется слежка. Голова немного кружилась от свежего прохладного воздуха. Времени осматривать город не было, но он мельком заметил, что дома здесь стояли ровными рядами, высокие, с открытыми окнами, что его поразило?— значит, кражи не боятся. Фонари светили ярко, но из-за того, что пространство было открытым, их свет рассеивался. В слегка тусклых, как ему казалось, желтых лучах летали мошки, и Леви держался от них подальше.В узком проулке он устроил засаду, прячась за ящиками, сидя на корточках. Людских голосов не доносилось, все спали, только природа не допускала полной тишины: листья деревьев шелестели, кошки прыгали по крышам и издавали рычание, неподалеку текла река, было слышно торопливое журчание воды. Звуки умиротворяли, и Леви стоило больших усилий не поддаться их чарам и не склонить сонно голову. Он больно ущипнул себя за руку и немного взбодрился.Стук колес и цоканье копыт оповестили?о приближении фургона?— пора. Леви подкрался поближе, оставаясь в тени дома и замер. Показалась повозка, набитая коробками, покрытыми огромной тканью, на которой выделялась большая черная печать. Буквы на печати он не смог прочесть.В серых глазах Леви сверкнула искра.Лошади шли неторопливо, они выглядели изнуренными, словно шли очень долго и без остановки. Вожжи держал молодой парень со светлыми волосами, в военной форме с эмблемой на предплечье, покачиваясь в такт. Больше людей не наблюдалось. Леви сделал пару шагов вперед, оглянулся напоследок и рванул к повозке, на ходу перерезая веревки ножом. Он действовал неслышно, стиснув зубы от напряжения. Веревка была толстой, но нож он точил лично, придавая оружию множество узких граней для остроты, поэтому вытащить коробку оказалось несложно. А вот унести ее?— неожиданно трудно. Леви услышал за спиной лошадиное ржание и грубый окрик.—?Куда тащишь?!На него с огромной скоростью неслись трое военных. Леви выругался, выдернул коробку и побежал в сторону, но путь ему загородила лошадь. Он едва не влетел в нее и, затормозив ногами, бросился в сторону, туда, где он сидел в засаде.—?Смотри-ка, деру дал! —?закричал военный со злорадством в голосе и ринулся за ним.Леви взбежал вверх по ящикам и запрыгнул на крышу, распугав собравшихся там котов. Военный оставил лошадь и побежал следом, двигаясь нисколько ни медленнее. Он засвистел в свисток. Леви не понял, к чему был этот сигнал, но когда перед ним внезапно, словно из воздуха, появились три фигуры в зеленых плащах, со странными устройствами на ногах, его перспективы на данный момент стали предельно ясны.Он был окружен, но…Если сброситься с крыши, то он упадет в реку и окажется на другом берегу.Адреналин ударил ему по затылку. Кровь забурлила по венам. В животе образовался нервный жгут, сдавивший все органы.Леви, чтобы сбить всех с толку, продолжал бежать, будто добровольно хочет оказаться в лапах полиции, но когда между ними остался жалкий метр, он свернул направо, готовясь упасть боком. Его ботинки заскользили по мокрой черепице, а ящик чуть не упал, но Леви прижал его сильнее и закрыл глаза, чтобы не видеть падение.Вместо приземления в воду и характерного всплеска, он упал спиной на что-то твердое, отчего в глазах показались искры. Дышать вдруг стало очень трудно. Боль пронзила тело копьем. Леви вцепился руками в горло и громко вдохнул, изогнувшись в спине. Окружающее пространство крутилось, взгляд не мог ни на чем сфокусироваться. Кроны деревьев, фонарный свет, дымоходы и башни?— все исказилось и кружилось, словно в танце.Над ним склонились военные и тут же повязали руки, отодрав их от его горла. Леви попытался вскочить и дернулся вперед, но чужая нога ударила его в плечо и повалила назад.Он издал хрип и закашлялся. Зрение восстанавливалось медленно. Он крутил головой в надежде обнаружить ящик с лекарством невредимым и увидел, как его держит один из полицейских.—?Куски дерьма,?— выплюнул Леви в лицо одному из них.—?Живут там, откуда ты родом, сынок,?— голос полицейского звучал очень спокойно и устало,?— на что ты надеялся?—?Хватит с ним болтать, Маркс, у нас заканчивается дежурство. Сбагрим его побыстрее, и дело закрыто.Маркс хмыкнул и, схватив Леви за прядь волос, нагнул его, и сгорбленным потащил вниз к стене, по которой можно спуститься. Леви рыкнул и ударил его под коленку, по задней части ноги.—?Сукин сын! —?взбесился военный и потянулся к кобуре.Не давая другим ни секунды опомниться, Леви пинком выбил кобуру с оружием, подхватил лежащий ящик и спрыгнул на землю, наплевав на высоту. От такого приземления боль, похожая на судорогу, пробежала по ногам, но времени отряхиваться не было. Фургон уже уехал, так что ящик в его руках?— последняя надежда. Военные спрыгнули следом за ним, но получилось это у них гораздо мягче из-за наличия особых устройств. Леви не успел пересечь даже улицу, приготовившись спрятаться в ночной тьме, так часто спасающей его, как его подхватили за локти.—?Повяжите его, черт возьми!Леви хотел было использовать прежний прием, не раз сыгравший в его пользу, но не успел поднять даже ногу?— в шею что-то вкололось. В ушах зазвенело. Военные ослабили хватку, а мир вокруг начал тускнеть смазанными пятнами, и Леви, обмякнув в чужих руках, провалился в темноту. Последней его мыслью было: ?Опять эти ублюдки.?.Ад пуст. Все бесы здесь.