Глава 11 (1/1)

Латиф растворился в воздухе, я же потихоньку стал приходить в себя – слёзы высохли, сердце утихомирилось и отсчитывало уже ровные удары. Я слез с колен Амира и умылся, окончательно смывая остатки кошмарного сна. Из отражения на меня смотрело перепуганное лицо с заплаканными глазами, припухшими от слёз, обрамлённое иссиня-чёрными волосами, среди которых явственно была видна белая прядь, спадающая со лба. Да уж, ещё пара таких сновидений и мои волосы станут как у Латифа. Я с содроганием вспомнил обманчивую внешность джинна.– Кстати, Амир, а почему ты сейчас не с гулями? Ты же своей головой отвечаешь за них?– Не беспокойся, я наложил на их клетки сильное защитное заклятье, правда, почти израсходовал все свои запасы магии… Но зато они точно не сбегут, и мне не придётся часами просиживать в этой ужасной компании.– Это ты хорошо придумал! Так значит, теперь ты снова вернёшься ко мне в конюшню?– Вернусь-вернусь, не волнуйся, но только мне всё равно придётся периодически проверять этих тварей. Ты, кстати, будешь завтракать?– О нет! Латиф испортил мне аппетит надолго…– Ну, тогда иди к своим питомцам, а я проверю гулей и сразу же приду к тебе.– Хорошо, Амир, – я все-таки нашёл в себе силы благодарно улыбнуться другу, – и спасибо тебе…***Провозившись всё утро с лошадьми, я не то чтобы забыл о ночном происшествии, но практически полностью успокоился, хотя всё же частенько поглядывал на свою «почти съеденную» Латифом руку: она нисколько не изменилась, как будто ничего и не было. Стоп! Так ведь и вправду ничего не было – это была всего лишь очень искусная иллюзия. Но боль-то была настоящая! Да ещё какая!!!

Вскоре в конюшню вернулся Амир, и мы уже вместе продолжили работу. Почистив лошадей и выгнав их в манеж, он пришёл помогать мне с уборкой загонов. Уже через двадцать минут всё было готово, и мы уставшие, но довольные собой, вышли на улицу.– Скажи, Амир, а ты когда-нибудь влюблялся? – неожиданно для себя спросил я.– О, да… – печально улыбнулся друг, – мою первую любовь звали Лейсан и она жила со мной по соседству. Мы были ещё подростками, но казалось, что эти чувства они никогда не умрут…– А что потом?– А потом мы выросли… Она нашла себе более богатого и перспективного парня, а я ушёл из дома на заработки – вот и вся любовь… А ты-то влюблялся?– Ну… Мне нравится одна девушка – одноклассница – Диана, но я так и не признался ей в своих чувствах…– Так ты ещё ни разу не целовался?! Сколько же тебе лет?Я смущенно опустил глаза и покраснел до кончиков ушей.– Мне шестнадцать… И я… я просто не умею…

– Тебя научить?

От услышанного у меня глаза на лоб полезли.– Я, конечно, понимаю, что ты профессионал в этом деле, но мне, вообще-то, больше девушки нравятся…– Глупый, – я же тебе не секс предлагаю – в твоём возрасте стыдно не уметь целоваться…Подумав пару мгновений и глубоко вздохнув, я решился:– Ну хорошо, давай учи, сэнсэй…Амир склонился ко мне и ободряюще прошептал:– Не волнуйся ты так… это даже приятно… – улыбнулся он, как истинный соблазнитель.Я почувствовал, как чужие тёплые губы прикоснулись к моим. Ласково захватив в плен мою нижнюю губу, Амир стал нежно её посасывать, иногда проводя языком по зубам. Я понял намёк и приоткрыл рот… Вдруг Амир, удивленно охнув, отлетел от меня на пару метров. И только тогда я заметил разъяренного джинна: белоснежные волосы были распущены и извивались в порывах ветра, как змеи на голове горгоны Медузы, а его убийственный взгляд, пригвоздил меня к месту. Латиф прямо-таки дрожал от одолевающего его гнева. Ну, что я опять сделал не так?

– С тобой я разберусь позже! – яростно прорычал он, испепеляя меня взглядом, и уже через секунду стоял перед оглушенным Амиром.

Он был совершенно беспомощен. Джинн схватил его за грудки и мощным рывком, не напрягаясь, поднял здоровенного джанна на полметра над землей.

– НЕ СМЕЙ К НЕМУ ПРИКАСАТЬСЯ, Амир ибн Иса аль Халифа!!! Ещё раз позволишь себе нечто подобное – позавидуешь мёртвым!!! – проревел он и с силой швырнул его в сторону манежа.

Несчастный друг так сильно ударился спиной о забор, что было слышно, как хрустнули кости. С хрипом хватая воздух ртом, Амир медленно сполз по стене. Остроносая туфля джинна тут же ударила друга в живот, и он, охнув от боли, скрутился в позу зародыша.– Латиф, прекрати! Ты же убьёшь его!!!Но Латиф не слушал меня, охваченный жаждой расправы, и снова, вцепившись в волосы, приподнял его над землей. Амир захрипел от боли, когда тонкие гибкие пальцы сомкнулись на его шее в смертельном захвате. Я боялся ещё больше разозлить садиста, заточив прямо сейчас в камень, поэтому, недолго думая, подлетел к нему со спины и, обхватив руками, крепко сжал в объятиях. Уткнувшись лбом в спину джинна, едва сдерживая слёзы, сдавленно прошептал:– Успокойся, Латиф… Не надо… Остановись…Амир рухнул прямо к ногам джинна, сам же Латиф даже не шевельнулся в моих объятиях, только глубоко вздохнул и сказал почти спокойно:– Обещай мне… обещай, что это больше никогда не повториться, иначе…– Знаю-знаю… – скривившись в невесёлой улыбке, я передразнил: – «Я выдерну все твои конечности и раскидаю их по всему земному шару».– Но теперь-то ты мне веришь?– О да… Ты добился чего хотел…Латиф развернулся ко мне лицом и, скалясь в злобной усмешке, пообещал:– А сегодня ты ответишь мне за то… – подцепив острым длинным ногтем мой подбородок, он вынудил посмотреть прямо в глаза, – за то, что заставил меня испытать… – и растворился в туманной дымке.

Я тут же кинулся к моему несчастному другу.– Амир! Ты как? Ты живой? – причитал я, нежно укладывая его голову на колени.

Он ничего не ответил, и я снова воочию наблюдал его нереально быстрое выздоровление – синяки и ссадины исчезли, а неглубокие порезы затянулись. Спустя мгновение Амир как ни в чём не бывало встал на ноги и взглянул на меня с нескрываемым сожалением.– Со мной-то всё в порядке… А вот тебе сегодня ночью опять не поздоровится… Прости меня за этот глупый поцелуй!

– Ну что ты, друг, не бери в голову… Я не совсем понимаю, что сейчас произошло… Как ты думаешь, что ему нужно от меня?– Джинны большие собственники, вообще-то… Видимо, он искренне считает тебя своей собственностью…– Но я свободный человек! Я не могу быть чей-то собственностью! – с негодованием воскликнул я, вскочив на ноги и заложив руки за спину, начал ходить из стороны в сторону и рассуждать вслух: – Он явно хочет меня убить…– Ну, или любить… – заметил Амир.– О, Боже, да разве это возможно?! Он же… он не выносит людей! Мы ему противны… И я не хочу… не хочу стать сексуальной игрушкой Латифа!– Я даже не знаю, что тебе сказать на это… Но надо надеяться, к тому же у тебя ещё сохранились все три желания… Думаю, нам срочно нужно попасть к моему знакомому шаиру.– Ты прав! Нужно придумать план побега…***До конца дня мы с Амиром большей частью молчали: друг тщательно обдумывал детали нашего бегства, не отвлекаясь на пустые разговоры. Уже лёжа в кровати, перед самым сном, я задал ему идиотский вопрос:– А как ты думаешь, он сначала будет меня «любить», а потом убьёт?.. Хотя… не удивлюсь, если будет наоборот, чёртов извращенец!– Не думай об этом, Альберт… Я уже почти всё продумал – завтра попробуем реализовать мой план побега.– Легко сказать – «не думай»! А кстати, почему он сразу со мной не разобрался? Зачем ждать до ночи?– Вероятнее всего, чтобы ты помучился, рисуя в своей голове варианты наказания…

Я хмыкнул, не удостоив его ответом, – почему-то мне было совсем нестрашно… Я закрыл глаза и провалился в сон……Ну вот! Опять та же самая камера?!– Латиф, мог бы придумать что-нибудь новенькое – ты меня разочаровываешь.«Боже, что я несу! Заткнитеменяхотьктонибудьпожалуйста!!!»– И что меня ожидает на этот раз – снова гуль? Может, сразу два? Или меня самого превратишь в одного из них, а?

«Заткнись! Заткнись! Заткнись!!!»– Ну где же ты, мой мучитель? Давай, испытывай на мне свои извращенные фантазии, садист! – игнорируя голос разума, всё не унимался я .

Неожиданно железные решётки растворились в дымке, и я оказался в простой, очень уютной, гостиной с камином. На мягком кресле восседал важный Латиф и покуривал ароматный кальян, стоявший рядом на столике. Выпустив изо рта пару идеально круглых колечек, он наконец взглянул на меня и проворковал:– Я рад, что ты так быстро оправился от кошмара, мой мальчик. Обещаю, в следующий раз я не буду дожидаться ночи… А теперь сними рубашку и присядь ко мне на колени!– О, я, пожалуй, откажусь от столь заманчивого предложения…– Не бойся, в мои планы, конечно, входит только твоя безвременная кончина в страшных муках, но, к твоей радости, не сегодня. А совращением малолетних я не занимаюсь…– Да ты меня успокоил, – хмыкнул я, – но всё равно, может, есть ещё какие-нибудь варианты?– Боюсь, что нет! И, если ты помнишь, дважды я не повторяю.Вот, чёрт! Что же делать? Пульс скакнул до невероятной отметки, и я на ватных ногах обречённо подошёл к джинну. Он отложил мундштук в сторону и, крепко схватив меня за руку, аккуратно усадил к себе на колени. Наши взгляды встретились, и его взор загорелся предвкушающим блеском, переливаясь всеми оттенками радуги. Я любовался игрой цвета в этих чудесных глазах, пока он не перевёл взгляд мне на грудь, заинтересовавшись пуговицами на моей рубашке: своим острым как бритва ногтем Латиф подцепил одну, и она, срезанная, покатилась по полу, потом та же участь постигла и все остальные – пуговицы разлетались в стороны с ужасающей скоростью. Я, затаив дыхание, следил за каждым его движением, не смея шевельнуться. Затем он одним рывком стянул с меня рубашку и, уткнувшись носом в шею, громко вдохнул мой запах.

– Латиф, перестань… – прошептал я, внезапно осипшим голосом, – я тебе не закуска к аперитиву…– Ты прав, мой сладкий, не закуска… и даже не сам аперитив – ты МОЯ СОБСТВЕННОСТЬ… И, пожалуй, я должен тебя заклеймить…– Нет! Прошу Латиф, не делай этого… – яупёрся руками в его грудь.– Лучше не зли меня, малыш, – предостерегающе прошипел джинн. – Смирись, человечек, поверь, я найду способ сломать тебя…После этих слов, джинн приподнял пряди моих волос, открывая ухо, и провёл по коже ногтём, оставившим после себя глубокую царапину и обжигающую боль. Я закусил губу, чтобы не закричать в голос, но когда Латиф продолжил с упоением «рисовать», сдерживаться стало сложнее. Он старательно выводил замысловатые узоры, спускаясь по шее всё ниже и ниже… Вскоре она вся была залита кровью, но джин не прекращал, полностью поглощённый своим занятием. Я старался не заскулить от неприятных и болезненных ощущений, непрошенные слёзы застилали глаза. Дойдя до ключицы, Латиф наконец-то остановился.– Хороший мальчик… Даже не дёрнулся… Ты заслужилпередышку… – неожиданно ласково прошептал джинн.И тут же его язык удивительно нежно пробежался по пульсирующим кровавым ранам, успокаивая тупую боль. Я не смог сдержать стона облегчения и от испытываемого наслаждения прикрыл глаза. Повторяя путь ногтя языком, Латиф самозабвенно слизывал с моей несчастной шеи кровь и остатки боли. Похоже, он немного увлекся, потому что его влажный язык спустился ниже, и я не сдержал всхлипа, когда садист неожиданно обхватил губами мой сосок и втянул его в рот. Я выгнулся дугой, полностью растворяясь в восхитительных ощущениях. Рука сама потянулась к голове джина, запутываясь в белоснежных волосах. Обхватив затылок, я не знал, что делать дальше – оттолкнуть его, прервав эту коварную пытку, или, наоборот, полностью раствориться в сладостных муках. А искуситель тем временем продолжал ласкать мой бедный сосок, периодически меняя язык на зубы: мягко покусывая тугую горошину, тут же милостиво зализывал. Это непередаваемое ощущение – на грани боли и удовольствия – снова и снова пронзали моё тело дрожью и сводили с ума. Внизу приятно заныло, и я нетерпеливо поёрзал на коленях у джинна, но когда что-то твёрдое упёрлось в мой зад, меня как будто током шарахнуло и, распахнув глаза, я мгновенно пришёл в себя. Тут же попытался высвободить руку, но лишь сильнее запутался в волосах Латифа. Невероятно – они отросли у него метра на два и как живые змеи извивались на полу.

Недолго думая, я ещё больше намотал трепещущую растительность себе на руку и сильно потянул вниз, оттягивая голову джинна от себя. Он протестующе застонал и невидящим взглядом уставился прямо мне в глаза.

– Латиф. Что. Ты. Делаешь?! – чётко выговорил я хриплым голосом.Спустя мгновение цветная пелена спала, и чёрные зрачки увеличились, полностью заполняя всё глазное яблоко непроглядной тьмой и… И страхом?.. Он тут же вскочил с кресла, неловко скинув меня с колен. Ещё пару секунд джинн с ужасом пялился то на свои волосы, то на меня… И, не говоря ни слова, выкинул из своего сна…Ну что за фигня!!! Неужели нельзя приземлять меня на кровать поточнее?! Мой несчастный лоб снова поздоровался с уже вконец опостылевшим полом… Амир тут же проснулся и подскочил ко мне, на бегу переворачивая нашу единственную мебель – стол со стулом.

– Альберт! Ты в порядке? Что случ… – не договорив, друг отпрянул от меня и, словно не веря своим глазам,уставился на мою шею. – Он поставил на тебе своё родовое клеймо… Это невероятно!

Я, смутившись, прикрыл рукой раны и, пытаясь сохранять спокойствие, безмятежно спросил:– Ты про мои царапины? Да не волнуйся ты так – на мне всё быстро заживает…Амир, ни слова не говоря, сотворил из воздуха зеркало и протянул его мне. Без задней мысли я заглянул в него и начал разглядывать себя. Да уж, выглядел я просто ужасно: слишком бледное измученное бессонницей лицо, темные круги под глазами и эта дурацкая белая прядь… Всего за неделю, проведённую в этой грёбаной стране, я постарел лет на пять… Даже страшно, что будет дальше… Потом мой взгляд остановился на шее…Я просто не поверил своим глазам – кожа от уха до ключицы была расписана чёрными древними иероглифами, а последняя надпись, на арабском языке, гласила: «Собственность Латифа Джамиля Амир Сулеймана Шараф Эль Дина». Рисунок безвозвратно изуродовал мою кожу.– Твою мать! Это же татуировка! Умоляю, Амир, скажи, что это можно свести!– Боюсь, что нет… Мне жаль, Альберт… Это я во всем виноват! Ну зачем я тебя поцеловал?!

– Да брось, Амир… Латиф всё равно – рано или поздно – сделал бы это, – пытался я успокоить друга, упавшим голосом. – А теперь давай спать… Уже совсем скоро рассвет…– Прости…– Спокойной ночи, Амир.