Горячий глинтвейн, гитара, Гай Ричи (1/1)

Толпа начала планомерно рассредоточиваться по своим местам, напряжение насыщенного дня медленно истаивало, позволяя наконец вздохнуть спокойно. Культурная?— и не очень?— программа свадьбы по-гайричевски не оставила за прошедшие дни ничего, кроме пьянящей усталости и теплящейся пустоты. Начинался вечер, и гвоздём заключительного дня стал показ нового фильма.Генри нервно потеребил ремешок часов и ещё раз оглядел рассаживающихся гостей, не спеша покидать пригретое местечко под навесом.Волноваться было не о чем. Серьёзно, о чём волноваться на свадьбе Гая Ричи, когда вокруг ярчайшие звёзды голливудского пантеона, разморенные вином, шутками и приятной компанией, а через минуту им будет представлен новый фильм, промотур которого закончили несколько дней назад? О, конечно, совершенно не о чем. Кроме того, что Арми и Элизабет на зрительских местах не было.Пальцы с силой сжались на ремешке часов. В уголке губ предательски закололо, но Генри себя осадил: парень, ты не в том положении, чтобы ревновать. В конце концов,?— так, на секунду,?— они женаты. Уже пять лет как.Мысль едва ли отрезвляет?— скорее, бьёт под дых.Генри устало мотает головой: наверняка испарились куда-нибудь в одну из палаток, подходящее ведь время для романтики?— пока все рассаживаются по местам, можно уединиться, никто не помешает, так почему бы не…—?Сделай лицо попроще, Кент, не мир спасаешь.Генри оборачивается, взглядом сразу поймав мягкую, как-то по-родительски снисходительную улыбку: чёртов Хаммер умел улыбаться так, что внутри всё жарко и туго сворачивалось?— не от возбуждения, но от какой-то странной интимности момента, искренности, от… доверительности, пожалуй. Но это надо уметь видеть между строк. Через бравады и кроткие взгляды из-под ресниц. Генри, к счастью, научился.Правда, минус в этом тоже был: Генри переставал замечать вещи очевидные. Например, что Арми переоделся в чёртов пижамный комбинезон. Или что держит перед собой поднос со стаканами, от которых идёт одуряющий?— и слишком знакомый?— запах специй. За спиной Арми, вливаясь в расслоившуюся толпу гостей, мелькнула Элизабет с таким же подносом. Генри проводил её пристальным взглядом, пока она не скрылась в противоположной стороне в палатке, и снова взглянул на улыбающегося Хаммера.—?Это что?Не то чтобы вопрос или ответ действительно требуются, но отчего-то от мыслей, чем на самом деле занимались Элизабет и Арми, пока Генри пытался купировать порывы ревности и подозрительности, становится почти стыдно. И неловко.Будто Хаммер своим припечатывающим, пронзительным взглядом действительно может пробраться в мысли Генри и увидеть, что там творится.Но Арми, конечно, не может. И не собирается. И на вопрос Генри только благодушно пожимает плечами, улыбается шире и отвечает:—?Глинтвейн.Генри заламывает бровь.—?В августе?—?О, брось,?— насмешливо закатывает глаза Арми, пристраивает поднос на край стола и протягивает один стакан Генри,?— глинтвейн?— напиток настроения, а не времени года. —?И настойчивее тянет руку в его сторону:?— Бери уже.Наконец отвлекаясь от улыбчивого рта, Генри на секунду зависает взглядом на длинных, удивительно складных пальцах, удерживающих тёплое стекло,?— и всё-таки берёт стакан, мимолётно касаясь чужой руки?— такой же горячей, как свежесваренный глинтвейн. Это может быть игра воображения, что Арми действительно задержал прикосновение на миг, на секунду дольше, чем они могли себе позволить, но это хочется принимать за чистую монету. И Генри принимает, как принимал до этого: урывал по чуть-чуть, по мгновению, по случайности, чтобы потом кропотливо перебирать в памяти. На большее у него нет права. Если Арми, конечно, сам не захочет.Генри задумчиво касается края стакана губами, пряча дрогнувшую улыбку.Вот так и попадают на орбиту солнца под названием Арми Хаммер. Беспощадно и безвозвратно. И кто-то обязательно становится зависим, потому что теперь это?— вопрос жизни.—?Не случится никакой глобальной катастрофы, если ты просто попробуешь,?— насмешливо бурчит над ухом Арми, и лишь через секунду приходит осознание, что за потоком мыслей глинтвейн отошёл на второй план. Генри качает головой и всё-таки пробует. На языке сразу становится горячо и терпковато?— глинтвейн не обжигает, но ласково согревает; ярко, не перебивая, но становясь основой, ощущается цитрус и корица, вкус пряностей приятно обволакивает горло, не распадаясь отдельными оттенками; букет ароматов щекочет нос. Тепло затапливает грудную клетку, и становится пьяно и хорошо совсем не из-за вина.—?Вкусно,?— авторитетно заключает Генри, поднимая взгляд.—?Ну раз сам Супермен оценил, остальным однозначно должно понравиться. —?Арми улыбается в ответ совсем по-мальчишески, ярко и широко, и желание вернуть шпильку мгновенно отпадает. Зато появляется желание оказаться рядом, на шаг ближе, прижать к себе?— не по-дружески, но по-свойски, почти ревностно, дать понять: никто не отнимет, не станет между, не заберёт. Арми, конечно, этого не поймёт?— наверняка переведёт всё в шутку и снова отколет что-нибудь своё, хаммеровское. Поэтому Генри душит это желание тоже, сильнее сжимая стакан в руке: не всем своим импульсам стоит потакать.Смех из ?зрительского зала? невольно выводит из оцепенения, и Генри кидает взгляд через плечо: Гай вместе с Лайонелом уже вышли на импровизированную сцену, чтобы представить ?Агентов АНКЛ?. А ещё рассказать пару (десятков) баек со съёмочной площадки. И конечно же похвалить их с Арми за подход к съёмкам фильма?— от воплощения персонажей на экране до ?непревзойдённой химии? (что за дурацкое слово), которую они создали на площадке…—?Я же говорил, что мы влюбились друг в друга,?— смеётся Арми, оказываясь совсем рядом.И Генри не знает, кто к кому тянется первым, но ладонь ложится на чужую талию привычно, пока Арми забрасывает руку на плечо; бедро стыкуется с бедром, плечо с плечом, спаиваются бока, левое к правому,?— и становится разом как-то правильно, цельно, как должно быть.Невидимая сила притяжения. Два полярных магнита, оказавшиеся слишком близко.Нужно было сказать, что они физики, а не химики. Их бы всё равно не поняли. А Арми бы посмеялся.Потому что понял бы всё.—?На вас, парни, только компромат собирать,?— смеётся кто-то позади?— Элизабет, ну конечно Элизабет,?— и Генри почти ощущает себя пойманным с поличным, но Арми вторит смеху жены, и напряжение просто не успевает зародиться. Как и стыд. Генри улыбается едва ли смущённо, заглядывая через плечо Арми в телефон Элизабет: та успела снять их со спины.Получилось недурно. По крайней мере, пижамный комбинезон выгодно подчёркивает задницу Арми. О чём, конечно, Генри не говорит?— зато говорит Элизабет, словно прочитав его мысли. И это, о чёрт, почему-то совершенно не звучит вульгарно или пошло, даже когда Арми предлагает попозировать своей ?лучшей стороной?. Естественно, ему не стоит знать, насколько эффектно он выглядит со спины. Но эту фотографию, пожалуй, Генри попросит Элизабет скинуть и ему. Так, чисто на память. Не любоваться же на неё одинокими ночами, право слово.Когда Элизабет, обменявшись с Генри заговорщицкими взглядами, упархивает из палатки обратно в компанию Джеки и других подружек невесты, Арми неожиданно наклоняется, сверкает своими невозможными искренними глазами и произносит доверительно:—?Мы можем уйти.И даже не улыбается, господи, о господи, откуда в тебе столько серьёзности, парень? Только взгляд лукавый, блестящий, почти гипнотизирующий, и Генри поспешно отводит глаза на полупустой стакан глинтвейна в своей руке. Предложение двусмысленное. В стиле Хаммера. Но вещи наверняка он предложит однозначные и до смешного невинные. Что-то вроде ?пошли сыграем в крокет?.Генри не уверен в том, что это честно?— просто уйти, когда остальные гости смотрят фильм с их участием,?— но если подобные вещи Арми предлагает сам…—?Гай не обидится? —?всё-таки спрашивает Генри, силясь воззвать то ли к своей совести, то ли раскусить Арми, но тот смеётся и мотает головой:—?Шутишь? У него появится ещё один повод для подколов. —?И, не переставая улыбаться, подражает акценту Гая:?— ?Мои мальчики совсем расшалились, сбежали со свадьбы, хотя не то чтобы свадьба была у них?.Это не совсем заманчивая перспектива?— стать главными героями шуток Гая. Если, конечно, не брать в расчёт, что он так шутит уже третий год. Впрочем, если всё-таки есть шанс остаться с Арми наедине, даже если в конце концов они будут заниматься всякой ерундой…К слову об этом.—?Есть предложения?—?Знаешь, есть много вещей, которыми могут заниматься двое,?— серьёзно говорит Арми, делая такие честные щенячьи глаза, словно не замечает двусмысленности собственных слов. Или нарочно делает вид. —?Например, я могу сыграть для тебя на гитаре. Если ты не против, конечно.Генри сокрушённо качает головой, но с идиотской улыбкой справиться никак не может: боже, Хаммер, есть куда более интересные вещи, которыми могут заниматься двое; так что от замечания, пусть и завуалированного в совершенно другие слова, удержаться невозможно:—?Звучит как свидание: будешь играть мне романсы?Арми продолжает делать щенячьи глаза, но в голос его закрадывается что-то подспудное, словно обещающее, когда он произносит:—?Для тебя?— что угодно.…что ж, пожалуй, раз такое дело, для начала вполне сойдут и гитарные романсы.