1 часть (1/1)

Корекие всегда любил свою сестру. Несмотря на все травмы, бесповоротно меняющие мировоззрение, любил. Сестра значила для Кие абсолютно все в этом черством мире. Она была единственным человеком, который знал о нем совершенно все. Очнувшись, Корекие почувствовал сильный холод, сковывающий тело. Однако сковывал его не только холод, но и веревки, до боли сильно сжимающие мягкую белоснежную кожу. Устало приоткрыв глаза и задрав голову вверх, Шингуджи в глаза бросилось небо. Красивое. Звездное. В детстве Корекие любил наблюдать за подобным великолепием природы вместе с сестрой, они вечно по-своему называли звезды, давали созвездиям забавные имена. — Неужели ты очнулся, убийца, — с нескрываемым отвращением произнес Рантаро. Холод пробирал до костей, почти вызывая боль. Отвечать ничего не хотелось, да и говорить было немного тяжело. — Раз не хочешь ничего отвечать, то и смерть твоя будет тихой и незаметной. О таком ты мечтал?Кие рассмеялся. Хрипло, болезненно, искренне. Рантаро и правда казался ему смешным. Неужели он не понимает, что в жизни жалкого антрополога и правда нет больше смысла? Неужели этот глупый Рантаро и правда думает, что застал Кие врасплох? Шингуджи намеренно попался, дав явную подсказку. Рантаро был разочарован. Ему не хотелось верить, что этот мрачный антрополог все-таки причастен к убийству его подруги, Каэде Акаматсу. Этот сгусток позитивных чувств и мягких светлых волос был по-своему дорог Амами. Талантливую пианистку хотелось защитить от этого гадкого мира, оберегать, словно младшую родную сестру, хоть она и без помощи была способна постоять за себя.— А ты знал, что сознание сохраняется и?после смерти? На?ранних стадиях смерти мозг остается в?полном сознании. Интересно, каково это: осознавать, что ты мертв? — Шингуджи произносил слова совершенно спокойно, хоть на деле они давались ему с большой тяжестью. Холодно. Невыносимо. Хочется в теплые объятия сестры. — Возрадуйся, сейчас ты узнаешь, каково это. — слегка подавленным голосом сказал Рантаро, потянувшись к канистре с бензином, проверяя в кармане наличие зажигалки. — Как тебе идея сгореть заживо?— Как благородно, Амами-чан, ты согреешь меня? — невпопад спросил Кие, слабо усмехаясь. Он сделал все, что мог, и готов принять смерть от такого, как Рантаро — Только сохрани верхнюю часть моей формы, пожалуйста, ее мне сшила сестра. Хочу, чтобы в этом мире осталась частичка ее души, с которой она шила эту вещь. Амами замер, недоверчиво смотря на Корекие. Серьезно? Почему он так спокоен? Почему даже сейчас его волнуют лишь связанные с сестрой вещи?— Блять, — начиная медленно выходить из себя, выругался Рантаро, подходя близко к привязанному и заглядывая в его янтарные глаза, словно пытаясь увидеть там хоть какое-то подобие эмоций. Ничего, мрачная пустота. Амами было жалко этого парня. В его голове столько знаний, столько интересных мыслей, столько всего, но он встал не на ту дорогу, убивая. Хотя нет, не так. На эту тропу его вынудила встать судьба. Рантаро уверен, что если бы у этого потерянного паренька был выбор, он не стал бы убивать. Если бы...Теплые руки Рантаро потянулись к маске Кие, аккуратно снимая ее. Без этого дурацкого куска ткани Шин больше походил на обычного человека. Как забавно видеть, насколько покусанные от нервов губы у убийцы. Корекие всегда казался эталоном спокойствия. Странно осознавать, что тот тоже способен на переживания. Все-таки Кие тоже человек. Совершенно больной до мозга костей, но человек. Он умеет чувствовать. — Черт возьми, был бы ты адекватным... Если бы ты был обычным, мы смогли бы дружить. А еще ты бы обязательно подружился с Каэде, с Шуичи, с Киибо и другими ребятами... Они и правда хорошие. — Рантаро устремил свой взгляд в пустые глаза напротив, в то же время переведя свои теплые руки на чужие ледяные щеки. — Мне жаль, Кие, мне правда очень жаль. — Просто сними верхнюю часть формы, возьми ее с собой и сожги меня, давай. Я устал ждать, ожидание утомляет. — безэмоционально ответил Шин, прикрыв глаза. — Чтобы это сделать, мне нужно развязать тебя, а доверия ты никакого не вызываешь. У меня нет гарантии того, что ты не прирежешь меня при первой же возможности. — Кх-кх-кх, ты действительно не веришь мне, Амами-чан? — слабо усмехнувшись, спросил Корекие, после устремив свой серьезный взгляд прямо в глаза человека напротив. — Мне незачем более жить. Я сделал для своей сестры все, что мог. У меня больше нет цели в жизни, теперь я не вижу смысла. Рантаро поверил. Наивный. Несмотря на всю свою проницательность и здравый ум, поверил убийце. Шин и не предполагал, что будет так легко заставить этого парня идти на поводу. Как только парнишка с волосами забавно-зеленого цвета освободил Кие полностью, антрополог опрокинул того на холодный асфальт лицом вниз, достав из непримечательного кармана маленький складной нож, приставив его к шее Рантаро. Для вида. Тоже для вида Шингуджи сел на ноги Амами, чтобы тот не смог сбежать. Однако он и так знал, что Рантаро не станет трусливо безрассудно убегать. — Блять, так и знал, что тебе нельзя доверять. Ненавижу. Давай, прикончи меня за мою паршивую доброту и желание помочь даже такому, как ты, — на эмоциях выпалил Рантаро, даже не дергаясь. Корекие ничего не ответил, лишь отложил нож и потрогал одной рукой мягкие волосы Амами, слегка улыбаясь. Эту улыбку незнакомый человек мог посчитать жуткой и ненормальной, нежели искренней и доброй. Иначе Кие не мог, он просто не умел улыбаться. — Твои волосы такие мягкие, Амами-чан. Как у сестры. — Отпусти, — злобно ответил Рантаро.— Неужели ты тоже считаешь меня мерзким и странным типом, как и все они? — спрашивал Корекие, продолжая медленно перебирать волосы одноклассника. Это успокаивало, напоминало о детстве. Когда Кие было плохо, сестра крепко обнимала его, пока он цеплялся совсем крохотными хрупкими руками за мягкие волосы сестры, рассыпавшиеся по ее плечам. И неважно, что причиной плохого состояния и кровоточащих ссадин тоже была сестра.— Отпусти меня, Кие, — с надеждой в голове повторил Рантаро, боясь лишний раз двинуться. Он знал, что Шин не убьет его. Верил. Надеялся. Как же ему хотелось верить каждому, как же хотелось дружить с каждым, как же хотелось, чтобы все были счастливы. Черт, он бесповоротный болван, раз правда надеется на то, что даже убийца может измениться. Корекие это наскучило. Он еще совсем недолго молча сидел, аккуратно перебирая пряди на голове Рантаро, а после аккуратно поднялся с пола. Вставать второму было немного тяжело, так как от сильной тяжести в виде одноклассника ноги затекли. — Что будешь делать? Тебе поручили убить меня, а ты мало того, что не смог, так еще и на свободу меня выпустил. Как думаешь, каким теперь будет чужое отношение к тебе? Тебя будут презирать и ненавидеть, считать моим сообщником. Так почему бы тебе и правда им не стать, м, Амами-чан?— Я не собираюсь помогать тебе в убийствах, это ужасно, — уставшим и вымотанным голосом ответил Рантаро, аккуратно поднимаясь с пола и облокачиваясь на стену. Он знал, что ничего уже сделать не мог. Нет даже смысла пытаться привязать Кие обратно, пока тот в здравом уме. Рантаро понимал, что тот в разы превосходит многих в физической силе. Остается только идти к машине и езжать отсюда к чертям собачьим, оставив убийцу здесь. Все-таки до города тут около двух километров, сам он не дойдет. Может так он умрет? Хотя бы не от теплых рук Рантаро, который не мог убить даже такого гнилого человека, как Корекие. — Какая жалость, Амами-чан. Уходишь? — с наигранной досадой проговорил Шингуджи, когда Рантаро направился к выходу из одноэтажного полуразрушенного здания. Амами ничего не ответил и просто ушел. А ведь Кие ничего не стоит догнать его и прикончить, спрятав труп в лесу, находящемуся в двух шагах от этого заброшенного здания. В стрессовых ситуациях Амами забавный, противоречивый и предсказуемый. Спустя примерно минут тридцать размышлений о своих дальнейшей действиях Кие направился к выходу. Ему все еще было невыносимо холодно, ведь на улице уже сильно холодало, середина осени. Рантаро был в куртке, ему повезло, а вот Корекие в одной только форме мерз так, словно на улице минусовая температура. С собой не было ни телефона, ни иных средств связи. Вокруг тоже ничего. Сплошной лес и тихая дорога. Шин шел по какой-то протоптанной тропе около часа, но так и не встретил никого. Безвыходная ситуация. Без средств связи, вокруг никого, ничего, тишина, тело пробирала невыносимая дрожь от холода, ноги подкашивались, кружилась голова. Хотелось есть. Интересно, Рантаро уже поужинал? Ведь именно эта тварь поставила Корекие в такое положение. Но злится ли Шин на него? Нет. Амами тоже просто жертва обстоятельств. Идти дальше было тяжело. Ноги сильно устали, поэтому Кие снял свои тяжелые ботинки и понес их в руках. Теперь ноги болели от небольших камешков, валяющихся на земле. Было уже все равно. Он просто хотел домой. Домой к живой сестре, чтобы попасть в ее объятия и забыться. Крепко обнять за хрупкую шею, уткнувшись в плечо. Кие всегда так делал раньше. В ногу резко впился осколок стекла. Больно-больно-больно. Шингуджи не мог идти дальше. Упав на землю, он попытался аккуратно сесть и вытащить осколок стекла из чувствительной кожи стопы. Одно неумелое движение и кровь из раны стала быстро струиться, что вновь привело Корекие в ужас. Он панически боялся крови. Это напоминало ему о моментах, когда сестра была в ярости и вымещала это на нем. Шин все равно любил ее, но боялся глубоких порезов. Именно перерезав себе горло, его сестра покончила с собой. Корекие видел ее в тот момент. Лицо, теряющее краски, содрогающееся в агонии тело и лужа крови. Страшно. Своим жертвам он никогда не наносил режущих ран, предпочитая простое удушение. Сил больше не было. Антрополог просто лежал на холодной земле в ожидании хоть кого-нибудь. Вот бы тут была сестра, она бы обязательно помогла. Для начала сделала бы рану еще глубже, а потом бережно зашивала ее. Или Рантаро. Интересно, помог бы он убийце, которого сам бросил на произвол судьбы? Вряд ли.