Вместо эпилога 2. (2/2)

В этом секторе палубы кое-где ещё было электричество – иногда вспыхивали, чтобы тут же погаснуть, одинокие лампы в каютах, распахнутых настежь. Временами из повреждённых кабелей сыпались искры, заставляя тени в ужасе разбегаться лишь затем, чтоб миг спустя вернуться вновь. Порой белым шумом хрипели динамики повреждённой системы внутренней связи. Они всё шли и шли. Осторожно. Контролируя каждый метр пути. Почти не производя шума. Впрочем, свет фонарей выдавал их с головой. Тихое позвякивание ботиков о пол, завывания ветра где-то далеко, собственное дыхание. И больше ничего. Луч света мазнул по чему-то красному на стене и тут же замер. Смазанный кровавый отпечаток ладони, переходящий в полосу, поднимающуюся к… открытой вентиляционной отдушине.

- Какого хрена? – выдохнул Ватек, нацеливая ?Прелесть? в черноту вентиляции. Ярчайший оранжевый луч на миг осветил коридор, и отдушина превратилась в раскалённое металлическое месиво. И тут что-то громко зашуршало и зацокало где-то наверху, в потолке, стремительно удаляясь! - Твою мать! – взвизгнул Эдди, полоснув вдогонку багровым лучом. - Отставить! – рявкнул Рейтер. Опасения внезапно нашли подтверждение – странный звук в вентиляции теперь отчётливо слышали все. И это ударило по нервам сильнее, чем внезапное столкновение с нацистским суперсолдатом, заставляя напрягать внимание до предела и выше. – Идем следом. - Были бы у нас дроны, - с наигранным спокойствием произнёс ?тощий?. Однако то, что он успел сменить свой бластер на плазмомёт Сержа, говорило само за себя. - Ватек, заделывай все отдушины по пути – не хочу, чтобы какая-нибудь хрень схватила нас за жопы с тыла, - приказал Рейтер, и группа быстро двинулась дальше, теперь готовая к столкновению с неведомым и уверенная в том, что на палубе действительно было кто-то, кроме них. Кто-то или что-то постороннее.

Они не прошли и двадцати метров, как вновь тьму разорвал оранжевый мощный луч – Ватек принялся исполнять приказ. Это была жилая секция, где большинство дверей в каюты были открыты. Большинство, но не все. Первая закрытая дверь встретилась через минуту. По жесту Рейтера её вырезали лучом.

Каюта оказалась пуста и не представляла собой ничего интересного. Двинулись дальше. Но сколько бы теперь не прислушивались, странные шумы в вентиляции услышать не удавалось. Это нервировало ещё больше, чем прямое столкновение с неведомым - ожидание было подобно яду, медленно разъедающему волю. Казалось, будто сейчас неведомое нечто затаилось и внимательно следит за ними, выжидая удобного момента.

Снова полыхнул луч – одной отдушиной стало меньше. Коридор сворачивал влево. И оттуда, из-за поворота, лился неровный бледный, временами мерцающий свет, едва способный разогнать тьму.

Они повернули. Жилая секция продолжалась и здесь, но в десяти шагах дальше по правую руку, с вырванными ?зубами? дверей, зиял проход под знаком скрещённых вилки и ложки. Свет лился оттуда.

- Столовая? – с сомнением произнёс Ватек.

- Ш-ш-ш! – Рейтер приложил палец к забралу шлема, заставляя всех умолкнуть и прислушаться. В окружающих однообразных звуках, казалось, не изменилось ничего – всё так же уныло завывал ветер, выворачивая душу наизнанку своими жуткими трелями, всё так же подозрительно скрипел металл, будто переговариваясь сам с собой, всё так же слышалось собственное дыхание… Но теперь, в относительной тишине, на грани слышимости улавливалось что-то новое. Звук, похожий на тяжёлые вздохи или нечто подобное! Он доносился из столовой, и если бы отряд не слушал специально, его вообще можно было не услышать. Жестом Рейтер приказал всем двигаться с максимальной осторожностью, и скользнул, прильнув к стене, в направлении развороченных дверей, изрыгавших во тьму коридора неровный дрожащий свет. Остановился у края прохода, держа наготове бластер, и всего на секунду заглянул внутрь. Ватек вопросительно глянул на командира – тот жестом показал: ?Заходим?. В следующую секунду отряд метнулся внутрь в лучших традициях спецподразделений, быстро распределяя огневые сектора и беря помещение под контроль. Но стрелять здесь было не в кого – десятки изломанных или сваленных в кучи столов, стульев и кухонная утварь валялись повсюду вперемешку с продуктами, какими-то пакетами, пластиковыми бутылками и тому подобным. Разноцветные лужи соков блестели на полу. Тусклый свет едва горящих под потолком ламп, постоянно норовивших отключиться окончательно, придавал этому месту нездоровую, кладбищенскую атмосферу. Но кроме очевидного бедлама тут не было ничего примечательного – даже трупов.

Ничего, кроме звука, похожего на утробное дыхание, что стал громче! - Холодильная камера! – указал на открытую за стойкой массивную дверь ?тощий?.

- Гранаты, - тут же сориентировался Рейтер. Ему здесь не нравилось. И это мягко сказано. То же самое он испытывал лишь однажды – при вторжении Рейха в Меридиан, когда войска нацистов с неописуемой лёгкостью сметали одну линию обороны за другой.

От звука его голоса вздрогнул Эдди, но, всё же, снял с пояса единственную гранату. Он весь извёлся. Ему постоянно казалось, что за ними следят. А здесь, в столовой. Интуиция буквально орала не своим голосом. ?Рейтер!? - внезапно раздавшийся в шлемофонах женский голос оказал эффект разорвавшейся атомной бомбы! В этот раз даже сам Рейтер не удержался, прошипев тихое ?бля!? ?Рейтер, это Энола. Где вы?? - Палуба 1А, третья жилая секция. Мы в столовой, - прошептал меридианец в ответ, мысленно желая ?всего наилучшего? столь не вовремя заявившей о себе женщине. - Возможен контакт. Сколько вас ждать? ?Две минуты?, - коротко прозвучало в наушниках. ?Ждите?. Энола отключилась, и, всё же, её сообщение заметно приободрило отряд.

Но Рейтер не собирался ждать. Синхронно с остальными членами своей группы он по широкой дуге обошёл зал так, чтобы можно было видеть нутро холодильной камеры, на деле являвшейся целым небольшим складом. На стеллажах у стен здесь обычно хранились различные продукты – от упаковок замороженной рыбы и концентратов, до овощей и фруктов. Всё же остальное свободное пространство склада занимали мясные туши, подвешенные на крюках стройными рядами. И обычно туш этих здесь было не менее двух-трёх десятков.

Однако сейчас Рейтер увидел вовсе не это. И сразу понял, почему его так сильно терзало то самое неприятное чувство, которые он впервые испытал много лет назад. Он не раздумывал ни секунды – граната полетела в открытые двери камеры, а следом устремились ещё три! Миг спустя четыре мощных взрыва, слитые в один, сотрясли всё вокруг, разворотив стену склада и обнажая то, что же было внутри. Одного беглого взгляда было достаточно, чтобы понять – склад уже некоторое время не использовался по назначению. Сломанные и смятые стеллажи, будто со следами чьих-то огромных зубов или когтей лежали вповалку на полу, как и их содержимое. В стенах склада был как будто проплавлены огромные дыры-ходы, стенки которых поросли странной белёсой гадостью, которая медленно и противно шевелилась. Весь пол заливало нечто оранжево-белое, смешанное с красным. Вязкое и склизкое. Оно стекало с потолка, на котором, точно гроздья винограда, висели телесного цвета кожистые образования размером с футбольный мяч. Многие из них были уничтожены взрывом – сорваны, выпотрошены, и эта оранжево-белая жижа вытекала из таких ?мячей? тягучими нитями. А ещё здесь, вперемешку со сваленными в кучи мясными тушами, лежали трупы. Трупы людей, сородичей Ватека, коричневых могучих гуманоидов с гипертрофированными грудными клетками и руками. Много трупов! Эти кучи тел сочились кровью, расползавшейся по полу и смешивавшейся с жижей из ?мячей?. Некоторые туши и тела были объедены – где-то не было конечностей, где-то туловище лежало с обглоданными ногами, где-то тела и вовсе были расчленены. А на потолке, над всем этим безумием, в самом центре кладки, по-видимому, яиц, бугрилось огромное образование бледно-белого цвета, похожее на гору плоти, что периодически то опадало, то увеличивалось, порождая тот самый звук, что привёл сюда отряд.

И прямо в эту биомассу уже почти по шею врос, вися вниз головой, Серж! Белёсая биомасса как будто засасывала его, медленно наплывая на шею, буквально прорастая в неё, перерождая плоть, срастаясь со щеками, головой несчастного, чей рот был раскрыт в безмолвном крике, а лицо искажено гримасой неописуемого, животного ужаса. А глаза… одни эти глаза пугали больше, чем всё виденное на складе! - Ох…ть! – выдохнул "тощий", нацеливая плазмомёт на отверстия ходов, в каждый из которых спокойно мог пройти кто-то размером с тигра.

- Внимание всем группам! Это Рейтер! У нас контакт! Повторяю – контакт! – тут же передал меридианец, и в этот момент Ватек, у которого сдали нервы, выстрелил! Огромный оранжевый шар энергии, больше похожий на миниатюрное солнце, озарил всё вокруг, устремившись вперёд и испаряя либо плавя всё на своём пути! Отряд метнулся прочь. Ярчайшая вспышка сзади сдёрнула покровы тьмы, разметав отряд ударной волной! Неистовый жар обдал всё вокруг, пробираясь даже через защиту скафандров, а уши заложило от дикого грохота. - Ватек! – простонал Рейтер, сильно приложившись плечом о кучу изломанных столов. – Какого хера ты творишь?! Но этот возглас не достиг цели. Он потонул в стрёкоте, шуршании, цоканье и вымораживающем гортанном вое-клёкоте, раздавшемся вдруг со всех сторон! Дребезжащий, ни на что не похожий, этот звук пробрал до дрожи в коленках, а нутро обдало жгучей прохладой подступающего ужаса! Их окружили! Рейтер поднялся, оглядываясь. Склад превратился в одну раскалённую расплавленную топку. Ватек было на ногах, полосуя зал мощными лучами, оставлявшими раскалённые борозды. ?Тощий? стоял на четвереньках, тряся головой, и пытался подняться. А Эдди… рейтер даже не успел понять, что произошло – нечто, пробив пол прямо под ним, прошило бедолагу насквозь, подбросив с такой силой, что его пришпилило к потолку, разбрызгав кровь! Эдди даже не успел вскрикнуть, как был уже мёртв! И тогда появились они. Твари.

Бледные как сама смерть, похожие на помесь ската и самого жуткого ночного кошмара, вдруг отрастившего себе четыре членистые ноги и пучок длинных щупалец вместо хвоста, оканчивавшихся изогнутыми костяными наростами, с зубастыми пастями, они прогрызали пол, выбираясь наружу. Они пробили потолок и посыпались из вентиляции, карабкаясь по потолку и стенам не хуже пауков. Они тенями мельтешили в коридоре, перекрывая единственный путь к отступлению. И они возникали прямо из воздуха, до этого маскируясь так искусно, что невозможно было даже заподозрить их присутствия рядом! Несколько десятков тварей, самые мелкие из которых едва ли превосходили кошку, а самая крупная имела в холке полтора метра и обзавелась дополнительными конечностями, напоминающими руки. И вот теперь Рейтер мог с уверенностью сказать, что этот день был худшим в его жизни. Багровое свечение пробивалось сквозь закрытые веки, теребя сознание и заставляя его выбираться из пучины беспамятства. Гулкие звуки чьих-то шагов, разносившиеся вокруг эхом, заставили Дитриха вспоминать… Он вспомнил, что совершал переход их архива Рейхсканцелярии в Берлине сразу на Венеру, в штаб рейхсмаршала Монтаны. А потом… потом… Что же было потом?

Потом – темнота. Не так, к которой он привык, не та, что подчинялась ему. Это была иная темнота. Враждебная и непокорная! Но так не должно было быть. Это невозможно!

Крюгера осенила немыслимая догадка. Кто-то вмешался в его переход, и… Дитрих открыл глаза, и обнаружил себя в настолько тёмном месте, что не было видно ни стен, ни потолка. Одна сплошная тьма окутывала его со всех сторон. Впрочем, не только она была отличительной особенностью этого места. Пентаграмма! Он лежал в центре начерченной на пол сияющей багрянцем пентаграммы в виде перевёрнутой пятиконечной звезды, вписанной в кольцо, покрытое магическими формулами и символами. Вершины звезды так же были отмечены знаками и сияли кровавым светом гораздо ярче всего остального. Он узнал эти символы! Он узнал пентаграмму! - Кто здесь? Покажись! Я хочу видеть тебя! – в ярости вскричал Крюгер, силясь разорвать магические путы, что удерживали его в центре пентаграммы, но прекрасно зная, что не способен был этого сделать – древняя магия была куда сильнее. Кто бы ни сотворил это с ним, он прекрасно знал, как следует обходиться с высшими вампирами. Но кто? Кто был на это способен кроме Дока? - Действительно – с моей стороны не вежливо скрываться в тени, - разнёсся во тьме, озарённой багровым сиянием пентаграммы, скрипучий старческий голос. Вновь раздались шаги. Дитриху с трудом удалось повернуть голову в ту сторону. И все слова, которые он ещё хотел произнести, так и остались невысказанными. К краю магического круга из тьмы выступил старик в чёрной военной форме со знаками различие высшего офицера СС. Чёрные штаны-галифе, начищенные до блеска чёрные сапоги, чёрный китель, застёгнутый на все пуговицы, аристократическая осанка, монокль на левом глазу… Обезображенное лицо старика не узнать было невозможно. Вильгельм Штрассе собственной персоной! Его жуткое лицо скалилось в улыбке, залитое зловещим красным светом, а глаза… Едва заглянув в них, Дитрих понял всё. И испугался впервые в своей не-жизни. Он, высший вампир с нечеловеческими сверхъестественными силами, почти бессмертный, в сравнении с тем, кто стоял сейчас перед ним, был сущим младенцем! - Штрассе, - процедил оберфюрер, будто плюнул, обнажив клыки.

- Герр Крюгер. Мы, наконец, встретилась. Признаюсь, мне было интересно встретиться с кем-то из… вашего вида, - потирая руки, изрёк старик совершенно спокойным, холодным тоном.

- Как? – сказал лишь одного слово вампир, понимая, что ответ – это то единственное, на что ещё он мог хоть как-то рассчитывать. Ибо ничего другого ему не оставалось. – Печать ограничения, директива Кромвеля – как вы узнали? - Долгая жизнь и сотрудничество в Рейхом, не связанным предрассудками, открыли мне глаза на те области знания, к которым ранее я относился с незаслуженным… предубеждением, - будто извиняясь, пожал плечами Штрассе, протерев монокль платков, вынутым из кармана. – А касаемо этого, - его взгляд очертил пентаграмму и тьму вокруг, - вы же не думали, что я не узнаю, если кто-то вдруг проявит излишнее любопытство относительно моей персоны, и не подготовлюсь на все случаи жизни? Это был провал. Полное и безоговорочное поражение в битве, которая началась задолго до того, как Дитрих вообще о ней узнал. Крюгер проиграл ещё до начала сражения. И осознание этого жгло то, что у него ещё оставалось от души. Но он не боялся. Чудовища не боятся.

- Так кто же вы на самом деле? – теперь, видя Вильгельма перед собой, Крюгер мог точно сказать, кем тот не являлся. Человеком. Его сердцебиение не было похоже ни на что. - Для вас это уже не имеет значения, оберфюрер, не так ли? – изящным движением вернув монокль на место, сказал Штрассе. В багровом свете он более походил на демона, нежели на существо, столь похожее на человека.

- И что же имеет значение?

- А то, мой юный сверхъестественный друг, что очень скоро вы будете звать меня своим… Мастером, - улыбнулся старик, и пентаграмма взорвалась сиянием, подвластная его воле. Ритуал начался.