Глава 7. Болевой порог. (1/2)

Болевой порог — это уровень раздражения, причиняемый нервной системе, при котором человек чувствует боль.?Это редкость — человек, понимающий чужую боль?.Л. ТолстойЦентральная колонна мерно гудела, коническая структура из трёх концентрических цилиндров с нанесёнными на них незнакомыми символами, вращались в разные стороны, приводя в движение саму колонну, которая, казалось, перекачивала само время. Лаконичные пульты и приборные панели, охватывая сияющую колонну шестиугольником, деловито перемигивались огоньками и выглядели довольно архаично. Синий свет струился откуда-то сверху, но там не было решительно ни одной лампы, от того создавалось впечатление, что светится сам воздух.Это была рубка. Центр управления удивительной, которой оказалась невзрачная на вид синяя полицейская будка. Ах, да – а ещё она внутри была больше, чем снаружи! Намного больше.

510-й сидел у двери на лестнице, ведущей на круговую площадку, что опоясывала рубку по периметру, сложив руки на коленях, и отсутствующим взглядом рассматривал сурового кучерявого седого старика с римским профилем и бровями настолько могучими, что ими можно было открывать пиво. Старик колдовал над приборами управления своей чудесной машины, и, казалось, был полностью увлечён процессом. В голове стояла звенящая тишина, пустота. Даже удивление от внезапного появления этого спасителя с не менее странным кораблём было приглушённым и эфемерным. Потому, что закрывая глаза, 510-й теперь вспоминал всё, что натворил под действием того странного прибора, который получил от 114-го, который и стал его первой жертвой… Первой, но далеко не последней жертвой безумца, сорвавшегося с цепи. А ведь он думал, что это были только кошмары. Не были. Он не контролировал себя – да. Сознание его отключилось – да. Но то, что заняло его место в этот момент…- Что, скверный денёк выдался, верно? – старик, наконец, оторвался от приборных панелей и подошёл к 510-му, пребывавшему в чуть ли не прострации, и глядя на него сверху вниз. Непередаваемо мудрый, строгий, но в то же время где-то дружелюбный взгляд старика упёрся в 510-го, который под ним ещё больше съежился. Чего можно было ожидать от старика? Он не знал. Теперь он совершенно ничего не знал. Впрочем, как и раньше. И, как раньше, был во власти незнакомца. Но этот незнакомец его спас.- Приятного мало, когда становишься убийцей поневоле, - это был голос человека, разочаровавшегося и разуверившегося в себе, в мире, да вообще во всём. И, конечно, совесть не дремала, пытая его образами совершённых убийств. Не то, чтобы 510-му было прямо жалко нацистов, но… Будь он в сознании, то с такими силами нашёл бы другой способ. Он так думал.- Поневоле? – нахмурил брови старик, и от этого строгого взгляда захотелось спрятаться.- Кстати, я Доктор, - представился старик, совершенно внезапно сменив тему. – Хотя мы уже знакомы. Но вы наверняка этого не помните.- Уж я бы запомнил чудаковатого старика с синей будкой, - вялая улыбка скользнула по лицу 510-го. – Но вы правы – я не помню ничего, за исключением может пары последних дней. Точно не скажу – я много раз был без сознания и под препаратами. Может, я провёл и больше времени в том нацистском лагере.- Да, лагерь…, - Доктор взялся за подбородок, о чём-то задумавшись. 510-й решил, что тот почему-то огорчился при упоминании лагеря.

- Кстати, а какой именно вы доктор? – по правде сказать, докторов с 510-го уже было достаточно, и он был бы рад никогда больше с ними не сталкиваться. Но надо же было хоть что-то узнать о человеке, спасшем его.- Просто Доктор, - ответил старик настолько обыденно, словно ему приходилось повторять эту фразу изо дня в день.- То есть?- Что здесь непонятного? Я – Доктор. Вот и всё.- Это… ваша должность или… имя? – 510- оказался совершенно растерян таким ответом. И ему правда показалось, что именно имя и подразумевал его собеседник. Хотя это было бы уже совсем странно.- Призвание. И всё сразу, - старик резко сорвался с места, реагируя на какой-то сигнал с приборной панели, посмотрел, что к чему, дёрнул за рычаг и в рубке раздался звук – непонятный и завораживающий – который предварил появление синей будки из ниоткуда в посреди хаоса в трудовом лагере нацистов. Когда же финальным аккордом раздался звук, похожий на удар колокола, и всё стихло, Доктор глянул на 510-го и сказал:- Мы приземлились. Теперь можно подробнее заняться вашей проблемой, - в тот же момент солнцезащитные очки оказались у него на лице, и Доктор принялся сквозь непроницаемые стёкла пристально рассматривать 510-го. Очки издавали тихое жужжание, и 510-й ощутил лёгкую вибрацию и покалывание в теле. – Тот, кто с вами это сделал – гений. Безумец и злодей, но определённо – гений, - спустя пару секунд заключил Доктор, сняв очки и ещё более задумчиво оглядев ?пациента?. – Это похоже на процесс создания киберчеловека, но направленный в иное русло и остановленный в определённый момент, - было не ясно, чего в голосе старика больше – восхищения или неодобрения. – Потрясающе… В смысле – ужасно. Но с научной точки зрения – потрясающе. И никто не вынимал ваши мозги, что уже хорошо. - Я страшно рад. Думаю, вы бы нашли общий язык со Штрассе, - хмыкнул 510-й, окончательно уяснив, что перед ним ещё один эксцентричный представитель научной братии. Не такой мерзкий, как нацисты, раз выручил его и до сих пор не стал проводить над ним никаких противоестественных экспериментов, но всё же…- Штрассе? Старик с изуродованным лицом? – задумчивый взгляд упёрся в лицо 510-го, как будто Доктор пытался прочесть его мысли. – Нет, не припоминаю. Впрочем, здесь всё совершенно не так, как должно быть…- Так что скажете, док? Вы поможете мне? Можете достать из меня всё то барахло, что напихал в мой организм тот самый сморщенный старикан? – учитывая с какой скоростью этот ?доктор? определил, что с ним, и, похоже, встречался с чем-то подобным, у 510-го появилась тень надежды.

- Я бы… мог, - ответил Доктор. – Но не здесь, не сейчас. И не в этом месте. К тому же я пока не уверен, что у меня найдётся всё необходимое для проведения настолько сложной операции – то, что с вами сделали, очень сложно исправить. Хотя возможно.- Тогда, может, отправимся туда, где это возможно? Я хочу вспомнить, кто я такой, вернуть свою жизнь.- Похоже, вы не отдаёте себе отчёта в том, о чём просите. Пока я не могу этого сделать по двум причинам. Во-первых, нас обоих привело сюда важное дело. Во-вторых (и лживый Наблюдатель забыл об этом упомянуть), мой корабль теперь не может выбраться наружу из карантинной зоны, в которую превратились несколько десятков реальностей! Но насчёт памяти – это пожалуйста. Мне уже надоел этот ваш… узник. Вам не идёт, - в ту же секунду очки Доктора вновь издали жужжание, а потом…Гора, нет – целая мультивселенная обрушилась на голову 510-го несокрушимой монументальной глыбой внезапно открывшейся жизни, заполненной миллиардами образов, эмоций, отношений и ощущений! Целая жизнь вдруг начала проноситься перед глазами! Со взлётами и падениями, с радостью и горем, с великими свершениями и ужасными деяниями!Плотину неведения и беспамятства прорвало мгновенно, разметам осколки и размазав сознание 510-го тонким слоем, подминаемым образами, эмоциями и памятью личности совершенно иной и иного масштаба!Он вспоминал. Вспоминал! Открывшаяся память нескончаемым бурным потоком вливалась в голову, заполняя все лакуны, отвечая на все вопросы, давая знание и понимание.

То, чего он так страстно хотел, свершилось! Но теперь он уже не был тем же самым человеком, что ещё миг назад! Нет! Теперь у него было имя! И теперь у него была жизнь!Память, подобная сиянию близкого раскалённого солнца, сдёрнула покровы тьмы, и истинное ?Я? 510-го, уже не являвшегося таковым, восстало из пепла птицей-фениксом! И оно воссияло!Он рухнул на четвереньки, тяжело дыша. Глаза его бегали в диком темпе взглядом, устремлённым вглубь самого себя. Он хватал воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег. А потом – в одночасье – его взгляд замер. И сконцентрировался на Докторе.

- Двенадцатый, - с трудом выговорил он, словно испытывая сильное сопротивление. Огляделся. – Вы здесь всё поменяли. Мне не нравиться…- И это ваша благодарность? – ?обиделся? Доктор, сияя улыбкой. – Может, мне стоило оставить вашу урезанную версию? Как считаете, Странник?Монтана спускался в лифте, тихо насвистывая мотив ?Волшебного стрелка? вебера в ожидании прибытия. Но лифт, как и полагается любому уважающему себя лифту, ехал плавно и неторопливо.

- Майор! – позади вдруг раздался полный энергии и немного застенчивый юношеский голос. Рейхсмаршал оглянулся – из зеркала, что не понятно зачем висело на стене, на него взирал молодой парень с длинными светлыми волосами, торчащими во все стороны, одетый в оливковую военную форму в виде рубашки с коротким рукавом и шорт. Выражение полнейшей беззаботности на лице делало ?отражение? слегка дурашливым, но самой же запоминающейся его отличительной чертой были уши. Кошачьи уши на голове, которым юноша вполне себе активно шевелил! Впрочем, Монтана не был впечатлён этой деталью, как и самим странным появлением в зеркале парня вместо собственного отражения. – Идёте проведать Дитриха?- Да, обершарфюрер Шрёдингер, - подтвердил ?майор?, обратившись к подчинённому по его старому званию. Состояние Крюгера,наиболее сильного бойца Монтаны, после схватки с путешественником всё ещё оставалось на удивление плохим, хотя Дитриха сразу доставили на Венеру в главную лабораторию проекта ?Последний батальон?, переехавшего с Земли вместе со своим руководителем.

- Док говорит, что придётся ещё поработать, но он поправиться, - раскрыл все карты раньше времени Шрёдингер. – Вот. Вы всё узнали. Можете уже не ехать…В этот момент лифт остановился и дверь отворилась, выпуская Монтану, всё так же предпочитающего одеваться в безукоризненные белые костюмы, в небольшой холл с постом охраны, несколькими креслами и указателями на стенах у ответвлявшихся коридоров.

- А вам, Шрёдингер, давно пора носить форму унтерштурмфюрера СС, а не ?Гитлерюгенда? - звание имеете, да и возраст уже не тот, - поправив очки средним пальцем правой руки, вернул колкость майор. - Да. Но, во-первых, она мне нравится. Во-вторых, она мне идёт, - совершенно беззаботно ответил Шрёдингер, выходя из зеркала так же, как призрак из стены.

- Ребячество.- Я не старею.Офицеры поста охраны отдали честь при виде рейхсмаршала, Шрёдингер козырнул им в ответ и засеменил следом за ?майором?, размашистым шагом направившимся в коридор, где, согласно указателю, располагались помещения ?Последнего батальона?.Людей здесь было не много – проект увенчался успехом ещё в середине войны, а после неё был закрыт. Теперь здесь был штат сотрудников, достаточный для поддержания хозяйства проекта в рабочем состоянии, но не более. А ещё был Док. Доктор. Безумец от науки, на оголтелом фанатизме которого всё это время и держалась научная часть проекта. Даже сейчас он не оставлял своё главное детище без присмотра. И именно к нему направлялся Монтана.

Наконец они достигли дверей лаборатории – те автоматически отошли в стороны, утопая в стенах, и Максимилиан шагнул в помещение. Здесь царил полумрак. Почти темнота. Лишь кое-где на потолке слабо светились лампы – ровно настолько, чтобы не опасаться столкновения с какими-нибудь предметами или возможности обо что-то споткнуться. У стен рядами стояли крио-капсулы, из-за стёкол которых лился мертвенно-белый свет. Почти все они были пусты. Но кое-где были и постояльцы. В основном – мужчины. Или представители не человеческих видов. Работали аппараты, громоздившиеся в углу лаборатории, у стола с компьютерной системой высшего класса. Двери в комнаты для исследований были открыты, в автоклавной шёл какой-то процесс, что было понятно по шуму, доносившемуся оттуда. Виварий пустовал. По крайней мере – сейчас. Монтана знал, что ?добрый доктор? не бросает проект по созданию искусственных вампиров даже после его закрытия, совершенствует его и стремиться открыть нечто новое.

Багровое свечение пентаграмм в центре полутёмной лаборатории придавало всему помещению угрюмый и тревожный вид. Там и стоял он – массивный, чёрного дерева, гроб, в котором покоился Дитрих Крюгер. Он стоял на полу в самом центре хитрой пентаграммы, а на потолке прямо над вампиром была начертана ещё более сложная гексаграмма с вплетёнными в неё символами и формулами, не знакомыми Монтане. От странных агрегатов, похожих на помесь насоса с генератором, к гробу тянулись пучки кабелей, сплетаясь вокруг него пучков гудящих от переизбытка энергии чёрных змей, и, переваливая через край, они посредством особых разъёмов крепились к телу Крюгера.

- Майор! – тихий с придыханием голос Дока раздался из полумрака и сверкнули его необычные – с несколькими линзами – очки, делая учёного похожим на насекомое. Худощавый Док бесшумно скользнул к Монтане, поклонившись. Его белый халат, испачканный кровью, худоба, узкое вытянутое лицо с острыми чертами и жуткая улыбка придавали учёному некую зловещую ауру. Впрочем, это было не далеко от истины.

- Профессор Непьер, - кивнул Монтана, и Док распрямился. – Как пациент? – ?майор? остановился у края пентаграммы, не рискнув переступать светящиеся алым линии.

- Функционирует, ответил доктор, и даже в полутьме сквозь линзы его очков стало видно, каким алчным и жадным фанатизмом горят его глаза. Он столкнулся с новой интересной задачей, решение которой захватило его целиком. – Но те повреждения, что ему нанесли – я впервые вижу, чтобы кто-то смог подавить регенерацию высшего вампира.

- Вы ведь говорили, что всё дело в необычной энергии, которой воздействовал на него противник, - напомнил рейхсмаршал. За эти несколько дней он уже пару раз беседовал с профессором и читал его отчёты о работе с Крюгером, так что был в курсе причины состояния Дитриха.

- Всё верно. Наконец-то мне удалось методику, которая нейтрализует её действие, - учёный указал на пентаграммы и агрегаты, от которых тянулись кабели. – Но это займёт время.- Сколько?- Семь часов, герр ?майор?.- А что по поводу защиты? Не хочу, чтобы такая ситуация повторилась в будущем.

- Я работаю, - ответил Непьер. Но не слишком уверенно.- Не стесняйся, Док! Просто честно скажи, что ещё ничего не придумал, - улыбаясь, вернул своё слово Шрёдингер, на всякий случай встав за спину Монтаны, когда линзы очков профессора нехорошо сверкнули.

- То, чем его атаковали, абсолютно противоположно всему, что представляет собой вампир, - гневно глянув на парня, сообщил Непьер, заломив руки. – Ближайший аналог можно найти в китайской медицине и мифологии. Это энергия ?ЦИ? или ?ЧИ?. Жизненная сила, если очень упрощённо.- И что нам даёт это знание? – поинтересовался Монтана, вглядываясь в безмятежное и неподвижное лицо Крюгера – на нём ни раз не дрогнул ни один мускул, а глаза под закрытыми веками не двигались. Не вздымалась и его грудная клетка, в которую входили сразу два кабеля. Складывалось полное впечатление, что в гробу лежит мертвец. Технически так оно и было – нельзя же назвать вампира по-настоящему живым.- Даёт отправную точку, рейхсмаршал, - назвав своего командира так, Непьер подчёркивал, насколько сейчас серьёзен. – Я уже научился обращать эффект воздействия ?ци? на тела немёртвых. Найду и защиту.

- Что ж, если вы уверены…, - на самом деле Максимилиан очень хорошо знал профессора. И был уверен в его силах, пожалуй, даже больше, чем сам профессор.- Более чем, - это был именно тот ответ, которого Монтана и ждал.

- А что если Дитриху снова придётся сражаться с тем же человеком до того, как ты создашь свою защиту? – заданный в непринуждённой и дурашливой манере, этот вопрос Шрёдингера был весьма дельным, что внутренне признали и ?майор? и Непьер.- Даже если это случиться, - глаза рейхсмаршала сверкнули тенью того пламени, что разгоралось в его сердце каждый раз при слове ?война?, - Дитрих будет готов.- Так же, как и предыдущий владелец его тела? – хищная улыбка-оскал, в которой обнажились клыки, совсем не шла Шрёдингеру, разительно контрастируя с его имиджем.- Ах, Алукард…, - Монтана закрыл глаза и улыбнулся так блаженно, словно это было имя его дражайшей мамы. – Столько воспоминаний и битв… Нет, унтерштурмфюрер, мы будем мудрее нашего давнего врага.- Я почему спрашиваю – когда я застал вас в лифте, то как раз вернулся от Штрассе. Кстати – забавный старик. До сих пор пытается найти способ заблокировать мою способность быть везде и нигде и экранировать свою базу. Так вот, оказывается, несколько часов назад наш путешественник сбежал! Из трудового лагеря на чёртовом астероиде, откуда, по идее, в принципе нельзя сбежать!- Вот оно как? – вопреки ожиданиям юноши, ?майор? не казался встревоженным. Скорее – воодушевлённым. – Да, его поимка нам стоила нам немалых усилий.- Если это так, то я удвою усилия, - тут же заверил начальство Док. Он относился к Дитриху как к своему величайшему шедевру и был готов на всё, чтобы его сохранить. Как и остальных выходцев из ?Последнего батальона?.- Если всё прошло именно так, как задумал Штрассе, то вскоре пришелец из иных миров перестанет быть проблемой, - та самая улыбка появилась на лице ?майора?. Улыбка, с которой он вёл своих подчинённых в бой много лет назад. Улыбка, предвещающая начало великих свершений. Непьер и Шрёдингер затаили дыхание, замерли в ожидании следующих слов патрона. – Господа, очень скоро мы воспользуемся плодами наших общих с Вильгельмом трудов. Профессор!- Да, герр ?майор?, - вытянулся Непьер, едва взгляд золотых глаз коснулся его, ощущая, как по позвоночнику расходятся волны энергии, придавая сил.

- Мы возобновляем проект ?Последний батальон?! – громогласно объявил Монтана, резко взмахнув рукой, от чего бело плащ-пальто, накинутый на его плечи, взметнулся, точно на сильном ветру…Джонатан Гарднер – немолодой мужчина, страдающий от нехватки волос на голове, с осунувшимся лицом и тревожным лицом спешил. И спешил он, стараясь не подавать виду, ведь повсюду были камеры, вездесущие дроны и патрули, которых мог насторожить куда-то спешащий человек. А он стремился прочь из предместья Вашингтона, окружившего руины столицы ныне уничтоженной страны новым городом, быстро шагая по заполненным людьми улицам среди угрюмо-величественных зданий, высившихся вокруг надгробными памятниками, возведёнными победителями на братских могилах побеждённых в честь своего триумфа.

Мимо проносились машины, на монорельсе, пересекавшей Новый Вашингтон из конца в конец, тарахтел поезд, в небе, затеняя солнце, вальяжно плавали чёрно-серебристые туши цеппелинов в компании летающих авто, стройными рядами носившихся в изобилии по воздушным трассам.Джонатан шёл быстро и резко, направляясь к любой ближайшей автобусной остановке. Потому, что сегодня утром интуиция взвыла от предчувствия надвигающейся беды. А может это была паранойя? В обществе, где правительство сделало всё возможное, чтобы контролировать каждый шаг своих граждан, паранойя – это нормально. Как бы то ни было, он понял, что просто физически не сможет сегодня заставить себя выйти на работу. Он был совладельцем частной транспортной компании, промышлявшей в том числе и космическими перевозками. Время от времени – не официально. А в их среде уже пару недель муссировались слухи о внезапных проверках, обысках и допросах, с которыми к подобным копаниям зачасти сотрудники ?Гестапо? и ?Абвера?. И тот факт, что Гарднер, повинуясь интуиции, решил бежать, говорил лишь об одном – у него были скелеты в шкафу.

Остановка нашлась очень вовремя – Джонатан, находясь в толпе прохожих и кутаясь от холода в своё пальто, буквально кожей ощущал, будто является центром всеобщего внимания. Казалось, что за ним следят все, кому не лень, и каждый из этих людей вокруг – тайный агент ?Гестапо?.

Только бежать. Прочь из города. Прочь из… страны. Как бы сложно это ни было. План отхода у него был продуман заранее. И первый его шаг – на случайной остановке сесть на первый попавшийся автобус.Автоматическая касса выплюнула карту-билет, и Гарднер чуть не взвыл от напряжения, сознавая, что автобуса придётся подождать. Впрочем, ожидание продлилось не так долго, как думал Джонатан – чёрная округлая туша общественного транспорта подкатила к остановке точно по расписанию, и мужчина вместе с десятком новых пассажиров вошёл в открывшуюся дверь, приложив карту-билет к считывающему устройству. Он проследовал назад и занял пустующее место в дальнем конце автобуса – и дверь рядом, и легко следить за салоном.Автобус плавно тронулся, и за коном поплыл угрюмый урбанистический пейзаж, тронутый порчей национал-социализма, проявлявшейся в россыпях символики и стягов на зданиях, улицах, машинах, даже на одежде людей.

Интуиция продолжала бить тревогу, от чего Гарднер нервно ёрзал на своём месте, пытаясь одновременно уследить за всеми пассажирами в салоне. Теперь ему казалось, что он должен был уехать сразу, как только… Додумать он не успел – автобус остановился у следующей остановки. В открывшихся дверях показались трое – два молодых парня и девушка с заплетёнными в косички волосами. Выглядела троица вполне безобидно, но Гарднер решил не спускать с них глаз.

В возрастающем напряжении он проехал ещё несколько остановок, вздрагивая всякий раз, как кто-нибудь входил в автобус. Вышел на железнодорожном вокзале, всё так же подгоняемый ощущением сверлящего взгляда спину взгляда. Он не пошёл к кассам. Любые его перемещения всё-равно отслеживались если не камерами, то системой слежения за чипами. У него был ?блокиратор?, раздобытый с огромным риском через кучу посредников, но Джонатан не спешил его использовать – отключение чипа сразу привлечёт внимание. Уж если и использовать его, то когда это будет наиболее выгодно.Вместо касс он свернул к стоянкам такси, выстроившимся у вокзала. Вокруг было полно народу, машины ещё более суетливо проносились мимо. Он подошёл к первому же авто, водитель которого более-менее внушал доверие.- Добрый день, - поприветствовал его Гарднер, привлекая внимание.- И вам, - встрепенулся шофёр – почтенного виду убелённый сединами усач. – Собираетесь куда-то ехать?- Да. Кинотеатр ?Адольф?, - подтвердил старик, борясь с накатывавшей волнами тревогой, мешающей думать, и сухостью во рту.

- Двести марок за полчаса, а потом по десять в минуту, - последовал заученный ответ.

- Годиться, - кивнул Джонатан, садясь на переднее пассажирское место.Машина тронулась и вновь за окном поплыл опостылевший городской пейзаж, над которым начинали сгущаться серые тучи. Не иначе снег собирался. Хотя при здешнем климате это скорее будет дождь со льдом или ещё какая-нибудь пакость.Гарднер сейчас прилагал максимум усилий, чтобы выглядеть монументально спокойным, и пока это ему удавалось. Но когда ему показалось, что в зеркале заднего вида он увидел одну и ту же машину несколько раз на протяжении пути, то напускное спокойствие дало серьёзную трещину, а тревожные мысли лихорадочно зашевелились в голове. Неужели за ним действительно следят? Но так старомодно? Преследуя на машине, когда того же результата можно добиться просто сидя в уютном кабинете перед монитором и попивая чай?

Такси вырулило к искомому кинотеатру, располагавшемуся на пересечении двух улиц, и остановилось. Рассчитавшись, Гарднер вышел из машины, вливаясь в поток людей, жаждущих зрелищ, и вошёл в помпезное здание кинотеатра, украшенное огромным барельефом Фюрера на фасаде. Проследовав через атриум, он подошёл к очереди в кассы, отстояв которую в шуме людских голосов, обсуждающих грядущие и старые фильмы, а так же звонких детских криков, купил билет на первый попавшийся фильм. Не потому, что собирался его смотреть. Ему нужно было обосновать своё присутствие здесь. Потом он сразу двинулся к туалетам – единственному месту в здании, где, как он знал, не было камер.Уборная блистала белоснежной белизной отполированной плитки и благоухала горной альпийской свежестью. Гарднер усмехнулся, подумав, что в современном мире любое дерьмо можно замаскировать, завернув в цветастую конфетную обёртку и используя освежитель воздуха. Даже если это было просто обычное дерьмо.

Народу здесь оказалось не много – пять человек. Кто-то мыл руки, кто-то справлял нужду у писсуара. Джонатан не любил писсуары, презирал саму их идею, когда постыдное действо происходило на виду. А потому скривился и зашёл в свободную кабинку, в которой и заперся. Он специально подгадал время перед началом сеансов, чтобы страждущие быстро удалились из отхожего места, оставив его в одиночестве.

Тут начинался следующий этап его плана. Нужно было избавиться от слежки. Но когда она столь всеобъемлющая, сделать это не так просто. По счастью, это было предусмотрено – в туалете были узкие окна по д потолков, открывавшиеся в переулок, где тоже не было камер. Окна были достаточного размера, чтобы в них можно было пролезть. А там, в переулке, в тайнике ег8о ждал очень ценный и редкий предмет - ?Локи?, как его называют на жаргоне. Устройство, вводящее в заблуждение систему слежения, показывая ей координаты произвольные своего владельца и обманывая систему видеонаблюдения. Подарок от нескольких благодарных клиентов, о которых уж точно никому не следует знать, недавно его навестивших…Внезапный стук в дверь его кабинки моментально смешал все мысли, резанув холодом по спине и чуть не заставив обделаться на самом деле!- Герр Гарднер! – суровый мужской голос с итальянским акцентом, раздавшийся из-за двери мигом обрушил все дальнейшие планы Джонатана, а самого его вверг в пучины страха и отчаяния, от которых перехватило дыхание. Понимание пришло сразу. Всё было кончено! За ним действительно следили! Его вели всё это время, а он даже не заметил! А ведь элементарно не хватило пары минут…Что-то щёлкнуло и дверь отворилась, открывая взору обмякшего на унитазе Гарднера мужчину в штатском – жгучий брюнет с явными чертами уроженца Апеннин и идеальными небольшими усиками-чёрточками. Он производил впечатление повесы и кутилы, но взгляд его был холодным и жёстким, прицеливающимся. Карман его коричневой куртки выразительно оттопыривался, не давая простора для фантазии.- Надеюсь, вы уже... закончили? – усмехнулся ?повеса?, жестом предлагая Джонатану выйти.- А вас бы это остановило? – обречённо спросил тот.- Нет. Но я рад, что не застал вас со спущенными штанами. Это было бы не эстетично.Гарднер встал и вышел, чувствуя, как взгляд незнакомца сверлит его. То самое чувство, которое он ощущал сегодня весь день. Его партия была проиграна. Что ж, он проигрывать умел. Но сейчас его поражение ставило под удар очень многих… Он сунул руки в карманы и глянул в глаза шпику.

- Что меня выдало?- Резкая смена поведения и несколько необычных контактов в последние дни. Идёмте. Нас ждёт серьёзная беседа о ?Фронте освобождения?.- Не понимаю, о чём вы, - всё уже было решено заранее. Даже на случай провала. Гарднер не хотел оказаться в застенках ?Гестапо? или ?Абвера?. Там начинали говорить все. И потому было лишь одно решение, давшееся ему с неимоверным трудом. Он нащупал в кармане пилюлю, вынул руки, сжатые в кулаки так сильно, что побелели костяшки… И в этот момент сознание его поплыло, уносясь прочь в стремительном потоке тьме и чужой воли! Тело само собой расслабилось, кулаки разжались, и пилюля упала, покатившись по полу. И больше для Джонатана в этом мире не было ничего.Ферецци убрал в карман необычный пистолет с квадратным гофрированным дырчатым дулом, наклонился подобрать таблетку и спустил её в раковину умывальника. Вымыл руки.Гарднер стоял недвижимым истуканом, глядя в одну точку и не моргая. Марио поглядел на него, покачав указательным пальцев перед носом, и сказал в бусину микрофона в петлице воротника:- Объект взят. Действую по плану.

А затем он поманил Джонатана за собой, который беспрекословно подчинился, и вместе они покинули туалет кинотеатра ?Адольф?.

Музыка лилась отовсюду, заполняя амфитеатр стадиона энергичными бодрыми ритмами, под которые, что волны на море, колыхались людские массы на высоких трибунах. Двести тысяч человек синхронно пускали ?волну?, вставая и поднимая руки, чтобы затем сесть, многие подпевали, иные пытались слушать, кто-то кричал слова поддержки или признания в любви… Некоторые девушки плакали от переизбытка чувств, а некоторые парни пользовались моментом.

Приятный голос Вэнса Майкла Джастина летел над стадионом прекрасной птицей, поющей о любви и долге, о горе и разлуке, о встречах и счастье, об удивительных местах и людях, о приключениях и о том, куда стремиться душа мечтателя. Слова песен, наполненные неожиданно глубоким смыслом, завораживали, трогая самые чуткие и тонкие струны душ зрителей, а голос молодого певца очаровывал сильнее любой магии! Потому, что здесь и сейчас творилась магия высшего порядка – магия музыки.Теперь было понятно, почему ?ВиЭмДжей? итак популярен, почему люди, услышавшие его песни, влюблялись в его творчество так сильно, что порой были способны на самые удивительные и благородные поступки, проникаясь смыслом его текстов или на безрассудные чудачества – чтобы услышать своего кумира вживую.Творчество этого человека оказалось настоящим, искренним, пронизанным любовью к своему делу и тем, ради кого всё это делается. А ещё оно было чисто от влияния Рейха, что казалось совершенно удивительным. Но все песни, уже прозвучавшие здесь, были политически и идеологически нейтральны, при этом ухитряясь поэтическими средствами говорить о самых важных, значительных и универсальных вещах. В них был смысл, в отличие от поделок большинства других так называемых ?артистов?.

Калеб вдруг поймал себя на том, что просто слушает очередную песню Вэнса Майкла, полностью погрузившись в неё – в её ритм, слог, смысл, музыку. А здесь ,у самой сцены, музыка как будто концентрировалась, становясь ещё громче и красивее, пробирая до костей. Спецэффекты, которые использовались на выступлении, казались ещё более зрелищными – от классической пиротехники до горящих гитар и навороченных голограмм, а движения самого ?ВМД? и его подтанцовки виделись особенно пластичными, изящными и завораживающе синхронизированными с музыкой и словами песен.В этот момент Калеб понял, что вопреки всему – и своему скепсису, и ненависти к Рейху – творчество именно этого человека ему пришлось по нраву. И даже более чем. При звуках этих музыки и песен душа молодого террориста словно медленно возрождалась из пепла, отряхиваясь, сдирая струпья обгоревшей кожи и окунаясь в живительную прохладу горного целебного источника. Такого, пожалуй, он не чувствовал очень и очень давно. Было ощущение, что за спиной выросли крылья, и он парит над этим тесным неприветливым миром.

Мощь искусства настолько его захватила вопреки любой логике, что юноша даже не заметил, как пересёк незримую черту и уже довольно давно стоял рядом с Валькириями, захваченными действием не меньше его самого. И не известно, сколько это продолжалось, ибо сквозь прозрачный купол стадиона уже давно было видно чёрное ночное небо, усыпанное россыпью мерцающих звёзд.

Но вот прозвучал последний куплет, мелодия начала затихать, и магия, державшая души и сердца зрителей мёртвой хваткой, разжала свои благодатные объятия, оставляя ощущение невосполнимой утраты и пустоты, которую ничем не заполнить, но вместе с тем – рождая стремление свершить нечто. Нечто важное, значительное и хорошее.

- Друзья! – взяв микрофон, Джастин поднял над головой свою электрогитару, держа её одной рукой. – Я благодарю всех вас за то, что пришли сегодня! Всё, что здесь происходило – это было благодаря вам и вашей поддержке. Помните – вы важны. Каждый человек – это величина. И каждый из нас может изменить мир к лучшему. Так давайте постараемся…Калеб уже не слушал. Ему было грустно. Музыка покинула сцену, но всё ещё звучала в его воспоминаниях собственной бледной тенью. Ему хотелось что-то сделать, дать волю чувствам, которые артист всколыхнул в его душе. Но он лишь восхищённо выдохнул:- Это было… потрясающе!Потрясающе? Потрясающе?! – вспыхнул где-то совсем рядом энергичный женский голос. – Да это было охренительно бомбезно!!! ВЭ-ЭНС МА-АЙКЛ!!! ТЫ – ЛУЧШИЙ!!! – кто-то крикнул совсем рядом с его ухом, и Калеб сбросил оцепенение. Он посмотрел, кто говорит, и на миг замер – это была Ирма Лэр собственной курносой персоной! И она не собиралась утихомириваться. – Девочки, держите меня, а то я щас поднимусь на сцену и признаюсь ему в любви!- Только через мой труп! – воскликнула Корнелия, вцепившись в руку шатенки, которая и правда уже двинулась к сцене. – Я! Это буду я!- Дамы, ведите себя достойно – на нас же смотрят, - удивительно, но Вилл казалась смущённой, пытаясь урезонить подруг.?И вот это элитные убийцы на службе самого Фюрера?? - в недоумении подумал Калеб, на которого до сих пор никто не обратил внимания.Зато их прекрасно было видно со сцены.- Друзья! – голос Вэнса Майкла, на который Калеб уже перестал обращать внимание, вдруг снова привлёк его. – Сегодня на нашем концерте присутствуют почётные гости. Давайте поприветствуем…, - паузабыла выдержана в лучших традициях театрального искусства, подогревая и без того шумную публику, - Валькирий и… их товарища! – рука артиста указала прямо на них четверых, и в этот же момент все четверо появились на больших экранах по всему стадиону, снимаемые в прямом эфире!Стадион взорвался ликованием. Ирма выпалила восхищённо-нечленораздельную тираду, Корнелия принялась махать рукой на камеру, а Вилл… она оглянулась, встретившись взглядом с Калебом, совершенно не ожидавшим такого поворота событий! Юноша изобразил классический жест ?рука-лицо? в лучших традициях капитана Пикара. Он же знал, нутром чуял, что засветиться на этом задании. Даже Рейтеру об этом говорил. Но уж никак не предполагал, что это можно будет сравнить со взрывом сверхновой!- Эм… привет, - неловко поздоровалась Вилл, убрав прядь волос с лица. – Ты кто?- Я… э…, - киборг ещё не успел ничего сказать, а Ирма была тут как тут, разглядывая его со всех сторон с дотошностью детектива.- Товарищ? Что за товарищ? Это он о тебе?- Я Калеб, - наконец нашёлся юноша. Не важно, как обернулась ситуация, но дело нужно было довести до конца. – Калеб Хоффман, - сказал он уже твёрже и приветливее.-Ну-у, нас, я думаю, ты знаешь, - в голосе Вилл совсем не было враждебности. Скорее заинтересованность.- Вилл, это не вежливо, - сказала .скрестив руки на груди, Хейл, и, улыбнувшись ?внезапному товарищу?, представилась, - Я Корнелия. Рада знакомству.- Эм… взаимно, - вежливо улыбнулся Калеб в ответ, почувствовав странную неловкость, когда посмотрел в глаза блондинке. Возможно из-за того, что раньше он если и общался с представителями Рейха, то только на их допросах. А здесь… ну, что ж, всё когда-то бывает в первый раз.- А я – Ирма. Запомни, - Лэр важно протянула руку, которую пожал Калеб. – Самая обаятельная, привлекательная и весёлая в нашей кислой троице.