Повреждения (1/1)
— Это что? — Вопросительный тон детектива заставил Фостера насторожиться. Они как обычно были рядом: Блез сидел на животе у Йана, который совсем недавно с подушкой под головой растянулся на длинном диване и теперь нежно гладил щёки партнёра, пришедшего к нему на зов.
— Где? Что? — Блез взволнованно начал также ощупывать свои щёки, но его рука была перехвачена. Цепкие пальцы Йана буквально поймали маленькую ладонь Блеза как в клетку, и не собирались отпускать.— Что с твоим передним зубом? Как это произошло? — Йан был очень спокоен и заинтересован этой, возможно, невероятной историей, оставившей такой отпечаток на лице его любимого человека.— Аа, ты про это? — Фостер цокнул языком и тронул им щель между верхними зубами. — Херня, на самом деле. Где-то лет в восемнадцать я ебнулся о подоконник, когда ночевал не дома, и кусочек просто отвалился.— И ты не стал его чинить? — Обхватывая кисть партнёра ещё и второй рукой, Йан любовно уложил её себе на грудь.— Сначала хотел, но денег на то, чтобы убирать то, что мне не особо мешало, не было. А потом с годами я забил. Зато теперь смотри как могу, — Фостер сложил губы трубочкой и присвистнул, спровоцировав смех полицейского, из-за которого Блез буквально затрясся от вибрации живота блондина, на котором он сидел.— А это у тебя откуда? Раз уж мы увечья обсуждаем, — ткнув пальцем свободной руки прямо в светлую бровь, также поинтересовался Фостер, и почти сразу его запястье оказалось в ловушке длинных пальцев мужчины.— Оо, забавная история. Один раз я дома искал что-то на полках, уже не помню что. И на меня упала кружка, которая уже была с одной стороны немного отколота. Смешно то, что я не заметил рану сразу, пока кровь не потекла по щеке. — Тело Киркманна снова затряслось от смеха. Он присвоил вторую руку Блеза, кладя её себе на грудь рядом с первой и сейчас, схватив оба запястья одной рукой, другой нагло заползал под футболку Фостера и гладил голую спину. По спине Блеза сразу прошли приятные мурашки.— Нахрена ты хранил у себя кружку с отколытым краем? — Врач выпрямил спину и сел партнёру на грудь, наслаждаясь слегка щекотным почёсыванием спины.— Тогда у меня ещё не было так много денег, чтобы возмещать убытки абсолютно любой сломанной мною вещи, поэтому я хранил у себя всё, что оставалось более-менее целым. — Рука Киркманна скользнула на бок Блеза, а затем оказалась на животе, чуть приподнимая футболку и поглаживая его, вороша пальцами короткие волоски, которые росли дорожкой от пупка вниз.- Да погоди, - Блез сумел выдернуть одну руку и шлепнул настырную кисть детектива. - Вот ты полицейский. Серьезно, это единственный шрам? Я, конечно, понимаю, что ты везунчик и все такое, но весьма смешно, если отметина осталась только от чашки. Позорище какое-то, прошу прощения.Детектив задумался. Моргнув пару раз, он ответил.- Есть рабочие шрамы, конечно. Но их всего два. Не думаю, что тебе будет интересно.Блез вопросительно на него посмотрел.- Ладно, хорошо. Тогда слезь, могу показать.Врач послушно сполз на пол, сев возле дивана и положив на него локти, одной рукой подперев подбородок. Йан же поднялся и, сев, начал стягивать водолазку. Слегка покраснев, Блез отвел взгляд.- Вот. Первый. - На молочной коже левого плеча ярко светилась почти круглая жемчужная звездочка. - Пуля, прошла на вылет, сзади такой же. Прострелили на облаве одних кристалльщиков. Я тогда как раз... Встречался кое с кем, наверно, это и повлияло. - Йан задумчиво постучал покружочку ногтем.Блез потер рукой занывшую щеку. Пули. Выстрелы. Возможно, было много крови, если пуля рванула крупные сосуды. Да какая разница, главное, в Йана стреляли. Попали. А сколько стреляли до этого? Сколько раз он мог не вернуться с работы? От этих мыслей врач поежился. Решив отвлечь себя, он рассеянно спросил:- Ты говорил, еще один шрам есть. Какой?Йан загадочно улыбнулся:- Ты не захочешь смотреть. Я уверен.- Да ладно, я что, шрамов не видел? Я же доктор.- Шрамы-то ты видел, но насчет мест их нахождения сомневаюсь.- Ой да брось, это рабочий шрам, он не может быть где-то... - Фостер замедлился, видя, как расширяется улыбка детектива. - Ты шутишь? Не может быть.- Реально. - Йан начал развязывать шурки на брюках. - Смотри.- Нет! Я верю на слово, честно! - Резко покраснев, пытался возразить врач, пока полицейский стаскивал штаны, но краска покинула его лицо, когда он увидел то, что скрывал блондин под одеждой.- Да, я б тоже так молчал, наверно. Согласен, ужасно смотрится. - Йан сидел, отставив ногу чуть в сторону и отогнул край белья. В самом уязвимом месте, изнутри бедра, слишком близко, опасно близко к артерии шла уродливая разрывная линия, белая, с серебряным отливом и редкими красными краями. Она выглядела как какой-то паразит, мерзкий нарост, который должен был убить носителя, но каким-то чудом не сделал этого. - Что скажешь, доктор?- Черт подери, - только и смог выдавить из себя Блез. - Как... Как ты вообще выжил? Это... Черт, такой глубокий... И рваные края... Тебе что бензопилой ногу отпилить пытались?Йан убрал руку, серый хлопковый край боксеров отскочил назад. Он поднялся, натянул брюки, и завязывая шнурки на талии, отошел к окну. Солнце выделяло его силуэт и видный греческий профиль.- Это был почти первый настоящий рабочий день. А меня, амбициозного и зеленого, отправили брать подпольную лабораторию. Я не помню, что там готовили, да и не важно. Главное, что я верил, что могу положиться на более опытных товарищей. А меня бросили в здании, когда туда ввалились парни из картеля. У одного был охотничий нож, знаешь, такой, с зазубринами. Такими обычно кожу с оленей снимают. Он полоснул. Это даже больно особо не было. Просто чувство... - Он замолчал, обдумывая фразу. - Чувство, что из тебя толчками вытекает жизнь. Я просто смотрел, как пульсирует кровь, растекаясь буквально повсюду, а думал почему-то только о том, сколько ее вообще во мне. Я бы умер. Правда, вот именно тогда. Если бы способности не проснулись. С того дня я решил, что на работе нужно полагаться только на себя.
Киркманн замолчал, продолжая смотреть в окно. Блез же внимательно разглядывал этого человека. Удивительно, как много драм и боли скрывает этот мужчина, который кажется самовлюбленным нахалом. И теперь Блезу предстояло читать его, как книгу. Возможно, лучшую книгу в своей жизни.