Глава 4 (1/1)

Год назадPOV Екатерина- Гуууууд нааайт, свииит гёёёрлллл! Гуууд найййт! – Я старательно намалёвываю стену в оранжевый цвет. Вот жизнь у людей! Пентхауз на крыше двадцатиэтажного здания, мама на тачке, батя на тачке, и даже у их маленькой дочурки я видела машину! Вот буржуи проклятые, как пить дать, наворовали у страны, у народа, да у Бог знает кого! А теперь живут, сволочи, роскошно, надо сказать, живут! А я им тут стены малюй, ну, не просто так конечно, и не по маленькой цене, но все равно так обидно… Уже лет шесть работаю маляром, из нихтри года у Александра Владимировича, а чтоб новую квартиру купить денег нет!

Мебель у них шикарная, умопомрачительно шикарная. Кирилл вот только сегодня ею восхищался, да приговаривал: ?Вот это ручная работа! Вот это комод!...? Нуи все в этом духе… Ах, мне б такую гостиную, просторную, просторную, с плазмой на всю стену, с акустической системой, чтоб кожаные диваны стояли… а книжные шкафы можно убрать, не нужны они мне.Ах, времечко то уже не рабочее, восьмой час. Домой бы надо, да не охота, в особенности после лицезрения такой красоты. Мои стены хоть и были недавно покрашены, но всё же казались не такими красивыми, как эти,над которыми работала наша бригада. А воспоминания о носках разброшенных по полу,о скрипучем диване и холодильнике подзавяз набитыйкоробочками с цветастой надписью ?Доширак?, вообще отбивали желание ползти куда-либо. В очередной раз макаю валик в краску и начинаю с интересом наблюдать, как она, оранжевенькая, капает на пол, заботливо укрытый клеенкой. А это любопытно… Тоненькая струйка стекает вниз, вниз.. Она похожа на… на варенье! На апельсиновое варенье, на самое апельсиновое из всех апельсиновых вареньев! Ваааа, вот это прелесть, мне вот интересно, а она, краска, такаяже вкусная, как варенье? Я наплевав на все уже приготовилась облизать валик, как входная дверь вдруг распахивается и прям напротив меня оказываетсябуржуйская дочка. Вся такая из себя расфуфыренная, с пакетами, исписанными названиями самых дорогих и пафосных модельеров.Смотрит на меня, а у меня рот открыт, валик рядом со ртом, одним словом, картина масломпод названием: ?Дебил обыкновенный?. Я рот закрывать даже не собираюсь, а она пока ещё плохо понимает, кто перед ней. Не, она, конечно, понимает, что это какая-то психбольная, но вот что я забыла у нее дома - никак не разберёт… Только хлопает длиннющими ресницами,да глазки нежно – карие пошире раскрывает. А потом успокаивается, судя по всему, доходит, что я ей тут строительные работы провожу ис видом: ?Сгинь мусор, барин идет?, прошествовала мимо меня.

А я че? А я ни че! Я цветочек аленький, краски нанюхался и показал ей язык! Вот так, на всю длину, показала ей.Мне, кажется, или она обо мне пипец какого мнения?Хмм… У меня чувство дежа-вю держится уже примерно неделю. Я, почему - сама не знаю, остаюсь допоздна, малюю стены то в прихожей, то в гостиной, то в спальнях все той же родной оранжевой краской. А госпожа Горобец возвращается прям перед самым моим уходом. Она приходит то спапками, из которых снеземным упорством лезут листы А4, то с коробками, то с рулонами. А однажды пришла не одна, а с девахой на две головы выше ее самой, и они заперлись в комнате, но что там у них происходило - не моего ума дело, поэтому я постаралась побыстрей покинуть дом. Как бы и с чем бы я не видела маленькую мисс Горобец, больше всего она мне понравилась, когда крутила ключи от машины на пальцах и была слегка под шафе…Но сегодня Горобецрассмешила меня, как никто другой. Стою, значит, стою, стены в кухне крашу, как вдруг слышу жалобный скрип половиц. Оборачиваюсь и застываю в маааленьком таком ахуе. Буржуйская дочка в девять часов вечера осуществляет нападение на холодильник. И делает это в бежевеньком пеньюареи чулках. Черных чулках. Да… Она осторожно открывает холодильник и сильно хлопая дверцей закрывает.- Что же это за жизнь такая?! Только черная икра и ?Баккарди? в доме! – ворчит зажравшаяся особа и, схватив с кухонного стола телефон, начинает быстренько тыкать в него пальчиками.- Ну, у меня еще есть эволюционный процесс китайцев, который только за минуту можетвызвать несварение, расстройство желудкаи язву, а так же в силу некоторых переданных ему химическим путем свойств – вычеркнуть несколько часов из вашего сна.В мою сторону бросают взгляд, а-ля ?Мусор разговаривает?, но от комментариев воздерживаются.- В сумке, говорю, ?Доширак? лежит. Надо? – Я, не смотря на стену, продолжаю делать движения рукой, разглядывая девушку.Она морщит носик, и это вызывает во мне волну смеха. Странная, она, буржуйская дочка, странная и интересная. Сия мадемуазель берет телефон и удаляется прочь, то есть, в гостиную. Слышу как говорит что-то про Калифорнию,Онтарио маки и Филадельфию,про срочную доставку. Кажется, девочка головой тронулась… Горестно вздыхаю и возвращаюсь к работе, от которой уже розовые мальчики с хвостиками и ушками мерещатся по углам. Минут через пятнадцать наше мирное сосуществование с Горобец нарушает звонок в дверь, запах рыбы и чего-то ещё очень вкусного.

Маленькая Леди о чем-то говорит, а потомпроходит мимо кухни. В ее руках коробочки, коробочки и на них нарисована рыба с яркой надписью: ?Суши Терра?. И эта девчонка со вкусно пахнущими коробочками уходит к себе в комнату.Мой мозг не желает спорить с телом и отправляет меня в путешествие вверх по лестнице и налево по коридору. В комнату маленькой Принцессы. Я вваливаюсь именно в тот момент, когда она подносит на какой–то фигне, какую-то вкусно пахнущую хрень ко рту.- А что это? – Говорю я уже тогда, когда присаживаюсь рядом с ней на кровать и рот непроизвольно наполняется слюной. Нет, такой гаммы эмоций я даже в ?Титанике? не видела: и удивление, и смущение, и злость, и возмущение, и негодование, и любопытство к моей персоне.Она еще с минуту смотрит на меня, а я гипнотизирую взглядом разложенные на подносе блюда. Они маленькие, кругленькие и красивые…- Суши. – Горобец, старательно пытается выловить красненький лепесток из коричневой жидкости. И она говорит со мной впервые. Нарастающее во мне удивление заглушили мысли об этих сушах.

- Это вкусно?- А ты палочки умеешь держать?

Палочки? Ну, и палочки, и бревна, и поленья, и доски я держала в деревне у бабушки, а значит здесь никаких проблем возникнуть не должно.- Ага!

- На. – Буржуйская дочка сует мне в руки что-то завернутое в бумагу. Я недоуменно смотрю на нее, а она хихикает. Ну, нет, маленькая капризная девочка, нечего тебе надо мной смеяться, сама догадаюсь, для чего они нужны.Разворачиваю бумагу, а там страшная… Я, как истинный русский человек, могу назвать это только одним словом: поебень. И этой поебенью мне надо есть?! Тыкаю ею в один маленький рулетик и слышу заливистый смех. Горобец запрокинула голову назад и прижимает руку туда, где, видимо, у нее находится сердце. Капец! Как можно быстрей запихиваю это штуку себе в рот ижую. Ммм… Вкусно! Только чего–то не хватает.- Смотри! – Маленькая Принцесса берет у меня поебень и легким движением руки превращает ее в две тоненькие палочки. Осторожно зажимает рулетик с разных сторон палочками и подносит его ко мне, но для начала обмакивает его в темную жидкость: - Пробуй…И я пробую. Теперь все совершенно. Очень вкусно.- А эти ?суши?, они из чего?- Из риса и рыбы. – О, она улыбается, нежно и мило. А разве рис может быть таким вкусным?- А это что? – Тыкаю в темную жидкость.- Это - соевый соус. Как кетчуп для пельменей. – И снова она смотрит на меня и улыбается.- А это съедобно? – спрашиваю и, не дожидаясь ответа, сцапываю розовый лепесток. Буэ, гадость то какая! Буэ… Горько, горько, горячо!

- Имбирь… - Маленькая Принцесса смотрит на меня, как на непутевого ребенка, и лучезарно улыбается… Это рабочее время заканчивается, неожиданно для меня, в три часа ночи, когда я встаю, сытая и довольная, с колен буржуйской дочки…Уже через полчаса я, шагаю сытая и уставшая, домой. Шагаю, надо сказать, интересно, походка а-ля "моряк", взгляд довольной нимфоманки, а настроение распрекрасное, кажется, я такой не была со дня… Со дня своего рождения, то есть, целых двадцать лет. А еще меня дико смущает эта Маленькая Принцесса. Она такая странная, строгая и в тоже время милая. Сегодня моё к ней отношение кардинально изменилось. Я даже представить не могла, что меня не только не вытурят из комнаты, но еще и накормят такой вкусной едой.- Хочешь выпить? – Я как раз заканчивала красить холл, а моя Маленькая Принцесса вернулась с учебы. За последние время мы с ней, может и не с дружились, но вот совершенно чужими уже друг другу не были. Мне всегда почему-то было интересно за ней наблюдать: то, как она строит чертежи, водит линейкой по совершенно белому листу, как оставляет ровные линии карандашом. Наблюдать за тем, как она крутится возле зеркала, примеряя новые вещи. За ее попытками создать кулинарные шедевры, которые еще ни разу не оканчивались победой. Мне просто нравилось находится рядом с ней… Я почему-то беру на себя ее обязанности и с охотой выполняю ее поручения. Ношу ее дорогие костюмы в химчистку, навожу порядок в ее комнате, если она не успела сделать это утром, мою за ней посуду и веду с ней задушевные разговоры. А она приносит мне гостинцы: тирамису, красную рыбу, икру, какие-то французские булочки и до жути вкусные пиццы. Но сейчас ее голос звучит не обычно.- Смотря, что именно, - говорю и поворачиваюсь на стремянке и замираю. "Буржуйская дочка" стоит, облокотившись на стену, в ее руках открытая и наполовину выпитая бутылка ?Jack Daniels?. Вместо улыбки или хотя бы простого безразличия, по лицу размазана тушь. Ровно через секунду, когда до моего опухшего от краски мозга доходит, что нужно срочно что-то сделать, я с самой молниеносно слезаю со стремянки и начинаю ее обнимать.- Ты чего? У тебя что-то случилось? – Шепчу на ухо, прижимая в себе.- У меня? – На ее глаза наворачиваются слезы – Случилось? – Она трет рукавами блузки глаза, а потом заявляет: – Хочу твою гадкую лапшу…Ну, я и мотанулась кабанчиком на кухню, поставила чайник, потом залила "Доширак" кипятком, и вернулась к стоящей у стенке девушке.- Пошли, что ли? – Она кивает, вцепляется в меня и мы начинаем движение. Она шатается в разные стороны, еле стоит на ногах. При других обстоятельствах я бы над ней посмеялась, но что-то подсказывало, что не до смеха сейчас. – Маленькая моя, зайчик мой, какая такая гнида тебя обидела?И тут она разревелась, я еле смогла дотащить ее до кухонного стола и усадить за стол. Аккуратно поглаживая по голове, я принялась приговаривать:- Тсс, мы убьем этого козла, который посмел тебя обидеть. Хочешь, я ему светильник в жопу засуну? Или что-нибудь острое все туда же? А?Она только продолжала размазывать уже и без того размазанную тушь по лицу, не забывая при этом подвывать. Потом она положила голову мне на плечо и начала потихоньку успокаиваться, замолкать. Я пододвинула ей лапшу и дала вилку с ложкой.- Хочу спать! - изрекла "буржуйская дочка", после того как съела "Доширак" и выпила бульон. - Гадость эта твоя мерзопакостная лапша! – добавила она, тут же повертела перед собой ложкой и начала ее старательно облизывать.Через некоторое время я уже раздевала ее. Получалось у меня плохо, да и Маленькая Принцесса дергалась. Она то начинала смеяться, при этом чуть ли не сгибаясь пополам, то впадала в ступор, смотрела в одну точку и не двигалась. Меня такое поведение не напрягало, а просто пугало. Закончив с раздеванием, я уложила ее, абсолютно голую, на кровать и украла одеялом, а сама легла рядом и начала перебирать ее светлые волосы.- Я страшная? – Задала вопрос Маленькая Принцесса, когда успокоилась.- Нет, ты очень красивая. Тебя парень бросил?- Нет, девушка… - Она это буквально выдохнула, а потом посмотрела мне в глаза, словно ища там что-то, что увидеть совершенно не хотела. Она, что, думала, удивит меня своей ориентацией? Не-а. Я удивилась всего один раз, когда Кирилл пытался после одной вечеринки оттрахать какого-то мальца в углу.- Сволочь, она! И тварь, – сказала я, вытирая застывшие на щеках Принцесски слезинки.- Она, знаешь, подходит ко мне и говорит, такая: ?Ты меня не любишь, не ценишь и вообще внимания мало уделяешь?. А я стою, соображаю, когда я ей внимания мало уделяла? Когда? Когда мы с ней в Тайланд летали? Или когда на лыжах в Сочи катались? Она еще вечно жалуется, говорит, что я ее своими нравоучениями в могилу заведу! А еще эти мерзкие одногруппники. Такие пидоры двуликие! Пока с ними улыбаешься и под дудку их пляшешь - ничего не скажут, а только отказал им в помощи, в оплате их глупых вечеринок - так все! Живьем съедят. – Она перевела дыхание, поерзала и поудобнее устроилась у меня на плече. – А еще я машину поцарапала… И к сессии надо подготовиться, я тут как последняя дура напиваюсь…- Бывает… Привыкай, это называется жизнью.Она еще чуть-чуть поелозила и заснула, а за ней и я, вся такая красивая, в комбинезоне перемазанном краской.Утро началось непривычно, в обед, когда обычные люди уже сидят на работе, а мажоры еще спят.- Катька?- Мммм…- Ты есть хочешь?- Ммммм…- В магазин надо сходить…- Ммммм… - Я сильнее укутываюсь в одеяло, пряча голову под подушку. Так и хочется заорать: ?Отъебитесь, суки! Я спать хочу?, а потом вспоминаю, кто я и кто трясёт меня за плечо. Вынырнула из-под подушки и уставилась на Маленькую Принцессу. Выглядела она помято: светлые волосы торчат в разные стороны, лицо бледное, опухшее, и взгляд такой, словно сердечный приступ пережила. Вот тебе и дела.Нужно видеть, как она собирается. Для начала приводит в порядок свое лицо и волосы. Умывается, красится, причесывается и укладывается, и только потом начинает одеваться. Около пятнадцати минут уходит на встряхивание шкафа и подборку одежды, потом обуви. И - вуаля! - мадемуазель готова!Мне тут даже стыдно становиться за свой внешний вид: майка-алкоголичка, джинсы и кроссовки. Вот и вся моя одежда, а Алина, конечно, во всем самом лучшем: в дорогих бриджах, в бежевой легкой блузочке и пиджаке, на ногах туфли с невысоким каблуком.Дверь квартиры за нами хлопает где-то через полчаса после того, как мы решили пойти в магазин. Ах, мне б такой подъезд, красивый и ухоженный, на подоконниках цветы в горшках, и ни каких банок из-под кофе для окурков. Живут же люди…- Кать, ты чего там застряла?- А я всегда по лестнице поднималась…- В высотке? – На лице "буржуйской дочке удивление".- Да. – Смотрю в пол, ковыряю носком белоснежную плитку.- Ты на лифтах ездить боишься? – Она подходит ко мне и поднимает ладошками мое лицо.- Да. – Тут ее пропирает на смех, а мне становится обидно. – Да иди ты…- Куда? – Она до сих пор держит мое лицо в своих ладошках. Мне становится как-то не по себе.- Иди ты сама за своей едой! Я пошла красить! –Разворачиваюсь, как меня хватают и силком заталкивают в лифт. Дверь захлопывается прямо перед моим лицом.- Дура! Дура! Тупая идиотка! – Я стучу в дверь, а на глаза начинаются наворачиваться слезы. И тут лифт трогается…Это кошмарное ощущение когда он спускается вниз, словно ты проваливаешься, падаешь под землю или просто летишь в пропасть. Ненавижу это чувство. У меня начинает кружиться голова и невольно учащаться дыхание. Сползаю по стенке на пол. Опускаю голову на колени и закрываю ее руками. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, не смей реветь! И тут она проводит по моей голове рукой и говорит:- Страшно? А я вот собак боюсь, к кошкам ещё ничего так отношусь, но собак жесть, как боюсь. Они такие страшные.Молчу, она водит рукой по моей голове, иногда останавливается и начинает накручивать на палец волосы. Может, сперва меня и раздражали ее монотонные движения, но вскоре они начали расслаблять, страх становился меньше, а чувство паники притуплялось. Поднимаю голову и смотрю на нее. Она опустилась рядом и улыбается.- Уже не так страшно?- Ага.Раздается щелчок, и двери раздвигаются.- Пошли, – она встает и протягивает мне руку, за которую я цепляюсь, как за спасательный круг опираюсь, встаю. А потом быстро выскакиваю из лифта и, не отпуская ее руки, бегу к двери, она на каблуках еле успевает за мной, но остановиться не может. Нажимаю на кнопку и выбегаю на волю, на воздух! Ох, бля, вот она - свобода! Начинаю с жадностью дышать, стараясь поглотить как можно больше воздуха. Здесь нет лифта, нет липкого чувства страха и ужаса, здесь только чувство свободы! Ура! Ура! Ура! Я не падаю вниз, не падаю!- Да ты дебил! – раздается сзади, и я оборачиваюсь. Кажется, я слишком увлеклась и не заметила, что случилось. Перед Маленькой Принцессой, которая все это время находилась у меня за спиной, стоит на коленях парень лет двадцати и протягивает ей букет из роз и маленькую лазурную коробочку. Э? Он реально дебил!- Ты прекрасна, красива, умна! Ты – мой идеал! Ты – ангел, спустившийся на Землю с небес! Ты – чудо! Ты…- Мужчина, Вы поэт? – говорю я. Он и Горобец поворачиваются ко мне. То есть, она поворачивается полностью, а он только голову.- А? Девушка, Вы о чем? – Парниша не втыкает, о чем я.- Ну, не один парень в здравом уме не станет приставать к девушке таким образом, разве что за редким исключением так станут делать романтики или люди творческие, а и те, и другие для меня психи.- А? – Его глаза широко раскрываются, и он смотрит на меня, как но восьмое чудо света. А "буржуйская дочка" снова начинает улыбаться.- А, э, других не знаешь или вспоминаешь их только при обращении к ангелам?- Девушка, а Вы вообще кто?- Не корректно заданный вопрос, мужчина. Постарайтесь собраться с мыслями.- Че?- Не "че", а "что". – У парнишки явно отсутствует мозг. – Учитесь правильно говорить. А лучше купите детские головоломки.- Зачем?- За тем! – подхожу к нему и стучу легонько по голове кулаком. – Похоже, у Вас атрофировался головной конец центральной нервной системы. Мне всегда хотелось спросить: как таким, как Вы удается жить без столь важного и незаменимого органа?- Без чего? – Его лицо начало вытягиваться, а глаза стали похожи на две медных плошки.- У-у-у, запущенный случай! Пойдем-ка отсюда, а то вдруг это заразно? – Беру под руку Маленькую Принцессу и веду в сторону парковки. Она смотрит на меня, а ее карие глаза светится. – Что?- Нет, ничего, круто ты его! – Она улыбается, а потом начинает смеётся во весь голос.- А что это за олень-то был?- Да ходит тут один ко мне с предложением руки и сердца, – сквозь смех сообщает мне Горобец и мы усаживаемся в машину.- Ньяха! Ха, ха, ха!

- Ты… ты! Ааа! У меня просто слов нет! Нет! – Маленькая Принцесса напоминала взбесившуюся собаку. Нет, точнее, это я напоминала собаку, а она - ветеринара, пытавшегося утихомирить буйное животное. Последние полчаса я ездила на тележке для продуктов и громко смеялась. А тележка тяжелела и мне становилось все сложнее и сложнее ею управлять, из-за чего страдали ни в чем не повинные люди, то есть, ноги ни в чем не повинной Горобец.- Алина, Алина, Алина! Поехалидомой!- Останавливаю тележку и смотрю ей в глаза. – Домой, домой!- А продукты?- А полная тележка?- А там нет нужных.- А нафиг ты их тогда вообще брала?- А просто так!После этой ее фразы я начинаю выкладывать продукты из тележки на ближайший прилавок. А она старательно их складывать на место. Выкладываю, складывает, выкладываю, складывает, выкладываю, складывает.

- Глупая! – заявилаГоробец мне, когда мы загрузили в машину продукты. Короче, привлекли мы всех работников гипермаркета. Долго им пытались объяснить, почему устроили шум, но, мне кажется, они так ничего и не поняли. А потом нас под рученьки довели до кассы, и, пока Алина пробивала продукты, я убрала по моему мнению ненужные. И, не отпуская наши шкодливые ручки, нас довели до самой парковки.- Ну, скажи, что тебе не понравилось!-говорю я и залезаю на переднее сидение.- Понравилось!-Маленькая Принцесса так лучезарноулыбается, что мне невольно хочется улыбаться еще шире, чем до этого. – Но знаешь, тебе не стоило себя так вести, ведь все равно мы купили все продукты. И сделали так, как хочу я!Ох, послушайте, эту капризную девчонку! Что она говорит и каким тоном! Продукты мы все купили, да она просто не в курсе, какая участь постигла некоторые из них! А эти, купленные, она куда девать будет? Готовить, что ли? Да знаем мы, как она готовит! Ни одна подыхающая с голоду свинья есть не станет! Видели, пробовали, знаем! После ее первой попытки что-нибудь состряпать мне пришлось идти на промывку желудка, после второйпошла вся строй-бригада! Она тогда решила заняться благотворительностью, а я не смогла предупредить, и с тех самых пор слово ?Благотворительность? для меня равносильно слову ?Апокалипсис?.До дома мы доехали без приключений, никакие извращенцы и психи у подъезда не караулили. Идиллия, мать вашу! Я быстро запихала пакеты в лифт, а сама бросилась вверх по лестнице. Первый… Второй…Остановочка, переводим дыхание и… Четвертый… Седьмой…Остановочка, переводим дыхание и… Десятый… Остановочка, переводим дыхание и… Тринадцатый… Остановочка, переводим дыхание и… Пятнадцатый… Остановочка, переводим дыхание и… Восемнадцатый… Остановочка, переводим дыхание и… Двадцатый!- Небось, устала, моя маленькая? – ?Буржуйская дочка? стоит возле раскрытой двери и смотрит на меня с сочувствием.- А где пакеты? – Прижимаю руку к груди и начинаю восстанавливать дыхание, что очень плохо получается.- Не поверишь, но я их сама занесла! – Она начинает кривляться, строить из себя маленькую девочку, приподнимая края пиджака.Потом мы готовим. Ох, как готовим! Кастрюли подгорают,пальцы все порезанные, столы грязные вусмерть! Эх! Прекрасна наша жизнь! В конечном счете, Алина просто звонит в итальянский ресторан и заказывает еду.И вот мы отмыли кухню,накрыли стол, разложили еду по тарелкам и… У Алины зазвонил телефон. Она взяла его и сразу померкла. Говорить ушла в другую комнату. А я сижу и ковыряю вилкой в тарелке, есть без нее не охота, вместе портачили, вместе поедим. А ее нет, в другой комнате, говорит чуть ли не срываясь на крик. А мне как-то обидно становится… И что это за мразь ей нервы треплет? И вчера, и сегодня? Одного раз не хватило?Потом она возвращается и садится напротив. Глаза печальные, губы сжаты, а руки вертят вилку…- Алин? -старюсь передать через вопрос всю мою, не знаю, откуда взявшуюся, тревогу. Она молчит…- Лучше бы я котенка завела… - говорит она, закрывая дверь за мной, когда возвращается улыбка на ее губы, а в глазах снова плещет веселье.Назавтра Алина уезжает на учебу. Днем я крашу стены, осталось немного, а вечером мы вместе ужинаем и смеемся. На следующий день, возвращаясь из универмага с пакетиком лапши, я замечаю сидящего возле подъезда извращенца. Нет, я, конечно, видела извращенцев и пострашнее, вот, например, чего стоит наш Кирилл... Но этот меня напрягает.- Че пригорюнился, поэт? – Присаживаюсь рядом с ним.- А? – Он смотрит на меня, словно пытается узнать, а потом тяжко вздыхает – вспомнил. – А, это ты…- А кого ты хотел видеть? Не госпожу ли Горобец? Не диву ли сердца своего, не радость ли глаз своих? – Смотрю на него, ехидно улыбаясь.- Ее, замерз я.- Замерз?Так ведь лето, двадцать градусов на улице! – Кажется, он реально псих…- На улице может и жара… -тут он горестно вздыхает. – Но на душе холодно…

Да, он и в правду поэт… А этот несчастный вид! Создается впечатление, что ему не на душе холодно, а будто его отправили в Антарктику. Да уж…- От Горобец холодно?- От ее действий, ее уничтожающего взгляда, презрительной усмешке и ее неизмеримой красоты. Я ведь ее люблю, мечтаю о ней, болею ей, а она… Она говорит, что я дебил, и что-то про секс меньшинства толкает! А какие у меня секс меньшинства? Все у меня с этим в порядке, никакие там не меньшинства, да ведь не показывать на людях, а в дом не пускает…И тут меня пробирает на "хаха"… Секс меньшинства, у него все с этим в порядке! Бедный парень, бедный… Успокаиваюсь, отхожу от смеха и зову парня домой. К Алинке. Мы поднимаемся вместе по лестнице, он не замолкает, рассказывает про Горобец, про все ее достоинства, будто я сама их не знаю. Знаю, еще как знаю, побольше тебя знаю,и про красивые глаза, и про замечательные волосы, шелковистые на ощупь, и про ее секс меньшинства.Мы с ним пьем чай, я узнаю, что зовут мужчину Павел, что он тоже откуда-то с местной рублевки и Алина у него уже лет пять, как несчастная любовь… Чай кончился, стрелка на часах стояла на семи, и мы решили разойтись, то есть, я - пойти работать, а он - по своим делам.- Я думаю, не моя судьба она. Да, люблю, да готов сделать все ради нее, хоть банки грабить, но не моя она, чужая, для другого создана. Не мне она будет улыбаться утром или строить глазки из-под венца… Не мне… - Сказав это, он обулся и ушел. Возможно, навсегда из моей жизни, и наверняка из жизни Алины.А я красила и понимала, что завтра последний день, и работа будет выполнена. Все будет закончено. Я с неохотой водила валиком по стенке и горестно вздыхала. Жизнь, жизнь… Куда ты спешишь… А потом ругала стены и их количество, почему их так мало?Я не хотела расставаться с ?буржуйской дочкой?,она хорошая. Она кормила меня разной экзотической гадостью, которая была вкуснее моего ?Доширака?. Она проводила со мной вечера. Она смеялась над моими шутками и вообще нам было весело… Но оранжевых стен становилось все больше и больше.Я ушла от Алины в подавленном состоянии, несмотря на то что мы с ней прекрасно провели вечер: посмотрели какой-то старый фильм с Чарли Чаплином и погрызли орешков. Но предстоящая разлука не давала мне покоя. Поэтому я даже спать легла грустная.А утром меня осенила гениальная мысль! Совсем недавно у моей соседки снизу окотилась кошка. Вспомнив недавно оброненную Алиной фразу про то, что лучше бы она котёнка завела, я решила.Мое решение обернулось звонком в дверь бабыЛиды.- Ой! Худющая, и на вид такая болезненная! Ой! Куда родители то глядят, ребенок-то, небось, болеет! Ой! А кошка-то тебе куда? Себя-то не кормишь! Манной каши хочешь?- затараторила баба Лида, стоило мне спросить насчет котенка.

- Нет, что Вы, баб Лид, я пойду, – быстренько смылась я с котенком под мышкой.- Катька?- Алина распахнула дверь и я тут же сунула ей под нос котенка. – Что это?- Подарок! – Я старалась улыбаться как можно шире, получалось плоховато, но я ведь не профессиональная актриса, и мне можно сделать скидку.Алинка провела меня в кухню, усадила на стол, дала мне назад котенка и ушла. Через секунд двадцать она пришла, держа в руках часы, скорее всего, золотые, и пушистый свитер, который мне уже давно приглянулся.- Держи, – она передает это все мне и снимает с моих колен котенка. – Стены кончились…- Ага, кончились. Хотя нет, еще совсем чуть-чуть и тогда кончатся…Мы сидим в тишине несколько секунд, а потом Алина говорит:- У нас город большой, но мы же еще встретимся?- Ага, встретимся, Маленькая Принцесса, - горько вздыхаю я. Как же мне все-таки будет ее не хватать…