*** (1/1)
- Йааааааааан, нет.- Да ладно, давно пора уже повыкидывать мусор из шкафов, у нас куча новых вещей, а их складывать некуда.- Ладно, только- НЕТ, ЭТО ВАЖНОЕ! - Буквально прыгнув под руки детектива, Блез выцепил из пальцев блондина керамическую голубую вазу, явно потрепанную временем. Прижав ее к себе, он посмотрел на Киркманна, но тут же отвел взгляд, бегая им по полу и стенам, словно стыдясь за такой выпад.
Йан выпрямился и, надев маску неодобрения, сказал:- Если это важное, почему оно так далеко в шкафу?- Это... Это память. Я... Мне это нужно. Прости.Лицо полицейского смягчилось. Он добродушно потрепал рыжего по голове.
- Мы же договорились не извиняться без видимой причины, помнишь? Если тебе правда нужна эта ваза - хорошо.Мужчина снова развернулся к шкафу, а Фостер всерьёз задумался. Вот ваза. Старая, побитая. Крошечная трещина на кромке. Ваза Бэтти. Она подарила ее ему на один из праздников. Вроде день мужчин, а может и что-то иное. Повод стерся из памяти. И сейчас Блез смотрел на этот кусок керамики и думал: "Почему так пусто"?Ваза, за которую он стоял горой буквально секунды назад, потеряла все значение. Этот подарок казался важным, поскольку его касалась рука жены, но сути, глубинной сути, словно не было. Создавалось ощущение пустоты и вакуума, будто дурацкая ваза была куплена для галочки, бесчувственно, чтобы поскорей отметить это в списке выполненных дел.Хмурясь, Блез отставил старую керамику на тумбочку, и, отпуская, провел по ней пальцами. Погруженный в свои мысли, он не сразу заметил, что шебуршания и шорохи затихли. Врач взглянул на Йана, который уже долгое время смотрел на душевные метания рыжего, печально улыбаясь. Фостеру отчего-то стало неловко, что Киркманн против воли стал свидетелем его очередных самокопаний. Поэтому поспешил немного смягчить ситуацию.- Думаю, ты прав, и кое что, все-таки, нужно убрать.***Спустя час возле шкафа скопилась обширная куча вещей "на выброс". Многие из них когда-то были важны для Блеза, но сейчас, откладывая их туда, откуда им нет дороги обратно, он чувствовал, что отпускает не только саму безделушку, но и сухое воспоминание, смазанное, словно нарисованное пастелью. Это чувство, которого он боялся столько лет, теперь казалось таким важным, необходимым, единственно верным на пути к свободе. Свободе от гнетущего прошлого и ложных надежд.- Ооооооо, так так, ничего себе! - Возглас блондина снова вырвал Блеза из размышлений. Обернувшись, он увидел, что Киркманн держит в руках один из тех патефонов для винила, что были ужасно популярны лет 30 назад, а ныне являлись раритетом.- Если хочешь, можешь его выкинуть. Это старье, - Блез оценивающе повел губами, - скорее всего, он даже не работает.- Да ты с ума сошел! Погоди, - воодушевившись непонятно чем, Йан вскочил вместе с проигрывателем и мигом подключил его к розетке. К удивлению Фостера, на голубой панели зажглась зеленая лампочка. "Надо же, пашет" - подумал Блез, а его партнер скрылся в спальне, громко что-то перебирая.Доктор знал, что в спальне у Йана стоят коробки с прошлой квартиры. В какой-то степени, Блез привык считать, что злится на мужчину из-за того, что тот отказывался их разбирать. Киркманн на его недовольный взгляд лишь пожимал плечами и отвечал, что не любит разносить вещи по разным местам, предпочитая держать все в одной точке. Но подсознательно Фостер просто боялся этого состояния "вечного переезда", будто блондин готов в любую секунду сорваться, забрать коробки и исчезнуть навсегда. Рыжий хотел бы как-то создать Киркманну идеальный комфорт, чтобы тот наконец осел в этом доме и перестал чувствовать себя инородно, но еще не знал как. И его это ужасно беспокоило.Тем временем звук шлепанья пластика испарился, и Йан быстрым шагом влетел обратно в коридор. В руках у него был винил. Он рассказывал Блезу об этом увлечении, сборе очень старых песен на пластинках. Фостеру это казалось странным, но интересным хобби. А теперь он смотрел на партнера, восторженно ставящего пластину на диск патефона и осознающего возможность претворения увлечения с коллекционированием во что-то более стоящее.Игла проигрывателя зашипела и закашляла, и вскоре из динамика полился бодрый, но тягучий мотив, смесь джаза, инди и электроники, в целом, пытающаяся выдать себя за парный танец. Мотив был странным, ломаным, но благозвучным, и Фостеру даже понравилось, о чем он хотел сказать Йану, но, переведя на него взгляд, не смог проронить ни слова.Одна из тех вещей, в чем Киркманн был непревзойден - танцы. Он танцевал как бог. Неважно где, неважно как и в чем - каждое его движение, каждый изгиб тела были идеально сбалансированы и отточены. Казалось, Йан не прилагал никаких усилий - он просто плыл по комнате под ритм музыки, который можно было только почувствовать. И сейчас Блез не мог оторваться от созерцания этого превосходного выступления.Внезапно, плавным движением детектив развернулся к Блезу и молча подал ему руку. Он ничего не сказал, потому что жест и так был красноречив, но Фостер готов был сквозь землю провалиться. Последний раз он танцевал на выпускном. Больше никогда. Он все забыл, все па, откровенно плох в этом и ни в коем случае Йан не должен этого понять.- Нет.- Блез, - улыбка заиграла на губах блондина.- Кто-то в этом доме должен убираться. Если ты решил устроить себе музыкальный перерыв, хорошо, а я займусь делом.- Я вижу твое лицо, не надо юлить, давай.- Блять, Йан, я не помню ничего. Я не умею. К тому же, посмотри на нас, какая мы пара? Это неудобно.- Ну это мы ещё посмотрим, дорогуша. - Киркманн легко подскочил к врачу и, несмотря на сопротивления последнего, подхватил его на руки и внес в гостиную.Музыка туда долетала, поэтому Йан сразу же направился к круглому журнальному столу в центре комнаты. Держа слабо брыкающегося и принявшего свою незавидную участь Блеза на руках, он ногой сгреб все журналы на пол, поставив доктора на зеркальную поверхность.- Йан, ты идиот? Что ты делаешь, прекрати, просто цирк. - Стоя на столешнице, Блез дотягивал Киркманну до груди. - Как ты себе представляешь этот позор? Я не умею, я не ты.Йан прервал поток слов, приложив палец к губам врача. Тот задохся и покраснел, вмиг растеряв свою гневливость.- Я не прошу от тебя чуда, Блез. Просто потанцуй со мной.Киркманн мягко взял Фостера за руку, отведя ее в сторону. Другой рукой он нежно прижал доктора плотнее к себе, контролируя талию. Йан не начал крутиться, не пошел вальсовым шагом. Он просто тихо, мерно качался из стороны в сторону. Песня сменилась, теперь из динамика лилась итальянская баллада. Звук голоса певца заполнял все пространство вокруг. Блез судорожно выдохнул, положил свободную руку на грудь Йана и прислонился к ней головой. Закрыв глаза и вдыхая запах одежды детектива, он спросил:- Сколько лет песням?- Около 25, как-то так, точно не помню. Это важно?- Нет. Совсем нет.Никакого позора, никакого давления, никакого смеха. Только они, тишина вокруг и голос, чарующий голос, объединяющий их в эту секунду.- Знаешь, Блез, ты мой лучший партнер для танца. Когда-либо.