1 часть (1/1)

Демо приходит внезапно — прилетает — прямо в гнездо к своему Снайперу. Снайпер удивлён, но не разочарован. Он складывает винтовку, приподнимается, когда мужчина подходит ближе. Единственный карий глаз горит огнём, на губах — неуверенная улыбка. Демо бормочет: ?Привет, Ларри?, и Снайперу становится тепло.Всё происходит внезапно и быстро, неловко, неуклюже, но ласково и очаровательно — они заваливаются в угол, так, чтобы никто их не увидел, и, повисая друг на друге, заключают друг друга в объятиях.Это не похоже на поцелуи — они кусают и вылизывают друг друга, голодные до ласк и прикосновений, но Демо всё равно бережнее. Снайперу срывает тормоза, жилистая сухая рука скользит до паха, проникая под амуницию, и сжимает. Он лижет ему нижнюю губу, подбородок, проникает языком ему в рот, и Подрывник позволяет. Он осторожно снимает со стрелка шляпу и очки, складывая на один из ящиков, расслабляет ему ворот и шарф, а Снайпер тянется к ремням и сдёргивает с него амуницию.Они одинаково высокие и долговязые, но Демо костистее и крепче в ногах — поэтому он подхватывает Снайпера на руки, и Снайпер обхватывает его в ответ, жадно целуя его, чувствуя в глубине души благодарность — будучи мужчиной он такого не испытывал.— Хэмиш, — задыхается стрелок, дёргая кадыком, — Хэмиш, давай…— Давай, — кивает Подрывник, крепко обнимая его, а потом идёт к ящикам.Широкие руки заботливо приподнимают Снайпера, кладя животом на ящик, и он подчиняется.— Вот так, вот так, Ларри… — сипло шепчет Подрывник сзади, растирая ему поясницу и бёдра сквозь одежду. Из-за толстого слоя одежды ощущения теряются, но Снайпер всё равно стонет, чувствуя, как по ногам идёт дрожь. — Тихонько.Руки движутся выше, потирая ему лопатки и плечи, и Снайпер чувствует, как у него загорается шея и скулы, и он прячет лицо в сгибе локтя. Хэмиш робок и осторожен, но он искренен, и это лучше всяких изощрённых техник и хитро выдуманных фетишей.Где-то внизу справа гудит миниган, далеко у края полигона раздаются сигналы турели, звук пуска ракет, крик. Серия очередей, снова крик. Звуки огнестрела эхом проносятся по мёрзлой снежной пустыне. Бледное солнце кренится к горизонту, скрываясь за сизым каскадом облаков.Снайпер тяжело дышит, и его дыхание курится густым паром. Демо, закончив его мять, как тесто, осмеливается — и тянется к пряжке, по-хозяйски залезая под пыльник стрелка. Он расстёгивает ремень Снайперу и стягивает джинсы вниз вместе с бельём. На холоде у Снайпера всё обмякает и поджимается, но Демо привык к суровой погоде, и Снайперу тоже придётся. Заскорузлая рука тянется к его хозяйству и сжимает — уверенно, но несильно, и начинает разминать и поглаживать, любовно обхватывая ему яйца, отчего у стрелка всё плывёт перед глазами, когда он нагибается, чтобы посмотреть.— Ты мой хороший, ты мой хороший, — до боли в сердце нежно повторяет Подрывник, наклоняясь и целуя Снайпера в спину.Снайпер невольно двигает бёдрами, но крепкая широкая рука не думает отпускать. От нежных слов член стрелка дёргается. Разбухает, но не встаёт. Может, холод. Может, усталость. Может, страх. Наверняка всё вместе.Демо нагибается к нему, прижимая всем весом — несмотря на долговязость он гораздо массивнее Снайпера — и целует. Лоуренс тихо скулит, прикрывая глаза.— Всё хорошо, родной? Сможешь? — Демо гладит его по голове, взъерошивая отросшие каштановые волосы.— А ты? — скалится Снайпер, оглядываясь назад, но в карий глаз ему не смотрит. Защищается. Боится.— Смогём, — смеётся Подрывник, одёргивая ему свитер и пыльник до поясницы, чтобы ему не застудило почки. — Сердце у тебя как птичка бьётся, — мягко подмечает он, продолжая гладить его. — Боишься?Снайпер молчит, закусив щёку изнутри.— Не надо, Ларри, я же… как же я могу, родной.Демо касается его плеча, переворачивая на спину, и Снайпер следует за его движениями. Ящик жёсткий и грубо сколоченный. Лежать на нём почти невозможно. От балки, упирающейся в шею, простреливает правую часть спины и голову. Снайпер внезапно осознаёт свой возраст.— Давай так, ты сможешь видеть меня, а я тебя… почти, — хрипло хихикает он, обнажая ряд ровных и крупных белых зубов. Снайпер замечает седину у него в кучерявых волосах и в короткой жёсткой бороде.— Почти, — повторяет Снайпер и смеётся. Они смеются вместе. Напряжение пропадает. Демо без своей амуниции, только в синей форме с белой каймой. Рукава грубого тёмно-синего свитера закатаны до локтей. Снайпер засматривается на его обветренную тёмную кожу на выступающих скулах и впалых щеках.Единственный карий глаз у Хэмиша поблёскивает, когда он смотрит в синеву глаз Лоуренса. Подрывник улыбается с идиотской нежностью.— У меня жопа отмёрзнет, — хрипит Снайпер под ним, тяжело дыша. — Или Спук придёт, любой из них. Или…— Дай хоть запомню тебя, — склоняется Подрывник и осторожно гладит его по щетинистому лицу. — Сбежишь потом, и не увидишь, и не придёшь к тебе потом — боязно ведь. Как знатная девица, ей-богу, — и смеётся.— Ты такую херню и в трезвом состоянии несёшь? — шипит Снайпер сорвавшимся голосом, чувствуя, как кровь приливает везде — к шее, к лицу, к паху.— Смущайся, смущайся, — урчит Демо, довольный, продолжая его наглаживать и мять. — Не будь ты мужиком, сказал бы, что ты красивый такой. Сейчас особенно.Снайпер низко и надрывно стонет, дёргая ногами, чувствуя, как джинсы висят на нём мёртвым грузом, не давая развести бёдра.— Тише, родной. — Демо думает, что Снайперу больно, поэтому приостанавливается.— Начни… давай, ну, начинай, — стрелок еле говорит, прикрывая глаза и дёргая крупным кадыком. Шарф, вздыбленный, лежит у него на груди.Хэмишу не нужно повторять дважды, поэтому Лоуренса переворачивают обратно — он послушно следует за руками, не раскрывая глаз.Слюны недостаточно, но она всё, что есть. Мокрый жёсткий палец оказывается у промежности, начиная ритмично массировать, и Снайпер хрипло выдыхает.— Говори мне, если плохо, слышишь? — мягко просит Демо. Снайпера снова гладят по спине. Тепло и забота прикосновений контрастируют с холодом опускающегося вечера и далёким грохотом взрывов.Лоуренс без стыда выгибается в пояснице и шире разводит жилистые бёдра.Мокрого ощущения становится больше, надавливаний — чаще, и Хэмиш осторожно проникает на палец внутрь, когда Лоуренс раскрывается и почти успокаивается.Демо разрабатывает его до тех пор, пока Снайпер не начинает течь, а каждое движение не вызывает дрожь в бёдрах. У Демо проскальзывает мысль сперва довести до конца Снайпера, но он не пытается, потому что слышит надсадное, почти плач:— Начинай, я больше не могу.Хэмиша много; Лоуренс задыхается от чувства наполненности, ему горячо и неспокойно. Волны идут от паха к животу, к мозгу, и обратно. Он елозит, двигая тазом, стараясь облегчить себе участь, заставляя себя расслабить спину.— Тихонько, тихонько, родной, не надо… вот так, вот так, — сбивчиво шепчет Демо, не переставая гладить ему бока и плечи. — Тяжко?— Нет, не тяжко, — Снайпер тяжело дышит и хрипит, приходя в себя, — дай… дай мне…Подрывник осторожно гладит его по голове, продолжая шептать что-то успокаивающее. Это работает. Снайпер больше перепсиховал, чем действительно получил какую-то травму.Демо начинает двигаться осторожно и медленно, совсем бережно, будто Снайпер сделан из тонкого стекла — но так даже лучше. Он старается сохранить такой темп, не заходя далеко. Этого достаточно.Сначала Снайпер молчит, напряжённый, прислушиваясь к звукам снаружи — Подрывника это не заботит, он сосредоточен на Снайпере. Он хочет растормошить своего стрелка, поэтому заставляет чуть прогнуться, развести бёдра шире, а сам начинает напирать сверху. Это работает. Демо беззвучно улыбается, когда замечает знакомую дрожь в ногах у Снайпера.Лоуренс молчит. Молчит. А потом начинает скулить, непроизвольно подгибая ноги в коленях, за что получает похвалу: ?Вот так, родной?.Двое мужчин двигаются, ящик скрипит, между ног у того, кто снизу, на поверхности рисуются влажные дорожки. Снайпер снова течёт, обильно, он скоро.Демо порыкивает, что-то нашёптывает, ласково смеётся. Он не перестаёт гладить Снайпера, растирая ему спину, взъерошивая волосы. Он приятный. Только больно худой.— Ларри, ты… — не успевает окончить Подрывник, как Снайпер дёргается, поджимает правую ногу, деревенеет — и кончает без эрекции, нетвёрдый и разбухший. Снайпер рычит, потом стонет, а потом скулит. Он напрягается во второй раз — и выплёскивается во второй раз, но мало.Демо целует его в мокрую шею, покачивает. И продолжает совсем легко.Пьянящая волна сходит со Снайпера, так что горячее чувство напряжённости и усталости выходит на передний план, поэтому он не выдерживает напора, и, хныча, мочится на ящик.Хэмиш отстраняется, доводит себя до конца — и заканчивает на пол. Лоуренс лежит еле живой, тяжело дышащий, мокрый и полуголый. Где-то ему должно быть стыдно, но ему не стыдно. Ему предстоит весёлая встреча с Медиком, а потом лежание на кушетке с больной задницей под дулом медигана.Широкие крепкие руки снова переворачивают его, и он снова следует за ними, ложась на спину. Демо вглядывается ему в лицо; на лбу и висках капельки пота, взгляд затуманен. Снайпер бездумно смотрит ему в единственный глаз из-под полуоткрытых век.— Донести тебя до Респауна? — тихо спрашивает Демо, украдкой касаясь его лба кончиками жёстких заскорузлых пальцев.— Нет, я не настолько мёртв, — хрипло брякает Снайпер в ответ и расплывается в блаженной улыбке.— Живой, значит? — усмехается Демо, и напряжение уходит из его черт. Боялся.— Живой, — тянет Снайпер, глубоко выдыхая.Демо одевается — и помогает Снайперу. Тот еле двигается — на него накатывает сонливость, а внезапный прилив расслабленности и успокоенности делу не помогают.— Дальше сможешь сам? — осторожно спрашивает Подрывник, поправляя ему ворот плаща-пыльника и нарукавную повязку со схематичным изображением мишени. — Там ребята совсем…— Да, да, — отмахивается Снайпер, вставая, пошатываясь.Демо молчит, а потом тихо спрашивает:— А потом хочешь как-нибудь ещё?Снайпер смотрит на него, застывший, а потом усмехается, кивая и прикрывая глаза:— Было бы неплохо, приятель.