1 часть (1/1)

9:05Это было утро пятницы. Я помню.Мои глаза были плотно закрыты, не намереваясь открываться сейчас.Я помню.Будильник, обычный, мать его, электронный будильник, мирно стоявший и никого не трогающий возле моего уха, вдруг начал яростно вибрировать, ёрзать, стучать по столу от своих же вибраций и издавать довольно неприятные звуки, тем самым, буквально, резко и отрывисто выдёргивая меня из собственно созданной мной нирваны. Мои глаза насильно открываются, ведь это было невозможно терпеть. Невозможно терпеть это каждое долбанное утро. И я помню это. Ведь этот мерзкий звук трудно забыть, даже плотно сжав в обоих руках лопатку и выковырев ей его из извилин собственного мозга, придерживая истерзанную дыру, что осталась после этого звука, каким-нибудь куском ватки, мирно лежавшем до этого в медицинском пакетике, пропитанном приятными воспоминаниями и более сладкими на вкус и цвет звуками. На самом деле, нет, хах… У меня, я имею ввиду, много таких дыр… Незакрытых, до сих пор кровоточащих дыр, от которых, будь у меня в руках та самая лопатка, та довольно быстро затупилась бы.Я помню… Тогда только наступили летние каникулы, и я, тяжело вставая с кровати, пошёл принимать утренние процедуры. Мы договорились с моим другом сходить в одно интересное, как по его словам место, которое он хотел мне показать. Он так красочно и масленно рассказывал мне вчера про него, что я просто не смог отказать.. ?– Там есть всё то, что ты захочешь, друг! Поверь уж мне, ты не пожалеешь. Когда заходишь туда, то сразу чувствуешь, как у тебя глаза по строгом разбегаются! Чувак! Я отведу завтра тебя туда, хочешь ты того, или же нет. Встречаемся, хмм… Возле нашей школы. В 10 часов утра. Это место находится недалеко. До скорого!?Он улыбнулся мне и помахал рукой, убегая в сторону своего дома, а я, ничего не успев ответить, молча стоял и смотрел ему вслед, лишь помахав тому в ответ. Мне, честно так сказать, на самом деле было очень любопытно что он хотел показать мне, но…- Что оно мне даст? Вдруг, я потрачу время зря? Однако, сейчас уже поздно и бессмысленно думать об этом. Ведь я не смог ему отказать. Я помню.***Я хорошо помню открытую нараспаш аптечку, содержимое которой хаотично было разбросано по дивану. Помню, как волнуясь, я положил чуть ли не всё это в свой рюкзак. ?Там есть всё, что ты захочешь, друг!? звучит довольно интересно, но и опасно. Неужели там настолько большое и опасное место, раз там настолько круто? Думая об этом, я всё время тряс головой и клал в свой портфель всё больше пакетиков с бинтами, но, в итоге, в нём совсем не осталось места. Переодевшись в уличную одежду и накинув увесистый, словно какую-то глыбу камней портфель за спину, я взял с полки своего стеллажа ключ и с их звонком закрыл дверь, кладя те в свой глубокий, местами порванный карман и уверенно обернулся к привычному двору моего дома. Немного, сам не знаю зачем осмотрев его, спустя секунды так две, не менее уверенно я сделал первый шаг вперёд. Тогда я был одет в голубоватую, жизнью потрёпанную футболку, чёрные шорты, чуть не достающие до моего колена и красные кеды с белым, замаравшимся от частого хождения в них носком, которые как-то раз подарили мне, кажется, на мой прошлый день рождения. Странно, что я не помню этого. Однако, я помню, что я так оделся, потому что на дворе стояло жаркое лето. Это лето было жарче предыдущих. Почему же я помню это, но не помню про такие дни, как день рождения, или.. Эм… Не важно. Наконец, я оторвался от порога своего дома, и, чередами спотыкаясь о собственные ноги, уверенно шёл по дороге с забитым на спине рюкзаком. На улице было необычайно тихо и так… легко? Никаких кричащих и пинающих бедный, возившийся в грязи мяч детей. Никаких я-же-матерей с колясками, кокетливо смеющихся и осуждающе смотрящих на тебя. Никаких взглядов. Недоверчивых, отвратительных взглядов, которые прожигали тебе скорее не лоб, а душу. Никаких разговоров про твою отвратительную одежду, не модную, растрёпанную причёску, про твоё лицо, с которым, как по словам других людей, никакой урод бы не смог родиться. Никого. Никого, кроме тебя и шуршащих пакетиков с бинтами в твоём портфеле.С этими мыслями я наконец подошёл к заднему двору нашей ненавистной школы. Я лениво согнул руку в локте, расслабил её в своей кисти и начал выглядывать там время. Так, стоп. Какого чёрта я сделал это? Я ведь даже не ношу часы…- Так, ладно. Неловко запустив руку в карман, я нащупал там телефон, и, вытащив его, уже автоматически нажав на боковую, глазом забытую кнопку включения, посмотрел на его в миг засветившийся экран. 9:31. Слишком рано… Кто бы мог подумать, что я приду раньше, чем ожидалось? Мне оставалось только одно. Ждать.Я тяжело спустил портфель с плеч, на что тот потянул меня за собой куда-то в бок… но, успев спохватиться, я быстро скинул его на землю, а сам, наклоняясь и контролируя своё равновесие при помощи правой руки, опёршейся на нагретый, благо, только вставшим Солнцем асфальт, плюхнулся на землю,тут же комфортно вытянув ноги вперёд. Тепло. Солнце поднималось всё выше, продолжая окрашивать ещё пока темноватое небо в ало красные, и местами жёлтые цвета. Было красиво и так… спокойно. Так тихо. И лишь лёгкий ветерок, что на лету срывал с молодых деревьев недавно появившиеся на них зелёные листы, с шорохом уносил их куда-то в даль, не намереваясь возвращать те обратно, прерывал эту тишину. Он дул, легко трепал мои и без того потрёпанные локоны волос, и, нежно лаская мои румяные щёки, будто наклонялся к моим ушам и шептал…..– Эй, Ранбу! – Послышался глухой, но такой тёплый и знакомый голос откуда-то издалека. Нет, это точно был не шёпот ветра.– Эй, Туббо… – Устало улыбнулся я, когда в ответ на сей приветствие поднял голову. Ко мне бежал темноволосый мальчик в джинсовых шортах, резиновых голубоватых шлёпанцах и зелёной рубашке, которая по неведомым причинам всегда была застёгнута неправильно. Паренёк, наконец достигнув места своего назначения, резко остановился предо мной, и, жадно хватая воздух, в наклоне опёрся о собственные колени, поднимая с красноватым от длительного бега личико на меня.– Вау… – С недоумением выдохнул он – Я думал, что ты опаздаешь. Ну, или и вовсе не придёшь. Ты всегда…-– Я всегда забываю про такие вещи. Я знаю. – С раздражением перебиваю я его, пока тот, всё ещё нахально хватая воздух ртом, пытается восстановить дыхание.– Ранбу, ты дурак. – Темноволосый делает последний вздох, и, наконец приведя дыхание в норму, выпрямился в спине. Я решил ничего не отвечать на эти слова. Но мой собеседник не мог терпеть этой назойливой тишины. – И так.. Ты хоть знаешь, куда мы собираемся пойти?Я смотрю на него некоторое время глупым, козлиным взглядом, будто бы я не услышал, или не понял вопроса.– Нет? – Мои слова выдались такими же глупыми.. хотя, нет, они выдались ещё глупее моего взгляда. – Но, кха, не волнуйся. Я взял всё, что может только пригодиться в любых жизненных ситуациях! Я взял бинты, перекись, – Мои руки хватают с земли рюкзак и расстёгивают его, перебирая всё то, что в нём есть. – …мыло, салфетки, воду, немного еды и… хах, только огнетушителя нет. Нам же не понадобится огнетушитель? – Я с улыбкой на слегка румяном лице резко поднимаю голову и глупо смотрю на своего собеседника, от чего локоны моих волос слегка теряют свою форму и не особо сильно, но закрывают мои глаза. Туббо лишь рассмеялся и положил ручки на свои бока.– Хохох, ну нифига ж себе ты.. Не напрягайся, тебе ничего из этого не понадобится.Я делаю удивлённый взгляд, медленно смывая улыбку со своего лица.– Особенно бинты и перекись. Ну, только если ты не станешь брать там в руки гитару. Ты ведь не умеешь играть на гитаре, да?Я сделал ещё более удивлённый взгляд. Гитара? Что он такое, блять, несёт? Откуда там должна взяться гитара?– Э-Эйй, Ранбуу? Ты слушаешь? – Кареглазый мальчик недовольно надувает щёки и щёлкает перед моими глазами пальцами, размахивая теми туда-сюда. – Так ты идёшь, или как?– А? Да… Да. Да! – Я махаю головой, и, резко почувствовав в себе огромный поток бодрости и энергии, который, словно тёплое молоко разлился по всем моим конечностям, я хотел наклониться и взять свой портфель, как вдруг-– О-о-о, ну уж нет. Неет. Ты оставляешь эту громадину тут. А то будешь ещё таскаться с ним. Пф.. – Его руки резко обхватывают мои.– Но ведь…– Не успеваю я и сказать ни слова, как вдруг меня перебивают.– Не парься, его никто не возьмёт. Кому нужна какая-то тряпка, наполненная медикаментами? Вот если бы там был огнетушитель..-Мы стоим так несколько секунд, пока воздух не наполняется нашим смехом. Это была глупая шутка. Но мы смеялись. Смеялись. И этот момент не хотелось прерывать. Никогда. И я помню это.***И мы шли по мокрой, от утреннего, недавно прошедшего дождя дороге, иногда как-то по-детски заходя в лужи и брызгаясь ими друг в друга. Иногда мы кидали в адрес друг другу разные шуточки, иногда легко толкали друг друга в бок, иногда просто рассказывли что-то, порой вновь разгоняя и наполняя тишину собственным смехом. Мне было так хорошо и уютно с этим человеком, что мне никогда не хотелось расставаться с ним. Никогда.В какой-то момент мы замолчали, и я, опустив голову вниз, продолжал инстинктивно идти вперёд, зная, что никаких поворотов на этом пути у нас быть не должно. Я смотрел на свои ноги, лужи, и, конечно же, ноги своего приятеля, которые в миг перестали идти. Туббо остановился. Я поднял голову, с интересом поворачиваясь к своему другу.– Что такое?– Мы пришли. Парень стоял напротив какого-то, по виду, нового магазинчика, яркая вывеска над которым гласила ?Music Shop?.Музыкальный магазин? Это действительно именно то место, в которое хотел привести меня Туббо? Я не узнаю его.– Это место показал мне мой новый знакомый, – Мечтательно начал он, тут же расплывшись в своей фирменной, мягкой улыбке. – Ну, как новый… Он всё утверждал мне, что мы раньше дружили и играли в детстве. Но я просто рассмеялся на эти слова, и ответил, что ничего такого не помню. Эй, извиняйся. Кажется, ты заразил меня синдромом Ранбу! – Начал хохотать он, поворачивая голову в мою сторону. Я серьёзно смотрел на него, и он, явно почувствовав, что шутка не удалась, лишь неловко посмеялся и медленно вновь перевёл взгляд на магазинчик.– Он привёл меня сюда, показал здесь всё, и… Эй, что это я только о нём говорю? Давай, отлипай свои ножки от асфальта и топай в магазин! Или у тебя там что, подошвы мёдом намазаны? – Британец бодро хватает меня за кисть руки, и я, погрузившись в свои мысли настолько, что не успеваю отразить наглые действия моего приятеля, открываю дверь и захожу вместе с ним в помещение. Колокольчик над дверью радостно звенит, но тут же умолкает, предупреждая хозяина, что у него появились посетители. – Бегу-бегу! – Раздался мягкий, женский голос где-то из-за бордовой шторки, которая нагло закрывала проход в какое-то, видимо, ещё одно помещение, находящееся за небольшой, уютной кассой.Сам магазинчик был не особо большим, и, можно сказать, даже немного казалась, что в нём тесно. Но довольно уютно. По всей ширине двух боковых стен располагались аккуратные дубовые полки, на которых ровно и эстетично стояли коробки с дисками, разделённых по ячейкам с подписями и названиями различных музыкальных групп, с пластинками, и, частично, книгами и журналами на, разумеется, музыкальную тему. Возле одной из стен стояло несколько подставок с гитарами. Среди них были акустические гитары, стратокастеры, телекастеры, и, где-то в стороне, освещаемой слабым линейным свечением солнечных лучей, одиноко стоял лишь один Лес Пол. Видимо, тут их никто не покупает. Ну, или же они дорого обходятся…– И так, молодые люди, чего желаете? – Из-за шторки показалась приятная на вид женщина, с симметричными чертами лица, собранными в пучок блондинистыми волосами и голубыми, слово чистое утреннее небо, глазами. Она приветливо улыбнулась нам, и, переводя взгляд на Туббо, вдруг с ахом сложила ладони вместе. – Ах, Туббо, дорогой, это ты? Ты, кажется, в прошлый раз приходил сюда с моим сыном. Ну как, вы сдружились? Тебе нравится наш магазин?Она продолжала задавать моему приятелю вопросы, а он, порой неловко и мило смеясь, смущённо отвечал на её вопросы в духе ?да?, ?угу?, ?конечно?.А я, пока те двое, будто мать и сын разговаривали друг с другом, продолжил осматривать магазин, порой останавливаясь возле полок с дисками определённых групп, и, рассматривая их, шёл дальше. Так длилось до тех пор, пока я не наткнулся на какую-то потрёпанную временем и жизнью коробку на полу, укромно спрятанную под одной из полок. Я осторожно присел на корточки, и, наклоняясь ещё ниже, потянул ручки к коробке.– Какой-то твой друг совсем не разговорчивый. Как тебя хоть зовут? – Неожиданно послышался голос из-за моей спины. Женщина, кажись, обращалась ко мне. Ну разумеется. Ведь тут больше никого, кроме как меня, Туббо и хозяйки магазина нет.– Я…-– Ранбу, его зовут Ранбу! – Весело залепетал парнишка в зелёной рубашке, не дав мне самому назвать собственное имя. В ответ на это, я лишь просто кивнул и продолжил доставать себе то, что заинтересовало меня минутами ранее. Я вновь потянул руки к коробке. Я взялся за неё. Она такая потрёпанная и шершавая на ощупь. Интересно, сколько она тут…-– Эй, что ты там ищешь, парень? – Вновь раздался голос женщины где-то позади меня. Она, опираясь локтями о стол, начала с интересом выглядывать из-за него, пытаясь рассмотреть, чем же меня так привлёк этот прекрасный пол в её магазине. Нет, паркет тут был выложен отменный, спору нет. Но, я бы мог поспорить на доллар за то, что моё разглядывание его со стороны казалось крайне… странным и подозрительным.– Простите… – Я ухватился за коробку и вытащил её из под полки, наконец адекватно и по-человечески встав прямо на обе ноги. – Меня просто заинтересовала эта коробка…– А-а, эта.. – Задумчиво протянула дама, мягко потерев переносицу и тут же вернув свою руку в прежнее положение. – У меня, видишь ли, магазинчик довольно маленький, и в него весь товар не вмещается. Нет, склад у нас определённо есть, но если на него пападают такие незначительные коробки с дисками как эта, то они моментально забываются мной про их существование. Эти диски я не могла поставит ни туда, ни сюда. К тому же, их никто не берёт. Странно. А ведь раньше эти группы были популярны… Популярные группы? Интересно. Я, буквально уронив свой взор на коробку, подставил одну руку под неё, а второй, мягко стряхнув сгусток пыли, которая успела скопиться на содержимом этой коробки, начал перебирать то, что в ней есть. Metallica, Nirvana, The Beatles, Queen… Никто не берёт? Серьёзно? Да я бы всё свои оставшиеся карманные деньги отдал за такое богатство! – Но, если хочешь, – Всё также задумчиво продолжала женщина – …то можешь оставить их себе. Дарю. Их всё равно никто не берёт, а ты…-Женщина продолжала говорить. Но я не слушал. Мне было достаточно услышать слова "Можешь забирать". И я не знал, что чувствовал на этот момент. Кажется, я был счастлив. Да. Я определённо был счастлив. Но я не знал, не шутит ли она… Ведь дисков тут, скажем так, было не мало. Меня даже охватило удивление, когда мне сказали, что это всё можно забрать себе.– Вы это серьёзно? – Тихо переспросил я, даже не выждав момента, когда блондинистая хозяйка закончит свой диалог.– Не задавай глупых вопросов. А то передумаю. – Она тяжело вышла из-за кассы и прижала коробку к моей груди, ярко улыбаясь мне и сгибаясь в коленях, чтобы быть наравне с моим ростом. – Бери.Я, залившийся краской, будто бы маленький ребёнок, обрадовавшийся карамельно-клубничному, в блестяще-прозрачной упаковке леденцу, вылетел из магазина, но последок попрощавшись с хозяйкой, и, конечно кинув краткое ?Пока? Туббо, паралельно этому извиняясь перед ним за тем, что я так быстро сбегаю из того места, которое он хотел показать мне весь вчерашний день.***Я бежал по всё тем же узнаваемым улицам, по всё той же мокрой, уже столь родной для меня дороге, крепко прижимая к себе коробку в которой, кажется, как по мне, находились самые настоящие, что нинаесть сокровища. Я бежал в сторону школы, к тому самому месту, на котором я оставил портфель. Я помнил. Я не забыл. Я не забыл… Мне было так легко и весело на душе, что казалось, что вслед дующий мне ветер подхватит меня, ровно также как и те листья, которые он срывает с одиноких веток деревьев и кружит те какое-то время в воздухе, а потом, утихая, опускает их вниз, на землю. Мне было так… Хорошо. Так хорошо…И вот, в радиусе моего обзора показалась школа. Я подбежал к тому самому месту, где ещё несколько часов назад сидел и ждал своего друга. Решив не ставить и так побитую жизнью коробку на землю, я подумал, что смогу и так закинуть свой несчастный портфель на спину. Только… если бы он тут был. Где же сам портфель? Неужели я перепутал место, и забыл, где был сегодня? Я не мог. Этого не могло произойти. И я был прав. Подавлено опустив взгляд, я обнаружил два, видимо неряшлево выпавших из моего рюкзака, два пакетика с бинтами. Его унесли..??Не парься, его никто не возьмёт. Кому нужна какая-то тряпка, наполненная медикаментами??И впрямь. Кому же она нужна? Обычно люди расстраиваются в подобные моменты. Ведь не очень приятно, когда теряются ваши вроде незначительные, но как никак, личные вещи. Бинты, перекись, пластыри, некоторая еда… Всё это можно было использовать во благо своих целей. А теперь всё придётся покупать заново. Вновь отрываться от дивана, одевать уличную одежду, брать деньги, с которыми у тебя и так всё не густо..- Лениво выходить на улицу, заходить в магазин и стоя ждать в длинной, душной очереди, пока у тебя примут то, что ты себе взял. Но это не самое важное. Я потерял ещё кое-что. Я потерял… Я…Наверное, это было что-то не особо значительное, раз уж я забыл про это. Я должен злиться на Туббо? Хм. Хах. Нет. Нет… Я просто рассмеялся с его беспечности, и, пожалуй, всё на этом. Мой смех раздавался звонким звуком по всей улице. Я бы мог поспорить на ещё один доллар, что будь тут люди, они бы смотрели на меня, как на какого-нибудь обезумевшего ребёнка, который попросту либо выгорел после экзаменов, либо просто не особо хорошо дружит с головой. Я смеялся. Смеялся ведь мне было легко…И вот, я вернулся домой. Дом. Любимый, уютный дом. По привычке я хотел скинуть на пол со своих плеч вечно увесистый рюкзак, и обнаружив, что наклонившись в бок с моих плеч ничего не упало, я вновь усмехнулся этому, и присев на колени, поставил коробку с дисками на пол. Сегодня было тяжёлое утро. Слишком, по крайней мере, для меня. Я буду надеяться, что такого утра у меня больше не будет. Я помню это утро. Я помню его. И не думаю, что смогу забыть то, что произошло в нём.– Мам, пап. Я дома.