Часть 1. (1/1)

Звонит будильник, и я снова просыпаюсь. На улице новый день, но уж лучше бы я этого не знал. Тихая смерть во сне избавила бы меня от многих проблем. За стеной слышу, что двое старших брата уже проснулись. Сейчас мы позавтракаем лапшой быстрого приготовления и двинем: кто в школу, кто на подработку. Еще один чертов день сурка вот уже на протяжении скольких лет.Плетусь в ванную. Там из зеркала на меня смотрит высокий худощавый подросток лет шестнадцати на вид, хотя мне уже восемнадцать. Похоже, из-за своего скудного рациона я отстал в развитии. Черные волосы до плеч спутанными космами лежат как попало, и засунув голову под кран, я пытаюсь привести состояние своей шевелюры от ?ужасного? к ?более-менее сносному?. После этого спешно чищу зубы и промываю закисший глаз. Один. Второго уже давно нет. Грустная история из детства, я её даже и не помню, а подробностей мне никто из родных особо не рассказывал. С тех времен на пустой глазнице я ношу черную повязку. Я привык, а вот окружающие не особо. А в школе подавно, похоже я до самого выпуска буду терпеть подколы от тупых школьников. Благо, осталось полгода. Дотерплю как-нибудь. Тем более я старательный ученик, в некоторых предметах я даже разбираюсь лучше всех в классе.Сегодня на уроках – тоска смертная. С обеда идет дождь и, кажется, прекращаться он не собирается. Ну что же, придется домой тащиться под дождем. У братьев сегодня смена допоздна, так что надеяться на то, что они по доброте душевной притащат мне зонтик, не приходится. Тем более мы не особо дружны между собой, и можем неделями друг с другом не разговаривать, даже если сидим рядом и обедаем. Ныряю из-под школьного козырька в стену из дождя и мгновенно промокаю до нитки. Блин, даже глаз с трудом можно открыть. Я и так полуслепой, мне теперь что, до дому на ощупь добираться?! Медленно бреду по школьному двору и выползаю на широкий проспект; сейчас сверну отсюда налево и буду добираться маленькими переулками, так быстрее выйдет.Но не тут-то было. Дорогу мне преграждают два человека. Отчаянно щуря глаз, припоминаю, что кажется, это двое братьев из класса помладше. Ну и что им от меня надо?- Шань-гэ, смотри, этот дурачок одноглазый нас поразвлечь пришел. Ты ведь говорил, что тебе скучно. А тут все само в руки приплыло.- И то верно. Эй ты, а ну выворачивай карманы!Я слушаю их и мне становится смешно. Это они сейчас серьезно, да? Стоят тут два дебила под зонтиками и хотят облапошить нищего? У меня не всегда деньги есть даже один прием пищи в день. Лучше б зонтик предложили, грабители пальцем деланные.Медленно запускаю руки в карманы брюк и сначала вытаскиваю левый карман наружу, а потом и правый. Причем в правом дырка. Порвался, зараза.- Ну как? Нравится? – я слегка усмехаюсь и собираюсь идти дальше, но тут тот, кого назвали Шань-гэ срывается со своего места и с размаху бьет мне в живот. Больно. От неожиданности я падаю на колени и инстинктивно скручиваюсь калачиком, пытаясь защититься. Тот разошелся не на шутку и дубасит меня ногами от души. А его братец стоит в сторонке и хихикает себе в кулачок.- Шутить с нами собрался, да? Сейчас я тебя так отделаю, что мать родная не узнает!В конце концов, второй брат тоже присоединяется к веселью, радостно пиная меня то по голове, то по поджатым ногам. В конце, собираясь уходить, старший приподнимает меня за волосы и с размаху прикладывает об асфальт.Финиш. Я отключаюсь мгновенно. Почему я не сопротивлялся? А зачем? Мне надоела такая безрадостная жизнь. Она вся наполнена болью и страданием. Толку от такого? Лучше помереть себе спокойно и надеяться, что после вступления в цикл перерождений, в следующей жизни мне повезет больше чем в нынешней. Может, меня даже кто-нибудь полюбит. Если конечно, я не перерожусь каким-нибудь уродом. Мне этого и в этой жизни хватило.Спустя какое-то время я начинаю потихоньку приходить в себя. Все еще идет дождь, он смывает красные потеки с моего лба. Пытаюсь пошевелится, но не получается, тело совсем меня не слушается. И все бы ладно, но этот чертов дождь меня доконал; он заливается в глаз, в нос, в уши, а я ничем себе помочь не могу, потому руки не поднимаются. Вот ведь невезуха.Вдруг дождь прекращается. Точнее, я слышу, что он идет, но на меня не падает ни капли. Проморгавшись, я замечаю пару ног в кожаных туфлях прямо у себя под носом. Поднимаю взгляд выше и вижу ЕГО. Это Бог, не иначе. Он спустился на землю, чтобы спасти такого грешника как я? Как и чем я заслужил такую милость небес?Длинные черные волосы, кажется, до талии. Прекраснейшее лицо с парой чуть раскосых глаз, длинный веер ресниц, тонкие алые губы, стройная высокая фигура в белоснежном костюме. Он стоит прямо передо мной и укрывает большим красным зонтом от дождя. Не в силах ничего сказать, я просто тупо таращусь на него.- Малыш, как ты? Что с тобой произошло? – он садится на корточки в своем костюме и ему похоже плевать, что тут грязь и лужи по колено. Такой тихий, спокойный голос с нежнейшими переливами, как у колокольчиков на ветру.Я все еще молчу, пытаясь подобрать слова.- Тебе очень больно, да? – он протягивает руку и осторожно гладит меня по щеке. Это так приятно. Пожалуйста, не прекращай!- Меня…меня избили. Парни младше меня, – я, наконец, смог выдавить из себя пару слов. – Но это ничего страшного, мне не привыкать. А вы в таком красивом костюме, зачем пошли сюда в эту грязь, запачкались ведь уже.- Малыш, что ты такое говоришь! Ты лежишь здесь один в такой сильный дождь, да еще и раненый. Я не мог проехать мимо!Только теперь я замечаю, что недалеко от нас припаркован серебристый автомобиль. Интересно, что это за марка? Я таких не встречал.- Малыш, обопрись об меня. Я отвезу тебя в больницу, – он так ласково и нежно улыбается, что я просто таю. Неужели есть такие люди? А человек ли он? Больше похож на Бога…Я пытаюсь подняться, но не тут-то было. Ноги трясутся и отказываются стоять ровно. Спустя мгновение я начинаю падать обратно в лужу, но тут это Божество отбрасывает свой зонт в сторону и ловит меня, не позволяя упасть обратно в грязь. О, Боже! Он же теперь весь грязный!- Извини, – шепчет он одними губами, – я не подумал, что у тебя совсем, наверное, нет сил.Прижимая меня к своей груди, он быстрыми шагами доходит до машины и открыв дверцу, аккуратно устраивает меня на заднем сиденье. Он серьезно, да? Даже если я продамся в рабство, я не выплачу ему счет за химчистку этих дорогущих сидений!- Солнце, потерпи еще немного, пожалуйста. Больница тут совсем рядом, я быстро доеду, – он нежно гладит меня по щеке и закрывает дверцу. Сев на водительское сиденье, он пристегивается и заводит машину. Выруливая на проезжую часть, он ловит мой ошалевший взгляд в стекле заднего вида и тепло улыбается.В больнице у меня не нашли ничего страшного. Так, промыли рану и забинтовали ее. Теперь кроме черной повязки, я еще и бинтами укрыт. Зрелище должно быть на миллион юаней. Синяки от избиений мазать мазью, её тоже выдали.Длинноволосый Бог оплатил все расходы. Я даже не пытался перечить, мне страшно. Чем я мог заслужить подобное отношение? Зачем ему со мной возиться? Я запачкал его одежду, его машину; из-за меня он отбросил свой явно дорогой зонт прямо в лужу, и там же его и оставил. Что дальше? В чьи нежные руки я попал?Он медленно подходит ко мне и улыбается. Какая же красивая улыбка! Так не могут улыбаться простые смертные.- Малыш, где ты живешь? Я отвезу тебя домой и отдам родителям прямо в руки. О тебе нужно хорошо позаботиться.Я тушуюсь под его взглядом. И что мне ему сказать? Ни за что не расскажу, в какой хибаре я живу. Для такого Божества там просто не место. И родителей у меня нет, они умерли еще когда мне было пять лет. Остались только два брата, но тем на меня плевать, как и мне на них, по большому счету. Есть еще дальние родственники по материнской линии, они оплачивают нашу квартиру и дают немного денег на еду. Но никогда не спрашивают, как мы поживаем, им тоже все равно. Сижу и молчу себе дальше.- Ну же, малыш, если ты не скажешь адрес, я не смогу тебя туда отвезти, – он так беспомощно улыбается, но становится от этого только краше. Сердце в моей груди пускается вскачь.- Просто оставьте меня здесь, в больнице. Я сам дойду до дома. Не стоит так переживать, – я старательно смотрю в стену, мне стыдно.- Малыш, так не пойдет, – он прищуривается. – Ты достаточно настрадался за сегодняшний день и нуждаешься в заботе. Дождь все еще идет, позволь отвезти тебя домой.Я продолжаю сидеть молча. Ни за какие коврижки я позволю ему узнать где я живу, или умру сразу же там на месте.- У меня нет родителей. Они давно умерли. Остались только два брата, но они сегодня допоздна на работе. Я сам дойду, не волнуйтесь, – я наконец-то решаюсь что-то ему ответить. Пусть лучше уходит поскорее, иначе я не ручаюсь за себя. Если он продолжит проявлять такую заботу, я вряд ли смогу его отпустить.Он одаривает меня долгим взглядом, потом наконец произносит:- Ты, наверное, замерз? Поехали ко мне домой, обсохнешь и поешь. Больно уж ты худой. А потом, я все-таки отвезу тебя домой.Шикарная квартира в самом центре города? Кем он вообще работает? Ну не на заводе каком-нибудь точно, там таких божественных длинноволосых красавцев не существует. Но тогда кем? У нас в городе немного мест, где можно работать таким как он. Словно услышав мои мысли, он зажигает свет в гостиной и говорит:- Это квартиру я купил на гонорар от продажи моей первой книги. Нравится? Я сам продумывал дизайн. - Продажа книги? Вы писатель? – признаю, это было неожиданно. Я больше склонялся к тому, что он модель какой-нибудь брендовой одежды.- Пишу романы, ничего особенного, – он улыбается своей лучезарной улыбкой и протягивает мне сменную одежду. – Будет великовато, но ничего страшного. Твою одежду отправим сейчас в стирку. Ванная дальше по коридору. Иди, не стесняйся.Можно, я не буду говорить, что площадь его ванной комнаты сопоставима с площадью всей моей квартиры? Я хочу остаться тут жить! Чего тут только нет, одних шампуней только пять штук. Зачем ему столько? Наскоро вымывшись под душем и стараясь не замочить бинты на голове, я поспешно обтираюсь божественно мягким полотенцем и облачаюсь во фланелевую пижаму. Белую, с цветочными узорами на рукавах. Она что, женская? Да нет, вроде он сам живет, если судить по ванной комнате, конечно. Подвернув рукава, я решаюсь выйти.Он уже сидит в гостиной на диване с чашкой кофе в руке, переодетый в белоснежный шелковый халат. Белый – это его любимый цвет? Рядом на столике стоит тарелка яичных блинчиков, жидкая каша с мелко нарезанным зеленым луком и стакан соевого молока.- Согрелся? Присаживайся, поешь, – медовый голос льется мне в уши, и я на автомате иду к столу. Хотя аппетита у меня никакого нет.- Мы, кстати, еще не познакомились. Меня зовут Се Лянь, а тебя? – сколько он меда в себя влил, чтобы вот так вот разговаривать? Я еще не слыхал такого голоса.- Хуа…Хуа Чен, – я слегка запинаюсь, но все-таки произношу свое имя. – Скажите, зачем вы мне решили помочь? Вы ведь понимаете, что это все очень странно выглядит? Зачем вы решили помочь забитому подростку? Я не смогу вам отплатить! Так что вам лучше это все скорее прекратить! – под конец у меня сорвался голос, и теперь я сижу и пристыженно молчу, уткнувшись взглядом в пол.- Мне стало тебя жалко, только и всего. Разве это не нормально, помогать ближнему своему, когда он в беде? Кроме того, ты не должен мне ничем отплачивать. Давай лучше просто поговорим. Сколько тебе лет?- Восемнадцать. А вам? – я что, серьезно это решил спросить? Блин, некрасиво, наверное. Но он не женщина, отчего бы не поинтересоваться.- Мне тридцать пять. Я писатель – романист. Переехал в этот город десять лет назад. Не женат и не планирую. Домашних животных нет, вредных привычек тоже. Вроде, все перечислил, – он заливается смехом и смотрит на меня. – Я решил избавить тебя от мучений задавать вопросы.- Премного благодарен, спасибо, – я резко отталкиваю от себя тарелку и резко встаю с дивана. Надоело мне это все, хочу домой! Подальше от этой непонятной сказки. - Малыш, постой, ты куда? Я не хотел тебя обидеть! – его глаза наполняются неподдельным волнением, и он отчаянно хватает меня за обе руки сразу. – Не уходи, останься со мной! Мне так…так одиноко…– его красивый голос постепенно стихает.Я ошеломленно смотрю на него. Это ему-то одиноко? Да под него любая девушка ляжет, стоит её только пальцем поманить!- Знаете, я не думаю, что есть смысл беседовать дальше. Большое спасибо, что вы мне помогли. Но правда, не стоило. Я, во-первых, не хотел. А во-вторых, отплатить за вашу доброту я не смогу.Но он почему-то не собирается отпускать мои руки. А пора бы, а то странно выглядит. Но, кстати говоря, кожа у него очень мягкая и нежная, как у юной девушки. Но хватка сильная.- Почему ты не хотел, чтобы тебя спасли? – напряженным голосом спрашивает он и внимательно смотрит на меня.- Да потому что жить не хочу! Что хорошего в моей нищей жизни, где я никому не нужен и никого у меня нет? Да еще и с одним глазом! Ради чего мне жить?!- Если не знаешь, ради чего жить, живи хотя бы ради меня. Сделай меня своей опорой, которая будет помогать тебе жить дальше.Это было сказано тихим голосом, но я все прекрасно услышал. Получается, он действительно Бог, простые смертные таких слов не говорят.- Все в этом мире заслуживают жизни, и ты тоже. Не нужно так относится к подарку небес, – он внимательно смотрит на меня и продолжает: – я помогу тебе всем, чем смогу. Только не своди счеты с жизнью.- А ты не обманываешь меня, гэгэ? Может так статься, что я запрошу чего-нибудь нереального и что тогда?- Ну, у меня достаточно денег, я очень постараюсь удовлетворить все твои требования, малыш, – наконец, он снова улыбается и от этого на душе становится тепло и уютно. Когда люди улыбаются, это всегда хорошо выглядит.- Ну а если не в деньгах вопрос? – он настолько красивый и необычный человек, что я до сих не могу понять, зачем он ко мне пристал. Я простой школьник! Дайте мне спокойно дождаться своей смерти! Не нужно соблазнять призрачной красотой, что потом рассеется, как дым по ветру! Я же тоже человек, пусть и ничтожный, мне тоже может быть больно!- Что ж, я хотел бы послушать примеры, – он отпускает мои руки и придерживая за плечо, подводит обратно к дивану. Усадив меня туда, он присаживается рядом. Убирает одну прядку за ухо и смотрит: – Ну же, говори, малыш.Увлекшись его нереальной красотой, я в порыве выдаю следующую ахинею, впрочем, ни на что не надеясь:- Я хочу переспать с тобой. Просто жить ради тебя – мало. Ты сегодня перевернул мой мир с ног на голову, и теперь я не смогу тебя отпустить. Хотя я просил тебя уйти! Ты сам в этом виноват. Когда дали надежду, забирать её обратно – слишком жестоко. За всю мою жизнь меня никто не любил, и я тоже никого не любил, но очень хочу узнать каково это. Отдай мне свое тело, это первое, о чем я прошу.- Малыш, а ты уверен, что хочешь любить именно меня? Ты ведь даже не знаешь, кто я, – удивительно, но он все еще улыбается и смотрит на меня. Писатели, они что, совсем непрошибаемые люди? Я ведь такого ему наговорил, а ему все хоть бы хны. Божество, не доводи меня!- Тебя зовут Се Лянь и ты попросил жить ради тебя. Кажется, этого хватит. Но если для гэгэ этого недостаточно, то я пойду, – я снова подрываюсь с дивана и пытаюсь уйти. Может, я все еще валяюсь в отключке в той луже, ибо происходят поистине странные вещи. Пожалуйста, скажите, что я сплю.- Хуа Чен, ты хочешь уйти, даже не дождавшись моего ответа? – его голос неторопливо настигает меня в коридоре. – Вернись пожалуйста обратно, я не договорил.Я возвращаюсь обратно и усаживаюсь все на тот же диван. Не знаю почему, но я сегодня такой смелый, что кажется любое море мне по колено. Наверное, это все из-за нереальности происходящего. Сейчас я очнусь в той луже и побреду домой, залечивать свою разбитую голову. Как-то я слышал, что нам снятся люди, которых мы когда-то видели в своей жизни. Но я его точно никогда раньше не видел, почему он мне тогда снится? Такую белоснежную кожу, тонкую и хрупкую талию, бездонные глаза, окруженные опахалом ресниц, прекрасные шелковистые волосы. Всего этого я раньше не видел. Откуда он взялся в моем подсознании? Прекрасное Божество, сошедшее с небес. Я его уже люблю и готов ему поклоняться. Я стану его самым преданным верующим. Я готов построить храм в его честь. Пусть только остается со мной подольше в этом чудесном сне. Ведь тут я кому-то нужен.- Если ты хочешь меня любить, то я не могу этому воспротивиться. Только живи, пожалуйста. Если ты умрешь, я не смогу этого перенести, – он заканчивает эту фразу и подходит ко мне. Пока я, ошалев от его слов, сижу молча, он опускается на колени подле меня и спускает халат с одного плеча, обнажая прекрасную бледно-фарфоровую кожу. Наклонив свою голову набок, он застенчиво улыбается и проводит языком по губам:- Чего ты медлишь, Хуа Чен? Я весь твой, возьми же меня…