1 часть (1/1)

Утро?— дрянь, собственно, как и любое другое время суток, когда приходится куда-то идти, предварительно с трудом вытащив из удивительно притягательной скрипучей постели уставшее от ленивой прокрастинации хилое тело. Но Джисон старался. Старался не ворчать слишком громко и наконец разлепить веки, которые по своей тяжести были сравнимы с дешевенькими розовыми гантелями его соседа по комнате. Однако, как не прискорбно, все старания пошли крахом?— болезненно яркий свет продолжал бить по все еще закрытым векам, а Джисон так и оставался в постели. Ворочался, конечно, немного, сонно бормотал, но на этом все.—?Хёнджин, выключи свет.—?Это солнце,?— спокойно прилетело ему в ответ с другого конца небольшой комнаты общежития.В отличие от периодически подающего признаки жизни вялого тела, именуемого Джисоном, Хёнджин проснулся где-то часа два назад и преспокойно собирался на учебу, обдумывая идею того, что какому-нибудь министру стоило бы на законодательном уровне запретить сожительствовать людям с противоположными хронотипами, чтобы даже при большом желании и крепкой дружбе никто не смог бы этого сделать?— чисто во избежание убийств на почве ненависти или чего-то подобного.—?Без разницы,?— буркнул Хан, заворачиваясь в одеяло с головой и проклиная тот момент, когда человечество решило, что трудовой день нужно начинать с утра. —?Который час? —?не вылезая из импровизированного убежища спросил он, все еще лелея надежду на лишние пару минут сна.—?Половина восьмого, самое время в экстренном порядке поднять свой тощий зад и начать одеваться.Вот так и рушатся надежды, бесславно, почти позорно под аккомпанемент саркастичных шуток и быстрого шлепанья босых ног по паркету.—?Выглядишь помятым,?— усмехнулся Хван, оторвав взгляд от изучения собственного отражения в зеркальной дверце псевдовинтажного, а на деле просто потрепанного временем шкафа и переведя его на забавно мельтешащего по комнате парня в помятой с минувшего вечера одежде и не менее помятом состоянии, который судорожно стягивал с себя узкие джинсы, а потом спешно натягивал новые.—?И чья это вина? —?глаза Джисона, на которых еще сохранились остатки вчерашнего макияжа, блестели праведным гневом. День еще не начался, а он уже устал. Голова нещадно гудела по вполне понятным причинам, в то время, как мотивация к продуктивному существованию стремительно вымывалась из организма. —?Напомню, твоя,?— злобно и без лишней аккуратности запихивая учебники и тетради в сумку, ворчал он, про себя прокручивая недавние события и силясь понять, в какой момент все окончательно пошло по…неверному пути. —?Кстати, а как мы добрались до дома?Вчера один поганый активист, чье имя начинается на ?хён?, а заканчивается на ?джин? потащил чересчур легко поддающегося уговорам Джисона на идиотский день рождения какого-то богатенького отпрыска. Тогда он решил, что богатеи действительно странный народ, потому что, кому вообще придет в голову за свой счет устраивать помпезную вечеринку и устраивать ее посреди рабочей недели? Правильно, ребята, только знатным идиотам с полными кошельками и пустыми головами.—?Не помнишь? —?с наигранным удивлением поинтересовался Хёнджин, укладывая свои длинные светлые волосы, и, возможно, если бы Джисона сейчас беспокоило что-то помимо провала в памяти, он бы даже вручил ему награду за выдающиеся актерские способности. —?А ну да, ты же вчера решил провести вечер в компании высокоградусных друзей. Неудивительно, что ты забыл некоторые детали.—?И это опять же твоя вина,?— буркнул Хан, приходя к выводу, что ?дружба? понятие растяжимое, и тянется оно от обязательного глубокого понимания и сострадания до вполне закономерного взаимного стёба. —?Я помню, как пил, но я не мог напиться до потери памяти.?Пошли??— упрашивал Хёнджин. ?Будет весело??— говорил он. Как выяснилось?— пиздел, причем складно и вполне себе естественно, так, что Джисон, как обладатель вешалок для лапши вместо ушей, согласился. Как позже стало ясно?— зря. Хван скрылся в неизвестном направлении еще в самом начале вечера, оставив друга одного в чужом доме полном пьяных, потных тел, у которых с людьми из общего было только прямохождение, и то?— не у всех.Громкая музыка била по мозгам, а случайные не шибко эрудированные собеседники действовали на нервы. Но Хан держался. Ну или старался держаться ровно настолько, насколько позволял лимит врожденной вежливости. Он улыбался фальшиво, излучал добродушие и буквально сиял гипотетическим нимбом над головой?— в общем делал все, чтобы поддерживать свой образ хорошенького мальчика, чьей эстетикой была классическая музыка и характерный запах библиотечных книг.У принятия негативных событий существует пять стадий. Первая из них?— отрицание. Для Джисона она подошла к концу сразу после того, как Хван, скрылся из виду, оставив его одного посреди яркого и шумного хаоса.Следующая стадия?— гнев, который парню нормально выпустить так и не удалось. Однако в качестве доказательства преодоления данного этапа теперь мог служить целый набор голосовых и текстовых сообщений не самого лестного содержания в переписке с Хёнджином.Третья ступень?— торг. И именно на ней Хан, убитый морально, договорился с внутренним надзирателем на условно-досрочное и отправился прямиком к столу со спиртным. Так подошел к концу ставший неактуальным процесс принятия и начался марафон под гордым лозунгом ?перепробуй все, что сможешь?.—?Еще как мог, друг мой. Оказалось, твое тщедушное тело не очень-то хорошо усваивает алкоголь. Ты вообще помнишь хоть что-то после того, как напился?—?Конечно.Нет.Вернее, не совсем.Джисон помнил, как вливал в себя горькое содержимое омерзительно ярких пластиковых стаканчиков, как пару раз предпринимал попытки найти Хёнджина, пробираясь сквозь плотную толпу танцующих тел, помнил, как терпел неудачи и подпирал стенку в наиболее безлюдном углу. Тогда, меланхолично наблюдая за становившимися все более размытыми фигурами, он ощущал себя героем дешевой подростковой комедии с нотками сюрреалистичного артхауса.Возможно, именно тогда он добрался до следующей стадии — депрессии.Настроение достигло дна в кратчайшие сроки. Но в конце любого дна пробивается свет. Или это было про тоннель? Хотя неважно. Важно, что свет этот, яркий и безумно красивый все-таки достиг того дна, где Джисон закопал свои надежды и полил, а вернее, утопил их в убойной дозе спиртного.—?О, черт, Хёнджин, кажется, я встретил ангела,?— он нервно тараторил, забыв про тупую боль в голове и мелкие пуговицы на рубашке, которые никак не поддавались тонким дрожащим пальцам.Сейчас было важно не это, и даже не то, что еще несколько минут ступора, подобного тому, в котором Хан находился уже какое-то время, неизбежно приведут к опозданию на лекции, сейчас важен был лишь тот образ, что возник перед глазами подобно красочной бредовой галлюцинации.—?Спасибо, конечно, но мы с тобой знакомы уже пять лет, а ты только заметил.—?Закатай губу, златовласка. Это не ты,?— усмехнулся Джисон, получая эстетическое наслаждение от выражения наигранной обиды с толикой вполне реального разочарования на симпатичном лице друга.—?Тогда ты ошибся.—?Нет, это был ангел с темными волосами, сладкой улыбкой и небольшими ладонями, которые он прятал в рукавах пушистого белого свитера.—?Который ты заблевал,?— продолжил Хёнджин, натыкаясь на полный тотального шока и молчаливого недоумения взгляд. —?Судя по описанию, это тот парень, который помог мне дотащить твою полудохлую тушку до общежития.— Я идиот.— Он самый. Когда я вас заметил, ты нагло его лапал и бормотал какой-то бред, — Джисон жалобно захныкал, пряча пылающее лицо в ладонях. Он точно идиот. — Но самое забавное то, как ты сказал ?классный зад? и разукрасил его свитер своим обедом.