Сыны Адама (1/1)
Смеркалось. Вечер, одетый в серые одежды, плавной, воровской походкой следовал по улицам города в направлении, известном одному ему.Маленькая однокомнатная квартира одной молодой пары была необыкновенно тиха. Наверное, от того, что в квартире присутствовала вовсе не пара, а всего один человек.Этот человек занимался странным делом: разговаривал с тарелкой.- …Да, подваливай, конечно, Глом, какие проблемы… только, если рассчитываешь на выпивку и жрачку, знай: у меня пусто.- Ничего, я вискаря припру.
- Договорились.Парень отложил тарелку. Господи, кого я обманываю?! Не тарелка это вовсе была, а зудильник! Не буду я объяснять, что это за штука такая, сами, небось, знаете.Ягуний Птолемей Селевк Первый (а именно он ожидал прихода друга Гломова с вискарём) посмотрел в окно. И вдруг насторожился, вскочил с дивана.- Оп-па-па… какие люди и без охраны!
Сам себе прокомментировал он, кидаясь к входным дверям. Расчёт был верен: через полминуты раздался звонок. Хозяин распахнул дверь.- Маечник! Какими судьбами, лешак тебя побери!- Возопил играющий комментатор, пропуская друга в коридор.Ваня немного натянуто улыбнулся, стягивая куртку: сентябрь выдался прохладным.- Лучше не спрашивай.- А чего так плохо-то? Давай сюда…Внук Ягге забрал ветровку Валялкина и повесил её на какой-то почти незаметный крючок.- Ладно, потом разберёмся… тут Гуня должен подойти скоро… Гуня и виски… они вместе… ходят парой как кто-то там с Тамарой…Продолжал тараторить хозяин провожая Маечника на кухню.- А где Лоткова? - Спросил гость, скромно присаживаясь на табуретку у стола, стоящего у окна так, чтобы сидеть к окну боком.Ягун неопределённо махнул рукой:- Где-то в таме.- В каком таком «таме»?- Хто бы знал! Да, не важно! Ты лучше скажи, что ты забыл в Северной Столице нашей матушки России?- Понимаешь…- Не очень!- Не перебивай!- Я и не думал! Ты спросил, понимаю ли я, я ответил!- Балабол…
- Ага. Ближе к телу, как говаривала… не помню кто, но, по-моему, я её знаю…- Таню я искал!- А она, что, потерялась? Ты её где-то выронил??? Ну ты раздолба-а-ай!- ЯГУН!!!- Ладно, понял и умолк!- Не верится прямо! Мы с ней…Тут его прервал звонок в дверь. С воплем: «Вискарь причопал!!!» Комментатор побежал открывать.За дверями стоял «человек-гора», точнее Гуня Гломов. В руках его был обычный лопухоидный полиэтиленовый пакет, а в пакете позванивали две обычные лопуходиные же бутылки «Джека Дэниэлса».- Привэт, Гунио! Заходи, дарагой, гостэм будишь!- С очень правдоподобным грузинским акцентом сказал Ягун, провожая поставщика алкоголя на кухню.Гломов вытащил из пакета бутылки и поставил их посреди стола. Сел на табуретку лицом к окну, спиной к дверям.Ягун достал из шкафчика три стопки, а из холодильника какую-то колбасную нарезку и хлеб, который, почему-то лежал в отделении для овощей. Из того же отделения были вытащены маринованые огурцы, явно покупные, так как лежали в прозрачном пакете.- Всё! Больше ничего нет! Нет! Вру! Картошка есть, но мне лень что-то с ней делать. Если хотите – варите сами. А я объявляю забастовку!С этими словами он бухнулся на стоящий у стены диван.- Гломов, наливай, Ваня, продолжай!Повелительно махнул рукой хозяин.Валялкин покачал головой и продолжил.- Мы в Питер приехали к вам с Танюхой в гости… а на вокзале поругались. И она куда-то ушла. Куда – понятия не имею. Я её сначала найти пытался, но город-то не маленький. Решил к тебе пойти, думаю: наверняка же сюда придёт…И тут Гломов и Ягун заржали. Громко так, внук Ягге аж лицом в подушку уткнулся, тихо постанывая от хохота.- Ребят… вы чего… у вас припадок???- Неа… Эх, Ванёк, поздравляю тебя со вступлением в наш скромный клуб!- Чего? Ягун, говори толком!Гломов, отсмеявшись и налив-таки виски ответил за комментатора:- Мы со своими тоже поругались. Я от Гробыни упёрся, потому что она стала сглазами направо и налево разбрасываться, а у неё сглазы… не дай бог… а от Ягуна Катька сама убежала… Потому что ей больше делать нечего и характер вроде проявить надо..- Не, Глом, не поэтому… она просто очень цветы любит.Гости непонимающе вытаращились на хозяина, который, наконец, оторвал лицо от подушки и повернулся на спину, полулёжа.- Да она надеялась, что я извиняться побегу… с цветами. А я не побегу. Из вредности, вот!Они замолчали и молча осушили стопки, закусив покупными огурцами.***Ягун возлежал на диване, заложив руки за голову. Ваня сидел боком к окну и с тоской в глазах смотрел в это самое окно. Гломов методично ломал зубочистки, складывая из обломков нечто, больше всего похожее на… кучу сломанных зубочисток.- Не, уважаемые. Это всё фигня, чего вы грузитесь не понимаю!Пожал плечами хозяин.Гломов тяжело вздохнул, налив себе остатки виски из первой бутыли.- Да ты прав, конечно… Мы с Анечкой часто ссоримся по пустякам… а потом миримся… правда, сама она никогда не извиняется. Всё ждет, когда я молить о прощении буду! Надоело!Он стукнул кулаком по столу. Стол жалобно скрипнул. Внук Ягге аж сел:- Ты мне мебель не ломай, э! Ладно, с тобой мне всё понятно… а вот Ванька… эээй! Маечнииик!!! Вызывает балабол, приём, приём!Валялкин мрачно уставился на друга:- Ну чего ты вопишь? Ты что, Танюху не знаешь?!- Знаю, не хуже тебя!- Ну и вот! Она же гордая и упрямая как сто султанских ослов!- Почему султанских?- Потому что они гордые.- А-а-а… глубокомысленно, ничего не скажешь..- Да заткнись ты!..- Не могу! Короче, господа подкаблучники…
- Сам такой!
- А нифига! У нас с Лотковой равноправие. Мы просто очень любим мириться.И снова непонимающие взгляды.Ягун сделал жест, известный всем, как «рука-лицо»- Господи, какие же вы только дуболомы! Вот вы со своими как миритесь?Гломов и Валякин переглянулись.- Ну.. мы с Гробыней обычно сначала орём друг на друга… потом она начинает делать вид, что рыдает. Я ржу… она злится… потом я говорю: «извини меня, Аня» и… и всё!- Скучно и прозаично. А вы, Вань?- Что, сам не знаешь?- Неужели, всё так же? Ты разводишь философию, а Гротти наша ушки развешивает и прощает тебя, потому что ты такой умный и добрый?- Ягун, я тебя убью!!!- Так или не так!- Не так!- Ого! А как???- Я не развожу философию! Я просто высказываю то, что успел надумать!!!- А-а-а-а… ну, это конечно две большие зад… тьфу ты! Разницы, конечно!- Слушай, Ягун, раз ты такой умный, просвети нас, дуболомов, как вы с Катькой миритесь?!- А вот не скажу!Он показал им язык и понял, что его сейчас будут убивать.- А-а-а-а! Гломов, прекрати багроветь, я всё понял!!! Был не прав, вы не дуболомы, а очень мудрые, и вообще каждому своё!Постепенно мир был улажен.- Так, как вы там миритесь?..- Я её целую, Маечник. А потом она меня. А потом опять. А потом… а что потом, я вам не скажу, потому что озвучивать порнографию и эротику – не моя специальность!Ваня рухнул лицом в стол, и глухо сказал:- А я то уже подумал… ну, Ягун, муравья тебе в штаны, уел так уел…- К-как ты сказал? М-муравья м-мне в шт-таны?..Заикаясь, выдавил внук Ягге.- Да. А что?Комната потонула во взрыве хохота. Ржал не только Ягун, но и Гуня и даже Валялкин, который не видел в своей фразе ничего настолько уж уморительного, но очень уж заразительно смеялись собутыльники.