Глава двадцать первая. (1/1)
Темнота на улице сменялась тоскливым рассветом.
Кучки облаков жались друг к другу, плывя по голубому простору. Наступало то самое время суток, когда ни холодно, ни жарко, все вокруг становится единым целым, - приятным, таким мягким и трепетным.
В городе таких чувств никогда не испытаешь. Там везде – техника, выхлопные газы, грязь. Шито становилось противно от одной только мысли о возвращении. Если бы он родился не в такой плохой семье, если бы вырос самым обычным мальчиком, то что бы случилось? Кто знает.По словамВильфорда, если он выиграет в этой Игре, то сможет сделать с городом все, что пожелает? Он постарается. Главная мечта, не что иное, как поменять все досконально.
Что, например? Ну, например, ему плевать на чужие судьбы. Нужно самому выбираться из липкой и затягивающей кучи отбросов. Ему почти удалось, но что-то на душе все равно мешало. Не хотел смешиваться с густой серой массой, но это ему получалось. Не в плане личности, личность его была очень даже яркой и принципиальной. Свои идеалы он имел, но рассказывать о них не собирался. Некому, потому что. Заводить друзей глупо, дружить с Игроками, - либо ты их убьёшь, либо они тебя.
Что, например, было с Клетти и Вероникой. Они оказались слишком слабыми, как понял Шито. Дружить со слабаками – не его участь. Но он почему-то подпускал к себе очень много народа такого типажа. - Это что, получается, я сам себя не понимаю? – мысли вслух стали для него чем-то привычным, особенно когда он один. Потоптав ногами траву, парень потянулся к ветке с вишней, собирая как можно больше, - на предстоящий путь. Неизвестно, как далеко заведут его ноги.Тут вдруг его посетило странное чувство. Парень развернулся назад, почувствовав на себе пристальный взгляд. Сзади, на его удивление, ни оказалось никого, кто мог бы наблюдать. Тихий ветер лишь стучал ветками по стеклу окон. Какие только мысли не выдал его мозг в этот момент. Он не мог ошибиться, его шестое чувство обычно никогда не подводило.- Первый раз? Надо бы и думать поменьше, - где-то рядом, совсем не далеко, слышалось еле уловимое дыхание, но такое чувство парень списал на разыгравшееся от бессонницы воображение, и пошел своим путем, не оборачиваясь и не произнося больше ни слова.
Солнце поднялось выше. Теплые лучи уже начали греть берег озера, и потихоньку заползали на носочки башмаков. Парень недовольно поежился, вглядываясь в светлое небо. Он совсем забыл, что нужно идти спать. Разговор с Вильфордом не давал ему покоя, а так же терзающее шестое чувство. Несколько раз за ночь, - если её можно так назвать, - парень оборачивался назад, чувствуя терзающий взгляд.
?Придумал себе тут…?, - огорченно вздохнув, он уперся ладонью в землю, что бы встать. Нужно было идти в дом к Виллу, но желания не было. Про себя он решил сходить туда, где ходили поезда. То есть, на рельсы, а там дальше в лес, на земляничное поле. Он помнил его с того момента, как заметил с тележки Вильфорда, а сходить – никак.
Поднявшись вверх по покатистому склону подле озера, Шито свернул на тропку, которая вела прямо к железнодорожным путям. Широко зевнув, парень легонько дотронулся до куста сирени.
Хрустнула ветка, откуда-то из леса вылетела большая птица.