мама (1/1)

Почему?Неужели нужны объяснения?Луи поднимает голову с диванной подушки и смотрит на то, как Делла с Хьюи рубятся в свою ферму с драконами, постоянно вскрикивая, переругиваясь и пытаясь всучить кому-то репу. Он лежит здесь только потому, что здесь Хьюи, но, честно, еще одна минута в этой комнате с этими нердами, и он уйдет лежать в другом месте, потому что сил уже не хватает.Она громкая, веселая и буйная. Она захватывает всех присутствующих — или пытается это сделать. Она отговаривает Хьюи от корпения над репой в пользу драки с драконом, а потом оборачивается, смотрит на диван, где расположился Луи.— Хочешь с нами? — говорит Делла и улыбается, дожидаясь ответа. Луи хмурится и встает с нагретого места, перебрасывая свое тело через подлокотник и двигаясь к выходу из комнаты.— Откажусь.— Ты уверен, Лу? — женщина останавливает его голосом, и Луи сжимает дверную ручку слишком сильно. — Останься, это весело.— Я хочу побыть один.Он лжет, закрывая враньем то, что болит, хлопает дверью и скрывается как можно дальше от матери, забиваясь в самый дальний угол, где его не найдет ни она, ни братья.Пустота нежилой комнаты наталкивает его на воспоминания, которые он может подать как ответ.Еще до дяди Скруджа, до особняка и до возможности просто сказать ?я хочу побыть один?, любой момент, проведенный в одиночестве, был либо невозможным счастьем, либо чем-то равным смерти. Проживая жизнь бок о бок с сиблингами, и выкладывая им все, что вертится в голове, все, что заставляет чувствовать себя не так, как обычно, говорить с самим собой и уж тем более с кем-то, кого не было рядом, казалось дикостью.Но маленький Луи обращается к своей мертвой матери, спрашивает, точно ли она там, под землей.Это было совокупностью триггеров, как сейчас сказал бы повзрослевший Ллуэллин, — бедность, истощение, зависть к другим детям, которых за руку оба родителя отводили в кафе. Они в тот день вышли в магазин за всем самым необходимым, отдав за это последние оставшиеся деньги. Дьюи просил мороженое, Хьюи пытался отвлечь его, но его сил был недостаточно, и Дональд в очередной раз повторял им до зубного скрипа надоевшие слова.— Потом. В другой раз. Сейчас мы не можем этого позволить.И Луи хотел не мороженое, правда. Он не хотел в кафе, не хотел объесться чем-то вкусным, не хотел всего этого.Он хотел держать свою маму за руку, видеть ее рядом и знать, что он тут не один. Что у него не только братья и дяди. Что он не живет по специализированному пособию для ?неполноценных? семей.Сейчас Луи скажет, что он узнал значение этого слова слишком рано. Тогда Луи вытирал слезки рукавом и разговаривал сам с собой.?Мертвая мама?, говорит он в пустоту, ?мне нужно немного помощи?.Он, маленький плачущий ребенок, жил, зная о том, что его мать мертва. Наверное, этот кусочек правды, данный ему Дональдом, должен был закрыть все вопросы, но он лишь спровоцировал новые, с которыми никто не разбирался и не собирался делать этого, и поэтому Луи закрыл эту тему в себе, попытался абстрагироваться и жить так, как будто ничего не было.У него получилось. Потом Скрудж. Потом Дьюи и его расследование.Однажды, уже после того, как он признался им и рассказал все, что знал, обсуждение пропажи мамы всплыло снова. Хьюи и Дьюи перекидывались теориями, перебирая записанные старшим близнецом данные и факты.— Как думаешь, Лу, — обращается к нему Хьюи, скрещивая ноги, — какая она?— Живая. Надеюсь.Дьюи давит в себе нервный смешок, а Луи поворачивается спиной к братьям и сворачивается в позу эмбриона, не желая развивать эту тему.Он не думал о ней уже очень долго, и, если честно, то не хочет.Дональд хорошо справился с тем, чтобы стать для них отцом. Он вырастил их, воспитал в них хороших людей, и Луиуважает его, и частью его уважения считается появившееся мнение, которое мальчик хранит при себе, не смея высказать при братьях.Лучше дяди Дональда родителя не будет, и они не нуждаются в ком-то другом.Он, по крайней мере, точно.А потом Делла. Этот разговор за обеденным столом и все то, что ему — им — пришлось пережить за одни сутки, в вечной тряске и стрессе.— Не поймите неправильно, ребят, я правда рад, что мама вернулась, но…— Но?— Но я н-не знаю, наверное, я сам во всем виноват. Я так долго был без мамы, что сейчас не знаю, как с ней быть.И они пришли к миру между собой, стали практически образцовой счастливой семьей, и все должно было быть хорошо, но…Но он до сих пор предпочитает прятаться от Деллы и ее осуждающего взгляда, потому что чувствует, что ту историю с хроноганом и всем за ним последующим она до сих пор помнит, разбирает на кусочки и анализирует, как Хьюи, чтобы выискать еще какой-нибудь прокол с его стороны и снова отчитать при всех. Луи не чувствует себя ?сыном?, он чувствует себя вечно ошибающимся и во всем виноватым, и, пока Дьюи проводит с Деллой все ее свободное время, а Хьюи уже самостоятельно торгует репой, он так и не смог избавиться от своих страхов, сжиться с матерью.Наверное, ему нужно чуть больше времени.Или Делле нужно чуть больше времени.Луи не знает, и это не та тема, в которой он хотел бы разбираться.Он ловит себя на мысли, что снова ощущает себя маленьким мальчиком и хочет поговорить с мертвой мамой.Только она не мертвая.