1 часть (1/1)

Стоя у окна, Питер старался не думать ни о чём, кроме кота, вышедшего гулять по пожарной лестнице дома напротив. Но получалось у него скверно. За его спиной квартира представляла собой что-то, близкое к месту преступления или… разгром напоминал разруху как после полицейского осмотра жилища на предмет наркотиков. Как ни посмотри - бардак, но это был всего лишь переезд. Тут и там стояли частично заполненные коробки, содержимое шкафов занимало всю свободную горизонтальную плоскость - до такой степени, что волоску негде было упасть. Одежда, книги, тетради с конспектами со времён учёбы в университете, посуда, мусорные пакеты - для того, что он не возьмёт с собой. Где-то, кстати, потеряны документы с билетом до Чикаго в один конец, и стоило бы, наверное, их отыскать, но Питер малодушно решил, что доберётся до них так или иначе. Грузовик для его вещей должен прийти в восемь часов вечера, так что у него было время всё наконец собрать и, отправив в дорогу, выйти в прощальный патруль - посадка на самолёт начиналась в половине первого ночи. Питер непроизвольно дёрнулся, думая о патруле. Наверное, во всей этой ситуации самым сложным для него… вернее, мучительно невыносимым этот переезд был для Человека-Паука, а для него, Питера Паркера, смена города была единственной возможностью снова начать жить и двигаться дальше. Он утешал себя тем, что Нью-Йорк не останется без защиты в его отсутсвие. Здесь базировались Мстители, уж они не позволят разгуляться преступности - он хотел в это верить. Да, мелкие преступники вроде уличных грабителей или ребят из местных банд не их профиль, но Ванда пообещала ему, что они с Вижном продолжат его дело - станут для этого города теми, кем уже семь лет был сам Питер под маской Человека-Паука. И это успокаивало. Это позволяло ему не винить себя так сильно. Ему нужно было уехать из Нью-Йорка, пусть раньше он даже представить себе не мог жизни вне его, но в последние полгода находиться здесь стало невыносимо. Невыносимо жить там, где каждая крыша, каждая высотка, каждый сквер, каждый уголок центрального парка, все забегаловки с шаурмой, все улицы, дома, тротуары - всё напоминает ему о человеке, которого он любил. И который решил запретить ему себя любить. Получилось глупо - даже отчаянно глупо. Питер поклялся самому себе ещё в возрасте семнадцати лет, когда в первый раз осознал, что на самом деле испытывает к своему наставнику, что тот ни о чём никогда не узнает. Ни в коем случае, даже под страхом смерти, Питер не расскажет ему об этом грязном, стыдном, пошлом секрете. Мистер Старк не должен был узнать, что Питер любит его. Не должен был понять, что Питер, тот самый мальчишка, которого он поймал на супергеройстве в его далёкие пятнадцать лет, тот самый, с кем он уже четыре года делил одну мастерскую, кого он пускал на свои этажи в башне так же свободно, как Пеппер или Роуди, кому он столько рассказывал, что в этом мире о нём знает один, разве что, Хэппи… что этот мальчишка хочет его. Что он пялится на его, привыкшие к работе, большие жилистые ладони, что провожает взглядом его подтянутую задницу, любуясь разворотом плеч, что он млеет от всех, самых дружеских, очевидно невинных прикосновений, и что в момент, когда он объясняет суть своей новой идеи, мальчишка смотрит на его губы с одной только мыслью о том, как сильно он хочет их поцеловать. Как сильно он хочет их поцеловать. Питер умирал со стыда каждый раз, когда не мог сдержать своих мыслей, находясь рядом с Тони. Мистер Старк, смеясь, комментировал какой-то ужастик, который они вдруг решили посмотреть, а Питер косил глаза на бёдра его протянутых на журнальный столик ног, и представлял, как хорошо бы ему стало, если бы он мог просто сесть на них. Вот так, перебраться через Тони, сидящего рядом, сесть бочком к нему на колени, обнять за крепкие широкие плечи, медленно провести носом по шее, вдыхая почти выветрившийся к вечеру парфюм и естественный запах тела, слепо оставить поцелуй на колючем из-за бородки подбородке. Подтянуться губами выше, поцеловать щеку, сместиться к виску и снова поцеловать, задерживая губы и втягивая запах волос. Питер погладил бы его руки - от надплечий до кистей, взялся бы за них, чтобы положить себе на задницу и простонать от ощущений - просительно, задыхаясь, почти жалобно. Пожалуйста. Пожалуйста, Мистер Старк! Питер представлял, как стёк бы с этих крепких, потрясающих бёдер на пол, как бросил бы взгляд мистеру Старку в лицо - взгляд поплывший, восхищённый, полубезумный, и как медленно развёл бы в стороны его колени, как прижался бы щекой ко внутренней стороне бедра, как потёрся бы об него - будто верный пёс. И тогда Тони протянул бы руку, погладил его по голове или по щеке, и сказал бы своим севшим, низким, невероятным, потрясающим голосом: ?Давай, малыш?. И Питер, улыбнувшись, взялся бы за его ремень, чтобы расстегнуть брюки. Питер представлял, как берёт в рот член мистера Старка так часто, что это становилось похожим на одержимость. Питер представлял, как выглядел его член, как он пах, как он ощущался бы в руке, как его бархатистая головка скользила бы по его губам, как его упругий чувствительный язык потрогал бы отверстие на её кончике, когда он ладонью спустил бы с неё крайнюю плоть. Питера охватывала горячая волна, всякий раз, когда он об этом думал, и в этот же момент в реальности Тони смеялся над очередной подначкой Пятницы в его адрес. Говорил ей: ?Детка, не провоцируй меня?, и член Питера натягивал ему ширинку. Питер так часто неожиданно сбегал, что мистер Старк должен был уже что-нибудь заподозрить, но этого не происходило. Питер, чёрт возьми, мог сохранить всё в секрете, и не сделал этого. На самом деле, его можно было понять. Он семь лет тайно любил человека, с которым находился большую часть свободного времени (другая полностью принадлежала патрулям), и срыв был ожидаем, оправдан, даже предсказуем. Сложно было удержать язык за зубами, когда его любимый человек чуть не умер. Когда тридцать пять дней Питер провёл у капсулы, в которой Тони Старк поначалу даже не пытался бороться за жизнь, поддерживаемый техникой, магией, наукой - всем, что они могли ему предложить. Доктор Стрэндж поджимал тонкие губы, доктор Беннер прятал глаза, доктор Чо хмурила брови - они делали всё возможное, но это не давало должного результата. Пребывшая из Ваканды Шури качала головой, гладила Питера по плечам, стоя у него за спиной в палате, и негромко обещала, что они справятся. Что он справится. Что у него просто нет выбора, когда его так ждут. Питер худел, не спал, старался отвлечься на патрули, но ничего не мог сделать с собой. Ничего не мог сделать с чувством панического страха, застрявшего в его груди, в приступах рыданий без слёз, с дрожью, с отчаянием, со спазмами - настоящими, физическими, вызванными внутренней, мысленной болью. Когда вместо голоса Карен он услышал голос Пятницы, легко взломавшей его костюм, Питер забыл выстрелить паутиной в следующее здание и чуть не переломал себе каждую кость, в последний момент зацепившись на уровне второго этажа за какой-то небоскрёб. Голос Пятницы, одно его звучание, напугало его до полного отключения сознания - он знал, что она могла ему сказать, и не слышал её, бездумно шагая по Седьмой авеню мимо опешивших его методом передвижения (?Чувак, это же Человек-Паук!?) людей. Он не знал, сколько точно он прошёл, не отвечая Пятнице и не понимая, что она ему говорит. В себя он пришёл только тогда, когда сообразительный ИскИн пустила короткий слабый разряд тока по его костюму, приводя в чувства. - Мистер Паркер, - будто бы раздражённо раздался очеловеченный голос Пятницы в ушах. - Уже семнадцать минут я пытаюсь сообщить вам, что Босс пришёл в сознание. С ним всё в порядке, доктор Стрэндж… Вопль, который взорвал Питеру грудь, до чёртиков напугал прохожих, а сам он, Питер, даже не почувствовал слёз, безостановочно льющихся из его глаз. Питер признался мистеру Старку не сразу. На самом деле, прошло не так уж мало времени с момента выписки, и Питу стоило бы к тому моменту прийти в себя от счастья, но он так и не пришёл. И страх его так и не отпустил. Он всё ещё худел, не спал и старался отвлечься на что-нибудь. Они сидели в мастерской, где Тони, окончательно выздоровевший, но всё ещё испытывающий слабость, крутился на стуле, сложив на груди похудевшие руки. Он спорил о чём-то с Пятницей, кажется, убеждал её, что им стоит подобрать ей помощника на тот случай, если он, Тони, всё-таки отойдёт в мир иной (?Ну правда, детка, давай изобретём что-нибудь, близкое к моему сознанию, чтобы вы все тут не ошалели от моей безвременной кончины?). Питер слушал в пол-уха, вспоминал бледное, страшно похудевшее лицо наставника в медицинской капсуле, и одна, зацикленная, кажется, на вечный повтор мысль крутилась в его голове: если бы мистер Старк умер, он, Питер, никогда не рассказал бы ему о своих чувствах. Даже если бы решился, даже если бы нашёл в себе смелость - он не смог бы. Буквально физически бы не смог, разве что стоя у надгробья и… - Мистер Старк, - сипло позвал он, сидя на соседнем с Тони стуле, и заглядывая ему в лицо больными глазами. - Что случилось, шкет? - легко отозвался Старк и глянул на него, тут же сводя к переносице брови. - Малыш, дурно выглядишь, всё нормально? - обеспокоенно спросил он, разворачиваясь на стуле прямо к Питеру. И Питер, криво улыбнувшись, почувствовал, как по щекам потекли слёзы. Он покачал головой, поднялся с места, подошёл к Тони близко, не чувствуя ног, и бесстрашно положил ледяные ладони ему на колени, заглядывая в лицо прямо и открыто. - Я хотел сказать вам, мистер Старк, - шепнул он и запнулся на неровном вздохе, продолжая улыбаться сквозь слёзы, - что люблю вас. Тони вскинул в удивлении свои выразительный брови, коротко дёрнул головой, и, наконец, тяжело вздохнул, расслабляя плечи. - Я тоже люблю тебя, шкет, хотя признаваться в этом очень стрёмно. Пятница, удали это из своей памяти, - шутливо ответил он, притягивая Питера в крепкое объятие. Питер задрожал от рыданий, от смехотворности ситуации, от горячего тела, прижимающего его к себе. Мистер Старк не понял. Он не мог такое понять. Пит упёрся ладонями в чужие плечи, насилу отстранился, чтобы снова заглянуть в лицо, и улыбнулся совсем отчаянно. - Нет, мистер Старк, - прошептал он, качая головой. - Я люблю вас в том смысле, что хотел бы заняться с вами любовью. Быть любовниками, мистер Старк. В этом смысле. Смотреть на Тони было страшно - не за себя, не за потерянное им в эту минуту расположение, а за ту боль, что исказила красивое лицо напротив. Тони побледнел, сжал губы, и убрал с лица всякое выражение. Он прокашлялся, опуская взгляд и снова складывая на груди руки, отгораживаясь от Питера. - Вот так допрыгались, шкет, - выдавил он, отворачиваясь на стуле и потерянно качая головой. - Давай-ка ты сейчас смотаешься к своей красотке-тёте в Квинс и поживёшь там пару дней, пока я… не знаю, пока… мне сложно сейчас быть с тобой рядом, пацан. И я не знаю, что мне стоит сказать. Прости меня. ?Простите? - шепнул тогда Питер и пулей вынесся из мастерской. Он не помнил, как добрался до дома тёти (сам-то он давно уже поселился в башне Мстителей), как оказался в своей старой кровати и как он дожил до утра. Он обнаружил себя в пространстве с рассветом, смеясь и плача одновременно, содрогаясь от нервной дрожи. Наверное, если бы к нему не пришла Мэй, вернувшаяся, вероятно, с ночного свидания с Хэппи, и не обняла бы его - без всяких слов, не задавая вопросов, просто баюкая в руках и плача вместе с ним, испытывая его боль, как свою, наверное он бы умер, если бы никто не пришёл к нему. Потом прошла неделя или две - он не помнил, - и мистер Старк, не подающий признаков существования, приехал к нему в Квинс поздним вечером и через Пятницу попросил его спуститься к нему в машину. Выглядел он так, словно только-только покинул капсулу, поддерживающую ему жизнь, и это была его, Питера, вина. Мистер Старк долго не смотрел на него, глядя на пустынную в это время улицу перед собой, и молчал. Молчал, так долго молчал, что Питер, нервно улыбающийся на соседнем сидении, подумал, что ему стоит уже самому что-нибудь сказать, чтобы не мучить Тони этим. - Шкет, - наконец позвал Старк тихо, с трудом заставляя себя обернуться к Питу и заглянуть ему в лицо. - Я не знаю, как это с тобой произошло. Мне очень жаль, пацан, правда, наверняка это моя вина, может, карма - я не знаю. Ты не виноват в этом, не виноват в том, что чувствуешь. Может быть, ты запутался… Питер вскинулся на этой фразе, но Старк резко качнул головой, не позволяя себя перебить. - А может быть и нет, Питер, я не знаю. Я не собираюсь умалять твоих чувств, я не посмею делать их незначительными, но мне нечего на них ответить. Прости меня. Питер заторможенно покачал головой, опуская глаза и улыбаясь уголками губ. - Вы ни в чём не виноваты, мистер Старк. И это вы простите меня, - проговорил он в ответ, сжимая ледяные ладони в слабые кулаки - просто чтобы чувствовать что-то. - Не проси у меня прощения, шкет, - прошептал Старк, и снова его лицо скривилось в болезненную гримасу. - Ты не сделал и не сказал ничего плохого. - Мы теперь не сможем общаться, мистер Старк? - прошептал Питер, поднимая взгляд слезящихся воспалённых глаз на наставника. На возлюбленного. На чужого ему мужчину. Тони печально покачал головой. - Я не знаю, карапуз, - тихо ответил он. - Может быть позже, если у тебя это пройдёт, если ты этого захочешь. - Вы этого захотите, мистер Старк? - Всегда, - не задумывая ни секунды ответил тот, и Питер разревелся в голос. С того разговора прошло полгода, а Питер не чувствовал, что его влюбленность стала меньше. Он думал обмануть мистера Старка, сказать ему, что всё прошло, и снова начать видеться с ним, проводить вместе время - он так сильно скучал по нему. Но он не смог так поступить, только не с мистером Старком, не с человеком, которого он уже так крупно обманул и подвёл. Питер тряхнул головой, провёл по лицу ладонями, будто смывая все воспоминания, и оглянулся себе за спину, обводя взглядом разруху. Нужно было собраться. До восьми оставалось двадцать минут. Ему уже позвонили из службы перевозки, подтвердили подачу машины, и Питер с чувством тоски и удовлетворения одновременно осматривал запечатанные коробки. Не собранным остался только рюкзак с документами и костюм, но всё это он возьмёт с собой на прощальный патруль, так что всё было сделано. Питер упал на диван, погасив свет, вытянул ноги, и спрятал глаза в сгибе локтя. Грудь поднялась и тяжело опустилась в продолжительном вдохе. Он это сделал. Собрался, попрощался со всеми, смирился и готов к отбытию. В голове стали крутиться все воспоминания, связанные с его городом. Походы до школы и после неё с Недом, тайские забегаловки с Мэй, экскурсии с классом, патрули, забеги в поисках подарков на крупные праздники по разным лавочкам с редкостями, походы на свалки с техникой, весенние вечера, зимняя слякоть и жгучий ветер, огни небоскребов, невероятные закаты с высоты башни Мстителей. И Тони. Он лежал, вспоминая свою жизнь, понимая, что теперь начнётся другая её часть, без шанса вернуться к исходной точке, и не чувствовал ничего, кроме отупляющей тоски и рядовой усталости. Когда в дверь раздался короткий стук, Питер вздрогнул. Он бросил взгляд на часы, фиксируя без пяти восемь, и улыбнулся пунктуальности грузчиков. Слитным движением поднялся с кровати, щёлкнул включателем света и оказался у двери, чтобы тут же распахнуть её. Хотя, наверное, стоило глянуть в глазок. На пороге его квартиры стоял Энтони Старк собственной персоной. - Питер, - сказал он вместо приветствия, и звучание собственного имени из этих уст выбило у Паркера почву из-под ног. Питер замер, застыл, не понимая, что нужно сделать и что происходит, и Тони, стоящий на пороге, засунув в карманы строгих брюк руки, коротко сморщил нос, заглядывая Питу за плечо. - Может впустишь меня всё-таки, или мы так и будем стоять? - спросил он без выражения, и Пит вскинулся, отступая в сторону и позволяя зайти. - Господи, простите, я просто… что вы здесь делаете? - зачастил он, запирая дверь и оборачиваясь к Тони. Тот уже стоял к нему спиной в центре опустевшей гостиной, всё ещё не вынимая рук из карманов, и осматривался. Питер нервно заломил пальцы, принимаясь мучить нижнюю губу зубами. - Я... Эти коробки. Я переезжаю, мистер Старк, - наконец сказал Питер после продолжительной тишины, и затылок Тони показал, что его владелец кивает. - Да, я знаю, Пит, - донеслось в ответ, и мистер Старк решил обернуться, когда Паркер сделал несколько шагов из прихожей. Выражение красивого лица было нейтральным, если не сказать, что отсутствующим. Мистер Старк смотрел на Питера и не торопился говорить, его плечи были напряжены, как и линия челюсти. - Вы не виноваты, мистер Старк, - вдруг брякнул Питер, не имея сил выносить установившуюся тишину. - В смысле, в том, что я решил переехать. Я подумал, что Нью-Йорк под защитой Мстителей, а в Америке куча городов, где тоже не помешала бы моя помощь. Чикаго не самый благополучный в плане преступности, так что я остановился на нём. Ванда и Вижн пообещали мне за всем присмотреть, да и вы тоже здесь, я думаю, всё будет в порядке…- Шкет, - перебил Старк довольно жестко, заставляя Питера вздрогнуть. - А ты? Будешь в порядке? - спросил он, и Пит мгновенно сдулся. На лице снова заиграла нервная улыбка уголками губ. - Конечно буду, мистер Старк, - соврал он, нервно поводя плечами. Тони неожиданно расслабился и выдохнул, вынимая ладони из карманов и коротко качая головой. - Мне настолько жаль, Пит, что я не знаю, что сказать тебе, - честно обозначил он, открыто глядя Питеру в лицо. - Если нужно будет что-нибудь - квартиру там подобрать, с работой помочь, организовать приезд секси-тётушки, костюм отладить или если со здоровьем что - ты знаешь, что всегда можешь обратиться ко мне? Питер широко улыбнулся, расслабляя плечи и медленно кивая. - Спасибо, мистер Старк. Тони вдруг раскрыл руки, очевидно, для объятия, и Питер, не успевая ни секунды подумать, нырнул в них, закрывая глаза. - Ты очень мне дорог, Пит, - шепнул Тони у него над макушкой, и Питер отчаянно закивал головой, прижимаясь щекой к крепкому плечу. - Вы мне тоже, мистер Старк. И Питер, будто его вдруг переключило, чуть отстранился, не разрывая объятий, и заглянул Старку в лицо. - Мистер Старк, - шепнул он, улыбаясь уголками губ, - прозвучит плохо, но всё-таки можно мне на прощание… чтобы поставить точку, чтобы всё это пережить, чтобы начать с начала… можно мне напоследок вас поцеловать? Тони не дёрнулся, ни один мускул на его лице не дрогнул, и он не разжал объятий. - Поразительная смелость, карапуз, - прошептал он с чем-то, очень похожим на нежность в голосе. - Целуй. - Что? - Мистер Паркер. - О, нет, подождите - вот так просто? - Мне стоило поломаться? Питер нервно расхохотался, и Старк, будь он неладен, повторил за ним. Пит снова прижался щекой к плечу, чувствуя не унимающийся смех - свой и Тони, и сжал руки крепче, и сердце, его бедное, измученное сердце, почему-то совсем не болело в этот момент. Может быть, если они всё ещё вот так вместе смеются - всё не так уж потеряно? Может быть, через несколько лет, Питер снова сможет прийти в мастерскую, чтобы поработать вместе с Тони над каким-нибудь общим проектом? Может, они не успели ещё стать чужими за шесть месяцев и одно несдержанное признание?.. Питер думал об этом, беззастенчиво втягивая в грудь запах мужчины, а потом как-то получилось так, что Тони Старк сам поцеловал его. Повёл плечом, показывая отлепиться от него, взял за затылок и притянул к себе, прижимаясь сухими горячими губами к его губам. Знаменитая бородка остро кольнула чувствительную кожу, из груди вырвался задушенный выдох, и Питер обмяк, обнимая ладонями поясницу мистера Старка, и отвечая на его поцелуй. Неумело, едва ли достаточно хорошо, но с нежностью. Стараясь не думать о том, что механик может делать это из чувства вины, в силу глупого убеждения, что должен ему, Питеру, хоть что-нибудь за не принятые чувства... Тони же мягко, едва заметно втянул поочередно нижнюю, а затем верхнюю губу, опалил его кожу дыханием, и, будто на пробу, скользнул языком, вынуждая Питера непроизвольно податься вперёд, прижимаясь всем телом ближе, сжать в кулаках ткань пиджака и скуляще выдохнуть в поцелуй. В этот момент Старк отчётливо понял, что Питера целуют в первый раз, и эта мысль парализовала его, ломала что-то внутри его головы, выводила из ума и толкала совершать совершенно непростительные ошибки. Его рука с трепетной нежностью погладила кудрявый затылок, опустилась к открытой полоске кожи на шее, погладила и её, горячую, запуская кончики пальцев под ткань толстовки, и Тони тянул Питера к себе сильнее, забываясь, теряя с реальностью связь. Его губы с силой вжались в губы Питера, и стоило тому вздохнуть от неожиданности, как в его рту оказался чужой язык. Питер простонал - и он совершенно ничего не смог с этим сделать. Он почувствовал, как под его руками вздрогнул знаменитый миллиардер, и руки сами собой взметнулись по крепкой спине в хаотичном оглаживании, он млел, у него слабели ноги, ему хотелось вздохнуть, потому что лёгкие начинало жечь, но он не мог заставить себе отвлечься, остановиться, отказаться от губ мистера Старка на своих губах. Зато Тони, всё чувствующий, всё знающий, внимательный и чуткий, сделал это сам, чуть отводя голову, удерживая тут же потянувшегося обратно Питера за волосы на затылке. - Пит. Питер, - шепнул он в миллиметрах от его губ, - Питер, дыши, - попросил он с неприкрытой нежностью в голосе. Паркер отчаянно затряс головой, он не хотел дышать, если ради этого нужно остановить поцелуй! Он хотел ещё, пожалуйста, ещё немножко, чтобы было о чём вспомнить. Грудь Старка коротко вздрогнула от тихого смеха, хотя руки дрожали слишком уж стыдно для кого-то вроде него. - Ох уже эти неофиты, не умеющие целоваться, - почти ехидно прошептал он, волнуясь от этой трогательной неопытности, но заставляя Питера вскинуться. - Это из-за того, что я плохо целуюсь, вы остановились, мистер Старк?! - обиженно воскликнул он, забывая, что ещё три минуты назад попросил об одном единственном поцелуе на прощание, а не… что он вообще мог сейчас требовать?Тони улыбнулся уголками губ, разглядывая красивое лицо перед собой, и покачал головой.- Нет, Пит, - ответил он, успокаивающе гладя Питера по плечам. - Я остановился, потому что ты не знаешь, что во время поцелуя вполне себе можно дышать. Ну, знаешь, как обычно - при помощи носа, а не рта. Не уверен, конечно, как это у вас, сверхлюдей, работает, но вроде бы кислород нужен всем живым существам… Питер, не выдержав, снова поцеловал эти мягко улыбающиеся губы, и Тони не остановил его в этот раз, зная, что Питер его услышал.Они целовались долго, неотрывно, отпустив руки и чувства в свободное плавание. Тони вдумчиво гладил узкую спину, пока Питер, дорвавшись, старался дотянуться до всего, что не походило бы на пересечении черты. Дыхание сбивалось у обоих, и Питер кричал внутри себя, что это не с ним одним всё это происходит, что Тони ведёт не меньше! Губы были влажными, пульсировали, бородка царапала Питеру кожу, и ему так сильно нравилось это… Руки Тони были сильными и уверенными, знающими, умеющими, но такими сдержанно-аккуратными, что это почти доставляло дискомфорт. Питер не заметил, как снова простонал, когда сместил ладони с изучения чужой сильной спины на крепкую грудь, становясь смелее. Ему мешался пиджак, мешался жилет, мешалась рубашка, вся эта чёртова одежда, скрывающая прекрасное крепкое тело, и Паркер, почему-то раздражаясь, схватился за галстук, накручивая его конец на пальцы, сжимая под узлом в кулаке, и ловя самого себя на мысли, что хотел бы сжать чужой член в своей чувствительной ладони, так, чтобы уже сам Тони не позволил бы ему остановиться.Его передёрнуло всего от этого осознания, стон, раздавшийся вслед за этим простым, ясным и очевидным озарением, привёл в чувства Старка, медленно теряющего контроль над ситуацией. Слишком откровенный, слишком настоящий, слишком однозначный. Слишком для одного поцелуя на прощание.- Пит, ну-ка, - шепнул он, уворачиваясь от поцелуя и отпуская руки, чтобы попробовать Питера притормозить, чтобы притормозить самого себя, но ничего не получалось. Паучок крепко держал в зажатом кулаке алый шёлковый галстук, смотрел ему в глаза тёмным, потяжелевшим от возбуждения взглядом, и отрицательно качал головой. - Мистер Старк, - хрипло проговорил он, скользя свободной рукой по чужому торсу, и этим подчистую лишая рассудка человека, совершенно к этому не склонного в таких ситуациях. - Можно мне сделать ещё кое-что? Тони окатило горячей панической волной. Он подавился вздохом, проклиная самого себя на чём свет стоит, медленно, неверующе вскинул брови и не отшатнулся в ужасе осознания только из-за хватки Человека-Паука на своём галстуке. - Питер, - просипел он поражённо, - не могу сказать, что ломаюсь... - нервно выдавливал из себя Старк, положив ладонь сверху на кисть Пита, вцепившегося в алую полоску ткани, чтобы попробовать разжать тонкие пальцы, но не имея в этом деле никакого успеха. - Питер, - настойчиво позвал Старк, хмурясь, и понимая, что ситуация становится паршивой - влюблённый в него, возбуждённый, нечеловечно сильный мальчишка пугал до холодеющего затылка и взметнувшегося пульса. И страшно Тони, имеющего секундный доступ до Железной брони, было отнюдь не за себя.Но вдруг Питер, ещё секунду назад показавшийся опасным, будто учуяв чужой испуг, несколько раз осоловело моргнул, и нервно беспричинно расхохотался, ослабляя хватку. - Боже, боже мой, простите меня, пожалуйста, простите, я просто… - залепетал он сквозь тянущий истерикой смех, задыхаясь, - я так много раз представлял себе. Разное. Много всего, вместе с вами. Вы даже подумать не сможете, Мистер Старк, сколько, что и как я представлял. Тони, ещё настороженный, нервно выдохнул, чуть расслабляя плечи и надеясь, что Питер пришёл в себя и больше не попытается использовать силу. - Малец, тебе напомнить, чем я занимался лет так двадцать пять своей жизни? - не подумав, попытался шутливо подначить Тони, неуверенно улыбаясь уголками губ и качая головой. - О, - протянул Пит, в красках припоминая все освещённые прессой похождения Старка. - О, тогда… - Питер распахнул глаза, глядя на Тони горящим, помутившимся в мгновение взглядом, вынуждая его мысленно чертыхнуться, - тогда вы, наверное, не смутитесь, мистер Старк, если я скажу, - Питер шумно сглотнул, - что я много раз представлял себе, как беру ваш член в рот, - быстро прошептал он остаток фразы. В Питере говорило возбуждение. Говорила вседозволенность, которая охватила его сознание безотчётно, не позволяя думать, что всё это происходит в самом деле, а не в его воображении. Паркер не контролировал язык, его сознания было пьяно разрешением на поцелуй, позволением говорить это всё без риска увидеть отвращение в красивых любимых глазах, было пьяно манящей близостью желанного сильного тела, его обжигающим теплом. А вот Старк дёрнулся, будто от пощёчины, и открыл было рот, чтобы что-то сказать, но не смог найти слов. В голове складывалось в логичный текст услышанное, воображение подключило правдоподобные, откровенные картинки, и Тони зажмурился до пятен перед глазами, надеясь так удалить из сознания образ Питера, стоящего на коленях с его членом в ладони… Старк, старый ты идиот, тебе стоило бы почаще трахаться, как тебя выпустили из этой капсулы, да только мальчишеское признание отвратило от всех лучше магического заговора… - Малец, - сипло выдавил инженер, медленно открывая глаза и фокусируя на Питере взгляд, - если ты вдруг не знал: у меня нет стереотипов относительно ориентации, у меня был секс и с мужчинами, и с женщинами. Я не импотент и до этого статуса, слава богу, мне ещё далеко. Только что мы целовались. И естественная реакция моего организма на это - возбуждение, и если ты ляпнешь ещё что-нибудь в этом духе, клянусь каждым своим Марком… - Я хотел… господи, Мистер Старк, Тони… я так сильно хотел понюхать его и потрогать, мистер Старк, простите, - прошептал Питер, не отводя воспалённого мечущегося взгляда от его лица и выбивая из-под ног почву прямолинейностью и наивной непосредственностью. - Мечтал потрогать своими губами и языком, почувствовать его вкус, тяжесть, пульсацию… - Паркер! - задохнувшись выпалил Старк, стараясь отойти, выбраться из этих худых, но невероятно сильных рук, держащих его в нежных объятиях. - Представьте моё лицо, мистер Старк, - отчаянно шептал Питер, мечась взглядом от губ к глазам, - представьте ваш член прямо у моего лица, мистер Старк - шепотом протянул Пит, не слыша самого себя, и Тони несдержанно выругался. Крепко, зло, ошалело. И, мысленно прося прощения у всех, о ком только хватило ума подумать, дёрнул Питера на себя, отчаянно впиваясь в губы грубым поцелуем. Питер тут же прикрыл глаза, мягко отпустил галстук и судорожно, дрожащими, соскальзывающими пальцами принялся расстёгивать пиджак, жилет, рубашку… Питеру нечего было терять - он безумно, отчаянно, мучительно долго хотел этих поцелуев, хотел этих ласковых, чутких рук, он хотел прикоснуться к недоступному ему никогда раньше и никогда в будущем телу - хотя бы сегодня, хотя бы сейчас, хоть один раз, чтобы не вспоминать с сожалением этот момент... - Питер, - шептал Старк, вяло мешающий рукам Питера раздевать его. - Питер, послушай меня, пожалуйста. Это физиология. Ты спровоцировал меня, ту часть меня, которую невозможно контролировать, когда рядом кто-то настолько же привлекательный, как ты, малыш. Питер, детка… Паучок, с моей стороны - это только физиология, ты слышишь это? Ты очень дорог мне, ты не чужой человек, ты знаешь, как я к тебе расположен, и сейчас ты возбуждаешь меня, Питер, но я всё ещё не чувствую к тебе того же, что ты ко мне. Это подло по отношению к тебе, слышишь?- Мне наплевать, мистер Старк, - отчаянно шептал Питер в ответ, чувствуя свою и чужую эрекцию, возникшую от одного этого невозможного разговора, и стараясь по-настоящему не думать о том, что между ними происходило - чтобы не испугаться завтрашнего дня, в котором не будет этого Тони, целующего его и возбуждённого им. - Вы хотите стоять, мистер Старк, когда я буду брать ваш член в рот, или захотите сесть? - откровенно, не слыша самого себя от иступляющего возбуждения, спросил Питер, заглядывая Тони в глаза. И Старк издал совершенно звериный рык в ответ на это. - Паркер! - рявкнул он, неожиданно грубо отрывая руки Питера от себя и долго, изучающее глядя тому в лицо - румяное, трогательно нежное, такое знакомо-родное, дороже всех других на свете.Тони вдруг порывисто выдохнул и, чувствуя почти физическую боль от этого, ещё не установившегося толком в голове решения, отпустил себя, и наклонился, чтобы обнять Питера за бёдра, а затем, будто дикарь, закинуть себе на плечо, как наивно попавшуюся в ловушку добычу. - Святое дерьмо, - шептал он, двигаясь из гостиной прочь, - ты развёл меня на секс, как неискушенного мальчишку! - не веря в то, что действительно говорит это, произнёс Старк едва слышно, и Питер, и без того ошалевший, задохнулся от услышанного, от понимания последней фразы, и оттого, что Старк нёс его, черт возьми, в спальню, крепко обняв за бёдра одной рукой, и придерживая второй за задницу. Тони убеждал себя, что Питер уже не ребёнок - да, он сам всё ещё зовёт его детскими прозвищами, но, глядя правде в глаза, Паркер давно закончил школу и университет, являлся полноправным членом Инициативы Мстителей, и должен был быть в состоянии нести ответственность за происходящее в той же мере, что сам Старк! Как же Тони хотел заставить себя в это поверить. Старк опрокинул его на кровать, не церемонясь, не пытаясь быть в этом осторожным, и сразу навис сверху, дёргая узел своего галстука вниз и срывая его через голову. Он внимательно посмотрел Питеру в глаза в сумраке опустевшей комнаты, всё ещё не до конца понимая, что пути к отступлению у него больше нет, что он подвёл эту черту, не оставляя себе выбора. Что он хочет этого мальчишку до звона в поджавшихся яйцах, хочет так, как давно уже забыл, что умеет. Он качал головой, с неожиданной ласковостью глядя в испуганное, растерянное лицо напротив, и протянул подрагивающую от возбуждения руку, чтобы погладить кудрявые волосы, красное трогательное ушко, и шею, где так пульсирует в артерии кровь. - Пацан, ты понимаешь, что я в тебя не влюблён? - спросил он, улыбаясь пристыжено и виновато.- Да, - с готовностью раздалось в ответ.- И что для меня это - просто секс?- Да. - И что я буду винить себя до конца жизни, что сделаю это с тобой? - с горькой болью в голосе произнёс Старк. - Пожалуйста, не вините, - шепнул на это в ответ Питер, протягивая дрожащие ладони, чтобы обнять ими красивое лицо напротив. - В противном случае я буду сожалеть до конца жизни, что остановился…- Паучок… Тони раздевал его легко, умеючи, целовал открывающиеся участки тела, слушая, как Питер задыхается под ним. И мальчишка смирно лежал, раскинувшись на кровати, совершенно обнажённый, и не пытался прикрыться - то ли в силу полумрака, то ли настолько доверяя, то ли в силу понимания, что человек, находящийся с ним в одной кровати, единственно правильный и необходимый… Питер, не веря, широко распахнутыми глазами следил за тем, как упёршийся коленями в матрас Тони раздевается уже сам. Как снимает с себя расстегнутый им, Питом, пиджак, затем жилет, затем рубашку - и вот она, желанная линия плеч, выраженные ключицы, широкая крепкая грудь - не прикрытые больше одеждой. Питер скользил взглядом по подтянутому прессу, улыбался про себя тому, что Тони поправился - после капсулы он был чудовищно худой… А Тони, порывисто избавляющийся от ремня, брюк, белья с носками, тоже смотрел очень внимательно, смотрел и впитывал каждый сантиметр юного тела под собой - сильного, гибкого, рельефного и всё ещё по-мальчишески угловатого. Он смотрел, как часто вздымается худая грудь, как нервно тонкие пальцы цепляются на ткань матраса, как покачивается от возбуждения крепкий член с розовой показавшейся головкой. Тони даже не подумал себя остановить или сдержаться, когда наклонился вперёд, чтобы коротко взять эту головку в наполняющийся слюной предвкушения рот. Питера подкинуло на кровати, он взвыл и заведённо зашептал какую-то несуразицу, до боли сжимая в пальцах ткань матраса и невероятно прогибая спину. Тони упёрся руками на уровне мальчишеской талии о кровать, и съехал губами с головки, чтобы коротко её поцеловать. Питер выл, скручиваясь от ощущений, и Тони пришлось поймать его бёдра, чтобы тот не елозил и не мешал. Старк не брал член в руку, трогая только губами и языком, кружил по головке, толкая губами крайнюю плоть, чтобы сместить её от венчика вниз и погладить языком там. Отстранялся, чтобы вобрать в рот и скользнуть вниз, принимая до середины и обратно: то мягко целуя в самый кончик, то снова насаживаясь. Он щекотал языком уздечку, слушая тонкие, загнанные мальчишеские стоны, и с силой держал его бёдра в своих крепких руках. - Тони, Тони, Тони… - шептал пацан, и будь ситуация немного другой, Тони заметил бы пропавшее ?Мистер Старк?, но ему было всё равно. Нежная бархатистость под губами и языком отвлекали от мыслей получше любого крепкого алкоголя. Когда худая тонкая ладонь легла ему на затылок, Тони с трудом сдержал понятливый смешок, занятый членом во рту, но удивился тому, с какой нежностью Питер гладил его по волосам, не пытаясь направить или притянуть ближе. И Тони сосал, опускаясь к самому основанию, и долго дразнил головку, зная, что она - самая чувствительная. Он щекотал языком отверстие на кончике, наклонял голову, чтобы пройтись слитными поцелуями по ребру члена вплоть до паховых волос, и снова вбирал в рот, чтобы быстро, ритмично втягивая щёки, скользить до середины и обратно. - Тони, Тони, Тони… Тони, пожалуйста, - сдавленно шептал Питер, слабо пытаясь оттянуть его голову, и срывался на крик, когда тепло рта сжималось вокруг него сильнее. - Пожалуйста, Тони, подожди… Тони, господи боже, Тони!.. Мистер Старк!!Миллиардер удивленно вскинулся на старое обращение, медленно, глядя Питеру прямо в глаза, выпустил изо рта его влажный член, и шепнул: ?Что??. - Я хочу вас, мистер Старк, - тем же шёпотом ответил Пит, упрямыми пальцами цепляясь за его плечи, притягивая к себе, выше, к лицу, чтобы коротко поцеловать и говорить уже в них. - Я очень вас хочу, по-настоящему, мистер Старк. Тони, совершенно теряя себя в этой простодушной откровенности, качал головой. - У нас нет смазки, Паучок. - Со мной всё будет хорошо. - Нет, Пит. - Мистер Старк, на мне всё заживает, как на собаке… - Даже не думай!.. Никакого проникновения, мистер Паркер! Питер обиженно заткнулся, упрямо поджимая губы и сводя к переносице брови. Тони некстати проследил ту самую, лохматую, и невероятная в силе нежность затопила ему грудь. - Это нечестно, мистер Старк, - прошептал Питер, обнимая его лицо ладонями и осыпая короткими поцелуями. - Это реальность, малыш, - ответил Старк, оглаживая тонкую худую талию, и следом скользил правой рукой по прессу, спускаясь по нему к паху, собирая в ладонь член и скользя от головки к основанию - и обратно. Питер загнанно задышал, затряс головой, чтобы не поддаваться и не сбиваться с мысли. - Мы растянем меня и всё будет нормально, - упрямо шептал он, гладя Тони по затылку, но Старк только хмыкнул на это в ответ. - Ты видел мой член? - спросил он со смешком, и Питер, маленький глупый Питер, опустил взгляд, сосредотачиваясь. - Смотрю прямо сейчас, мистер Старк, - деловито сообщил он, и дёрнул плечом, оглаживая рукой крепкий бицепс. - Отлично выглядит. Тони на мгновение парализовано замер, и, не сдержавшись, опустился сверху на Питера, чтобы нокаутировано спрятать лицо в сгибе его плеча и рассмеяться - легко и искренне. - Шкет, минус десять баллов гриффиндиру за неуместные разговорчики во время секса. - Так до секса и не доходит, мистер Старк, - возразил Пит, и Тони не знал, смеяться ему или плакать, и что ещё он может ему сказать. - Ты меня убиваешь, малыш, - прошептал он, с нежностью целуя плечо и приподнимаясь. - Хоть что-нибудь есть? В близком доступе? Питер задумчиво нахмурился и качнул головой. Инженер чертыхнулся, медленно сел на кровати, и посмотрел на распластанного под ним Питера, откровенно, безнадёжно любуясь, и стараясь не передумать. - Если хоть что-то пойдёт не так - больно, противно, страшно - ты скажешь мне, Паучок, - предупредил он. - Это обязательное условие. - Я всё скажу, мистер Старк, - отчаянно закивал тот, и Тони знал, что он врёт, но не мог повлиять на это. Он взял Питера под колени, чтобы согнуть их и расставить в стороны, опустил взгляд и сглотнул, понимая, что растягивать придётся долго, и что собственный член давно просит внимания. Но качнул головой, уговаривая самого себя, напоминая, что он трахался в этой жизни столько, сколько не у каждой группы людей получится общим счётом, и пообещал себе, что сдержится и всё сделает правильно. - Подержи-ка, малыш, - негромко сказал он, подтягивая колени Питеру к плечам и дожидаясь пока тот, очевидно потерянный в пространстве, послушается. Тони, погладив поджавшиеся молочно белые ягодицы, сплюнул на кончики указательного и среднего пальцев, чтобы поднести их ко входу, размазывая влагу по розовому анусу. И затем ещё раз, и ещё. Взял в рот указательный, щедро смазывая слюной, и посмотрел в лицо Питеру, в его сумасшедшие от возбуждения, чувств, осознания глаза, чтобы поплыть от этих глаз самому. Тони, стараясь не слишком торопиться, приставил смоченный слюной палец ко входу и тряхнул головой, обнимая свободной рукой под крепкую гладкую ягодицу. - Пит, я серьёзно, говори, - ещё раз попросил он, почти умоляя одним тоном голоса, и медленно надавил на дырку, но в ответ раздался только сдавленный нетерпеливый всхлип. Тони покачал головой, бросая на Пита проверяющий взгляд, и всё ещё думая о том, во что он вообще ввязался, и вдруг обнаружил, что палец совершенно не идёт - так Питер был зажат. - Паучок, малыш, расслабься, - шёпотом попросил Тони, мягко оглаживая белое бедро, и снова пытаясь протолкнуть хотя бы фалангу, но получалось очень плохо. Паркер зажмурился, постарался кивнуть, свёл от напряжения губы, и это никуда не годилось. Для чего они так торопятся, зачем он повёлся, почему у него совсем нет сил остановиться… Миллиардер тяжело вздохнул, убрал руку, чуть отсел, чтобы наклониться, придерживая Питера у тазовых косточек между поднятых к туловищу бёдер, и попробовал проникнуть языком, забывая подумать о том, как на это отреагирует девственный неискушённый Пит. Дальше произошло сумбурно - Питер ошалело вскинулся, отпустил ноги, едва не заезжая ему пяткой в нос, подскочил с места и трагически отполз к изголовью кровати, ошпаренно глядя Старку в лицо. - Что вы… зачем вы… как вы...Тони замер. Мысленно отвесил себе подзатыльник. Подышал, прикрывая глаза.- Питер, извини, я должен был предупредить или спросить тебя, - начал он, заглядывая своему Паучку в глаза, но видя в них только безотчётный испуг. - Ты очень зажат, я не думаю, что мы сможем исправить это сейчас, так что мы можем просто остановиться и… - Нет! - дико воскликнул Пит, не позволяя закончить фразу и спешно подаваясь к Тони, хватая его подрагивающими пальцами за плечи. - Нет, мистер Старк, пожалуйста, нет, я прошу вас… - Малыш… - Мистер Старк, пожалуйста, я умоляю вас, только не уходите!.. - Питер. - Я всё сделаю, я расслаблюсь, я придумаю что-нибудь, я… - Мистер Паркер! - прикрикнул Старк, не сильно встряхивая мальца за плечи. Как же смешно они сейчас, наверное, смотрелись со стороны - со стоящими, покачивающимися членами, взъерошенные, вспотевшие, и мечущиеся по кровати в поочерёдной попытке убедить друг друга на секс… - Так, малыш, мы попробуем по-другому, ладно? - предложил Тони, попутно со словами беря Питера за талию и медленно, осторожно разворачивая к себе спиной. - Ты сейчас упрёшься руками в кровать и выставишь для меня зад, хорошо? - Да, мистер Старк, - еле слышно прошептал Паучок, послушно принимая вульгарную, пошлую, постыдно откровенную коленно-локтевую.Тони видел, как его мальчик дрожал - от поздно пришедшего страха, от жгучего стыда, от неспособности самому повлиять на происходящее… Старку захотелось сказать что-нибудь, что говорят, наверное, любимым, и он одёрнул себя с осуждением. Он снова наклонился, раздвигая ладонями ягодицы, прошёлся короткими, мягкими поцелуями по полосе поясницы, поджавшимся упругим ягодицам, и, только почувствовав, что дрожь Питера уменьшилась, на пробу прошёлся языком по расщелине между ягодиц одним слитным коротким мазком. Питер дёрнулся, но не попытался уйти от прикосновения, и Тони поздравил их обоих с этим, как с первой значительно победой. Тони заскользил языком вокруг ануса, иногда погружая внутрь только самый кончик, и с удовлетворением чувствовал, как Питер медленно, утомительно медленно, расслабляется. Когда он начал погружать юркий язык в сжатый анус ритмично, часто и быстро, Питер вдруг простонал грудным голосом, словно только сейчас в полной мере осознавая, что с ним делают и кто именно, и тогда Тони чуть отвёл лицо, чтобы мягко поцеловать узкую дырку и затем сплюнуть на неё, увлажняя. Отстранившись, он коротко погладил Пита по взмокшей спине, и снова осторожно надавил кончиком пальца на кольцо мышц, роняя сдавленный выдох, когда он вошёл на фалангу. Господи, как же там было узко. Его член дёрнулся в ответ на это осознание, едва не толкая его на глупости.Тони старался, он был осторожен и чуток, растягивая Питера долго, медленно, постепенно, наблюдая, как мальчик принимает сначала одну фалангу, затем две, а затем соединённые фаланги двух пальцев. Он слушал, как загнанно его малыш дышал, как низко стонал, и Тони старался различить болезненные ноты в родном голосе, разводя пальцы внутри, дурея от того, как там узко и как горячо, и как пульсируют мышцы вокруг. Когда Питера дёрнуло под ним, миллиардер знал, что надавил на простату, и повторил это, имитируя традиционный половой акт поступательными движениями. Теперь Питер сам не сдержанно подавался назад, насаживаясь на пальцы, пытаясь повторить это ощущение, начисто выбившее из его головы все мысли, сводящее всё только к одному - к острому мучительному желанию стать наполненным. Тони взмок, его член давно болезненно просил прикосновения, и он, щедро облизав ладонь, провел по нему, сдавленно выдыхая сквозь зубы. Сложно было удержаться от дрочки, но Тони знал, что ему нужно увлажнить собственный член хоть сколько-нибудь, и сплёвывал в руку ещё раз и ещё, пока Питер мелко подрагивал перед ним задницей от нетерпения. - Малыш, - выдавил Старк, осторожно вынимая пальцы и оглаживая освободившейся рукой круглую ягодицу. - Я сейчас попробую войти, и если ты не скажешь мне, насколько всё плохо - я перестану с тобой разговаривать. Паучок не откликнулся, выпав из реальности, и стал бездумно подаваться попой вперёд и назад, будто повторяя недавние фрикции, на самом деле требуя прикосновения. - Что же мне с тобой делать, Пит, - прошептал Старк и наклонился, чтобы осыпать короткими поцелуями напряжённую спину. - Тони, - вдруг сипло позвал тот, оглядываясь себе за плечо, глядя красными, увлажнившимися глазами, и мягко улыбаясь напряжённым ртом. - Я в порядке, Тони. Правда. Всё хорошо. Пожалуйста, я тебе верю. - Питер… - поражённо выдохнул миллиардер, сгорая от нетерпения и просто ошалев от услышанного, медленно выпрямился, чтобы подвести сочащийся естественной смазкой член к отверстию. Крупная алая головка давила на вход, и Тони готов был сойти с ума от ощущений, от нетерпения, от желания ворваться и начать движение. Никогда ещё в этой жизни он не был так осторожен и так внимателен, и так болезненно возбужден. Питер замер под ним, будто бы не дыша, и Тони старался отвлечь его, поглаживая поясницу свободной ладонью, но знал, что всё это - тщетно. Питер принимал его головку, и это наверняка рвало его на части. Шло туго, почти больно, Тони чувствовал, как по его лицу стекал пот, и тряс головой, стараясь прийти в себя, старясь не потерять над собой контроль. Он оттянул головку от входа, глядя как сокращаются мышцы раскрытого ануса, и снова приставил её, чтобы надавить настойчивее. Питер вскрикнул, и этот крик перешёл в болезненно-отчаянный стон, когда головка, миллиметр за миллиметром, вошла в него вся. - Пит? - сипло позвал задыхающийся Старк. - Не останавливайтесь! - вдруг прокричал Паучок, тут же срываясь на тяжёлый болезненный стон. - Пожалуйста, умоляю, не останавливайтесь, я сейчас привыкну, только не останавливайтесь…И Тони, ругая себя сквозь зубы, чувствуя, как болезненно ноет собственный член, послушался, продолжая надавливать на вход, и глядя, как погружается его член в узкую девственную задницу его Паучка. Питер загнанно задышал, цеплялся пальцами в ткань матраса, болезненно рычал в кровать, но не пытался отстраниться. Тони погружал в него член, оглаживая бёдра крепкими ладонями, и его вело от того, что он видел - вело от мускулистой худой спины, от мягких округлых ягодиц, от растянутого ануса, принимающего его член медленно, но очевидно. Когда он дошёл до середины, Питер вдруг вскинулся и протяжно, жалобно, тонко и сладко простонал. - Ещё раз, Тони, пожалуйста, ещё раз, туда… - зашептал он, и Старк улыбнулся, резко отводя со лба прилипшие волосы. - Уже лучше, - выдавил он, чуть подаваясь назад и снова в ту точку, снова в комок нервов, снова в простату, заставляя Питера стонать и подаваться за движением члена в себе. Тугие, не привыкшие к такому мышцы наконец приняли его, смирились с размером, и Тони смог толкнуться несколько раз так, как мучительно хотел - не думая, не сдерживаясь, не медля. Питер завозился, пытаясь подмахивать, и стал стонать, коротко вскрикивая каждый раз, когда головка члена упиралась в простату. И у Тони наконец отказали тормоза. Он схватил мальчишку за плечи, приподнимая над кроватью, обнял одной рукой живот, а другой - линию сильных плеч, и принялся толкаться внутрь загнанно, бешено, отчаянно быстро, зверея от криков, срывающихся с тонких мальчишеских губ. Питер стонал, нёс какую-то ахинею, насколько хватало дыхания, держался за его руки, и всхлипывал, и скулил, и рычал. Тони трахал его исступлённо, ни о чём больше не думая, не помня ни себя, ни Питера, ни его переезд, ни его признание, ни эти мучительные полгода одиночества, переломавшие его ещё больше, чем было. Старк озверело рычал, когда член выскальзывал из горячей пульсирующей тесноты, приставлял его обратно, и из его груди рвался тихий, вибрирующий стон, когда головка снова скользила внутрь. Питер всё-таки сорвал голос и просто скулил, повторяя его имя, как личную молитву, как самый сладкий, любимый, и нужный набор звуков. Тони взялся за его стоящий, сочащийся смазкой член, принимаясь надрачивать в такт собственного движения в горячей тесноте, и Питер вдруг очевидно расплакался, откидывая голову ему на плечо и подставляясь под поцелуи, но не имея сил ответить на них ничем, кроме бессвязных: ?Да, да, да!..?. В комнате мускусно, пряно и кисло запахло сексом, от стен эхом отражались два сбитых дыхания, имена, произносимые бездумно, на грани реальности, и шлепки влажных тел, и скрип старенькой кровати, не ожидавшей такой страсти в самый последний момент. Питер кончил первым, не понимая, что сделал это уже второй раз, и совершенно обмяк в руках Старка, содрогаясь от оргазма, и от слёз счастья, сдавивших ему грудь. Тони, уткнувшись во влажный кудрявый затылок лицом, втягивая запах Питера, их общие запахи, вскоре отпустил себя тоже, в последний момент вынимая подрагивающий член из плена растянутой, раскрытой для него дырки и кончая на бледную поясницу, сцеживая всё до последней капли. И господи боже, что же они сделали!.. Тони нашёл в себе силы мягко отпустить Питера и уложить его на кровать, прежде чем свалиться без сил рядом. Они лежали на спинах, плечом к плечу, восстанавливая дыхание, и в головах у обоих была совершенная тишина. На пустых стенах мелькали тени с улицы, из гостиной стучали стрелками часы, доносились звуки из соседних квартир. В комнате пахло потом и сексом, кожа остывающих после оргазмов тел покрывалась мерзлявыми мурашками. Хотелось пить, спать и есть. - Паркер, - позвал Тони, когда потолок перед глазами перестал рябить. - Мм? - отозвался тот, складывая сцепленные в замок руки на животе и улыбаясь. - Всё в порядке? - и в голосе беспокойство и подозрительность. - Лучше никогда не было, мистер Старк. Тони фыркнул, не находя в себе сил как-то комментировать это наивное, честное и простое чувство пацана после первого секса в его жизни. - Мистер Старк, - позвал вдруг тот, чуть двигаясь на кровати. - Мм? - повторил за ним Тони, прикрывая глаза и закидывая согнутые в локтях руки за голову. - Мне вот интересно, где мои грузчики. Старк распахнул глаза, замер на мгновение и вдруг расхохотался. - Господи, пацан, да я же их внизу у тебя поймал и сказал сидеть в машине, пока мы не позовём! Питер вскинулся, с болезненным, удивленным кряхтением повернулся набок, и, подложив под голову сложенные вместе ладони, уставился Тони в лицо. - Планировали это? - еле слышно спросил он и тихо рассмеялся, когда Старк уставился на него с оскорбленным изумлением на лице. - Понятия не имел, сколько времени у нас займёт прощание! Не хотел, чтобы кто-нибудь начал стучать в дверь в момент, когда ты бросишься мне на грудь со слёзными признаниями, а я буду блеять, как загнанная овца. - Не могу представить вас блеющей овцой, мистер Старк, - просто ответил Питер, и Тони видел, с какой любовью в глазах пацан смотрит на него. - Пит, - позвал он, протягивая руку, чтобы убрать кудрявую мешающуюся прядку с его глаз. - Да, мистер Старк? - Мне нужно подумать, - тихо сказал он. Сначала Питер не понял. Совершенно. Смотрел своим влюблённым взглядом, тихо улыбаясь уголками губ, как вдруг его глаза озарились осознанием и распахнулись, и дрогнули приоткрывшиеся губы, пытаясь что-то сказать. - Шкет, не торопись с выводами, - тут же сказал Тони, тоже оборачиваясь к Питеру. - Это ничего не значит. Я не обещаю тебе взаимности, не говорю, что у нас появился шанс, и я зря это сейчас ляпнул, я… Питер потянулся вперёд, чтобы его поцеловать, а Тони прикрыл глаза, чтобы на этот поцелуй ответить. - Я подожду, мистер Старк, - прошептал Питер, не отстраняясь. - Подожду, пока до вас не дойдёт, что я нравлюсь вам. - Паучок… Пришедшая попрощаться Ванда легко улыбалась, сидя на пожарной лестнице напротив окон дома Питера Паркера. Нью-Йорк - город-счастливчик, и он, кажется, не потеряет своего главного героя никогда.