1 часть (1/1)
Мог ли ты подумать, что художник станет убийцей?Уверен, что нет.Держу пари, тебе не приходило в голову, что художник способен на измену или иную подлость; что руки его могут быть обагрены кровью. Ты считаешь меня хорошим человеком, строго разграничивая наши судьбы. По твоим меркам, я?— счастливец. Глупенький, беспечный живописец, чьи ладони могут быть замараны краской, сердце?— ожесточено неудачей, разум?— затуманен идеями. И не дано иной закономерности, наши дороги?— параллельны.Но мы пересеклись однажды. Чарли Батлер?— творец, а не математик: я нарушил математический закон, позволив нам повторно пересечься, и преступил закон общественный, отчаявшись тебя потерять.* * *Я явился домой в час ночи, решительно намереваясь во всём признаться. Ворот моей рубашки был перепачкан кровью: ты уверенно твердил, что это краска, совершенно упустив из виду, что комната пуста. В твоих глазах я всегда был безумцем, охваченным своими бреднями, но сейчас ты был абсолютно уверен, что моё ?душевнобольное? состояние как-то особенно обострилось.–Ну, признавайся: кого грохнул?Твои губы тронула плутоватая ухмылка. Как школьник, готовый отпустить язвительную шутку, ты был на высоте. Заподозрив художница в убийстве, ты не был готов к тому, чтобы это оказалось правдой.Риккардо, я?— убийца.* * *—?Допустим. А пришил-то кого?..Перестань отзываться об этой новости так, словно это шутка!.. Признание невыносимо. Невыносимо видеть твоё недоверие, застывшее в глазах лукавой тенью. Не забывай о том, что в комнате по-прежнему ничего нет. Я замечаю и подхватываю всё, что происходит вокруг меня; как ты украдкой смотришь по углам, недоумевая, куда делся мольберт, и отчего я снёс на улицу весь свой инвентарь.Я прохожу мимо тебя, запираясь в ванной. Стоя перед зеркалом, застирываю рукава куском хозяйственного мыла, краем глаза всматриваясь в чужое отражение. Из зеркала выглядывает неприкаянный убийца; не таким был его уверенный взгляд, когда я шёл на это дело.По моим запястьям бегут красные ручейки; пятна крови надёжно въелись в ткань, как неоспоримое доказательство моей виновности. Едва шевеля онемевшими губами, чуть слышно проговариваю признание на случай, если решу сдаться?— бесповоротно и окончательно.Чарли Батлер усвоил урок. Я стану лучше, обещаю.* * *—?Чарли, это уже совсем не смешно. Ты что, затеял генеральную уборку?Я ждал твоего вопроса. Влажная застиранная рубашка покоится на едва теплящейся сушилке. Мне ничего не остаётся кроме пары полотенец, висящих тут же: закутываясь в одно из них, я становлюсь похожим на индейца. Мои волосы чисты, а на моём лице ты не отыщешь ни единого цветного пятнышка. Я выцвел, как выгоревший на солнце кадр. Я стал монохромным.Риккардо, разве ты не знаешь, что я в бегах?..* * *—?Это по какому случаю? Улыбка слетает с твоих уст, и ты становишься серьёзным. Твоя серьёзность не напускная, она неподдельная, совершенно настоящая. А это именно то, что нужно мне сейчас. Моё молчание действует тебе на нервы, но и тех у меня практически не осталось.—?М-гм… Чарли, я войду?Я пропускаю тебя внутрь, а сам присаживаюсь на ковёр?— в самый центр этой маленькой комнатки, обделанной дешёвым кафелем, и теснее закутываюсь в банное полотенце. Ты становишься напротив, руками опираясь о ванную; смотришь, как Чарли бьёт прерывистая дрожь, не порываясь помочь. Волна холода сменяется лихорадочным жаром?— уверен, тебе не понаслышке знакомо это состояние. Знаешь, предвестником чего служит это чувство.Ты всё ещё мне не веришь?* * *Просто дай мне объясниться.—?Чтобы ты снова наплёл мне какую-то чушь?Нет, я не буду лгать.—?Я весь во внимании.Я знаю, ты поймёшь.—?Ну да, если ты произнесёшь, наконец, хоть что-нибудь внятное.Если позволишь переночевать.—?Совсем спятил? выгнать тебя из собственного дома?Внезапно растерянность в твоём взгляде сменяется злостью. Ты негодуешь, клянёшь меня и мои принципы, отчаянно прожигаешь взглядом. Наконец ты всё понял?— я это вижу. Твой взгляд падает на мои руки, держащие свободные края полотенца; из-под него, на шее проглядывает полоска бледной кожи со смазанным на ней багряным отпечатком. Это могло быть, что угодно: вино, варенье, краска?— все эти варианты ошибочны.Я никогда не пил, разучился готовить, а теперь и вовсе перестал рисовать.* * *—?Значит, Чарли пошёл по стопам непутёвого сожителя?Наконец ты присаживаешься рядом со мной. Впервые мои проблемы для тебя что-то значат. Значат, оттого что тебе знакома причина, породившая эти волнения. Волна участливого внимания, явившаяся из ниоткуда, захлёстывает тебя с головой при виде столь разгромного признания. Ты не задаёшь лишних вопросов, хотя они здесь уместнее всего. Мягко обхватывая меня за плечи, выводишь из ванной, ведёшь на кухню, подталкивая ко мне единственную табуретку. Раньше её занимал мольберт.—?Присаживайся. Расскажешь, как всё провернул.* * *Ты должен понять, что убил я…—?Снимай уже свои тряпки.Тишину прорезает твой строгий тон, и внутри меня всё сжимается в тяжёлый ледяной комочек. Живот крутит, к горлу подступает тошнота?— симптомы пьяного бродяги или уличённого преступника.—?Сейчас ты похож на того и другого. Так ты сам снимешь или помощь особая требуется?Я слушаюсь, и полотенце свободно оседает на плечах. Я чувствую стыд, но вместе с ним?— благодатную прохладу. Ты возвращаешься на кухню с помятой рубашкой, найденной на задворках собственного гардероба?— безупречно чистого и выраженно безвкусного.—?Подними руки. Я снова слушаюсь. Как простуженный ребёнок, покорно позволяя тебе натянуть на меня свежую рубаху?— укутать во что-то лёгкое и приятное. Поочерёдно застёгивая на мне деревянные пуговицы, ты задаёшь тот самый единственный вопрос:—?Так кого ты всё-таки убил?Риккардо, ты должен был понять, что убил я самого себя.* * *—?Как прикажешь это понимать?Я перестал быть собой, ради того, кем ты хотел меня видеть.—?О чём ты, чёрт возьми?Я слушал твои указания, делая всё, что ты попросишь.—?Я ни о чём тебя не просил.Надеюсь, теперь ты счастлив, ведь обратной дороги для меня нет.—?Чарльз Батлер, слушай меня внимательно: ты с убийцей шутить вздумал?Ты грозно выступаешь вперёд, резко схватываешь меня за руку, свирепым взглядом сталкиваешься с моими глазами. Тебе хочется вытряхнуть из меня правду: Риккардо Де’Карли терпеть не может, когда его водят за нос. Особенно такие никчёмные простаки, как я.—?Думаешь, это всё шутки? Вся твоя чушь об убийстве и жертвах?— всё пустое, да? Да ты в жизни не будешь способен принести такую жертву! Предал собственный талант ради безвкусно выдуманной лжи. Тряпка!Ты не прав. Я помнил, как тяжко жилось тебе с художником; как ты высматривал объявления о поиске новой квартиры. Как все мои выходки, этюды, мольберты и кисточки становились объектом тихой ненависти, обрушенной тобой на меня и моё занятие. И я решил измениться.Полюбил бы ты меня, если бы ради тебя я отчаялся на убийство?Держал бы ты меня за руку, если бы я убил этими руками?Выдал бы ты меня полиции, если бы сказали, что я в розыске?..* * *—?Ты просто спятил, Чарли. Сегодня же ты пойдёшь на свалку и вернёшь свой старый мольберт. Я дам распоряжение Эмилю выкупить новые кисти. Ни к чему такие жертвы.Вмиг всё становится на свои места. Словно щёлкнула лампочка, нарушился ещё один природный закон, и время отмоталось назад. Будто ничего и не было. В самом деле, способен ли Чарли Батлер на убийство? —?Риккардо был уверен, что нет.—?Не вздумай впредь пугать меня такими выходками. Ни одна любовь не заслуживает такой жертвы?— моя тем более.Я молча киваю, и мои глаза невольно наполняются слезами. Вся эта нервотрёпка сильно вымотала меня и мои нервы: не мог я предать искусство, не уничтожив при этом целиком самого себя.Неожиданно ты заключаешь моё лицо в свои ладони, вырывая меня из плена тысячи мысленных терзаний. Ты решаешься на то, что совершенно тебе не свойственно; мягко целуешь меня в лоб, с полуулыбкой протягивая следующие слова:—?Ну-ну, хорош реветь, Пикассо. Всё ещё будет… Всё ещё будет, Рикко?— теперь я абсолютно точно в этом уверен.