Часть 2 (1/1)
Открыв глаза, Рюджин видит белые больничные стены, которые всегда вызывали у неё чувство тревоги. Слева от неё находится небольшая тумбочка, на которой стоит стакан воды и лежат какие-то таблетки. Повернув голову вправо, она замечает свою руку, в которую введён катетер. Ей поставили капельницу. Её рука находится в ладони какой-то девушки, заснувшей рядом в сидячем положении. Вдохнув полной грудью, она ощущает множество резких запахов каких-то лекарств, которые окончательно приводят её в себя. Она начинает вспоминать последние события. Расставание, пустота, ванна, лезвие, боль, кровь, окрашивающаяся воду, слабость, открывающаяся дверь, тишина. Спустя несколько секунд Рюджин в панике поднимает свою левую руку так, чтобы её можно было увидеть в лежачем положении. Она замечает около десятка аккуратных швов, совершенно не эстетично смотревшихся на её бледной коже. На неё нахлынуло разочарование и обида, ведь она так и не смогла умереть. Она злится на себя за то, что даже умереть не способна. Тогда что она вообще может? Убедившись, что ей это всё не приснилось, она снова обращает свой взор на спящую подле неё девушку. В хрупкой беловолосой кореянке она узнает свою подругу. Рюджин совсем забыла, что Юна обещала приехать к ней на этой неделе.../flashback/— Привет, Рю, — доносится из телефона голос Юны — подруги детства Рюджин — до недавнего времени они созванивались еженедельно, но Рюджин давно не была в трезвом состоянии, поэтому она не вспоминала о том, что нужно кому-то позвонить. Она больше не нуждается в этом, ведь раньше они постоянно обсуждали её отношения с Черён. Сейчас такие разговоры причинили бы только боль. Даже мысли об этом причиняют сильную боль. — Я на этой неделе вернусь от родителей в Сеул, так что могу и к тебе заглянуть.— Привет. Я сейчас не в том настроении, чтобы принимать гостей, — грустным и немного обречённым голосом отвечает она.— Подожди... Что-то случилось? Как там Черён? — в её голосе слышится беспокойство. — Я думала, у тебя всё наладилось... Ты говорила, что всё хорошо. — Рюджин не привыкать лгать о своём состоянии близким, чтобы они не беспокоились. Раньше она только и делала, что выговаривалась Юне, но однажды она задумалась: "А какой в этом смысл? Я только гружу её своими проблемами, а ведь они не испарятся после того, как я расскажу о них.". С тех пор она стала меньше говорить о своих проблемах и всё чаще примерять маску, говоря уже отработанное "Всё нормально" или "Всё налаживается". Поэтому Юна не знала про её состояние и про расставание с Черён.— Всё нормально, просто... — голос Рюджин, неконтролируемый из-за расслабления после алкоголя, предательски выдаёт её ложь.— Я к тебе заеду, и ты мне всё расскажешь. — сказала Юна серьёзным тоном, не дав досказать подруге свою мысль./end of flashback/Вспомнив их разговор, Рюджин поняла, что из-за алкогольного опьянения она не запомнила такой важный момент разговора, из-за чего её самоубийство сорвалось. Она отворачивается и пытается уснуть, надеясь на то, что хотя бы во сне снова встретится с Черён. В голову лезут сотни воспоминаний, которые теперь кажутся лишь счастливым сном, приснившимся однажды и засевшим надолго в памяти. Теперь только так и будет. Но тут её фантазии прерывают какие-то движения рядом: проснувшись, Юна сжала её руку и совсем тихо что-то прошептала себе под нос. В её голосе звучала тоска и отчаяние. Она переживала за свою подругу, ведь та ей ещё недавно говорила, что всё хорошо. А когда Юна приехала к ней, увидела её в ванной, полной воды ярко алого цвета.Рюджин решает повернуться к ней, чтобы дать знать о своём пробуждении. Когда Юна замечает активность подруги, тут же заключает её в крепкие объятия. Сжимает её так, словно собирается отпустить в кругосветное путешествие и больше никогда не увидит. Рюджин рада, что Юна не стала злиться и сразу же задавать вопросы, которых у неё огромное количество, а заключила её в объятия, поддерживая и давая понять, что безумно рада видеть её живой. Только вот сейчас трудно понять, кому из них эта поддержка нужнее: Рюджин, совершившей неудачную попытку суицида, или её подруге, наблюдавшей со стороны без возможности помочь. Это становится менее важным в этот самый момент, когда они вот так просто сидят в обнимку, не произнося ни слова. Рюджин кажется, что она слышит сердцебиение Юны. Её сердце бьётся громко и часто, будто та только что пробежала марафон, а дыхание резкое и учащённое. Она тихо всхлипывает, стараясь не испортить момент своими рыданиями и криками на подругу, которая заставила поволноваться не на шутку. Рюджин, кажется, не понимает, почему Юна так сильно расстраивается, хоть это и очевидно. До неё не доходит, потому что она уже давно смирилась с мыслями о своей смерти или из-за того, что она ещё не отошла от анестезии? — Почему?... — первой нарушила тишину Юна. Это сложный вопрос. Рюджин вряд-ли сможет когда-нибудь полноценно на него ответить, ведь она не представляет возможным объяснить всё то, что испытывает. Как вообще возможно это описать в нескольких словах? Кажется, даже если написать целый роман, невозможно сделать этого в полной мере. — Я... Это сложно объяснить, — ответила Рюджин с отчаянием в голосе. — я уже давно нахожусь в тяжёлом состоянии, из которого, как мне казалось, есть только один выход — смерть. Я чувствовала вину за то, что приношу так много хлопот окружающим. Я чувствовала себя ущербной...— Постой, а как же Черён?— Мы расстались недавно. Я была инициатором. — сквозь боль произносит Рюджин. Как же ей хочется, чтобы это была ложь. — Ох, мне так жаль... — Юна не знает, как поддержать Рюджин в этой ситуации, потому что раньше она ссылалась на её отношения с Черён. Мол, у тебя есть Черён, что ещё нужно для счастья? Рюджин не винит её за это. Она тоже не представляет, как в такой ситуации поддержать правильнее. Её сейчас никто не сможет утешить. Никто, кроме Черён.— Всё нормаль... — Рюджин не успевает договорить: в комнату заходит медсестра и направляется в её сторону, заставляя её отстраниться от Юны. Она не боится больниц или больничного персонала, но ей всё равно становится не по себе, ведь все в больнице, скорее всего, уже знают причину её пребывания здесь.— Как самочувствие? Знаешь, ты нас всех очень напугала... — говорит медсестра с грустной улыбкой на лице.— Я чувствую себя нормально. — Рюджин старается вложить в эти слова как можно больше безразличия.— Послушай, Рюджин... Тут не нужно быть сильной и терпеть до последнего. Мне нужно знать, как ты себя чувствуешь, чтобы составить дальнейший план лечения. Я хочу помочь тебе. Рюджин плевать на своё состояние. Единственное, что не даёт покоя, это разрыв отношений с Черён ради самоубийства, которое сорвалось. Ей стало только хуже. Теперь ей намного сильнее хочется исчезнуть. — Я чувствую небольшую слабость. Больше ничего.— Хорошо. Это нормально, ты всё ещё отходишь от лекарств. — с облегсением в голосе сказала медсестра. — Придётся полежать тут, пока тебе не станет лучше. Позже к тебе зайдёт психотерапевт. Вот оно. Теперь её психическому состоянию будут уделять намного больше ненавистного ей внимания, чем раньше. Как же она могла так облажаться? Почему не заметила номер Юны в списке входящих? Зачем Юна пришла в такое время? Если бы она пришла несколькими часами позже, то у Рюджин бы всё получилось? Что было бы дальше? — Время посещений закончилось, так что вам лучше пойти домой, — Обращается девушка к Юне. — но вы можете прийти завтра, если хотите.— Да, я... Я пойду. — Юна ещё раз обнимает Рюджин, после чего направляется к выходу. Медсестра следует за ней, чтобы закрыть дверьЧерез несколько часов к ней приходит психиатр. — Здравствуй, Рюджин. — Стройная девушка с выразительными "лисьими" глазами, тёмными волосами, собранными в небрежный пучок, подходит к её кровати. Её зовут Йеджи, она занимается Рюджин ещё с 15 лет. Именно она поставила ей диагноз "Тяжёлая депрессия" и наблюдала за ней до момента появления Черён. Только ей Йеджи могла спокойно доверить Рюджин. — Как ты знаешь, я твой психотерапевт. Правда, я не думала, что мы встретимся так скоро. Я бы хотела узнать, что у тебя произошло, из-за чего ты решилась на такой отчаянный шаг, а также о том, где сейчас находится Черён. Почему она сейчас не здесь? Вы поссорились?Как же Рюджин хотела оттянуть момент встречи с Йеджи из-за этих вопросов... Она всё ещё не может слышать это от кого-то, не ощущая боли. Кажется, никогда не сможет вспоминать это без этого чувства вины и безысходности. И что ей на это ответить? "Боль медленно и мучительно поедала меня изнутри. Это было настолько ужасно, что я не выдержала." и " Я рассталась с Черён, чтобы она не видела моё бездыханное тело, а потом я перерезала вены." или "Я не хотела, эта боль меня убивала..." или "Мне очень жаль"? Да что тут вообще можно сказать, чтобы это выглядело нормальным? Как ей объяснить то, чего ей самой не понять? — Боль, которую я чувствовала, усиливалась с каждым днём всё больше, даже несмотря на антидепрессанты, которые я пью уже в больших дозах, чем раньше. Она словно медленно убивает меня изнутри. Кошмары вернулись, и я боюсь засыпать. Я не смогла справиться с чувством страха и безысходности, поэтому решила покончить с собой. Перед этим я рассталась с Черён, чтобы она не видела моё бездыханное тело, а после я перерезала вены... — Рюджин опустила голову, чтобы не видеть взгляда Йеджи. Ей не хотелось видеть в нём какие-либо эмоции, потому что они явно не положительные. К тому же, свой же рассказ заставил её снова погрузиться в мысли о неудавшемся суициде и расставании с Черён. Это было ужаснейшей ошибкой в её жизни, но сейчас она может только надеяться, что Черён, возможно, её простит и согласится остаться рядом. — Подожди, в каких дозах ты принимала таблетки? Я же тебе говорила, что нельзя превышать допустимую дозу этого препарата, иначе возможен обратный эффект. — начала Йеджи, немного повысив голос. — Почему ты меня не слушаешь...Рюджин ничего не отвечает. Лишь смотрит в одну точку, на край больничной кровати, и почти не дышит. Она испытывает сильное чувство вины из-за произошедшего. Рюджин увеличивала дозу, зная, что так делать нельзя. Она не обращалась к психиатру, чтобы не беспокоить Черён, но в итоге сделала только хуже. — Послушай, я выпишу тебе лекарства, которые помогут тебе сохранять стабильное состояние до следующего приёма. А до этого момента никакого увеличения дозы, ты поняла меня? Рюджин лишь кивнула ей в ответ, не осмеливаясь посмотреть в глаза. Йеджи начала что-то писать в своей записной книжке, а после ушла из палаты, попросив попробовать поспать.