Политике вредит порядочность (1/1)
Общество создаёт всё новые правила, а вслед за ними противоречащие этим правилам законы, а затем новые правила, противоречащие этим законам. И люди становятся испуганными и боятся шаг ступить за пределы того, что установлено невидимым распорядком, подчиняющим себе жизнь каждого.Пауло Коэльо "Вероника решает умереть" Всё гниёт, истлевает, разлагается. Как же отвратительно, до двух пальцев во рту отвратительно. Хочется сбежать от этого мира, от людей и от своих собственных чувств/эмоций. Но от проблем не убегают, они тянутся вечным грузом сзади тебя. И с каждым разом все тяжелее идти вперёд к тому самому лучшему миру, ведь проблемы, словно болото, затягивает тебя обратно. Хотя, наверное, от проблем не спрятаться, не убежать. Отвяжешься от одних, на тебя нацепят верёвку с новым грузом, и так до бесконечности... Смешно и до жути противно.Камэ по уши погрязла в этом самом болоте. Девушка ненавидела свой клан всем сердцем. Сейшу были олицетворением этого прогнившего мира. Остальные кланы за глаза называли представителей "отродьями", "убийцами" - и это был ещё культурный запас слов, направленный в их сторону. Но все изменилось, когда Сейшу неожиданно отказались от своих свободных принципов и направили всю деятельность на изгнание проклятий. Вернее почти все изменилось. Как говорится, от смены слагаемых сумма не меняется, так и здесь, вся прогнившая суть людей клана осталась прежней. Знаменитая их техника подчинения действительно давала немыслимый край возможностей, коими грех было не воспользоваться. Когда ребенок получает игрушку, просившую купить недавно, он с радостью начинает играться с ней, однако интерес довольно быстро пропадает. Сейшу пользовались своей техникой, беря от жизни многое, и с каждым разом хотелось чего-то более интересного, более интригующего, чего-то новенького. И с каждым таким разом было все сложнее угодить своим прихотям. А в какой-то момент и ценность человеческой жизни для клана стала ничем. Когда же произошла своего рода революция принципов, клан Сейшу довольно сильно поднялся в глазах других кланов. Их стали даже уважать. Именно поэтому старейшины строго следили за тем, чтобы все законы, гласные и негласные, исполнялись беспрекословно. За неповиновение - пожизненное изгнание. Но жестокие Сейшу были бы не Сейшу, если бы оставили только это. Изгнаннику ставили (выжигали) на языке печать, которая все время напоминала о том, кем в данный момент они являются. Эту печать можно было бы убрать, будь она на коже, просто срезав, но это, к сожалению, не тот случай. - Видишь? - Камэ оттягивает щеку указательным пальцем, широко открывает рот и сильно высовывает язык, показывая выжженную печать на нем. Иероглиф со значением "мусор", был заключен в круг, края которого не везде были видны. - За семь лет я первая, кто удосужился такой чести. Поэтому не стоит меня больше звать этой отвратительной фамилией. - Ого, - протянул Сатору, через повязку рассматривая девушку, - ты же понимаешь, если старейшины узнают, что ты здесь, в школе магии, то ничем хорошим эта история не закончится.Годжо решил ничего не говорить про печать, так как это явно не одна из самых приятных будет тем для дальнейшего разговора. Между двумя молодыми людьми повисла тишина. Послышался вздох и тихие шаги в сторону мужчины. - Знаешь, - Камэ протянула руку к повязке Сильнейшего и медленным движением оттянула ее к шее, - я так сильно ненавижу твои глаза. Они такие чистые, как небо, до которого мне не дотянуться. Настолько чистые, насколько я прогнила, Сато-кун.Несколькими часами ранее - Техника подчинения.Тело Махито натянулось струной, но в то же время выглядело немного расслабленным. Юджи не видел лица проклятия, но жуткое выражение девушки хватило ему сполна. - Оя, неужели Сейшу? - чуть причмокивая, медленно протянул рот на щеке парня. - Залезть обратно! - Итадори прикрыл ладонью рот, однако тот показался теперь на этой самой руке. Во всем теле ощущалась слабость, однако адреналин от этой всей ситуации придавал молодому шаману немного сил. - Нет, - холодно отрезала Камэ, не разрывая зрительного контакта с Махито. Девушка отпустила волосы человекообразного проклятия, но руки оставила в таком же сцепленном положении. Черноволосая громко выдохнула. - Что ты собирался сделать? - - Изменить форму души, - голос Махито звучал бесстрастно, как будто былые нотки веселья в секунду испарились. - Форму души? Как интересно, - опять прищурив глаза, удивлённо проговорила Сейшу. Повернув голову к Сильнейшему, все также не разрывая зрительного контакта с проклятием, девушка обратилась к мужчине: - Ты знал, что он так умеет, Сато-кун? - Мы видели последствия этих изменений, - уклончиво ответил Годжо. - Самым ближайшим доказательством, по видимому, является то существо в соседней комнатке. Итадори ужаснулся. Так это был человек?! Да, Нанами-сан ему говорил о возможном превращении человека в бесформенное чудовище, но это было лишь теорией. - Ты отнял у меня рюкзак, принеси его мне, - каждое слово Камэ выговаривала очень четко и довольно медленно. Махито кивнул и повернулся спиной к девушке, параллельно высвобождая руку. Теперь юный шаман увидел глаза проклятия. Они были совершенно пустыми. Человекообразное проклятие направилось к выходу из помещения. Движения его были какими-то резковатыми и не совсем естественными. - Че-ерт, - протянула Камэ, прикрывая рот рукой, - он оказался намного сильнее, чем я предполагала. За этими словами последовала та сумасшедшая улыбка, которую Юджи уже видел несколько ранее. - Да ты вылитая Сейшу, - смешок со стороны Сукуны заставил обратить девушку на него. - Эта техника, подчиняющая себе даже проклятия, и кровожадность, - язык прошёлся по зубам, оставляя след слюны на руке Итадори. - Восхитительно. Два раза встречал Сейшу, но они оба оказались слабаками. Однако ты выглядишь намного интереснее, чем они. Кто эти Сейшу, способные подчинить себе проклятия? Юджи медленно встал с колен. Здесь творилась какая-то чертовщина. И Сукуна, и Годжо-сенсей знали про эту девушку и про ее силу тоже. Спрашивать у Итадори совсем не было сил, да и время не особо подходящее, лучше после всего расспросить.Послышались приближающиеся шаги, а после в проеме показался и Махито, держа в руках рюкзак. Вещь была небольшой и по-видимому лёгкой, а ещё слегка потрёпанной и грязной в некоторых местах. Когда Махито поравнялся с черноволосой, то остановился, протянув последней рюкзак. Камэ взяла его, отряхнув от грязи и пыли, надела лямку на плечо. Потом цокнула, закатила глаза и сняла рюкзак. - Подержи, - ткнув проклятию небольшую вещицу, Сейшу расстегнула замок и почти сразу достала пистолет. Оружие было совершенно обычным: никаких наворотов, гравировок или чего-то ещё. Застегнув рюкзак, черноволосая надела обратно его на плечо. - Так-с, и что мне с тобой делать? - вопрос был явно адресован Махито, однако девушка почему-то повернулась снова к Сильнейшему, будто спрашивая у него. - Че-ерт, да твой уровень все растет. Камэ засмеялась и провела рукой по своим волосам. - Отмена, - Махито сделал шаг назад, почти упёрся в Юджи. Девушка с интересом стала наблюдать за тем, что же выкинет проклятие после отмены ее техники подчинения. Итадори опять напрягся, приготовившись нападать. Но человекообразное проклятие только усмехнулось и, превращая каким-то образом свои ноги в явно нечеловеческие, стал с большой скоростью убегать из помещения, кинув напоследок что-то типа "Ещё встретимся". - Он что, - Камэ удивлённо похлопала глазами, - просто взял и убежал?- Между прочим, это из-за тебя мы его упустили, - недовольно проговорил Годжо, надув щеки и выпятив немного губы. - Из-за меня?! Да ты стоял столбом и ничего не делал, когда он был под моим контролем! - воскликнула девушка слишком эмоционально и сложила руки на груди. Кстати, о груди. Когда взгляд Итадори спустился на эту область, которая не сильно была прикрыта из-за разорванной одежды, то парень аж закипел от смущения и моментально отвёл взгляд, отмечая про себя наличие на молочной коже черного кружевного бюстгальтера. - А зачем было вот эти свои фокусы с подчинением показывать? Я б его убил, и дело с концом, - тон Сатору все также оставался недовольным. Камэ опустила голову так, что волосы прикрыли ее лицо. Послышался сначала какой-то неразборчивый шепот и частое дыхание. - Камэ? - Годжо поднял левую бровь, однако за маской этого не было видно. Девушка продолжила что-то шептать, а потом резко вскидывает голову кверху, прижимая руку к своему рту. Ее щеки покрыл румянец, который можно было заметить даже в таком полумраке. Глаза Сейшу блестели каким-то сумасшедшим огоньком. - Это было потрясающе, - плечи девушки подрагивали, между словами были небольшие паузы из-за частого дыхания. - Он почти подавил мое подчинение.Камэ издала что-то наподобие стона и засмеялась: - Это так возбуждает.Итадори чуть в обморок не грохнулся от представленной ему картины. Да она поехала головой! Но даже если так, представительница Сейшу все равно вызывала странные ощущения у парня. - Итадори-кун, идём отсюда, больше нам нечего здесь делать, - Сильнейший круто развернулся на 180 градусов и направился к выходу. Однако Юджи не смог сдвинуться с места, он испытал дежавю, хотя той давящей ауры и подавно уже не было. - Оу, мальчик, ты не менее интересен, чем то сбежавшее проклятие, - Камэ стояла рядом с розоволосым, поэтому сделав два шага вперёд, она остановилас на расстоянии полметра от него. - Как ты можешь сдерживать Короля проклятий? Ты его как-то подавляешь? Или, может, вы заключили какой-то контракт, договор? Расскажи, а то я сгораю от любопытства! Сейшу потянулась рукой к груди юного шамана, но застыла в нескольких сантиметрах - ее запястье было перехвачено Сатору. - Не стоит этого делать, Камэ, - чуть сдавливая руку, предупредил Сильнейший.- Почему? - протянув последнюю букву, спросила черноволосая. - Я же просто хотела поговорить с Сукуной- саном. Не дожидаясь ответа, девушка высвободила руку и переложила пистолет в нее.- Придумала! Вступлю на время в вашу команду по спасению мира! - Сейшу мило улыбнулась и опустила глаза. - Буду хорошей девочкой, обещаю.Со стороны Годжо послышался смешок.- Хорошей девочкой? Ты шутишь? Да ты ж все время подчиняешь разум кого-то, заставляя несчастных выполнять все, что ты скажешь. Похуже проклятий будешь.- Не будь букой, Сато-кун. Просто я люблю, когда передо мной стоят на коленях.