1 часть (1/1)

Улицы Республиканского города были заполнены людьми. Вечер медленно охватывал каждый дом, опуская прохладные осенние сумерки на его пустые крыши, прозрачные окна, открывавшие вид на заполненные дороги и двери, из которых продолжали появляться всё новые лица, сливавшиеся с толпой так же умело, как каждый из них лавировал среди одинаковых фигур, а делал это каждый житель с таким искусным мастерством, какое было попросту неподвластно ни одному человеку, обитавшему в другом городе. Людей на улицах Республиканского города всегда было много, что заставляло тренировать ловкость, скорость и хитрость ежедневно, и было так же необходимо, как умение есть, говорить или дышать. Как бы близко не была ночь, как бы темна она сегодня ни была, пробуждая собою самые опасные умы города, люди не оставят эти улицы, Сокка это прекрасно знал.Парень устало брёл вдоль улицы, нарушая такой привычно беглый поток из спешащих каждый по своим делам людей. В основном усталые жители лишь раздраженно косились на парня, но были и те, кто не боялся показать всю степень своего недовольства: одни громко цокали, другие фыркали, третьи, – самые смелые и злобные, – намеренно задевали плечом, проходя вперёд. Сокка на это лишь недоуменно поднимал глаза от гальки под ногами, осматриваясь по сторонам, гадая, кого же именно на этот раз вывела на эмоцию спокойная и умиротворённая прогулка: спешащую за ребёнком в детский сад мамочку или же особенно беспокойного бизнесмена, который провёл весь день в офисе, выслушивая недовольство начальства. Однако нерасторопный, усталый юноша, чаще всего, не успевал посмотреть в лицо недовольного гражданина, а лишь наблюдал как нездорово напряженная спина убегает вперёд, заворачивает за угол или безуспешно пытается перейти дорогу в последние три секунды зелёного светофора.Сокка внимательно проследил за убегающей вперёд угловатой фигуркой женщины, которая обеими руками обнимала большую пачку бумаг, прижимала её к груди, и, цокая каблучками, скрылась за поворотом, что-то раздражённо бубня себе под нос. Шатен хмыкнул носом, оглядываясь по сторонам. И снова ничего. Ни единого цвета, ни одного изменения, только серые стены зданий, грязно-белые облака и черный асфальт. Отец постоянно говорил ему, что парень ничего не теряет: этот город, полный высоток, камня и стекла, что заполняли помешанные на работе люди, был не так уж разноцветен, как сын его представлял. Только вот сам Сокка мечтал об одном, он покосился на бесцветную ткань, простиравшуюся над его головой, и тяжело вздохнул, гадая, как же выглядит небо. Покойная мать юноши, говорила, что небо нежно-голубое, его оттенок светлее, мягче и аккуратнее, чем глаза Сокки, оно гораздо больше похоже на цвет, что царил в глазах его младшей сестры, однако парень по-прежнему чувствовал особенную связь со всем, что находилось над его головой.Когда шатен услышал очередной громкий цок над своим ухом, он продолжил путь, опустив собственные бесцветные очи обратно на землю. Сокка много думал над тем, как выглядит всё вокруг в цветах, и ненавидел тот факт, что его сестре повезло гораздо больше него. У её соулмейта глаза были, по-видимому, желтыми, а потому она могла видеть яркое солнце, ирисы в саду их бабушки, горячую выпечку и самые сочные лимоны, а осенью, когда опадали листья, ей повезло наблюдать за сменой их окраса. Её мир ещё до встречи с правильным человеком был полон цветов (или одного цвета), Сокка же видел абсолютно всё черно-белым. Не было ни оттенка зелёного, как трава или листва, ни голубого подтона, что охватывал бы его целиком рядом с морем или даже просто маленькой лужицей, не было даже маленького отсвета фиолетового, позволявшего ему наслаждаться ягодами и яркими вывесками в ночи. Ровным счётом ничего.Хакода говорил, что это очень странно. Все люди видели хотя бы один цвет. У матери юноши глаза были преимущественно серыми, но чуть-чуть, почти незаметно, отдавали в голубой, а потому отец мальчика до встречи с ней довольствовался голубыми оттенками неба, голубики и яркими чешуйками рыб, аппетитно лежавших на прилавках. Сокке не подарили даже этого. Именно потому он уже немного ненавидел своего соулмейта, ведь он сейчас довольствовался меняющими оттенками неба, о которых сам парень всё это время мог лишь мечтать.Шатен брёл по людной улице, понимая, что этот день закончится, как и любой другой. Он придёт домой, где его будет ждать сестра, отец опять наверняка задержится на работе в правительстве города, они останутся вдвоём. Катара опять зароется в свои книжки, и заставит его сделать то же самое, потом они вместе приготовят ужин и сядут смотреть по старенькому телевизору всё подряд, что будет в очередной раз прокручивать единственный работающий канал. Возможно даже, в отсутствие отца, Сокка откроет бутылочку пива, на что его сестра, как обычно, будет злобно ворчать, угрожая тем, что расскажет обо всём отцу, чего она, конечно же, никогда не сделает. И заснут они опять на диване, напротив работающего экрана с меняющимися цветными картинками, лежа друг на дружке.Сокка любил свою жизнь. Несмотря на отсутствие матери, что умерла много лет назад, когда он был таким маленьким, что почти и не помнит её, они жили на удивление дружно. Их отец, пусть и не всегда находил время на двоих детей из-за сложной работы, души не чаял в обоих отпрысках. Он оказался ни чуть не менее хорошим воспитателем для двоих детей, и сумел взрастить в них порядочность, силу и наделить не дюжиной добротой, которой в Катаре, – как иногда казалось шатену, – порой было даже слишком много.Его сестра, обладательница великолепной внешности, что не раз заставляло Сокку поволноваться за её благополучие, была так же удивительно ответственна, как и занудна. Эти два качества, шедшие рука об руку в ней и в каждом человеке, которому приходилось заниматься всем домом самостоятельно, большую часть времени действовали на нервы, но парень изо всех сил старался не показывать этого. Катара взвалила на себя бремя ответственности, когда их мама умерла, беря под личный контроль всё то, что раньше делала Кая, и с чем не мог справиться Хакода. Например, готовка. Мужчина годами пытался обучиться этому искусству, собирая детям в школу полусгоревшие обеды и награждая вечерами бутербродами, когда предполагаемый ужин летел в помойку, после десятой неудачной попытки. Катара также занималась стиркой, на которую у отца просто не было времени, ходила в магазин и продолжала изо дня в день поливать цветы, сохраняя жизнь единственному, что осталось после Каи. Уборку она оставляла на мужскую часть семьи, воруя тем самым у отца и брата целый выходной. И оба продолжали молчать, только изредка подсмеиваясь над молодой девочкой, которая в этот момент боролась с семейным обедом, на который они выделяли каждую субботу.Сам же Сокка, будучи 19 летним студентом, которому предстояло пойти по стопам отца и стать политиком, почти всё своё время проводил за учебой, в университете, куда его взяли скорее потому, что его отец был председателем Совета, чем за особые заслуги в обучении. Шатен штудировал книги, работал волонтёром, участвовал в дебатах, а также состоял в университетской команде по соккеру и иногда играл в уличных соревнованиях по баскетболу. Он был президентом Географического Общества, коллекционировал оружие и постоянно ходил на открытые лекции по истории. В общем делал всё, чтобы отличиться. Его отец был великолепным политиком, его сестрица находила время, чтобы справляться с домом, учиться на отлично и стать лучшим магом воды во всём городе (второй год под ряд безоговорочная победа на соревнованиях, где она побила собственный прошлогодний рекорд, победив соперника меньше чем за 15 секунд), а сам он, Сокка, ничем не отличался. Он был с ног до головы заурядным, и даже глаза его не видели ни единого цвета.Парень медленно брёл по улице, пока не вышел на большую, людную площадь. Конец осени всегда означал одно – ярмарки. Практически на каждом метре булыжной мостовой себе нашли место маленькие повозки, рядом с которыми примостился ларёк, а рядом с ним валялись простые покрывала, усеянные разнообразными погремушками, посудой, картинами и рамками для них. Люди продавали здесь всё, что могли найти. Какая бы самая сумасшедшая мысль ни пришла в голову беспокойному жителю Республиканского города, он всегда мог рассчитывать на кучу нелегальных продавцов, которые имели одну небольшую неделю в году, когда их предпринимательство не преследовалось законом.Сокка любил ярмарки ещё с детства, потому что мать всегда покупала ему сладкую вату и слишком острую для его маленького язычка рыбу, приготовленную по рецепту, привезённому из самой столицы Нации Огня. Отец всегда сажал мальчика себе на плечи, и они направлялись на ту часть рынка, где продавали животных, и Сокка бегал от одной клетки к другой, корча рожицы обезьянам и кидаясь орехами в больших, черно-белых для него попугаев. Когда мать парня ещё была жива, они всегда приходили сюда всей семьей, Хакода брал выходной, Катара надевала своё самое красивое платье и ей покупали новую книжку, которую мать в последствие читала им на ночь. Здесь, на ярмарках, в самом центре Республиканского города, Сокка начал свою коллекцию оружия, а ещё узнал, как сильно любит все виды мяса, потому что был рад попробовать даже те, что не внушали никого доверия, как, например, мясо змеи или цыплёнок, фаршированный кроликом.Теперь же улица, полная людей, бродящих между прилавков, выбиравших необычные вещицы из-за границы, торговавшихся, пытавшихся сбить цену и радостно проводящих время в окружении семьи и пары по-настоящему подозрительных торговцев, навевала лишь цепочку грустных воспоминаний из детства. Сокка неожиданно даже для самого себя чуть-чуть ускорил шаг, лавируя между людей так же уверенно, как всего пару минут это делали они, желая обогнать медленного юношу. Как вдруг шатен услышал мягкий аромат пряной рыбы, доносящийся из лавки неподалёку от него. Парень остановился, в его голове пронеслась мысль, что Катара была бы рада увидеть любимое угощение детства, а ещё тому факту, что ей не придётся готовить.Сокка чуть-чуть неуверенно свернул с назначенного пути, становясь в очередь, что простиралась на несколько метров вперёд, невольно заставляя парня пожалеть о собственной слабости. Он достал из кармана мелочь, оставшуюся после его последней покупки – новенького бумеранга, который прекрасно дополнил его коллекцию, – и попытался сосчитать на какое количество рыбы ему хватит. Денег было в притык, но на ужин в самый раз. Видимо, ему придётся пойти подработать, чтобы не просить карманные у отца. Хакода никогда не жал финансы, но Сокка прекрасно понимал, его сестра должна была пойти учиться в университет уже в следующем году, а это означало, появится новая статья расходов, на которую отец детей копил все последние годы.Сокка устало вздохнул, поднимая глаза к небу, как вдруг в его левое плечо кто-то яростно влетел, так сильно и резко, что шатен еле устоял на ногах. Почти не думая, юноша схватил за плечи неизвестного, удерживая и того от падания, которое грозило бы ему не только разбитыми коленками и ссадинами на руках, но ещё и противной липкой грязью, что царила на мостовой всю неделю, пока в городе была ярмарка. Сокка поднял несчастного, ставя перед собой, но стоило тому почувствовать уверенность под ногами, как он тут же скинул руки парня со своих плеч, и шатен вдруг понял, что перед ним стоял вовсе не мальчишка, а низенькая, худая девчонка.Сокка помедлил секунду, оглядывая так грубо влетевшую в него девочку. Она была почти вдвое меньше него, костлявая и угловатая, как будто бы совсем уж несуразная и немного нелепая. На её белёсом лице, усеянном веснушками, над верхней губой был маленький шрам (явно разбила), а маленький вздёрнутый нос покраснел от холода. Её смольно-черные волосы были завязаны в низкий пучок, что уже почти развалился, из-за чего локоны выпадали один за одним, обрамляя круглое лицо. Костлявые плечи были накрыты большой клетчатой темно-зеленой рубашкой, под которой находилась черная майка. На ногах были огромные шорты, доходившие до её уже и без того разбитых коленок, они были совершенно очевидно мужского фасона и так хорошо скрывали те части её тела, что могли бы указать на её принадлежность к прекрасному полу. Ещё на ней были длинные грязно-белые носки, и ботинки с плотной подошвой.Девчонку было бы легко перепутать с беспризорницей, если бы Сокка не вырос на детективных романах, которые так просто позволили составить ему портрет неизвестной. Её волосы были чистыми, шелковистыми и ухоженными, мочки ушей имели маленькие проколы, под майкой виднелись лямки кружевного нежно-розового нижнего белья и не ровная линия загара, отделявшая кожу девочки от места, где явно находился купальник или более открытая одежда. Её руки были чистыми, с новеньким маникюром (спасибо Катаре за эту, как оказалось, совсем уж не бесполезную информацию), на них не было ни ссадин, ни царапин, ни мозолей. Даже чернил от ручки и тех не было. А из кармана бридж выглядывал кусочек шелковистого платка. Эта девчонка была или обманщицей, или играла в какие-то игры, что совсем не интересовали парня.Сокка уже собирался проверить свои карманы на наличие денег, что только что пересчитал, после чего отвернуться и больше никогда не встречать эту девчонку, как вдруг заметил её обеспокоенный взгляд. Брюнетка огляделась по сторонам, юноша сделал то же самое и вдруг заметил, как через толпу пробиралась небольшая группа полицейских, явно выискивая кого-то в ней. И вот тут Сокка совсем уж растерялся, не понимая, к чему всё ведёт.Девчока, стоявшая напротив него, огляделась вокруг, пытаясь что-то найти, после чего громко чертыхнулась и, схватив парня за руку своими маленькими, сильными пальчиками, утащила его от очереди, что находилась на слишком уж открытом пространстве. Сокка попытался сопротивляться, но брюнетка лишь завела его за парочку высоких парней, что стояли в паре метров от очереди за рыбой, где они столкнулись. После чего быстро она стянула шапку с головы шатена и, ловко заправив волосы под неё, резким движением притянула парня к себе за края толстовки.Сокка растерялся, даже не сообразив, когда потрескавшиеся губы легли поверх его собственных, и он вдруг почувствовал горький привкус табака, сладкой вишни и какого-то цитруса. Может, шатен и не очень этого хотел, но эти последние пару минут его жизни были такими странным, что он, всего на одну секунду, расслабился и дал самому себе волю. Он обхватил рукой талию совершенно незнакомой ему девчонки, притягивая ту к себе поближе. Брюнетка, стоявшая до этого на цыпочках, чтобы дотянуться до губ шатена, тоже чуть-чуть расслабилась, оказавшись в его объятиях. Она опустилась чуть-чуть вниз, и парень потянулся за ней вслед, наклоняясь, чтобы достать до её губ.— Эй, не сожрите друг дружку! — Послышался насмешливый голос откуда-то сбоку, и, – Сокка готов был поспорить на оставшиеся копейки в его кармане, – это были те самые прыщавые подростки, за которыми они спрятались. В общем-то, если быть честной, Сокка с незнакомкой были не сильно старше этой группы задир, ошивавшихся на базаре от скуки. Парень с девушкой отстранились друг от друга с такой тяжестью на сердце, как будто знали лица друг друга целую вечность. Сокка отдалился от девочки, думая о том, что первый его поцелуй произошёл с кем-то, кого он даже не знает, посреди грязной ярмарки, за спиной двух полупьяных подростков, таких же, как и они сами. Девочка отстранилась от парня, задаваясь лишь одним вопросом: во что же превратилась эта глупая передряга, в которую она по дурости влипла. Брюнетка неуверенно почесала в затылке, пряча глаза от шатена напротив него.― П-прости… и спасибо за помощь. ― Девочка уже развернулась, собираясь уйти и забыть обо всей этой нелепости, как вдруг шатен, недавно так горячо обхвативший её тело, остановил её, беря её руку в свою. ― Эй, какого черта?! ― Брюнетка попыталась вырвать запястье из хватки незнакомого (но такого горячего) незнакомца, боясь даже не столько парня, сколько того чувства, что прошлось по её телу, когда он коснулся её вновь, заканчиваясь сильным и даже, пожалуй, слегка болезненным ударом в сердце.― Цвета!... ― Сокка так резко осознал, что стал различать краски, охватившие улицу, что совсем потерялся в этих ярких оттенках, ударивших по его глазам. Только сейчас шатен понял, что различил цвет кофты девушки, когда она влетела в него, что её носки вовсе не были белыми, а горели насыщенным фиолетовым, похожим на гроздья винограда на прилавке рядом, с рисунком злобных оранжевых тыкв. Что лавка, где продавали ту самую злосчастную рыбу, была красной, как флаг Нации Огня, откуда этот рецепт привезли. Что огоньки, освещавшие улочку, переливались желтыми и рыжими цветами, а его собственная толстовка была глубокого синего цвета. Все эти краски так резко охватили его, что голова разболелась, и парню потребовалось несколько секунд, чтобы вновь прийти в себя. ― Разве ты их не видишь?Девушка тяжело вздохнула. Парень, стоявший перед ней, державший её холодную руку своей большой и теплой, был либо сумасшедшим, либо слабоумным, и она не могла понять, что хуже. Первая мысль, что пришла в её голову, была обманом. Он коп или просто чего-то хочет от неё, а потому врёт про эту глупую легенду, которая не значила для неё лично ничего. Но потом брюнетка аккуратно положила собственный палец на запястье шатена, стоявшего перед ней, и почувствовала пульс. Он был быстрым, но не таким, каким обычно был при вранье: сбившимся, спутанным, не ритмичным и раздражающим. Этот был ускоренным, но соблюдал определённую последовательность, которая говорила лишь о том, что парень сильно волнуется. Брюнетка вновь чертыхнулась, но уже про себя, и, оглядевшись по сторонам, произнесла:― Ладно, пойдём, ― она вновь обхватила руку шатена и уверенно повела его в сторону закоулков, недалеко от ярмарки, как сделала первый раз. И, Сокка не хотел себе в этом признаваться, но то, чем закончился первый раз, ему понравилось, а потому он с нетерпением ожидал, чем же закончится второй. ― Пригнись, ты слишком высокий, а твой хвостик слишком вычурный.Вычурный – повторил про себя Сокка. Эта девчонка точно не бродяжка, они таких слов не знают.― Ну так… как тебя зовут? ― Неуверенно произнес шатен, пытаясь говорить тише, но всё же так, чтобы брюнетка смогла расслышать его в этой шумной толпе. Девушка через плечо немного презрительно посмотрела на парня, продолжая тащить его за собой, периодически резко меняя направление, когда замечала впереди фуражку или лакированные туфли. ― Мы же соулмейты, типа того… ― Попытался объясниться Сокка, готовый к ещё одному презрительному взгляду, однако девушка, резко повернув направо, прячась за большой стойкой с резными свистками, только тихо плюнула:― Тоф. Тоф Бейфонг. ― Пару минут они стояли, прислонившись спинами к стенке небольшого ларька, и Сокка вдруг совсем позабыл, что в первые в своей жизни убегает от полиции. Сейчас его волновали только курносый нос девушки рядом с ним и черные локоны, падавшие ей на лицо. Тоф стояла, изучая улицу, пытаясь понять, куда можно пойти так, чтобы не попасться на глаза полиции, пока парень так пристально её разглядывал. Спустя пару минут она повернулась на шатена, и, нахмурив брови, произнесла: ― А твоё, дурила? ― Сокка немного недоуменно поднял бровь, на что девушка устало закатила глаза. ― Ты где вырос, в хлеву? Как мне тебя называть? Или дурила утраивает?― Ох, да, точно… ― Сокка не договорил. Тоф вновь схватила его за руку и потянула в противоположном направлении от того, куда они ещё пару минут назад так упорно держали путь. ― Сокка, ― уворачиваясь от слишком низко висящих товаров, произнес шатен. ― Сокка Питчджой.― Питчджой… ― задумчиво произнесла девушка. Тоф очень резко завернула в ближайший переулок, где шум и гам людной улицы вдруг резко исчезли. Пара оказалась в небольшом внутреннем дворике между парой домов, достаточно грязных и таких не привычных для шатена. Не то, чтобы он был слишком изнежен хорошей жизнью, но это именно та часть города, с которой его отец так безуспешно боролся и которую Сокка так старательно избегал. Парень осмотрелся и немного презрительно пнул валявшуюся рядом банку из-под пива. Как нестранно, Бейфонг в эту картинку прекрасно вписывалась. ― Прямо как у одного из консулов города… ― Вторила Тоф, смотря куда-то вверх, будто бы этот ответ подсказал ей один из окурков, летящих с балкона в них, или исподнее, развешанное на веревке над ними.― Да, это мой отец, ― Сокка произнёс это с горделивой улыбкой, как бы презентуя себя в качестве подарка, который судьба вручила девушке.― Прекрасно, я наткнулась на богатенького папенькиного сынка! Как так-то?! ― Тоф злобно пнула банку из-под пива обратно шатену и изо всех сил топнула ногой, что отдалось эхом в высоких стенах домов.Сокка нахмурился, явно обиженный реакцией девушки.― Эй, я вообще-то тоже не просил в соулмейты тебя!― И чем же я тебя, интересно, не устраиваю? ― Рыкнула Бейфонг, делая пару злобных шагов в сторону парня. Шатен испуганно отшатнулся, подумав, что совсем уж не хочет испытывать судьбу и узнавать, на что способна эта маленькая бестия.Оба замолчали. Сокка неуверенно сверлил землю носком ботинка, думая, что в какой-то момент всё пошло не так. Он был уверен, что его соулмейтом окажется какая-нибудь скромная, тихая, прекрасная принцесса, которая, несомненно, будет нуждаться в его помощи. Он спасёт её, если не от дракона, то хотя бы от пары хулиганов. Сокка окажется героем, а она обессиленно упадёт в его объятия. Что ж, на деле всё оказалось совсем по-другому. Тоф Бейфонг была, несомненно, маленькой и, наверное, даже красивой, вот только она убегала от полиции и втянула его в это. Она не была похожа на девочку, которой понадобится его спасение, она справлялась сама. Ему предстояло прожить с ней всю оставшуюся жизнь, а в первые пять минут знакомства он уже испытывал к ней и страсть, и злость, и грусть, и непонимание. Тоф вызывала в нём бурю эмоций, но Сокка не был уверен, что это хорошо или правильно, или то, как должна ощущаться любовь.― Ну так, ― разрезала тишину девушка, шмыгая красным носом и небрежно вытирая его рукавом, и в этот момент Сокка готов был поклясться, что она делает так впервые в жизни. Почему-то она очень хотела сделать из себя оборванку, которой не являлась. ― Что мы будем делать? Если мы эти… как их там…― Соулмейты. ― Помог шатен, продолжая пристально изучать девушку. ― Почему полиция преследовала тебя? ― Сокка наклонил голову в бок, скрещивая руки на груди, понимая, что этого вопроса не избежать.― А, глупость, ― фыркнула девушка, вновь направляя свой взгляд куда-то вверх. Тоф наконец вспомнила, что на её голове находится шапка, принадлежащая шатену, а потому небрежно стянула её с себя, распуская тем самым и волосы, что уже давно готовы были выпасть из хлипкого пучка. Черно-серебряные локоны попадали на плечи, обрамляя её круглое лицо, придавая глазам особенный оттенок, которого Сокка раньше не видел, и на секунду к нему вернулось ощущение, что охватило его там, у маленького прилавка, когда девушка накрыла его губы своими. ― Пара глупых афер, они меня с кем-то перепутали.Сокка недоверчиво нахмурил брови:― Афер?Тоф тяжело вздохнула, после чего стала ощупывать карман за карманом на своих мужских шортах, пытаясь что-то найти. Спустя пару минут она выудила скомканный листок бумаги и всучила его в руки парня, который недоверчиво его развернул, будто бы ожидая, что это хитро устроенная бомба. На бумаге был фотопортрет, который, по правде говоря, не сразу нашёл отображение в голове шатена, однако, прочитав надпись ?Беглец? и все перечисленные преступления, пазл в голове сложился.― Ты и есть Беглец?!― Точнее будет сказать Беглянка.― Духи, моя родственная душа – преступница! ― Сокка ударил самого себя по лбу, роняя лист бумаги на землю. ― Тут должна быть какая-то ошибка. Этого просто не может быть!Бейфонг на это лишь усмехнулась, скрещивая руки на груди и презрительно фыркая.― Не слишком учтиво, Мистер Питчджой.― Не зарывайся! ― Сокка буквально в мгновение ока оказался всего в метре от девушки, а его разъяренный взгляд от её спокойного и насмешливо отделял лишь указательный палец парня, который он направил прямо на неё. ― Я могу позвать полицию, и тебя повяжут.― Ладно тебе, остынь, ― Бейфонг сделала пару аккуратных шагов назад, поднимая руки вверх, показывая, что сдается и шатен победил, однако голос её продолжал быть насмешливым и немного издевательским. Таким, что парню совсем не стало легче. ― Я не делала ничего плохо. Я лишь обманывала обманщиков. Тех, что сидят на базаре и меняют камешки под чашками местами.― Это всё равно обман, ― Сокка произнёс это уже спокойнее, выпуская всю свою злобу на той же самой банке, пиная её в сторону брюнетки.― Да, но в суде меня оправдают, ― тихо произнесла Бейфонг, отправляя банку обратно к парню.Пара вновь замолчала. У них образовалась забавная игра, представлявшая из себя футбол, только ворот не было, а мячом была помятая банка из-под пива. И это было единственное их совместное действие, которое они пока что могли осуществлять, не сотрясая воздух криками и руганью.Сокка вновь задумался, отмечая про себя, что ни одна оборванка не смогла бы сказать, за что у неё будут неприятности в суде, а за что, нет. На самом деле, большинство друзей парня вряд ли смогли бы дать ответ на этот вопрос, а потому Сокка логично заключил, что его соулмейт была не просто из хорошей семьи, но и достаточно образована. Забавно было представлять причины, по которым она могла бы заняться чем-то подобным: убежать на улицу, начать обманывать прохожих и уличных зевак, целоваться с первым встречным… Был ли это её первый поцелуй? Какого ей было стоять там, под маленьким навесом, рядом с лавкой, где пахло рыбой и постоянно слышался уличный говор, где кричали дети, утягивая родителей к игрушкам кото-енотов, что так задорно махали лапкой, завлекая простого обывателя своей необычной, экзотичной красотой. Почувствовала ли Тоф что-то? Было ли это "что-то" хоть чуть-чуть похоже на то, что чувствовал он?Не то, чтобы Сокка ощутил что-то особенное, что-то необычное, что-то волшебное. Во всяком случае ничего из того, что ощутил отец, когда встретил Кайю. Не было ни волшебных искр, ни бури эмоций, ни бабочек в животе, ни маленькой черной дыры там, где должно было находиться сердце. Но всё-таки определённо что-то было. Лёгкое покалывание на кончиках пальцев, сладкий привкус вишни на губах и языке, почти неощутимое головокружение и, кажется, рой мурашек, прямо там, где находились холодные руки девушки. Может, конечно, это были и не мурашки, но что-то определённо пробежало по его щекам, переходя на шею и молниеносно пронеслось по его спине.Да, этого было мало. Да и сейчас, смотря на это недоразумение в одежде на несколько размеров больше, Сокка вряд ли ощущал что-то особенное. Да, при взгляде на неё у парня появлялась лёгкая улыбка. Пожалуй, нельзя было отрицать, что Питчджою и правда чуть-чуть хотелось оказаться к ней ближе, возможно, даже прикоснуться. Но в то же время она его так ужасно злила. Он чувствовал каждый раз, когда на лице Тоф появлялась хитрая, самодовольная ухмылка, как злость кипела в его груди. Сокка чувствовал, как горели его щеки и руки, как брови невольно хмурились. Было что-то странное в этой буре эмоций, охватывавшей его, но, что куда важнее, странным было полное отсутствие эмоций на лице Бейфонг.Казалось, встреча с родственной душой вообще никак её не волновала. Появление новых цветов, охвативших мир, поцелуй на базаре, такие неаккуратные прикосновения и даже их ссора за те пять минут, что они друг друга знали, совсем её не волновали. Она была холодна и бесстрастна, и это ещё больше раздражало Питчджоя, потому что вся эта буря эмоций внутри него пугала его до чертиков. Такой будет вся его будущая жизнь? В злости, страхе, ярости и страсти, в то время как он постоянно будет сталкиваться с бесстрастной стеной по имени Бейфонг?Сокка неуверенно скомкал шапку, что до сих пор держал в руке, и засунул себе в карман кофты, после чего также сконфуженно произнёс:― Все эти цвета… разве ты их не заметила?Тоф опешила, вперев взгляд серых глаз в парня, будто бы пытаясь разобрать в его странном говоре смысл таких далёких слов. Сокка уже успел почувствовать себя некомфортно, будто бы спросил что-то запрещённое, однако Тоф резко рассмеялась. Она схватилась за живот, откидывая голову назад и почти падая на землю, как вдруг взяла себя в руки и через постоянные смешки произнесла:― Не могу поверить, ты не заметил… я слепая!― Ч-что? ― Сокка опешил, растеряно делая пару шагов назад, будто бы слова девушки не просто огорошили его, но и буквально ударили в живот, что вызвало у Бейфонг новый приступ хохота, который бил по её равновесию. ― Но ты ведь так уверенно шла!― Магия!Прежде чем Сокка успел произнести вслух самый очевидный вопрос, Тоф вдруг резко вытянула руку, и медленно притянула её к себе. Из-за спины парня выплыл самый обычный кирпич, который, кажется, ещё пару секунд назад лежал у бака с мусором. Грязный кусок камня проделал несколько незамысловатых па, после чего остановился прямо напротив Бейфонг, всего в паре сантиметров от её пальцев. Пока Сокка наблюдал за всем происходящим, раскрыв рот, не в силах сдержать удивления, Тоф хитро улыбалась. Кирпич несколько минут просто плавал в воздухе, давая зрителю, в виде одного испуганно пацана, насладиться представлением, после чего Бейфонг резко сжала ладонь в кулак, и камень, разломившись на сотню крошечных частей, упал на землю.― О Духи… ― Сокка неуверенно сглотнул. Столько вопросов, столько разных слов и эмоций заполонили его голову, его мысли, что он и не знал, как реагировать, что сказать. ― Не знал, что магия может подарить зрение.― Не совсем зрение, ― Тоф засунула руки в карманы, пряча глаза вниз, и Питчджой готов был поклясться, что видел, как её щеки покрылись румянцем, более отчетливым и клубнично-розовым, чем обычно. Бейфонг пнула самый большой кусок развалившегося кирпича, остатки которого теперь валялись у её ног, после чего подняла глаза вверх, к небу. ― Я не вижу, а чувствую.― Что именно?― Землю. ― Тоф впёрла взгляд в Сокку так точно, что парень невольно задался вопросом, слепа ли его знакомая на самом деле. В её глазах не было ничего необычного, как казалось парню, но они были особенными. И вовсе не из-за тонкой молочной пелены на них, не из-за этого серебристого тумана, окутывавшего зеленоватые зрачки глаз, и даже не из-за лёгкой светящейся пыли в уголках. Нет, было что-то другое, чего Сокка не совсем понимал или не понимал вообще. Катара сказала бы, что он чувствует себя так лишь потому, что смотрит в глаза своего соулмейта, но сам Сокка был уверен, что эту необычайную непостижимость глаз Бейфонг видел любой, кто когда-либо заглядывал в её глаза, а сама брюнетка продолжала перечислять. ― Камень. Глину. Асфальт. Иногда даже песок, но для этого надо сильно постараться.Сокка наблюдал за каждым движением Бейфонг так пристально, будто бы только её действия могли объяснить ему, что она имеет ввиду, как существует и ориентируется в этом мире, таком не приспособленном для слепых богатых девочек, и это слегка раздражало девушку. Не потому, что Питчджой реагировал как все. Нет, он был единственным, кто не задавал кучу вопросов или не оспаривал каждое её слово. Сокка был единственным, кто дал ей рассказать всё то, что она чувствует, не перебивая и не подвергая сомнению каждое её слово. И именно это было странно. Теперь Тоф смотрела чуть-чуть в бок от Питчджоя, туда, где находилась мусорка, полная кирпичей, что, казалось, падали прямо из стены старого здания. Сокка не знал, что именно девушка нашла такого интересного в том месте, но давал ей собраться с мыслями, прежде чем объяснить всё то, что, парень не сомневался, бегало в её голове, не давая сосредоточиться.― Я не вижу тебя, но я чувствую, где ты стоишь, как если бы ты стоял не на земле, а на мне. ― Тоф так резко вернула свой взгляд на Сокку, что он невольно вздрогнул.― Так вот, как ты знала, где находятся полицейские! ― Парень радостно вскрикнул, будто бы маленький ребёнок, что наконец смог собрать пазл. Наверное, это самая лучшая аналогия, что только можно придумать, ведь именно так Сокка себя и ощущал: будто бы разгадал загадку, что мучила его всё это время, будто бы головоломка, которую он уже готов был бросить, вдруг так неожиданно и практически нелепо собралась, а все его усилия окупились.― Именно. Я могу видеть гораздо дальше, чем вы.― Мы заложники своих глаз. ― Сокка усмехнулся, и улыбка невольно расплылась по его лицу. Эта девчонка начинала ему нравиться: одна большая загадка с самыми неожиданными разгадками.― Вы заложники своих глаз… ― Тоф повторила слова Сокки, но голос её звучал болезненней и растерянней, чем ей того хотелось бы.― Вот почему я не видел цвета… ― Парень почти физически ощутил, как осознание пронзило его тело. Это было настоящим озарением, будто бы его глаза вдруг прозрели, стали восприимчивы к тому, чего никогда не видели, не чувствовали, не понимали. Но это были не цвета, а истина, которую ты не способен постичь, покуда загадка не станет явной. ― Потому что их не видела ты. Тоф не ответила. Лишь недоуменно подняла одну бровь. Сокка не знал, чего именно Бейфонг не поняла, потому решил пояснить всё.― Пока ты не встретишь соулмейта, ты будешь видеть только те цвета, что соответствуют цвету его глаз. Но твои глаза они…Сокка понял, как это звучит слишком поздно. Он запнулся, не зная, что сказать, как смягчить сказанное, но Тоф остановила его. Она кивнула, опустив глаза вниз и снова пиная один из кирпичных кусочков. Сокка сделал то же самое, то ли чтобы отвлечь себя от глупости, что только что совершил, то ли чтобы таким образом извиниться перед Тоф.Оба замолчали, не зная, что сказать. Пожалуй, все самые общие темы уже были оговорены, дальше шло только личное, что-то, что они доверяли самым близким, самым особенным. Можно ли делиться этим спустя пять минут знакомства? Можно доверять, стоящему напротив человеку? И что делать, если доверять ему нельзя? Сейчас оставалось только два варианта: остаться здесь, продолжить знакомство, попытаться найти хоть что-то общее, или же развернуться друг к другу спинами и уйти в разных направлениях, навсегда позабыв про это встречу, получив каждый то, что хотел: спасение от полиции и всю палитру цветов.И не то, чтобы каждый из них влюбился. Не то, чтобы Сокка когда-либо представлял свою родственную душу именно такой, а Тоф когда-либо вообще хотела иметь таковую. Не то, чтобы Сокка боялся одной только мысли, что они больше не увидят друг друга. Не то, чтобы Тоф нашла в нём то, чего никогда не находила ни в ком прежде. Не то, чтобы Тоф верила в любовь и во всю эту соулмейтскую чушь. Не то, чтобы Сокка не считал всё происходящее одной большой ошибкой.И всё же, несмотря на всё это, ни один из них не хотел оставить всё это здесь.Через дворовую арку внутрь ворвался холодный ветер, заставивший Тоф поёжиться. В огромном мусорном баке послышался шорох, затем дворовый, облезлый кот, громко завизжал, спрыгнул вниз, уронив за собой кучу мусора, и пулей убежал под старую машину неподалёку. Взлетела птица, пробежала крыса, кто-то выбросил сигарету, ребёнок с соседней улицы заплакал. И вся эта какофония звуков заставила Сокку поёжиться от испуга.― Может… ― Парень запнулся, оглядываясь по сторонам, боясь, что новый резкий звук вызовет какофонию из ужасающих шумов.― Пойдём отсюда? Но куда? ― Тоф закончила предложение за Сокку, но глаза её были слегка испуганными, будто бы она боялась выбираться из этого колодца из старых, мрачных домов, где они были защищены от полиции, людей и, что гораздо важнее, от её родителей со всех сторон. Покуда они находились в кругу из каменных домов, никто не мог видеть их. Там же, за его пределами, были люди, их хитрые, всё понимающие взгляды, уши, что могли всё услышать, и языки, что незамедлительно начнут сплетничать. Тоф не хотела этого. Не то, чтобы они могли разрушить всё это, ведь ничего толком и не было, но, если что-то и могло быть, она предпочла бы сохранить это в тайне, которая так безопасна для неё и для всего, что она собирается построить.― Ну, если ты не возражаешь, мы могли бы отправиться ко мне домой…― Воу, чувак! Ты, конечно, мой "как-там-его", но даже для тебя это слишком быстро. ― Тоф сделала испуганный шаг назад, будто бы парень вдруг стал представлять нешуточную опасность.― Нет, я не это имел ввиду! ― Щеки Сокки запылали, когда он осознал, как это прозвучало, и он сделал несколько шагов в сторону Бейфонг, пытаясь доказать, что совсем не такой, но девушка ударила его по руке, а потому он просто предпочел оправдаться. ― Я имел ввиду, меня ждут дома… да и тем более, я же вижу, что к себе домой ты вряд ли пригласишь меня.― Да, я… ― Тоф не успела придумать отговорку, она растерялась, потирая затылок так, будто это могло заставить её мозг работать быстрее, но Сокка удачно перебил её:― Да ладно, я понимаю. У богатенькой девочки проблемы с родителями.Сокка злобно усмехнулся, видя, как лицо Тоф превратилось в одну большую мину испуга и недоразумения, когда он так просто раскрыл её секрет. Парень развернулся на пятках, медленно шагая к выходу, пока Бейфонг приходила в себя. Она резко осознала происходящее и, почти падая, понеслась за ним:― Эй, ничего я не богачка!― Очень сильно в этом сомневаюсь.***Сокке не нужно было слышать или видеть, что делает его сестра, чтобы знать, она изводит себя самыми пугающими предположениями о том, где ошивается её брат, уже больше часа. И, тем не менее, вставив свой ключ в замочную скважину, он всё же услышал, как в гостиной что-то упало на пол (скорее всего это даже была его любимая кружка), а ноги его младшей сестрёнки подбежали к двери. Шатен устало вздохнул и, взявшись за ручку двери, прежде, чем отодвинуть ту в сторону и встретиться глазами с яростным взглядом сестры, на секунду прикрыл глаза, вспоминая, как тихо и безмятежно было в том грязном и практических отвратительном дворе, куда его привела Тоф.Конечно, на самом деле, тот колодец был вовсе не тихим, там постоянно что-то происходило: дрались уличные коты, хулиганили маленькие несносные дети, ругались соседи, газовали машины, совершенно точно нарушая предписанные ограничения скорости. Да и вряд ли это местечко можно было назвать безмятежным: на то указывали валявшиеся на всех видных поверхностях шприцы и бутылки из-под алкоголя. Однако там, в этом ларчике из преступников и уставших от жизни в нищете мамаш, никто не обращал внимания на двух подростков, тихо шептавшихся в самом углу, пинавших банку и, когда никто не смотрел, окидывавших друг друга оценивающими, заинтересованными, а иногда и слегка нежными взглядами. Наверное, в той сточной канаве, где они с Тоф оказались по воле судьбы, каждый прохожий думал всё самое плохое о них. Что один из них покупает наркоту или договаривается о её покупке. Что Тоф рассказывает о каком-нибудь не совсем законном рейве или даже о мелкой краже, что они собирались организовать.Пусть это и было слегка оскорбительно для Сокки, представлять, что у кого-то могло бы сложиться подобное мнение о нём, тем не менее, это было забавно. Наверное, это было забавно именно потому, что это было неправдой. А ещё потому, что, как сказала Тоф, никто на самом-то деле в том районе и не обращал на них своего внимания: у этих людей слишком много проблем в жизни, чтобы думать о парочке глупых подростков, ошивающихся под окнами и пытающихся приобрести пару пакетиков травы. Тоф говорила, что эти люди, при виде которых Сокка морщился, целыми днями работают, пытаясь оплатить счета, что были непосильно высоки для них. Эти люди, по словам Бейфонг, целыми неделями терпят адские боли, борясь с самими собой, чтобы не купить бутылку пива или той же самой травы, чтобы у них не отобрали ребёнка, высшее образование которого они не смогут оплатить даже если будут работать сто часов в неделю начиная с этого самого дня. Эти люди думали о еде, о последней копейке в своём кошельке и о том, как бы уложить ребёнка спать прежде, чем они с мужем вновь начнут ругаться.Тоф говорила это с таким презрением в голосе, что Сокка невольно задавался вопросом, почему же она предпочла скрываться среди этих людей, что не обращали на неё никакого внимания, вместо своих родителей? Парень не сомневался, Бейфонг всегда могла стереть слой пыли и грязи, натянуть дорогую одежду, надеть на шелковые волосы ободок и провести день в большом доме, рядом с родными. Вместо этого посреди дня она бегала по улице, уворачиваясь от полиции, целуясь с первым встречным, а потом и следовала к нему домой. Не то, чтобы квартира Сокки была так уж плоха: его отец был Консулом в Совете города как-никак, они с семьей жили почти в самом центре, и всё же вряд ли это было лучше, чем вечер в кругу семьи Бейфонг.Сокка покосился на Тоф: она стояла чуть поодаль от него, облокотившись спиной на перила, и выглядела так же спокойно, так же уверенно и безмятежно, как выглядела в том уличном дворе. Но так было не всегда. Стоило им выйти за пределы того безопасного круга, оказаться на людной улице, как вся уверенность девушки пропала. Сокка не был уверен, но полагал, что большое количество людей вокруг, одновременно давящих своей массой на землю, напрягали её, не давая сосредоточиться. И, если честно, Питчджой не мог сказать, будто бы не чувствовал того же. Слишком много глаз разом устремились на них двоих. Начались перешептывания, кивки и переглядывания, будто бы они не были лишь подростками, а какими-то супер-звёздами, которых впервые уличили на выходе в свет вдвоём.Плюс, по улице не переставая шныряли в обе стороны представители закона, выискивая то ли Беглянку, то ли просто контролируя работу приехавших на ярмарку торговцев. Сокке даже пришлось отдать Тоф свою толстовку и шапку, а самому накинуть поверх футболки клетчатую рубашку Бейфонг, чтобы чуть-чуть отвести от себя глаза надзирателей. И, шатен не хотел бы этого признавать, да и вряд ли произнесёт этого когда-либо вслух, но эта игра и впрямь показалась ему забавной. Они с Тоф изображали из себя влюблённую пару, потом попытались вписаться в группу геймеров, шедших, кажется, на какой-то ботанский слёт. Сокка провёл Тоф мимо стадионов, где они с друзьями обычно устраивали небольшие матчи по баскетболу или футболу. Бейфонг показала ему свою академию, где училась целыми днями (кажется, сегодня она сбежала с занятий, потому что, когда они проходили мимо, девочки в серых пиджаках и таких же юбках только выходили из здания, но Сокка почему-то был даже слегка рад этому факту). Тоф показала Питчджою своё любимое кафе, где по утрам покупала круассаны и ванильно-тыквенный латте, после чего они зашли в магазин, чтобы купить продуктов взамен той рыбы, что Сокке так и не удалось ухватить.И вот они оказались здесь: прошлись по чистому двору, где радостно играли дети и пахло цветами, зашли в высотное здание, полное мозаики и тёплых ковров, поднялись по лестнице и встали перед белой дверью. Сокка смотрел на Тоф, будто бы ожидая, что она прямо сейчас скажет что-нибудь язвительное и саркастичное, как делала это всегда (к некоторым её чертам характера он уже успел привыкнуть и, не в обиду будет сказано, даже успел полюбить их), однако та терпеливо молчала. Парень всё же неуверенно открыл дверь и на него тут же накинулась сестра:― Какого черта, Сокка?! Где ты был?! Я уже вся извелась!― Сколько повторять, Катара, это я тут старший.― Тогда веди себя как ста...Катара уже собралась сделать шаг в сторону брата, но её взгляд вдруг упал на низенькую девочку в толстовке её брата. Питчджой испуганно пискнула и, наоборот, сделала два шага назад, давая брату и его спутнице войти внутрь, от чего шатен самодовольно усмехнулся, думая про себя, что надо бы почаще приводить домой незнакомок, чтобы его сестра хоть иногда замолкала.Сокка вошёл внутрь, после чего помахал рукой Тоф, и та прошла за ним с самым спокойным на свете лицом, будто бы уже не раз пугала сестриц своих новых знакомых. Парень бросил рюкзак на пол, после чего вновь повернулся к недоумевающей сестре и, наконец, произнёс:― Катара, знакомься, это моя соулмейт…Сокка не закончил. Тоф сделала уверенный шаг вперёд и, протянув руку в сторону испуганной девушки, перебила его:― Тоф Бейфонг.― Та самая Тоф Бейфонг?! ― Глаза Катары стали ещё больше от удивления, однако помимо этого загорелись счастливой искоркой, которую Сокка, сколько не пытался, понять не мог.― Что значит ?та самая?? ― Парень спародировал сестру, показав кавычки в воздухе после этих слов, и покосился на свою спутницу, однако Тоф даже не удосужилась посмотреть на него в ответ, пусть сам Питчджой и заметил, как уголки её губ, легко поднялись вверх. Кажется, её вся эта ситуация только веселила.― Ты и вправду не слышал о Тоф? ― Катара подняла одну бровь, и уголки её губ тоже устремились вверх, только куда более явно.Казалось, Бейфонг вообще не интересовали те дебри её личной жизни, в которые так плавно и неожиданно забрёл их разговор: она устало облокотилась о стенку, и, скрестив руки на груди, устало фыркала и презрительно закатывала глаза на каждую новую фразу шатена. И только Сокка заметил, как щеки, что она упорно прятала от него за челкой, покрылись румянцем, а губы легонько приподнимались. В это время Катара по-настоящему смеялась над братом: ей совсем уж не верилось, будто бы её ленивый старший братец совсем ничего не знал о девушке, о приезде которой город гремел последние три месяца.― Не обижайся на моего братца, он зарылся в свои карты и сидит там, ни с кем не разговаривая! ― Катара подошла к Бейфонг и, перекинув руку той через плечо, обняла девочку, наклонив её слегка вниз. Не сказать, что такое поведение понравилось Тоф, однако она промолчала, и только уголки её губ вновь слегка приподнялись, стоило ей услышать достаточно не элегантный и, тем не менее, всё же достаточно забавный выпад в сторону Питчджоя.― Я разговариваю с людьми, Катара, а вот ты сплетничаешь! Поэтому и знаешь всякие глупости о девочке богатеньких родителей! ― Сокка разозлился, сам не зная, на что именно: то ли на выпады сестры, то ли на тот факт, что Катара позорила его перед Тоф.― Сокка, она не просто ?богатенькая наследница?, ― Катара отстранилась от ?новой подруги? (во всяком случае, девушка уже была уверена, что они вскоре таковыми станут), но голос её звучал не зло, а скорее растерянно. Кажется, брат и правда ни разу не слышал о человеке, что судьба подарила ему. ― Она покорила металл.В комнате повисла тишина. Катара уставилась на брата, сама не зная, почему. Может, таким образом она хотела показать, что говорит абсолютно серьёзно, а, может, ожидала, что Сокка вот-вот рассмеётся ей прямо в лицо, сказав, что всегда об этом знал. Молодая Питчджой считала, что её брату так невероятно повезло встретить именно Тоф, ему так невероятно повезло, что именно она проведёт с ним рядом каждый день до конца их жизней, но её братец, как оказалось, понятия не имел, как удачлив он оказался. И не потому, что родители Тоф были богаты; не потому, что сама она изобрела новую магию, а потому, что эта девочка уже в 15 лет была удивительно способной, самостоятельной и сильной и, ? Катара не сомневалась, ? доброй, отзывчивой и заботливой.Катара всегда считала, что Сокка будет великолепным парнем, мужем и отцом. Да, в его характере были недостатки (в общем-то, как и у всех людей), но, так или иначе, он был великолепным человеком. Он был добр, трудолюбив, заботлив и умён. Он умел признавать свои ошибки и исправлять их, и, даже не зная той особенной девушки, что предназначена её братцу судьбой, Катара могла сказать точно, что ей повезло. Но теперь, смотря на эту самую родственную душу, Питчджой не была так уж уверена, кому повезло больше.Катара перевела свой взгляд на Тоф, что слегка отшатнулась, пристально наблюдая за реакцией парня. Две пары женских глаз вновь уставились на Сокку, который недоумённо переводил взгляд с сестры на девушку, которую знал всего пару часов и которая не переставала его удивлять. Бейфонг прокашлялась, обращая на себя внимание семейства Питчджоев, и тихо произнесла:― Да ладно, забейте.― Подожди, но разве это возможно? ― Сокка не смог промолчать. Он хотел бы отреагировать спокойнее или хотя бы сдержаннее. Так, как отреагировал бы взрослый мужчина, а не тринадцатилетний прыщавый пацан. Он хотел бы отреагировать так, как того хотела Тоф, ведь сказать, будто бы Сокка не заметил резкого изменения в поведении Бейфонг, было бы враньем. Он видел её смущение, её отстраненность, эту холодную корку, которой, казалось, покрылась не только её фигурка, но даже молочно-белые глаза. И тем не менее, Сокка всё равно испуганно застыл, после чего почти начал кричать, как, наверное, делали все, узнав эту новость. Шатен не знал, как Тоф хотела, чтобы он отреагировал, но, только сообщи она ему, он бы сделал это. Он просто не знал.― Теперь да… ― Тоф неуверенно пожала плечами, изо всех сил пытаясь выдавить улыбку на своё лицо так, чтобы они наконец закрыли эту тему.― Я слышала, она сломала металлическую клетку с первого раза! ― Катара, не сумев сдержать эмоции так же, как и её брат, накинулась на Тоф, что смущенно стояла в стороне, втянув голову в плечи. Волшебница воды обняла Бейфонг за плечи, слегка сильно давя на кожу и слишком близко прислоняя лицо к белёсым щекам девочки. ― Представляешь, целую клетку! Я несколько месяцев осваивала только одну воду, а ведь этим элементом владеют тысячи!― Катара… Сокка попытался остановить сестру, но девушка была полностью глуха к просьбам брата. Она слишком загорелась, увидев по-настоящему знаменитую девочку на пороге собственного дома, а потому попросту проигнорировала собственного брата. Тоф попыталась выбраться из хватки Катары просто потому, что та болезненно сдавливала плечи и кричала прямо на ухо, однако Питчджой оказалась сильнее:― Мне всегда было интересно, как ты оказалась в той клетке? Это какая-то игра или…― Катара! ― Сокка буквально подлетел к сестре, хватая её за руку и на сильно отрывая от Бейфонг.Катара повернулась к брату, яростно смотря на него, будто бы уже готовая разорвать того на мелкие кусочки, однако взгляд Сокки почему-то заставил её остановиться. Шатен недовольно покачал головой, почти моля, чтобы сестра прекратила неуместный допрос гостьи, что заставило Катару впервые посмотреть на саму Бейфонг. Внешне девушка была абсолютно спокойна, однако кулаки её были так сильно сжаты, что костяшки пальцев побелели, а пол под ногами брюнетки пошёл мелкими трещинами. Ещё чуть-чуть и их маленькая квартирка могла превратиться в руины по вине Катары, если бы, конечно, не подоспел Сокка.Волшебница воды сделала неуверенный шаг назад, склонив голову вниз, разом признавая и свою вину перед братом, и давая ему с этих пор решать, как дальше пройдёт их вечер и взаимодействие с великой покорительницей нового элемента. Сокка, не задумываясь ни на секунду, схватил запястье Тоф и, уже уходя, произнёс:― Мы пойдём на крышу.***Сокка открыл маленькую железную дверь без ключа, и они оказались на крыше. Это место ничем не отличалось от всех остальных, что когда-либо видела Тоф: огромное ровное пространство из камня, огороженное низеньким кирпичным выступом. Справа находилось четыре стены, соединённых воедино и накрытые крышей, настолько низенькие и маленькие, что это вряд ли можно было назвать зданием. Там наверняка находился весь контроль за электричеством в здании. Слева, на этой небольшой площадке, стояла голубятня, откуда доносились оживлённые урчания птиц, их перелёты с жердочки на жердочки и яростные похлопывания крыльями.Самая обычна крыша, одна из сотни, на которых бывала Тоф. И только лежащее в самом центре покрывало хоть как-то отличало это место от других. Над покрывалом возвышался навес, обвитый плющом и цветами, а под ними расположилась пара шезлонгов, одно кресло-мешок и куча подушек, валявшихся, казалось, по всей поверхности крыши.Сокка, хозяин всего этого великолепия, прошёл в самый центр и поставил один из пакетов, что они принесли вместе из магазина, рядом с одним из шезлонгов. Чуть-чуть поодаль стоял мини-холодильник, один с тех, что особенно беззаботные семьи брали с собой в парк на пикник, и Питчджой, присев на корточки, стал выгружать в него напитки. Тоф молчала, продолжая стоять у самой двери, пятками осматривая территорию вокруг. При входе в квартиру своего нового знакомого она сняла обувь, однако теперь она вновь оказалась на улице, и её разноцветные носки совсем не спасали от ночного холодного воздуха.Солнце уже почти полностью скрылось за горизонтом, небо покрылось глубоким темно-синим оттенком, и только теплые желтые огоньки в домах, горящие в унисон с холодными белыми звёздами, освещали мир. Тоф не могла наблюдать за всем этим великолепием и, тем не менее, она прикрыла глаза, вдыхая полной грудью аромат ночи, чувствуя, как рой мурашек охватывает её тело, проносясь по белёсой коже по указке холодных порывов ветра. Бейфонг потребовалась пара минут, чтобы успокоиться и вновь прийти в себя, однако, как только её разум и эмоции вновь встали на место, она поёжилась, натягивая на плечи толстовку, пахнущую морем и мятой, прямо как парень, которого она встретила сегодня утром на ярмарке. Тоф сделала пару неуверенных шагов вперёд, обхватывая тельце руками:― Она кажется милой.― Да, только иногда бывает… ― Сокке не нужен был контекст, чтобы понимать, Тоф говорит о Катаре, и, тем не менее, он всё равно запнулся, не зная, какое слово подобрать для более точного описания его сестры.Ему и не пришлось. Стоило только Сокке повернуться на девушку, стоявшую у самого входа, как она понимающе кивнула головой, а её губы почти беззвучно произнесли ?ага?, будто бы мысленно соглашаясь с тем, что парень так и не произнёс вслух.― Что это за место?― Крыша.― Я знаю, идиот, ― Тоф приглушённо рассмеялась, делая ещё несколько неуверенных шагов в сторону Питчджоя. ― Почему мы здесь?― О, ну это типа наше тайное место, ― Сокка улыбнулся, отворачиваясь от Бейфонг и продолжая выкладывать продукты из пакета теперь уже просто раскидывая их по покрывалу. ― В детстве папа часто задерживался на работе, а мы с Катарой капризничали. Однажды мама привела нас сюда, посмотреть на звёзды, чтобы хоть как-то нас отвлечь. ― Сокка поднял глаза вверх, уставившись на звёзды, будто бы пытался вспомнить, как эти белоснежные плевочки выглядели в тот самый день, когда он впервые оказался на этой самой крыше. Тогда здесь не было ни покрывал, ни подушек, ни маленького красного холодильника. Только они втроём, одно большое одеяло и небо.― Разве это не незаконно?Голос Тоф вырвал Питчджоя из вереницы воспоминаний, и он, слегка дёрнувшись от испуга, приглушённо рассмеялся, предаваясь новому потоку картин из прошлого, что теперь заставляли его улыбнуться.― Ещё как! ― Сокка, похлопав себя по коленям, поднялся на ноги и жестом руки указал Тоф на свободные шезлонги, на один из которых он сам так радостно упал. Парень засунул руки за голову, устремляя взгляд куда-то далеко вперёд. ― Соседское управление устроило нешуточный скандал. Всё удалось утрясти только благодаря папиному статусу и… ― Сокка повернулся на девушку, что продолжала стоять чуть поодаль, и, соединив указательный и большой пальцы, потёр их друг о друга. Тоф недоумённо подняла одну бровь, так как не имела возможности увидеть жест парня, из-за чего тот вздохнул и произнёс. ― Денег. Теперь эта крыша официально принадлежит нам. Папа платит за неё аренду каждый месяц.Тоф кивнула. Не то, чтобы статус законности их нахождения тут был так уж важен для неё, Бейфонг сама частенько проникала на крыши без разрешения, однако ей слабо верилось в то, что сам Сокка так уж рад был нарушить закон. Брюнетка подошла к шезлонгу и неуверенно присела на самый его край, положив руки на коленки. Тоф сама не знала, почему ведёт себя именно так. Обычно ей не составляло труда развалиться на шезлонге, схватить какой-нибудь слегка алкогольный коктейль и уставиться в никуда. Но сегодня почему-то она не чувствовала уверенности в том, что делала, а потому скованно и сдержанно окидывала взглядом всё вокруг, старательно ограничивая любое своё действие. Может, дело было в парне, который всё больше заинтересовывал её и которого она не хотела бы разочаровать?Тоф попыталась отбросить эти мысли в сторону, а потому тихо произнесла:― И где она?― Кто? ― Сокка повернул голову на девушку, испуганно вскидывая брови.― Твоя мать. Она тоже работает? В правительстве или типа того?― О, нет. Она не работала, сидела в основном с нами. Хотя папа говорил, в молодости она хотела быть художницей, ― Сокка не заметил изменений на лице Бейфонг, однако сама девушка отметила каждый глагол, что парень употребили в прошедшем времени. ― Её больше нет. Умерла, когда я был маленьким. ― Сокка говорил спокойно, смотря на месяц, медленно выплывающий из-за плотной пелены облаков. На самом деле, шатен привык сообщать эту новость, ведь каждый знакомый так или иначе задавал ему этот вопрос, и, тем не менее, почему-то сообщать эту новость Тоф было тяжело.Девушка слегка опешила, пусть на её лице это нисколько не отразилось. Она опустила глаза вниз, задаваясь вопросом, скольким ещё из того, что она считала сугубо личным, ей придётся поделиться? Было так много вещей, о которых она не говорила никому и никогда. Сокка только что поделился с ней тем, что, наверняка, считал сугубо личным, потому что считал, что ей можно доверять. Может ли Тоф доверять ему, и, что важнее, стоит ли она того, чтобы ей доверяли? Бейфонг не знала, как доверять кому-то, ведь у неё никогда не было ни друзей, ни любовников, ни даже семьи. Вряд ли за эти пару часов, что они знакомы, Сокка смог разглядеть в ней что-то особенное, что заставило бы его довериться ей. Тогда получается, что он верит в эту легенду настолько, что готов на этот риск, или, что гораздо важнее, готов был стать кем-то, кого у Тоф никогда не было, – её другом, семьёй и... кем-то, кого она считала, что никогда не встретит. И, пожалуй, в таком случае, ей стоило хотя бы постараться стать кем-то подобным для него.― Почему ты решил, что я из богатой семьи?― А ты считала, что ты такая хорошая актриса? ― Сокка вновь повернулся на Бейфонг, взгляд его был игривым и слегка насмешливым, будто всё то, что он сказал пару минут назад, не имело никакого значения.― Я считала, что у меня достаточно хорошая маскировка. ― Тоф хотела приподнять свои руки, дабы показать одежду, что ей удалось испортить так, что она выглядела бы как дешевая, но быстро вспомнила, что до сих пор сидит в толстовке Питчджоя.Сокка громко рассмеялся на эту фразу девушки, что заставило Бейфонг нахмуриться.― Раз ты такой умный, то скажи мне, что я сделала не так!Сокка усмехнулся, возвращая свой взгляд на горизонт, и, слегка помедлив, будто бы раздумывая, стоит ли выдавать эту великую тайну, всё же произнёс:― Твои руки. По ним видно, что ты ни дня в своей жизни не работала.― Серьёзно? Только руки? ― Тоф фыркнула, тоже ложась на шезлонг, откидываясь назад и устремляя свой взгляд на звёзды, которых она не видела. ― Это слишком притянуто за уши. С таким же успехом я могу сказать, что у тебя есть яхта, потому что твоя одежда пахнет морем. Бред.― Ладно, хорошо, ― Сокка нахмурился. Чего он не любил на самом деле, так это моментов, когда кто-то смел усомниться в его детективных способностях. Парень перекинул ноги через край шезлонга и, поставив локти на колени, стал пристально разглядывать Бейфонг. ― Твои уши проколоты. На руках маникюр. Из кармана торчит шелковый платок. Под майкой видна неровная линия загара. И… эм… ― Сокка слегка замялся, будучи неуверенным, можно ли подобное произнести вслух. ― Нижнее белье.― А что с ним не так?! ― Тоф резко села, обхватывая тело руками. Не то, чтобы она испугалась, скорее почувствовала охватившее её стеснение, боясь, что было видно не только её белье.― Оно кружевное и шелковое. Я видел такое у Катары. Оно дорогое. ― Сокка опустил глаза вниз, давая Бейфонг время свыкнуться с мыслью, что весь день прохожие могли видеть её исподнее. Ну или же давая ей понять, что сам он не стремился задеть её честь этими словами или разглядеть что-то, на что не имел никакого права.Тоф в ответ лишь фыркнула, застёгивая кофту Питчждоя на молнию до самого горла.― Ладно, ты прав. Я облажалась.Вновь повисла тишина. Сокка вернулся к своему старому положению на шезлонге: развалился, спрятав руки за голову, устремив взгляд куда-то далеко за пределы Республиканского города. Тоф же притянула ноги к груди, думая о том, что её уловка не удалась. Она рассчитывала, что, после разговора о её богатых родителях, Сокка сам начнёт задавать вопросы, и она поделится с ним чем-то личным так же, как это сделал он. Но Питчджой молчал, а потому Тоф решила сама сказать ему об этом.― Ты можешь спросить меня о чем-нибудь.― Правда? ― Сокка недоверчиво поднял одну бровь, на что Тоф неуверенно кивнула. ― Я думал, тебе не нравится делиться личным.― Ну, раз уж мы эти… каких там?― Соулмейты. ― Усмехнувшись, помог Питчджой. Сокка знал, Тоф прекрасно помнила, как называются родственные души, и, тем не менее, продолжала делать вид, что это совсем не так.― Да, именно. Думаю, я могу довериться тебе.Сокка помедлил, будто бы раздумывая над словами Бейфонг. Как так задать вопрос, чтобы она сразу ответила на все его вопросы? И какой вопрос задать, чтобы не перейти границу дозволенного? Питчджой толком не знал, а потому решил задать самый очевидный вопрос, к которому Тоф, наверняка, была готова:― Металл. Как ты его покорила?― Мои родители посадили меня в клетку.― Почему они это сделали?― Потому что я попыталась сбежать.― Ты можешь ответить развёрнуто? ― Сокка слегка нахмурил брови, хотя интереса в нём было куда больше, чем злости. Пожалуй, в семье Бейфонг были и правда необычные проблемы. ― Чтобы мне не пришлось задавать сотню одинаковых вопросов.Тоф приглушённо рассмеялась, приложив кончики пальцев к губам. После чего кивнула и, повернувшись к парню лицом, засунув ноги под себя, начала рассказ:― Я родилась слепой, а потому меня считали беспомощной. Мне разрешали только ходить в академию магов земли да прогуливаться из неё до дома. Но потом я встретила Аватара.― Самого Аватара?! ― Сокка восхищенно вскинул брови, и это, как не странно, тоже заставило Тоф рассмеяться.― Да. Его прислали в нашу академию обучаться магии земли. Забавный пацан, только хлюпик и неженка. ― Сокка улыбнулся на эту фразу Бейфонг, но не перебил её, давая поведать историю. ― Он стал типа мои другом. Сказал, если я способна на большее, то мне не стоит держаться за родителей. Я попыталась с ними поговорить. Когда ничего не получилось, попыталась сбежать. Они посадили меня в клетку, ну и… изобрести новую магию оказалось единственным выходом. ― Тоф улыбнулась, будто бы это было хорошей шуткой, но Сокка не смог заставить себя хотя бы приподнять уголки губ. ― Ну и после этого родители отослали меня сюда.― Отослали? ― Только и выдавил из себя Сокка, будто бы сам ощущал всё то, что Тоф не смогла произнести вслух.― Да. В Царстве Земли, если ты не можешь справиться с ребёнком, ты его выкидываешь. ― Тоф опустила глаза вниз, перебирая кончиками пальцев ткань синей толстовки.***Солнце окончательно скрылось за горизонтом в тот момент, когда две банки пива зашипели, образуя химическую реакцию с кислородом, и белая пена с привкусом пшена вылилась за пределы зеленоватого горлышка бутылки. Двое людей, сидя на крыше, молчали, наслаждаясь не только тишиной и безмятежностью ночи, но и обществом друг друга. Они провели здесь много часов. Огоньки в домах напротив начали погасать, пока весь город не зарылся в пелену сна, теряясь в его чертогах, оставляя двух людей узнавать друг друга в полной тишине.Какое-то время тому назад, кажется, прошла уже пара часов, на крышу поднялся престарелый мужчина, который тоже пах морем, но вместо мяты его окружал запах старых книг и железа. Хакода познакомился с Тоф, выразил ей всё своё уважение и пару раз неуместно пошутил над сыном, после чего оставил двух подростков наедине. А всего пару минут тому назад на крышу поднялась Катара. Она спросила только одно, не хотят ли Тоф и Сокка пойти спать, но они отказались, и девочка ушла вниз одна. Пара слышала, как волшебница воды выключила во всём доме свет и потушила свечи, после чего легла спать. Теперь они официально остались одни, наедине с пивом, полуостывшими закусками, что то и дело клевали не спящие по ночам птицы, и месяцем, мягкий обволакивающий свет которого согревал их этой ночью.Прошло какое-то время, прежде чем Тоф и Сокка нашли подход друг к другу. Поначалу они долго ругались. В том переулке, где они провели их первую встречу, кажется, не было ни одного прохожего, что не одарил бы их злобным взглядом. После они долго чувствовали себя неловко, постоянно опасаясь реакции друг дружки на разговор о чем-то личном. Потом долго смеялись и разговаривали, рассказывая о тех частях своих жизней, что не делали им больно, при каждой мысли об этом, при каждом слове. И только в конце, когда на улице стало холодно, а весь город погрузился в сон, они нашли комфортную тишину и полностью обволакивающий покой рядом друг в другом. Они не нуждались в словах, чтобы чувствовать себя комфортно. Иногда они просто обменивались взглядами, вздохами и почти незаметными движениями. Сокка по-прежнему ощущал буру эмоций при одной только мысли о Тоф, и, тем не менее, теперь он представить себе не мог жизнь без этих сумасшедших чувств внутри него. Теперь это казалось правильным. Может, любовь – это не что-то спокойное? Может, любовь – это дикий шторм днём, когда вас видят люди, и тихая гавань, когда вы остаётесь наедине? Может, это не что-то постоянное? И, скорее всего, даже не понятное. Может, никто и не понял бы сейчас Сокку. Он и сам себя не понимал, но почему-то именно сейчас у него не было такого отчетливого ощущения, будто бы вселенная совершила ошибку, сделав их соулмейтами.Сейчас Тоф была так же спокойна, как и всегда, но теперь от неё не веяло привычным холодом. Скорее наоборот, впервые в жизни она излучала такое необычное для неё самой тепло, задаваясь вопросом, могла ли она всегда быть такой или же было что-то поистине особенное в сегодняшнем дне? Так или иначе, Бейфонг точно могла сказать лишь одно, она и правда ощущала что-то особенное к Сокке. Она не знала, любовь ли это или привязанность, но то, как она доверяла ему сейчас, как комфортно ей было рядом с ним, будто бы она с головы до ног находилась в согревающем чернозёме, дарящем жизнь и кров. Было что-то особенное в этом, что заставляло её всего на секунду поверить, будто бы эта глупая легенда с соулмейтами правдива.― Сокка.― Да, Ти? ― Парень даже не повернулся на девушку. Он продолжал смотреть вперёд, делая маленький глоток пива.― Что бы… что бы я видела в цветах до встречи с тобой?Сокка сперва опешил, будучи сам не уверен, правильно ли он услышал вопрос. Однако потом сам задался вопросом, а что бы Тоф видела, если бы могла? Питчджой слегка наклонился в бок, приближаясь к Бейфонг, после чего прошептал ей на ухо:― Синие карандаши.― Дурак, я же серьёзно! ― Тоф рассмеялась, легонько ударив парня в плечо.― Море. Ты бы видела море. ― Подытожил парень, возвращая тело в прежнее положение, а взгляд на небесные просторы вдалеке.Тоф кивнула, однако глаза её были устремлены вперёд, как если бы она и вправду могла видеть, как из-за облаков медленно звёзды показываются одна за одной. Бейфонг отставила банку с напитком в сторону, после чего повернулась на бок, и уставилась глазами в фигурку Сокки, что продолжал молчаливо перебирать в голове синие предметы. Она положила ладошку под щеку, будто бы мужчина перечислял не предметы, а рассказывал сказку, и глаза её стали медленно закрываться, теряясь в сладком голове шатена.― Или небо. Днём оно было бы ярко-голубым, а ночью совсем тёмным.Тоф шмыгнула носом, подтянув к себе колени. Ночью было холодно, а она по-прежнему лежала в шортах. Сокка помедлил, повторяя кончиками пальцев узор на банке.― Ещё ты бы видела ирисы, крокусы и гортензии. А в полях ты бы отличала колокольчики и васильки из серой массы серости. Они маленькие, но красивые.― В садах моих родителей растут пионы и рододендроны. Я смогла бы их видеть?Сокка приглушённо рассмеялся:― Нет, нет… навряд ли. Пионы обычно розовые или белые. Хотя в королевском саду Огненной Нации бывают и жёлтые. Но на Северном Полюсе бывают голубые розы. О, ты смогла бы видеть ледники!― Ты был на Северном Полюсе? ― Тоф подняла брови, думая о том, как много ещё на свете уголков, где она не побывала и которые ей только предстоит изучить.― Да, давненько это было.― Там холодно? ― Стоило произнести девушке эти слова вслух, как по телу пробежался рой мурашек, и Бейфонг невольно поёжилась, втягивая голову в плечи.― Ужасно, ― оба приглушённо рассмеялись. Сокка вновь покосился на город, в редких уголках которого до сих пор горели вывески. ― То кафе, которое ты мне показывала…― Где я пью кофе?― Да, именно. Ты бы видела его вывеску. Она ярко-голубая. И голубику, которой посыпают твои вафли. ― Пара вновь тихо рассмеялась. Тоф вытянула руку, и Сокка, не задумываясь, сжал ладошку девушки в своей, согревая холодные пальцы Бейфонг. ― Ты бы много чего видела в цветах.Они замолчали. Тоф начала медленно проваливаться в сон, а Сокка, не отпуская руку девушки, подумал, что, всего несколько месяцев назад её даже не было в городе, Бейфонг находилась за километры от него и ничего не видела. А теперь была так близко. Так долго мир Сокки был лишён красок, но теперь парень думал, что лишён он был куда большего, чем просто цветов.