Семья (1/1)

Маттерхорн помнит то время, когда они ещё были вместе. Долгие три года, начавшиеся в один солнечный день, когда вертолет со старшими СильверАшами разбился. Национальная трагедия, забравшая жизни одних из самых важных фигур в политике без протеже способных их заменить и оставив страну в подвешенном состоянии. На этом фоне легко забыть о трёх детях, ставших сиротами, младшая из которых только запомнила, как произносить свое имя, а старший лишь начал шестой класс . . А он помнил. Дрожащего в черном костюме Энсиодаса бросавшего черные, промерзшие комья земли на два гроба. Испуганную Анью, не понимающую что происходит, но прижимавшую свёрток с Энсией к груди как самую драгоценную в мире вещь. Энсию, маленького младенца, которая за восторгом впервые увиденного нового пейзажа совершенно не обращала внимание на ситуацию и эмоции людей вокруг. Он помнит, как пришел на похороны со своим кукри на поясе, всем своим видом пытаясь показать, что способен убить ради защиты этих детей.

Он помнит, как встретился взглядом с мисс Ирбис, воспитательницей умершего главы семьи и сейчас законного опекуна его детей. Он помнит, как женщина вглядывалась в него будто бы выискивая и анализируя каждую его мысль, а потом едва заметно кивнула ему. Он торжественно кивнул в ответ. Он помнит, как однажды Энсия подошла к нему со стыдливо прижатыми к голове ушами. Он помнит, как уже готовился услышать о снова разодранном колене или разбитой старой вазе. Он был готов быть строгим, но заботливым опекуном способным вывести малышку из ситуации с минимум слез и максимум пользы. Чего он не ожидал так тихого вопроса об именах людей на картине, висящей в гостиной. Картине, перед которой ее брат часами сидит в тишине слишком грустный и далёкий что бы отвлечься на просьбы Энсии почитать, слишком нудные и непонятные ей, но так любимые им книги. Картине, к которой так любит прикасаться Анья гладя руки женщины и хвост мужчины слишком низкая что бы достать до их лиц. Картине, на которую он сам смотрел, пытаясь понять простил бы ли его отец, это ошибку. Смерть его близких друзей? Мог ли Маттерхорн вообще что-то исправить? К его горлу подкатил ком, а сердечный стук начинал болезненно отбиваться в висках. Но вместо того, чтобы расплакаться он поднял Энсию на руки и пошел в гостиную тихо начиная рассказ. Он помнит, как однажды захотел прибраться в святильне с досадой думая, что из-за новых нападок ?стервятников? из триумвирата ни у него, ни у кого из остальных взрослых не было времени подумать о Богах. Честно говоря, иногда он даже сомневался, что они заслуживают всего этого почтения после того, что случилось с этой семьей. Какого же было его удивление, когда он увидел не безупречный, но все же порядок в комнате и Анью стоящую на коленях перед алтарем. Она читала привычные ему молитвы. Она благодарила за кров, за еду, за здоровье. Она просила присмотреть за ними и защитить. А потом завершив с официальной частью она скрутилась в клубок прижавшись к алтарю как к тёплому боку матери и начала говорить. О том какой сегодня солнечный день. О том, как ловко Энсия взобралась на растущее рядом с особняком дерево, с которого допрыгнула до окна кухни, чтобы достать любимые пирожки с яблоками. О том как Энсиодас снова пошел на охоту и вернулся с птицами с красивыми красными перьями, которые он отдал ей. О том как мисс Ирбис учила ее вязать, попутно рассказывая истории из своей молодости. О том как Маттерхорн играл с ней притворяясь святым воином в то время, когда она была жрицей. О том как она рада что у Богини все хорошо и как она рада что у той есть время слушать ее. Аньин монолог тихо растекался по комнате наивными детскими мыслями и историями, а Маттерхорн никогда в жизни больше не видел столь же святого места. Он помнит, как Юный, слишком юный, Мастер после очередной встречи с триумвиратом, на котором ему приходилось улыбаться, глядя на лица косвенных убийц его родителей разрыдался на полу коридора стоило только шуму двигателей затихнуть вдалеке. Маттерхорн бросился к нему в ту же секунду. Мальчик мертвой хваткой вцепился в пиджак телохранителя пытаясь заглушить болезненный вой в чужом плече. Маттерхорн мягко проводил рукой по его спине, безмолвно удерживая Энсиодаса в кольце из своих рук. Он не знал, что сказать тогда. Он не знает, что мог бы сказать даже сейчас. Он вообще не уверен, что существуют слова способные описать всю горечь и гордость по отношению к бедному разбитому ребенку которую он испытывал в тот момент и многие спустя. Поэтому он лишь прижимал мальчика к себе без осуждения позволяя выпустить все эмоции. Он помнит, как поднял его на руки и отнес его в комнату. Он помнит, как в этом потоке чувств между грусти и отчаяния прорывалась горящая злость. То, как мальчик клялся убить, уничтожить их всех до единого. Не подходящие мысли для четырнадцатилетнего ребенка, но всем им пришлось расти слишком быстро. Он помнит, как Юный Мастер ушел. Как сдал экзамены на высший возможный бал что бы заполучить стипендию в одном из самых успешных Викторских университетах. Как они вместе с мисс Ирбис подшивали отцовские костюмы что бы они правильно сидели на всё ещё растущем теле юноши. Он помнит испуганные выражения лиц Аньи и Энсии когда тот объявил о своем решении. Он помнит ссоры, истерики крики. Он помнит, как Анья не выходила из святилища час за часом продолжая просить богов что бы они защитили брата и не дали ему повторить судьбу родителей. Он помнит, как Энсия днями не двигалась с места борясь со своей природной энергией только что бы успеть доплести браслет, который она потом подарила ему прося не забывать их. Он, едва сдерживая слезы обнял их обоих яростно шепча слова клятвы. А потом настали долгие пять лет. Письма, приходившие домой почти каждую неделю, медленно сходили до одного раза в две недели, в месяц, в два. Он помнит, как Анья обиженно прекратила даже читать письма брата. Он помнит, как Энсия продолжала составлять длинные, насыщенные событиями и рутиной письма похожие больше на дневник и отсылаемые, как только длина достигнет двух листов. "Если я расскажу ему все что происходило, то тогда, когда он вернётся все будет так как будто бы он и не уходил!" - объясняла она, спрашивая у мисс Ирбис написание ещё одного слова. Иногда ему хотелось верить в это. Он помнит, как Юный Мастер вернулся. Как он возмужал за время, проведенное в другой стране. Как вся семья была счастлива его видеть. Как Анья забыла все свои обиды, а Энсия возбуждённо скакала, вокруг спрашивая буквально обо всем. Он помнит эти мгновения счастья И как коротки они были. Как быстро юный Мастер решил начать полномасштабную политическую войну отделяя себя от остальной семьи. И как из взгляда Аньи впервые пропало тепло при упоминании о брате. Он помнит, как Анья решила участвовать в выборе Карланской Святой. То, как Юный Мастер кричал что бы она даже не смела приближаться к чему-то столь опасному. То, как она выплеснула ему в лицо вино и обвинила его в кощунстве. То, как Энсия тихо сидела на своем месте с ужасом смотря на то, как единственная семья, которую она знает разваливается. В тот момент Маттерхорн разделял ее эмоции. Было больно видеть, как эти дети снова и снова отдаляются друг от друга. В конце концов Анья участвовала в Испытании. Маттерхорн, Курьер и Энсия следили за каждым этапом сидя в первых рядах. Энсиодас не пришел. А Анья, его маленькая девочка, которой он вытирал слезы, рассказывал сказки на ночь и оберегал от любых ранений в одиночку сошла со священной горы в промокшей на сквозь одежде держа в руках священный колокол. Глаза ее, в тот момент сияли как шапки гор в лучах рассвета. Он помнит, как Энсия рыдала и кричала поздравления как можно громче зная, что между ней и сестрой вырастает стена. Она плакала и улыбалась, позволяя радости за сестру разрывать свое сердце.Через два дня Ань- Праманикс навсегда покинула их старый дом.Энсия переехала в одну из квартир города следом с виноватой улыбкой сказав ему что "Он слишком большой для меня Матти. Понимаешь?"?Да, - думал он, - я понимаю.?Он помнит, как Энсия уходила из дома в Тот День. Он помнит, как она по телефону с задором рассказывала о новом куске пути, который она собирается пройти. О том как она продумала весь маршрут и изучила все карты скалолазов что бы избежать всех опасных мест.Он помнит, как улыбаясь пожелал ей удачи.Он помнит, как через семь часов она пришла к нему на порог, бледная от потери крови и черным камнем, торчащим из ее ноги.Он помнит, как с ней на руках он бросился к ближайшему медику. Как Энсия цеплялась за его одежду прося не говорить ничего брату и сестре. Он помнит испуганный взгляд врача и тихий диагноз-приговор, когда ее состояние смогли стабилизировать.Он помнит ворвавшуюся в дом Праманикс, нарушившую одно из правил только что бы увидеть бледную сестру. Ей хотели увести, но ни один из этих людей не смог выдержать гневного взгляда Высшей Жрицы. Он помнит, как она расплакалась, когда все ушли, а ее маленькая сестричка со слабой улыбкой рассказала про болезнь.Если что-либо и испытывало ее веру в богов и их милосердие так это точно этот день.Он помнит, как лично рассказал Юному Мастеру о том, что произошло. Как он статуей продолжал сидеть во время всего рассказа Маттерхорна, не отводе пустого взгляда от бумаги в руке. Как Маттерхорн наконец то вышел из комнаты только что бы услышать грохот врезавшегося в стену стула. Как испуганно, почти болезненно выглядел Курьер тихо прося сказать, что это ложь.Как тот начал плакать, увидев тяжёлый взгляд Маттерхорна.Как впервые за два года, все его дети оказались в одном помещении настолько разбитые и уставшие что у них не было даже сил спорить друг с другом.