Глава 3. На борту (2/2)
Ну не Аллоис уж точно, сам подумай! - рявкнул Донован.А я и не о нем. Один из вас должен догадаться, о ком я. - Марк продолжал держать позицию нападающего, переводя взгляд с Мэри на Дона и наоборот.Ты намекаешь на Джейсона? Нет, это точно не он. Ему не за чем, - Мэри взглянула на Дона, тот косился на нее, грозно опустив брови. - И не Дик, я его много лет знаю. Он воспитанник Брюса Уэйна, а Брюс - давний приятель Аллоиса.
И бла-бла-бла…. Один другого, тот третьего, и что дальше? - передразнил девушку Скотт.
А ведь в его словах есть логика, Эм, кто это вообще такие? - обратился к девушке Донован, в чьем голосе слышалось некое злорадство.
Дик - мой близкий друг, за него ручаюсь. Ну а Джейсон, он мой… парень. Делайте выводы. - ответила Мэри, будучи уверенной в своих словах.Вау, - Марк усмехнулся, встав со стула.Донован промолчал, еще сильнее нахмурившись.Не поверю, что это он ни за что. Ну не может человек так лицемерно лгать, не может быть таким двуличным! Я не могу поверить, что люди способны на такое!Не веди себя как ребенок! - воскликнул Марк, разводя руками.
Я попробую спросить. - быстро произнесла девушка, качая головой.Солжет, это же очевидно. - добавил Донован.Дон, он тебе не нравится? А он ведь похож на тебя. - Мэри тихо произнесла последнюю фразу и повернулась к блондину.Ты это говоришь просто чтобы я встал на твою сторону.
Я знаю тебя, Дон.- нахмурилась Мэри, недовольно покачав головой.Именно! Ты меня знаешь, я был с тобой все это время. Мы прошли через многое. А его ты совсем не знаешь. - Донован окинул взглядом комнату, остановившись, в конце концов, на Мэри.Девушка молча стояла, опустив руки. Она склонила голову чуть набок, вглядываясь в стену. Мэри помотала головой, сделала несколько осторожных шагов и, словно прочувствовав землю, быстро вышла из комнаты.
***Тим сидел за столиком в кафе “У Роджера” уже минут пятнадцать. То и дело к нему периодически подходили официантки, интересовавшись, будет ли он что-нибудь кроме кофе. Однако парень допивал уже вторую кружку, качая головой, и ничего не отвечая. Недавно он нашел у себя записку, прижатую оконной рамой, в ней было послание от Колонны и приглашение в кафе на это самое время. Обычно представители тайных организаций зовут на встречу на какой-нибудь пустырь или в заброшенное здание, где уже много лет не было ни души. Однако Тим давно понял, что ребята из Колонны не простые. И эта “необычность” все сильнее манила его.Сзади послышались шаги и перед Тимом сел незнакомец, опершись рукой о стол, словно ему было тяжело. Теперь уже перед ним сидел молодой парень с черными, будто бы крашеными волосами, и светлыми бровями. Он часто моргал, водил рукой по столу и в целом не предрасполагал к себе, а даже, скорее, отталкивал.Привет, - неожиданно начал незнакомец, обращаясь к Тиму. Его голос был неожиданно спокойным, ведь парню поначалу казалось, что его новый знакомый очень нервничает. - Прости, что заставил ждать.Привет, - ответил немного удивленно Тимоти, не сводя с собеседника пристального взгляда. Он внимательно глядел, стараясь запомнить, уловить каждую деталь, хотя, это уже была своего рода привычка.Без лишних предисловий, к делу? С твоего позволения, конечно.Его ярко выраженный акцент показался парню странным. Ну, серьезно, какой человек, стараясь скрыть свою личность будет допускать такую ошибку?- Да, кончено, - постарался отвечать четко Тим, хотя разум его будто плыл.Вообщем, в городе есть один человек, его имя. Он работает на Блэквуд и является киллером. У меня есть досье на него, где ты можешь найти все доказательства его вины.
Парень протянул Тиму серую папку, взявшуюся словно из неоткуда, и тут блеснула белая рука в закатанном рукаве. Да уж, он и впрямь казался очень бледным. Руки его были вытянутые, костлявые.Как тебя зовут? - спросил Тим, закрыв папку. - Мне нужно к тебе как-то обращаться.Питер, - парень кивнул, глядя на Тима, - зови меня просто Питер.Тим вновь взглянул на парня и начал видеть в нем некоторые черты истощения: впалые щеки, тонкие острые черты лица, и какие-то пустые, стеклянные глаза.Дрейк немного отпрянул, он заметил, что парень будто бы постарел на глазах, хотя, может это свет так упал…Тимоти закрыл глаза и его обычно розовое, несколько румяное лицо посерело, - ему уже однозначно стало плохо.Ты неважно выглядишь, - нарочито равнодушно пожал плечами Питер. - Возможно, тебе стоит вернутся домой. Не стану тебя задерживать.Парень, встав из-за стола, направился к выходу. Тим несколько секунд глядел ему в след, а потом потряс головой, взял со стола серую папку и направился вслед за новым знакомым. Однако, выйдя из кафе буквально через несколько секунд после Питера, он никого на улице не нашел. Он сразу же почувствовал бодрящий, прохладный воздух и вместе с ним услышал отдаленные крики птиц, летящих чересчур низко. На улице уже стало темнеть, солнце скрылось за горизонтом ив се вокруг постепенно погружалось в сумрак.
На воздухе ему стало немного легче, парень стал медленно вдыхать воздух носом и на некоторое время задержал дыхание, затем ещё медленнее, также через нос, выдохнул. Почти в то же время голова. Словно бы стала более ясной, он сунул холодные руки в широких карманы спортивных штанов и медленно поплелся в сторону дома, вдоль дороги.***Донован открыл дверь и зашел в большую темную комнату, которая скорее была похожа на мастерскую гробовщика, так как была заставлена черной мебелью. Шторы были задвинуты, свет везде выключен, разве что телевизор из дальней комнаты периодически мигал, но звук на нем на удивление был выключен. Донован остановился, осматривая темную комнату, ожидая пока сердце успокоится.
Блондин залпом выпил стакан и поставил его на барную стойку. Жажда не проходила и он глазами начал искать в комнате что-нибудь, что он мог бы выпить. Хотя, неплохо было бы просто выпить. Он закрыл глаза и представил, как алкоголь медленно растекается по венам, горло жжет, но это скорее приятное чувство.
Я не могу уснуть, - коротко отозвалась она, не поворачивая головы. Ее грудь то опускалась, то поднималась вновь и если прислушаться, можно было услышать ее судорожное дыхание.Я тоже. Пришел к тебе, - добавил блондин, присев рядом с ней, - думал, хоть так смогу вздремнуть ненадолго. Раньше это помогало.
Мне помогали только таблетки. - твердо произнесла девушка, не меняя положения, не глядя на собеседника.Мэр, не начинай. Ты же только избавилась от этого. - немного раздраженно произнес блондин, взяв ее за руку.Мэри никак не отреагировала, продолжая бессмысленно смотреть в стену.
Ну, если тебе это точно поможет, - протянул парень немного озадаченно.Мэрилин приподняла голову и чуть скосила ее набок, чтобы видеть лицо Донована. Тот, заметив ее взгляд, с досадой выдохнул. Он, понял, что она имела в виду.- Я не усну без этого, а ты не уснешь без меня, - сказала она и встала с кровати, смяв постель, пока опиралась о матрас руками.
Мэри достала из шкафчика сумку, в которой лежала небольшая стеклянная склянка, обернутая бумагой. На ней был приклеен стикер с непонятной надписью, уже практически стертой. Как говорила сама Мэри, это было успокоительное, которое приводило голову в порядок в самые тяжелые моменты жизни.Девушка запрокинула голову и в миг туман внутри очистился, разум стал более ясным, тревожные мысли перестали посещать ее и Мэри глубоко вздохнула. Она на миг задержала дыхание, чувствовав каждой клеточкой своего тела, как по венам и артериям ее растекается лекарство, и, выдохнув, наконец почувствовала долгожданное спокойствие и желание броситься в объятия Морфея. Томно передвигаясь с ноги на ногу, она дошла до спальни и упала на кровать рядом с Донованом.Мэри легла, обняв блондина за шею. Они часто засыпали вдвоем, имея эту привычку еще с детства. У Дона то и дело случались приступы во сне. Он просыпался в холодном поту, начинал задыхаться, судорожно глотая воздух, иногда у него начиналась лихорадка, иногда просто панический страх. Когда девушка спрашивала, что ему снилось, он всегда отвечал кратко, но уверенно: “Отец”.
Девушка провела рукой по его шее, он даже не пошевелился, потом опустила ее ниже, к ключице, обведя пальцами нечеткую надпись, “написанную” на его коже в виде шрама. Она провела подушечками пальцев по его руке, на предплечье красовались еще несколько шрамов, надписей и ожогов. Она видела все это раньше и знает, что у него их много. Она знает, что он делал это сам, и знает, почему. Но именно сейчас ей стало особенно больно и неприятно, именно сейчас она меньше всего могла что-либо с этим сделать. Закрывая глаза, она видела только слово “ублюдок”, выдавленное на его предплечье.