1 часть (1/1)

1Зазвонил телефон. Одеяло приподнялось, и рука потянулась к тумбочке, пытаясь на ощупь разыскать раздражающе пищащее устройство. На кровать падала прозрачная, холодная утренняя дымка, и легкая прохлада осела в помещении, как роса промозглыми ночами оседает на листьях деревьев и кустов. Вылезать из постели — самая страшная пытка, и мурашки проходят по руке, которая осмелилась высунуться из-под одеяла. Разносится сонное: ?Чего тебе, Миллер??, но ничтожно тихое, по сравнению с волнами, которые бьют о причал и с брызгами разлетаются в разные стороны, попадая в панорамные окна и стены маленького синего дома. Часы, висящие на стене, постукивают, и секундная стрелка быстро-быстро перемещается, чтобы очертить круг. Никакого желания вставать не появляется, даже когда Миллер строгим голосом зачитывает новые данные по очень ?интересному? делу, которым они занимаются на этой неделе. Алек непроизвольно кивает на каждое ее слово, хотя она все равно никогда об этом не узнает. Разговор оказывается недолгим и, тихо поблагодарив ее за хорошую работу, он нажимает красный значок на экране. Рука падает на матрас, кровать скрипит. Зевнув, Алек глядит на сопящего ему в плечо Пола и, оставив телефон валяться где-то между подушками и тумбочкой, поворачивается на бок и обнимает его. Раздается растерянный стон, и его ноги двигаются под одеялом. Пол трется о него головой.— Уже семь тридцать. Нужно вставать, — шепчет ему Алек. — Нет, — протестует он, укрываясь одеялом по самые уши. Алек же высовывает нос из одеяла и осматривается. На стуле висит одежда, которую они не убрали, а носки вообще лежат в разных концах комнаты. Одна подушка валяется на полу, упав, наверное, еще ночью. — Хочешь, я сделаю тебе чай? — Нет, я хочу еще поспать, Алек. Пол упрямо отказался открывать глаза, и Алек, обнимая, лаского гладил его по голове. Он лежал и вспоминал, как полгода тому назад, они впервые надолго остались вдвоем, не разлучались вечерами, чтобы разойтись по домам, а целую неделю жили вместе. Смотрели кино, ужинали и спали под одним одеялом. Вот только причина, по которой Пол вдруг переехал к нему без одежды, зубной щетки и других нужных вещей — очень абсурдная и смешная. Однажды ночью — а может позднем вечером, — закончив работать в церкви, он поднялся к маленькому дому для священников и не смог попасть внутрь.Ключей не было ни в куртке, ни в сумке. И, потеряв надежду, он притащился к нему, умоляя пустить переночевать. А Алек, конечно, не возражал. На следующий день, он и Миллер, в попытке как-нибудь проникнуть в домик Пола, удивленно обнаружили, что все окна плотно закрыты и зашторены, а дверь заперта, наверное, на все обороты ключа. Вот так, Алек узнал, что самый главный параноик в Бродчерче — его любимый преподобный Пол. Поцеловав его в светлые волосы, он потянулся и встал. Приняв душ, Алек переоделся в костюм и включил чайник, который сразу запищал. ?Так держать?, — мгновенно услышал он победный, но еще очень сонный голос из спальни, означающий, что его все-таки удалось отучить совать кружку с чаем в микроволновку. Алек улыбнулся и, подождав, когда чайник закипит, заварил свежий травяной чай. Быстро перекусив, он взял чашку с чаем и устроился на диване. Время летело незаметно, но обычно он приходил на работу к десяти и спокойно мог позволить себе посидеть пару часов, например, за книгой . Но сильные капли ударились о стекло, и он резко оторвался от рассказа. Опомнившись, Алек вдруг не обнаружил у себя на руке часы и со вздохом поплелся в спальню. Пол еще крепко спал. Наклонившись, Алек заглянул под кровать и увидел свои часы, которые снял еще вчера вечером. Но рассмотрев время, он вдруг вскочил и завопил: — Викарий, уже девять, а у тебя проповедь в десять, а! Вставай сейчас же! Почему я должен помнить об этом, а не ты!? — Алек потряс его и, просунув руки в одеяло, потянул Пола, чтобы усадить его на матрасе. Немного потерянный, Пол уже через пару минут пил чай, который Алек ему вручил. Да, к сожалению, он-то должен явится на проповедь обязательно. Чего не скажешь о других. Бегая по дому, как многодетная мать, Харди одной рукой собирал все эти дурацкие вещи — одеяния, — которые Пол должен надеть, а второй подбирал разбросанные бумаги по работе. Загнав Пола в душ, он приготовил все необходимое — фен, полотенце и трусы, потому что ранними утрами Коутс — настоящих зомби, не понимающий, что вообще происходит. — Вот держи. И это, — бормотал Алек, уже натягивая на него джинсы. Работал фен. Пол сушил волосы и чистил зубы. Застегнув пуговицу и ширинку на его джинсах, он посмотрел на пахнущего пастой Пола и увидел улыбку. — Ты понимаешь, что опаздываешь на собственную проповедь? — Да. Не волнуйся, — ответил Пол, выплевывая пасту в раковину и прочищая рот. Чуть погодя они вышли из ванной и остановились у дивана. Алек развернул черную сутану. — Подними руки, — скомандовал он и набросил ?платье? на Пола, расправляя складки и помогая ему влезть в рукава. Затем последовали белый воздушный стихарь и воротник. Кажется, Пол чувствовал себя счастливым. Ему нравилось, что Алек заботиться о нем, одевает. Потому что, а кто еще мог бы это делать? Алек отошел, чтобы посмотреть на своего красивого викария. Волосы еще нужно причесать, а так… Пол, как Пол, только ?торжественно? одетый для церкви. Для завершения образа оставалась одна деталь, и Алек взял черный типпет.Но Пол возмущенно отошел в сторону, говоря: — Нет, Алек, это не тот. Мне нужен зеленый, ты же знаешь. Такой… с крестами. — Ничего не знаю. Я нашел только этот. — Нет, я не могу взять этот. Мне нужен зеленый. — Пол открыл шкаф и начал проверять вешалку за вешалкой.— Это так принципиально? — простонал Алек.— Да. Он для утренних и вечерних служб, а черный — праздников, — нравоучительно пояснил он.— Брось, никто же не заметит. — Пол косо глянул на него. — Господи, Пол, у нас нет времени. Уже без двадцати десять.— Черт, нужно было постирать все вещи и сразу отнести их обратно в церковь. А где он может быть? — озадачено спросил Пол. — Мне-то откуда знать? Пол потер лоб, пытаясь вспомнить, куда же он мог деть зелёный типпет. Обогнув Алека, он ловко прошел мимо него и открыл другой шкафчик, поменьше. И, бинго! На вешалке, средь другой одежды, весел его типпет. Вытащив, он накинул его на себя и гордо повернулся к хмурящемуся инспектору. Его лицо застыло в раздраженно-вопросительном выражении.?О, Алек, почему ты такой милый?? — подумал он, подходя ближе. Честно говоря, они никогда не обсуждали, нравятся ли ему эти странные, длинные одеяния, которые Пол вынужден носить почти каждый день. Один раз утром, второй — вечером. Но руки уже уверенно легли на его талию, и Алек посмотрел ему в лицо, не упуская шанса, еще разок напомнить, кто из них выше. Пол широко улыбнулся и встал на носки, чтобы поцеловать его в губы. — Ой, нам же нужно идти, — прервал поцелуй Пол. Алек грустно сжал губы, потеряв приятный физический контакт, и кивнул. — Я попрошу Миллер тебя подвести… Пойдем? — предложил он и развернул Пола к двери, как принцессу в детский сказках. — Есть ли шанс, что ты когда-нибудь послушаешь мою проповедь, Алек Харди? — спросил, улыбнувшись уголком губ. — Ну, может быть, когда-нибудь. 2Красивые цветы благоухали, пушистые кусты были аккуратно подстрижены, а могилы на кладбище выглядели очень ухоженными и чистыми. Холодный свет падал на церковь, и из открытой двери медленно выходили люди. Целый день Пол провел в окружении каменных стен и высоких потолков с витражами и, закончив уже вечернюю проповедь, общался со своими прихожанами. В основном пожилыми людьми, которые приходят даже не потому что верят в Бога, а потому что очень хотят с кем-нибудь поговорить. (Утреннюю проповедь он, впрочем, тоже хорошо закончил, и даже почти не опоздал).Подул прохладный ветерок. Солнце начало садиться, отливая оранжевым цветом в небе. Пол стоял в дверях церкви. ?Спасибо?, — благодарили люди и, пожав ему руку, пропадали за аркой. Пол вздохнул, тоскливо глядя им вслед. Туман медленно опускался на город, и дорогу стало плохо видно. Кладбище медленно превращалось в темное, страшное и таинственное место, как показывают в фильмах ужасов. Опустив голову, он задумчиво разглядывал свои ботинки, которые слегка выглядывали из под сутаны. — Пол? — окликнул его Алек, выходя из тумана, подобно приведению. — О, привет. Что привело тебя сюда? — Пол сразу повеселел и выставил руки, чтобы пустить его в свои объятия. Но Алек только неловко потоптался на месте. — В чем дело? — обеспокоено спросил Пол. — Нет, ни в чем… — Точно? — Пол сам подошел и, схватив за руку, притянул грустного полицейского к себе. — Что-то не так, Алек? Почему ты такой грустный? Что-то случилось на работе?Алек крепко обнял его. — Просто… сегодня мы занимались делом о домашнем насилии. Скажи, неужели, чтобы вырастить нормального ребенка, его нужно обязательно бить?— Нет. Совсем не обязательно, — ответил ему Пол, легонько гладя по спине. — Тогда зачем они это делают? — Может быть, потому что их тоже били в детстве. — Но не все же так делают, — расстроена сказал Алек. Мимо проезжали машины, и фары полосками отражались от стен церкви, освещая две обнимающиеся фигуры. Наступили сумерки, и зажглись фонари.— Иногда, Алек, люди просто считают детей своей собственностью и чувствуют полную безнаказанность, — грустно проговорил он.Пол вздохнул. Воспитание, да любое взаимодействие с детьми — одно из самых сложных вещей в жизни. И раньше он не выдерживал. Кричал и ругался на этих противных спиногрызов, который не хотели его слушаться. И, вероятно, он будет бороться со своей агрессией, которую с трудом может контролировать, всю жизнь. Работать над собой. Потому что очень не хочет обидеть Алека, сделать ему больно или напугать, разозлившись на какую-нибудь дурацкую шутку. Из-за этого ему тоже иногда снятся кошмары. Он знает, что Алек не будет бежать, пытаться спрятаться. Нет, он будет просто стоять столбом, как статуя и молча выслушивать все угрозы, нападки и унижения. А они уже стали достаточно близки, чтобы он мог довести его до слез. И Пол очень боится оступиться и потерять все то хорошое, что пришло в его жизнь вместе с Алеком. Поэтому нежно целует его в лоб. — Я люблю тебя, — шепчет Пол, укрывая Алека своими длинными раскидистыми рукавами. — Может зайдем в церковь? Здесь прохладно. — Ну, хорошо , — уже менее расстроенно говорит Алек, пожимая плечами. И они входят в церковь, держась за руки. Пол не спеша ведет его мимо одиноких, пустых скамеек, и стуки шагов отражаются эхом в большом зале, освещенном только лампочкой в маленькой комнате. В таком свете глаза викария горят зеленым огнем, и он больше напоминает демона, желающего завладеть его ничтожной душой. А Алек ничего не может поделать и слепо следует за ним вглубь церкви — на приятный теплый свет из комнатки. Диван там очень мягкий, и он, сняв ботинки и верхнюю одежду, с удовольствием устраивается на нем. А Пол невесть откуда приносит ему чашку со вкусным чаем и молоком. Пол смотрит на вешалку, а затем на себя. — Я лучше сниму все это, — бормочет он. — Зачем? — Алек невинно хлопает глазами. — А ты против? — Да так. Нет. Странная улыбка появляется на губах Алека, и Пол, осмысливая происходящее, присаживается рядом с ним. Диван пружинит и прогибается под его тяжестью.— О чем ты? — А ты когда-нибудь занимался сексом в церкви, Пол? — с интересом спрашивает он. Пол сразу неуверенно озирается по сторонам, как будто кто-то может подслушивать, и уверенно мотает головой. — Вообще-то, нет. Алек, это церковь, здесь нельзя заниматься сексом. Ну… вернее, не желательно. Пол выглядит немного озадаченным. — Не желательно??— Можно, но не нужно, — уточняет он.— А мы не…?— Нет, мы не будем заниматься здесь сексом! — воскликнул Пол и замотал руками. — Почему? — Ты серьезно? — опешил Пол. — Ну, во-первых, это церковь, во-вторых, сейчас еще не так поздно и кто-то может зайти чтобы помолиться. — Боишься, что прихожане увидят своего викария в неподобающем виде? — подразнил Алек и начал вести руку по дивану прямо к его колену. — Конечно, — хмыкнул Пол. — Ну, пожалуйста.Рука ловко легла на его коленно, и, вздохнув, Пол позволил подтянуть ткань и задрать сутану. Тень на стене повторяла их движения, и вот Пол уже сидит на коленях у Алека, который пытается стянуть с него все эти лишние тряпки. Белая ?туника?, а затем и черная сутана улетели в сторону, и он принялся за джинсы. Расстегнул пуговицу, ширинку… А Пол сбросил ботинки и сразу принялся проводить на Алеке ?дорожку? поцелуями, от шеи и до самой макушки. Поймав губы друг друга, Алек и Пол поцеловались, нежно и настойчиво. Пальцы развязывали галстук, вынимая один конец из узла. Пол терся усами о его щеку. Чувства вырывались наружу, и тихие вздохи разлетались по церкви. Пуговица за пуговицей на рубашке расстегивались, Пол трепетно раздевал Алека — медленно, аккуратно, как будто впервые. А его джинсы уже стянули до колен и, привстав, Пол помог снять их до конца. Носки слетели с пяток, зацепившись за штанины, и он остался в одной футболке и трусах. Может быть, заниматься сексом в церкви и плохая идея, а полагаться на то, что Бог просто отвернется — глупо. Но он до умопомрачения влюблен и улыбается и хихикает, играючи пихая Алека, который нападает и пытается стянуть с него трусы.Упав на диван, Пол поймал его руку и, дёрнув, обнял. Обхватил Алека руками и прижался к обнаженной груди, чтобы поцеловать его раненное сердце. Алек снял рубашку и снова поцеловал его, обхватывая за голову и растрепывая волосы. — Знаешь, что? — пробурчал он.— Что? — Я же так и не достал свои часы из-под кровати… — О Господи, теперь все потерянно! — засмеялся Пол. Алек заткнул его поцелуем и все-таки добрался до трусов. Резинка шлепнула, и он принялся быстро стягивать с Пола трусы. — Это потому что ты дрых так долго. А как вообще прошла твоя проповедь? Пол поцеловал его щеку, ворочаясь на диване.— Как обычно. Скучно. — Неужели, так скучно? — Да. Вообще-то два часа говорить — не просто. — Да-а. — Алек уже стягивал с него футболку. — Что, да-а? Это правда. Я даже не уверен, что меня слушают… — Ты просто нравишься этим старушкам. Я видел, как они на тебя смотрят, — почти обиженно буркнул он. Пол удивленно вылупился на него.— Алек, ты что… ревнуешь меня к старушкам? — Мм. — Стянув его футболку через голову, Алек осмотрел смеющегося и уже совсем голого викария с ног до головы. — Брось, Алек, ты — моя самая-самая голубая мечта. — Пол хотел заржать от абсурдности разговора. Алек сбросил брюки на пол, и Пол привстал на коленях, чтобы уложить его на диван и снова поцеловать. В суматохе Алек окончательно распрощался с одеждой, и комнатка превратилась в подобие того, что сейчас творится у них дома — легкий беспорядок. Почти каждый день они спорят, чья очередь мыть посуду, подметать и стирать. Алеку нравится, что кто-то ждет его дома. Хотя немного нервничает, замечая, что Пол крадет его одежду, а иногда и нижнее белье. В конце концов одежда просто стала общая. А что поделаешь, если они спокойно помешаются в одежду друг друга? Пришлось свыкнутся. И даже сегодня утром, Алек, не заморачиваясь, напялил на него свою футболку. А ветер проникал в церковь и свистел где-то в зале. Алек выбрался из-под Пола, чтобы дотянутся до плаща. — Давай попробуем что-нибудь кроме миссионерской позы, а Пол? — Алек достал из кармана бело-синею упаковку со смазкой и покрутил флакончиком перед его лицом.— И что же? — сразу нахмурился он.Алек открыл флакончик и смазал два пальца. — Мы не закрыли дверь, — сказал Пол и покосился на нее.— Ты действительно думаешь, что кто-то может прийти в церковь в такое время? — Ну… — начал было Пол, но Алек провел скользкими пальцами по ягодицам и, раздвинув их, прикоснулся к его маленькой дырочке. Он вытаращил глаза, когда ее вдруг начали смазывать круговыми движениями. — Алек, о Боже… Диван скрипнул. Пол стоял на четвереньках, пряча лицо в его плече. Алек чмокнул викария в ухо и, сделав его достаточно влажным, вставил палец. На столе стояла белая кружка, недопитый чай вкусно пах, а на ребре можно было разглядеть отражение голых тел. Пол выгнул спину, почувствовав, что еще один палец вошел в него. Он приподнимает задницу и стонет:— Да, да…— Тебе нравится? — О Боже, да. Пожалуйста…Тело дрожало от прикосновений, и пальцы растягивали и открывали его скользкую дырочку. Он стонал, крепко-крепко обнимая Алека. Он никогда не думал, что будет чувствовать себя так спокойно. Ведь с самого раннего детства его отгораживали от всяких непристойностей, взрослых тем. Двери и окна должны быть закрыты, занавески зашторены, а свет выключен, говорили они. Иначе ты попадешь в ад, говорили они. ?Ты будешь навечно проклят, — говорили они, — неблагодарный мальчишка!? И Пола били. Ремнем, палкой и даже крапивой. Заставляли вести себя — правильно. Приучали к вере, утверждали, что единственный путь к Богу — страдания. Ты должен страдать. Страдать и молиться… до конца жизни. И иногда Алек находил его плачущим. Держащим Библию в руках и горько плачущим. Священнику казалось, что он делает что-то неправильно. Что все не имеет смысла. Что он снова совершает ошибку. В такие моменты, Алек присаживается рядом с ним, чтобы успокоить и ?направить на путь истинный?. Говорит, что все наладиться и что Бог не хотел бы, чтобы его дети страдали. Прокладывает ему дорогу, по которой можно, не сворачивая, уверенно идти вперед.Проходит не мало времени, но Пол начинает действительно понимать, что страдания — не выход. А счастье — не грех. И он громко стонет от удовольствия. Алек держит его за талию, пытаясь усадить на свой член. И, полоскав его отверстие, вытаскивает пальцы. Пол вздрагивает и сразу чувствует головку члена, которая уперлась в него. — Ты думаешь, так будет удобно?..— Сейчас, погоди. — Алек слегка меняет позу.— Алек? — Просто садись на мой член.— Просто? — обомлел Пол. Алек придерживал его за бедра. — Просто, — ответил и слегка вошел в его дырочку. Пол заскулил, бормоча: — О господи, господи. И он, задыхаясь и хмуря брови, медленно опустился на член. Они застонали, и, наклонившись вперед, Пол прижался к лицу Алека губами. Диван сильно скрипел, руки лежали на его талии, спине, заднице, и Алек качал бёдрами, заставляя Пола извиваться. Под тусклую лампу, они занимались любовью, целуясь и ритмично двигаясь. Пол брал в ладони лицо любимого детектива и целовал его. Испытывая только невероятное счастье, он наконец позволил себе расслабиться. Расцеловывать красное веснушчатое лицо Алека и наслаждаться моментом. Иногда он очень боится, что все закончиться. Что Алек больше не будет обнимать его и улыбаться… И он ухаживает за ним, присматривает, отводит к врачам, если нужно, чтобы его сердце продолжало биться. Чтобы Алек не чувствовал себя больным и немощным. Пол не говорит Алеку, но очень боится его потерять. Боится, что однажды может получить звонок с его работы и навсегда забыть о этих сладких поцелуях. — Ты что, плачешь? Что-то случилось? — пугается Алек, поворачивая Пола к себе. — Нет, просто… Скажи, что все хорошо. Что у нас все будет хорошо. Что с тобой все будет хорошо… Я н-не хочу тебя терять. Я так тебя люблю, Алек… Алек глядит на него в замешательстве, но потом вытирает ему слезы и целует в нос. Пол шмыгает, грустно опуская голову. — Я тоже тебя люблю, Пол. Очень-очень. Все будет хорошо. Почему ты вообще думаешь, что что-то может случиться?— У тебя больное сердце… — Мне сделали операцию. — Ты не бережешь себя. Ты как будто постоянно пытаешься навредить себе. Мало спишь, много работаешь… Алек обнял его. — Пол, все будет хорошо. Хочешь, я возьму выходной? Мы можем сходить погулять? Я буду хорошо спать. Обещаю, ладно? Пол покивал головой. — Ладно, — на выдохе ответил он. — А нам же придется идти домой потом?— Или мы можем остаться здесь, — предложил Алек. — Будем спать на диване? — Да. — Ты этого хочешь? — А почему, нет?— Здесь мало места.— Ну мы же сейчас помещаемся, — улыбнулся Алек, толкаясь в Пола. — Ах, я… я не знаю. Если ты хочешь, давай останемся, — с трудом ответил Пол. Алек ощутил, как он сжался вокруг его члена. — Ты…— Я сейчас кончу, Алек, — немного резко сказал Пол, выгибая спину. — Я тоже, — ответил Алек, продолжая толкаться. — Не могу поверить, что ты трахаешь меня прямо в церкви, — выпаливает Пол. — А мне нравится, — тихонько смеется Алек. А Пол резко выгибает спину, стонет и кончает. Алек не удерживается, и все в точности повторяется. Для разнообразия он тоже должен иметь Пола в задницу. И, вытащив член, из него капает сперма. Пол неловко пытается прикрыться и слезает с Алека. В зале тишина, только ветер свистит, попадая в открытую дверь. Пол хватает салфетки и пытается вытереться. Алек потягивается и внимательно смотрит на него.— Не пялься на меня так, — смущенно вякает он.Алек зевает. — Итак…— Сегодня ты получил слишком много, Алек, — перебивает его Пол и подходит, чтобы тоже протереть.— Но тебе же понравилось? — Понравилось, — улыбается он. Алек опускает его руку с салфеткой и обнимает. — Все будет хорошо, Пол. Пол кладет голову ему на грудь. — Спасибо. Алек довольно улыбается и, оглядывая диван, говорит: — Черт, скажи, что он раскладывается.Пол начинает тихо хохотать и с какой-то насмешкой мотает головой и шепчет: ?Не-а?.