1 часть (1/1)

Мисс Лесли?— именно так, не по фамилии, Лесли всегда больше нравилось своё имя, чем фамилия,?— знает лучше, чем кто-то ещё: Уилсон Персиваль Хиггсбери никогда не пропадёт.Лесли даже и не понимает толком, похож он на её братишку или действительно сына: у соседей, Дженнеров, брат младше сестры на двадцать лет, а Лесли в семнадцать уже родила. Ну, Лесли никогда и не чувствовала себя маленькой,?— отчего же ей переживать? Может, ещё и порыдать из-за того, что ребёнок родился как у девы Марии, без отца? Вот уж, глупости. Отец у ребёнка был, конечно; может, и до сих пор есть, — Лесли, в общем-то, всё равно, есть он или уже ?был?. И никакой не Уилл, что бы ни думала мать: Лесли не такая дура, чтоб привязать ребёнка к имени папаши, и вообще ей больше второе имя всегда нравилось?— Персиваль, вычитала в книжке про рыцарей короля Артура. Дома Уилсон только на него и отзывался.Уилсон?никогда не хотел поддержки, — подрос, собрал вещи, сбежал из деревни в Абердин, как и она сама, — высоко вспорхнул, в университет. Лесли столько же лет было, может, чуть больше. Лесли немного за тридцать, но её ребёнок уже учится и скоро будет работать, и от этого факта Лесли даже весело.—?Ветер у тебя в голове, Лесли! —?вечно твердит мама, отгоняя кур и гусей от теплиц, а Лесли и не перечит: в конце концов, она редко расстраивается. Чего уж расстраиваться от того, что сын так быстро вырос и сбежал туда, где никто не будет смотреть и гадать, почему его мать вечно без обручального кольца. Нельзя носить то, чего и не было.Уилсон сначала приезжал каждый месяц, потом раз в полгода, на письма перешёл.—?Ничего твоему ребёнку не нужно,?— упрекает мама,?— хоть бы почаще отписывался.—?Разве раз в два месяца?— это так мало?—?Мало! —?Да не любит он письма писать, не любит, — поддерживает отец. — Потом сам приедет.Уилсон, недотрога и молчун, навестил родню ровно пять раз. Последний?— в двадцать восемь, аккурат после Мировой, в год, когда Лесли поближе к Абердину переехала.А потом и вовсе перестал.***Принцесса?— большая, рыжая с чёрным хребтом,?— настороженно принюхивается, надрывается хриплым лаем и вскакивает, не кидаясь,?— приучена, и Лесли оглядывается, присматривается, ахает, роняет ящик с цветочной рассадой.Уилсон стоит, обняв дорожный рюкзак и нервно вцепившись в щеколду калитки?— не решается войти, мается, и глаза у него совершенно пустые.—?Почему здесь псина, мама?—?Ах, господь! Да не волнуйся, она же тебя ещё ни разу не видела. Полает и бросит. Вы подружитесь.—?Здесь псина,?— повторяет Уилсон, облизывает губы, а потом выдыхает и отводит взгляд. —?Она… она лает.—?Ты же никогда не боялся собак, Перси!—?Ничего-ничего. Это так, нервное.—?Ты так вырос.Лесли вспоминает, что сыну сейчас должно быть примерно тридцать пять и больше; Уилсон сильно похудел в сравнении с тем, каким Лесли его помнит, а ведь он всегда был мелким, в мать,?— и лицо, скулы, нос у него ещё острее прежнего.—?Знал бы, как я соскучилась, моё солнце,?— радуется Лесли и крепко хватает его в обжимки, а сын молчит и мёртво смотрит в никуда, даже не порываясь ответить на объятия. —?Ты устал с дороги, я ж вижу. Отдыхай, некуда торопиться.—?Да,?— хрипло говорит Уилсон,?— я очень устал.Лесли не задаёт вопросов?— потом расскажет, но на протяжении недели Уилсон почти не говорит и только ест, спит, снова ест и опять падает в постель?— и спит подолгу, часов по пятнадцать, хотя никогда прежде таким не отличался. Однажды Лесли, встав затемно, видит, что у сына в комнате зажжена лампа, и торопливо отключает?— одному только богу известно, сколько за ночь нагорело, и в следующую секунду Уилсон тянет руку и судорожно шарит спросонья, толком не проснувшись,?— ищет переключатель.—?Ты опять забыл убрать свет,?— укоряет Лесли. —?А если перегреется?—?Ни черта угли не перегреются, коза,?— бормочет Уилсон и, зарывшись лицом в подушку, вжимается в неё всеми ногтями; ногти у него не грязные, но обломанные и стёртые, как будто Уилсон полгода не вылезал из столярного цеха. —?Подкинь огня, а?—?Ты не в лесу и не на раскопках, дитя моё. —?Лесли, хмурясь, садится на край кровати и, немного помедлив, гладит сына по голове. —?Если хочешь, я посижу здесь.—?Да, это хорошо. Да.Уилсон спит мёртвым сном, не шевелясь и не сопя, пока Лесли гладит его волосы.Ни из одной командировки не возвращаются таким затасканным, и ни одна командировка не длится несколько лет. Да и какой?отъезд может быть у её сына, домашне-лесного мальчишки?А может, и тюрьма. Лесли и этому бы ни секунды не удивлялась, — уж зная-то Перси. ***Через неделю-две Уилсон наконец-то приходит в норму: просыпается раньше, ест меньше и не так торопливо, изредка курит на кухне, перекручивает генератор электричества и, вытащив из ящика с инструментами паяльник, берётся за починку домашней радиостанции. И?— наконец-то, хвала небесам! —?начинает хоть как-то, да заводить разговоры.—?Может, ещё и извиниться за моё молчание?—?Будто ты когда-то извинялся,?Перси, — фыркает Лесли, возясь с липкой рыбой на сковороде. —?Не расскажешь, где пропадал несколько лет?—?Попал в дрянную компанию,?— коротко говорит Уилсон, старательно перепаивая проволоку.—?И всё?—?В целом, всё.—?А был где?—?В Канаде.—?Разве так сложно было хотя б телеграмму послать?—?Никак,?— отвечает Уилсон ещё короче, сдувая из динамика пыль.—?Исчерпывающе. Я же за тебя беспокоюсь,?— сердито упрекает Лесли. —?И дед тоже спрашивал, где ты шляешься.—?Спрашивал?—?Да живой он, живой.—?А, живой? Это хорошо.—?У тебя там что, завелась подружка?Лесли видит со спины, как у Уилсона вздрагивают и напрягаются под рубашкой плечи; сколько Лесли помнит, у Уилсона никогда не было проблем с девушками — и точно так же никогда не было какой-то постоянной подружки.—?М?—?Ты называл разные имена. Уиллоу?— это же девчонка, да?—?Ага-а,?— рассеянно отвечает Уилсон, и в следующую секунду Лесли слышит запах палёного, а Уилсон, вздрогнув, суёт палец в рот и недовольно щурится: обжёгся.—?Разбежались?—?Нет. Просто… не получилось уехать вместе.Уилсон ведёт себя совершенно обычно: ест, пьёт, курит, работает, снова пьёт, просыпается рано и ложится поздно, — но в его глазах живёт бесконечная, какая-то совсем не здешняя усталость. ***—?Мисс… миссис! Хозяйка! Да подождите, а?Лесли оглядывается на женский голос, звеня ключами в замке конторы, и хмурится, но тут же мягчеет: девица, невысокая и похожая на мальчишку в юбке, не выглядит ни горожанкой, ни цыганкой, да и лицо под козырьком фуражки у неё обычное, остроносое, с веснушками на переносице и цепко-совиными тёмными глазами. Девица как девица, такие метут крыльцо в пабах или разносят выпивку, а летом?— подрабатывают в сезонных работах, но парни за такими не бегают.—?Хозяйка, это ведь Кингсворд на Ди, да?—?Всё так.—?Я уже три Кингсворда видела,?— хмыкает девица,?— вот и спрашиваю. А миссис… мисс Лесли Хиггсбери здесь не знаете, случаем?Произношение у девицы: слышится немного, местами,?— английское, лондонское, кое-где по-уличному сочное.—?Допустим, знаю,?— почти настораживается Лесли.—?А допустим, это вы. Так? —?рассудительно тычет девица, но хмурится, осекается и, тут же сцепив пальцы, разглядывает ногти?— такие же обломанные, как у Уилсона.—?Мы знакомы?—?Мы? Да что вы, хозяйка! Просто… вы на моего знакомого похожи. Хочу убедиться, что оно не так. Хотя нет… А, забудьте! —?А зовут-то тебя как, милая?—?Неважно,?— хмыкает девица. —?Так мне можно сходить с вами?—?И не вздумай воровать. Позову констебля.—?Ещё чего! Я девушка честная.—?Вот и славно! Исполнив обязательный, ещё с детства заведённый ритуал подозрительности, Лесли веселеет и успокаивается, но начинает думать совсем о другом?— о недорасказанном, о спрятанном и о чужом женском имени; чужая девица не даёт ей покоя, но Лесли уже понимает, почему.—?Много где,?— уклончиво отвечает девица, когда Лесли выпытывает, где та живёт,?— я люблю путешествовать.—?А в Канаде была? —?уточняет Лесли.—?Канада… Канада?—?Так была или нет?—?Может, и да,?— рассеянно роняет та.***Девица в страхе подпрыгивает и вцепляется в плечо Лесли, когда Принцесса, тявкнув несколько раз, виляет хвостом и поднимается из одуванчиков, натянув за собой тонкую цепь: словом, точь-в-точь так же, как реагировал на дворнягу Уилсон,?— и Лесли окончательно связывает все узлы воедино.—?Ты ведь Уиллоу. Так?—?Так,?— кивает девица, не сводя глаз с собаки, а потом переводит взгляд?— на Уилсона: Уилсон отвёрткой прикручивает к косяку дверной звонок, дёргается на лай Принцессы и косится через плечо, и его пальцы разжимаются, а глаза, запавшие в сизую тень, мгновенно делаются ещё больше.—?Когда ты приехала?—?Утром,?— хрипло отвечает Уиллоу, облизнув красивые губы. —?Первым рейсом.—?И… давно?—?Два месяца. —?У Уиллоу вздрагивают плечи, и она что-то считает на пальцах. —?Да, два после Константы. Без двух дней. Знаешь, сколько я до твоего сраного Кингсворда шла? — А ещё медленнее вот вообще было никак, да?— Иди-ка ты, Хиггсбери, сам знаешь куда! Медленно я иду, видите ли! Мудак! Лесли понимает их брань через слово, застряв на слове ?Константа?, но Уилсон смотрит на веснушчатую гостью — долго, секунд десять, а потом спрыгивает с крыльца и, подбежав, загребает её в объятия, и Уиллоу смеётся надрывно, будто плачет, — и тут же рыдает, уткнувшись носом в его плечо.—?Коз-за. Наконец-то ты дома.