1 часть (1/1)

Этот день выдался слишком холодным?— неудачное время я выбрал, чтобы выселяться. Хотя, терпеть взгляды менеджера отеля за задержку оплаты и ежеутреннее напоминания клинера не хочется. Клянусь, когда сдавал ключи, эта женщина выдохнула с облегчением; представляю её мысли в этот момент: ?Наконец-то этот придурок съехал!?. Как только я вышел, по щекам ударил слабый мороз. За ночь даже снег выпал и до сих пор идёт. Я закутался в куртку потеплее и побрел к метро, Лили назвала бы воробушком. Куртка, кстати, согревала мало, осенняя всё же. Ничего, приду к метро, выпью кофе и согреюсь. Дочитаю ?Топи? Андре*, пока жду поезд, и с этими мыслями я навернулся на гололёде! Будь проклят вчерашний ливень! Радует лишь то, что упал на ладони; у меня не то финансовое положение, чтобы покупать новый ноутбук. Расцарапал подушечки ладоней к чертовой бабушке, ладно, заживёт. Сейчас главное не опоздать, с чем я уже не справляюсь. Ещё даже не час пик, а людей как в торговом центре в черную пятницу. Чувство, что если остановишься?— затопчут. Вход начинается с очень крутых ступенек. Кажется, что спускаешься не в метро, а в трюм корабля. Лучше держаться за перила, второе падение не перенесу. Вау, тут теперь желтая линия! Не я один счастливчик. Ветер, туманные проспекты и скопление людей заменяют свет люминесцентных ламп, шум поездов и ещё большее скопление людей. Да что ж такое-то?! Специально утром вышел… Хоть у кофейного автомата никого нет. Достаю купюру в один доллар (интересно, а Вашингтон на Гамильтона за это не обижается?), не хочет брать, зараза. Потираю об угол, теперь принял. Всё как обычно: ристретто без сахара. Если бы Ханна стояла здесь точно бы скривилась и назвала извращенцем. Надо её навестить, когда приеду в Манхэттен. Беру картонный стаканчик, надеваю крышку. Маленькие царапины на подушечках пощипывают от горячего напитка, запах крепкого кофе заставляет взбодриться и улыбнуться. Горчит. То, что надо для такого отвратительного утра! Вниз по коридору людей становится меньше, а когда прихожу на свою остановку, то вообще пять человек. Ну не счастье ли? Латиноамериканец активно жестикулирует и разговаривает по телефону с женой, пара русских ребят-туристов пытаются разобраться в работе метрополитена, чуть ли не ругаясь, испанская девушка шуршит пакетами, надеясь в них найти кошелёк. Но моё внимание привлёк один парень. Он выделялся на фоне серых стен и спешащих людей: красные высокие кеды Nike, разрисованные самостоятельно, брюки ?чинос? светло-бежевого оттенка, подвернутые и открывающие щиколотки. Белая рубашка ?СлимФит?, рукава, подвернутыми до локтя, с? нашивками и значками, еще она явно великовата. У ног стоял кожаный рюкзак, закрываемый красной курткой-паркой так, что видны только лямки и часть бокового кармана. На густых волосах, цвета медового блонда, круглые очки с тонкой, светлой оправой. Парень слушал музыку, ел лежащий на подлокотнике шоколад, попивал карамельный латте. И улыбался. Я не удержался и подсел к нему, параллельно доставая ?Топи?. Мальчишка заметил, как рядом подсаживается незнакомец, взгляд теплых янтарных глаз скользнул вниз, к рукам и ссадинам. Он снял один наушник, порылся в рюкзаке и достал коробочку пластырей и перекись.—?Хей, парень с Андре Жидом,?— на такое прозвище вырвался непроизвольный смешок, но голову я повернул,?— ты в порядке? Твои руки в царапинах.—?В порядке,?— паренёк крепко прижимал к себе бутылочку перекиси и пластыри, раздумывая, стоит ли лезть в чужие дела, если человек сам не хочет. Я решил помочь в этом нелегком выборе.—?Я не против первой помощи, если хочешь, даже рад буду,?— кивнул в сторону медикаментов. Из-за горячего напитка ссадины набухли и стали кровоточить ещё сильнее. Паренёк приободрился и взял мою руку, а я аж дышать перестал! Может, от прикосновений отвык? Одной рукой парень держал мою, второй осторожно работал с шипящей перекисью. Мне вообще-то тоже шипеть хотелось, но достаточно было прикусить щёку. Мальчик поддел ногтем два широких пластыря, снял плёнку и закрыл подушечками ранки. Те же манипуляции он проделал с другой рукой.—?Спас… —?мальчишка перебил.—?Стой, не убирай руки! —?Парнишка достал из кармана куртки ряд цветных ручек. Кажется, я начинаю догадываться к чему идёт дело. —?Любимое животное? Можешь два назвать.—?Хм,?— раздумываю над этим легким вопросом так, будто от него зависит жизнь человека,?— давай кошку и барашка.—?Нарисуй мне барашка,?— милейшая пародия на Маленького принца. Я тихо рассмеялся. —?Эй, ну не смейся, криво получится. Мы разговаривали и ели предложенный мальчишкой шоколад. Говорили об обыденных вещах: о любимых книгах, о музыке (лофи хип-хоп слушают не только во время медитаций), о семьях, у него две младшие сестры и брат, которым по семь-пять лет. Живёт в Бруклине, учится в одноименном колледже на психотерапевта. Рассказал о нескольких ресторанах на Проспекте Хайтс, где можно вкусно поесть, о Ботаническом саде и розарии, что вечером обязательно сходит на Бруклинский мост. Парню восемнадцать, не местный. Я уже хотел попросить его номер, но приближающийся поезд заставил нас обернуться. Он сверился с билетом, наскоро попрощался и рванул к вагону, выронив карту ?MetroCard?. Черт, парень, надеюсь, ты купил билет не два часа назад. Я медленно подошёл, взял жёлтую карточку и повертел в руках. Стоит вернуть. Ага, Джейк, молодец! Будешь шататься по малознакомому району Нью-Йорка, еще тридцать лет назад криминальной столицей! И в поисках кого? Восемнадцатилетнего паренька, с которым познакомился от силы час назад? Идиот. И даже если найдёшь, что ему скажешь? ?Приве-ет, это тот парень из метро с ?Топями?. Один милый мальчишка тут карту потерял, забирай. Кстати, я должен ехать в Манхэттен вместо Бруклина, но всё равно рад, что мы встретились!?. Похлопай себе, Джейк, вот что ты скажешь. А потом малец пошлёт тебя куда подальше. Отменяй бронь в Манхэттене и звони Лили, чтобы она встретила тебя, придурок. Желтую карточку я положил во внутренний карман куртки, чтобы уж точно не потерять.*** В Бруклине было на удивление тепло. Теперь понимаю, почему Парень-с-пластырями-и-шоколадкой (пока что буду называть его так, но надо бы придумать покороче) так легко одет. Мне же пришлось снять куртку и тащиться с нею в ресторан, где работала Лилёк. Вот за что я люблю Бруклин! Только выходишь из метро, как попадаешь в такой стереотипный Нью-Йорк, о котором думают в странах СНГ: с панорамами небоскрёбов, вечной толкучкой, рыком машин, мотоциклов, в серых тонах. Не хватает только воодушевляющей музыки хип-хоп на фоне, а-ля ?Здравствуй, будущее!?. Но стоит поймать такси до Бруклин-Хайтс и войти в этот прекраснейший район! Ты уже в Испании, с её старинными европейскими домами, тесными улочками и церквями. С уверенностью скажу, что если бы не вывески, люди бы точно не отличили, где аптека или вет-клиника, а где жилой дом. Здесь нет ни единой высотки. Рушит всё лишь вид на Манхэттен и Статую Свободы, хотя последнюю ещё поискать нужно. ?Эх, а я ведь должен сейчас сидеть там??— думал я, стоя на бывшем перроне. Невольно посмотрел вниз, на мощёном тротуаре вмонтированы таблички, показывающие вид на Манхэттен во времена с 1776 по 2001. Я пятился, медленно просматривая каждую из них.?На первой громадные парусные корабли, порт. На второй пароходы девятнадцатого века, на третьей узнаётся современный Манхэттен, но пароходы остаются. На четвёртой, уже последней, печально известные Башни-близнецы. Я минуты три пялился на эту медную табличку, ни о чём не думая, да и думая ли вообще? Ко мне даже начали подходить обеспокоенный прохожие и спрашивали всё ли в порядке, но увидев на что я смотрел, хлопали по плечу, одна девушка даже обняла, и уходили. Кажется, я здесь задержался. До ?Whiskey Tavern? идти недалеко. Интересно, который час? Телефон сел ещё в такси, у прохожих поспрашивать что ли? В поисках у кого бы спросить, случайно посмотрел на Бруклинский мост. В голове пронеслось: ?Сегодня вечером обязательно схожу туда! Огни фонарей, отражения в воде, полосы света и это в самых разных цветах: красный, зеленый, желтый, фиолетовый, голубой! Разве не чудесно? Я хочу застать, как они зажигаются!?. Парень-с-шоколадкой будет там, вечером, когда фонари зажгутся. Рапунцель, ты ли это? Этот мост огромен, где я тебя найду? Время я узнал и потопал к бару. Над помещением, на зеленой лестнице курили двое подростков. Из окон высунулись несколько голов, видимо учуяв дешёвый табак, шикнули на бездельников и поспешили убраться. Мальчишки только посмеялись и, закатив глаза, побрели на крышу.?Часть здания под бар отделана в черно-золотых тонах, по бокам названия заведения две золотых звезды. В одном из трёх полу панорамных окнах проглядывается голубая неоновая вывеска, зелёные растения под теми самыми окнами никто не поливал, разве что дождь, а фонари в промежутках сияли даже днём. ?Whiskey Tavern? встретила меня так же радостно, как и полгода назад. Людей было много, в основном туристы, несколько испанцев, пара столиков русских ребят, за барной стойкой три афроамериканца. По телевизору повторяют вчерашний матч, у бармена та же борода, шутки, манера подачи и алкоголь. В этом месте ничего не меняется! Я сел за первый попавшийся свободный столик. К столику подошёл официант, Марти кажется, я попросил подозвать Лили.—?Смешанный зеленый и Белая Сангрия,?— девушка поставила передо мной салат и алкогольный напиток, а потом плюхнулась напротив,?— за счёт заведения.—?Не рано ли спаивать меня начала? —?я улыбнулся сестрёнке, нанизывая на вилку помидор, латук и кусочки жареной курицы. Лили выглядела уставшей: волосы, завязанные в конский хвост, растрепались, и несколько прядей падало на лицо. Подводка и тени размазались и потеряли ровную границу. Ресницы слиплись из-за высохшей туши. На коротком платье виднелось пятно кетчупа, которое девушка, кажется, сама себе поставила.—?Хоть бы спасибо сказал! —?девушка бесцеремонно взяла сангрию и выпила половину, залпом. В последствии получила? осуждающий взгляд бармена и мой. —?Не смотри так. Ко мне, за час до того как ты пришёл, приставал мужик и предлагал ?вечерком заехать к нему на чай?. Мерзость. Потом произошла потасовка, видишь там стакана не хватает?—?И как часто такое происходит? —?Теперь выпить захотел я, а потом хорошенько дать в морду тому ублюдку. Я сжал пластиковую вилку слишком сильно, она щёлкнула и сломалась. Лили покосилась на обломки, потом на меня и с нежностью улыбнулась.—?Нечасто,?— девушка встала и отошла к барной стойке. Из картонного стаканчика со столовыми приборами отыскала вилку и кинула на столик,?— Я в порядке, не беспокойся. Итак, братик, какими судьбами здесь, если собирался к Ханне? И я ни за что не поверю, что ты решил навестить сестру просто так. В первые месяцы учебного года ты сторонишься Бруклина, как огня по непонятным причинам. И что с руками?—?Студентов много,?— я провел большим пальцем по подушечке пластыря, где красовался розовый барашек,?— а насчет этого?— подскользнулся утром на льду. Сегодня утром снег шёл, небольшие заморозки.—?В Куинсе уже снег?—?Да, сантиметров двадцать. —?Моя тушка не в силах больше сидеть ровно, откинулась на спинку диванчика. —?Ищу тут одного паренька. Встретились в метро, помог вот с этим делом,?— показал сестре руки,?— разговорились от нечего делать. И мальчишка показался интересным. А ещё вернуть карту метро.—?Хех, как зовут-то? И сколько лет? —?Лилёк чуть сощурилась, наклонилась корпусом вперёд и оперлась руками на подбородок, показывая заинтересованность, а улыбка всё не сходила с лица.—?Не нравится мне, когда ты так смотришь. —?Теперь моя тушка отодвинулась назад,?— Имя спросить не успел, но знаю, что восемнадцать.—?Ну что же ты за балбес такой, а? —?пожимаю плечами, Лили вздохнула, оперлась подбородком на щёку и задумалась. Я тихо и мирно доедал салат, пока сестрёнка не вскрикнула:—?Придумала! —?Я от неожиданности поперхнулся курицей и, под извинения Лили, пытался хоть немного вздохнуть откашливаясь.—?Когда-нибудь твоя эмоциональность меня угробит. Что там придумала?—?Знаешь в где он учится? —?Кивок. —?Ну вот, расписание звонков везде одинаковые, своё дам. А ты пойдешь и познакомишься с ним по-человечески. Спросишь имя, номер телефона, назначишь встречу и всё такое. Лили скинула расписание звонков. Я улыбнулся, поблагодарил сестру и поспешил выйти из бара, попутно ища такси в приложении. Следующая остановка?— Бруклинский колледж. Уже полтретьего, скоро час пик. А значит ещё большее скопление людей, брр. Мало того, что нужно быстро идти, не останавливаясь, так ещё такси не поймаешь. Я вышел поближе к трассе и вытянул руку, через несколько секунд подъехала жёлтая ?Toyota Camry?. Назвал водителю-азиату адрес, и мы поехали. В тонированных окнах мелькали машины, прохожие, среди которых я пытался разглядеть знакомые красные Nike, разрисованные акрилом.Я заплатил водителю, поставил пять звёздочек и ушёл. Во дворе колледжа студенты разбились на маленькие группы по четыре-пять человек, сидели на ступенях, скамейках, на лужайках, подстелив плед. Совсем не похоже на мои студенческие годы, интересно, а Паренёк-с-шоколадкой тоже так сидит с друзьями, обсуждая домашку, новый проект или скверного препода? Наверняка, да.В поисках вышеназванного, мой взгляд упал на лужайку с множественными пьедесталами, на которых стояли пары обуви. Десятки много пар обуви, иногда рюкзаков. Мужские бутсы, дезерты, оксфорды, топсайдеры; женские лоферы, сандалии, слипоны, чакка. У некоторых пар догоревшие свечи, лужицы воска. В трёх шагах взрослые люди, пары преклонного возраста, или около того, с жалостью в глазах и неимоверной скорбью смотрели на одни единственные для них туфли, сникерсы или кроссовки. Молодая студентка, первокурсница, подошла к заношенным синим слипонам, покрытыми пылью дорог, пятнами шоколадного мороженого и травы. Она прикусила губу, пытаясь сдержать слёзы, достала полароидную фотографию, взглянула на снимок последний раз и положила к слипонам, придавив свободную белую часть помадой. Замешкалась на секунду и убежала. Я подошёл и взглянул на полароид. Та студентка и парень, по виду третьекурсник. С каштановыми волосами, одна прядь заплетённая в косичку, яркие синие глаза смотрели точно в объектив. Он улыбался, держа у лица чёрные картонные усы, а девушка снимала, целуя по-дружески в щёку. Они обнимались за плечи. Ни о чем не думая, я приподнял помаду.? В тот момент звуки затихли, а мир вокруг пропал. На белой части каллиграфическим почерком, от руки написано: ?Любимому братику. Спасибо за первую поездку в Диснейленд, это было лучший День Рождения в жизни!?. А снизу, уже строгим почерком: ?Это авансом. Только ни о чём не переживай, ты обязательно поступишь в Бруклин, если такой аобалдуй, как я поступил :) А потом ещё раз свозим, но уже на Рождество!?. Но до Рождества же ещё два месяца, а учебный год только начался. Не успел. Я не должен это брать, вообще не должен стоять здесь. Помада выскользнула из рук и упала на землю. Идиот. Захрена её вообще взял? Я протёр помаду влажной салфеткой и осторожно положил на её законное место. Непонятно откуда взявшаяся вина преследовала меня, пока я не перешёл табличку ?Мемориал жертвам суицида Бруклинского колледжа?. И наверное ещё некоторое время. Я сидел на скамье ещё некоторое время, обдумывая произошедшее, пока голова не заболела. Мимо прошла ещё одна группа студентов, восклицая:—?Да, везёт тем, кто на психологическом учится! Сегодня выходной! —?Парень сунул руки в карман и запрокинул голову назад. —?А из-за чего? Того памятника-мемориала, что-ли? Бесполезная фигня.—?Я тебе по голове дам за такие слова! —?Девушка с дредами стукнула студента по спине рюкзаком, тот скривился, потирая поясницу. —?Первокурсники?— молодцы! Это очень трогательно с их стороны! А родственники ребят наконец выплеснут эмоции и освободятся от скорби. Как ты не понимаешь?—?Плюс эти люди получат необходимую помощь. Напротив каждой обуви напечатан номера Телефона Доверия и психотерапевта. —?Уже другая девушка с чересчур ярким макияжем подытожила и обняла подругу.—?Всё это?— брехня! Не понимаю, зачем вообще… —?Дальше я ничего не слышал. Ребята ушли слишком далеко, да и не нужен мне этот разговор. Значит, первокурсники на психологическом сегодня отдыхают. Повезло мне с тобой, Парень-с-шоколадкой, не думаешь? Может, я хотя бы узнаю твоё имя, если поспрашиваю студентов?*** Ни черта я не узнал, зато дал повод полиции присмотреться ко мне! Первая половина ничего не знает, а вторая посылает куда подальше. Девушка с писклявым голоском пригрозила позвонить в полицию, если я сейчас же не выйду вон с территории универа. Ну, её можно понять. Час кружу в поисках. Уже четыре, час пик официально настал! Да здравствует толкучка и война за такси! Я поспешил свалить на Флэтбуш-авеню, прокручивая в сотый раз наш разговор.Флэтбуш-авеню?— место, где ресторанов столько же, сколько кухонь народов мира, но я здесь не ради этого. Снова хочу вернуться на станцию, может Парень-с-шоколадкой-и-пластырями там в поисках потерянной карточки. А если нет?— проедусь до Ботанического сада. О розарии паренёк тоже упоминал.? В метро не оказалось, но вот карточка парню точно нужна. На ней пятьдесят долларов. Куда ты так много катаешься, м? ?Гранд-Арми-Плаза??— не только станция метро, но и вход в Ботанический сад Бруклина! Ну, почти. Здесь в помощь либо такси, либо автобусы. Предпочту такси. А кому хочется сидеть в тесной, потной железной прямоугольной коробке на колёсиках, по уши забитой недовольными после работы людьми? Вот и мне тоже. Статуя Уоррена всё так же смотрит куда-то вдаль. Бронзовый губернатор в военной форме, с биноклем в руках, опирающейся на саблю мелькнул в окне и быстро исчез. Надеюсь, статую почистили, после того скандала**. Осенью сад не такой прекрасный как летом или весной, когда он во всей красе выступает перед жителями Нью-Йорка и иностранными туристами. Осенью он спокойный, не в том буйстве красок, как описал бы Джонотан Фразен и Джеймс Оливер Кервуд. Не было больших жёлтых листьев, падающих из-за легкого ветерка. Просто оранжевые, коричневые и зелёные. Редко красные. Приторный запах цветов притупился, но ещё ощущался. Вода в некоторых искусственных озёрах ярко-зелёная, сливается с травой. В японской части сада, у храма фотографируются туристы, коих тут много и фотографируют всё, что можно и нельзя (за что огребают от полиции, которая ходит переодетыми в гражданскую одежду. Поверьте, они всегда где-то рядом): цветы, архитектуру, памятники, озёра?— всё! Студенты расселись на газоне, каждый из них зарисовывал в блокнот либо рядом растущий цветок, либо спящих людей, либо здания. Художники показывали друг другу рисунки, критиковали, давали советы в выборе сочетаний не только цветов, но и материалов, которых у них много: пастель, уголь, карандаши, акварель, гуашь. Получалось потрясающе, я даже засмотрелся, пока одна из живописцев не окликнула меня.—?Мистер, Вам что-то нужно? —??Мистер?? У девушки сильный немецкий акцент.—?Нет, просто засм… —?А ведь паренёк может знать этих художников, или художники могут знать его. Мальчишка же тоже рисует. —?Хотя да. Тут не проходил парень лет восемнадцати? Яркий такой, как солнышко, красные разрисованные кеды, круглые очки, нет? —?Все, кто слышал и хотел помочь, задумались, вспоминая хоть кого-нибудь подходившего под описание. Вот только в Нью-Йорке таких пруд пруди.—?Нет, сэр,?— немка покачала головой в подтверждение своих слов. Я вздохнул и уже собирался уходить, но ко мне подбежала рыжая девчонка. Волосы собраны в пышный хвост, на воротнике тонкой молочной рубашки с принтом цветочных веточек болтался аналогичный галстук-шарфик. Черные обтягивающие джинсы точно подчёркивали талию и бёдра. Девушка отдышалась и протянула блокнот, на обложке завитками красовалось ?Джесси Хоккинс?. На чистом листе красовалась знакомая мне мордашка, выполненная цветными карандашами.—?Вот этого парня? Он сегодня позировал нам с Клео,?— ?Джесси? указала уже на другую девушку европейской внешности. Та показала жестом ?Привет? и продолжила водить кистью по плотной бумаге, рисуя заснувшего старика на скамье.—?Да, это тот парнишка! —?Я на радостях слишком резко выхватил из рук девушки рисунок, чем немного напугал. —?Прости, ищу этого потеряшку ещё с утра, по всему Бруклин-Хайтс. И наконец-то хоть что-то.—?А зачем? —?Джессика настороженно взглянула на меня. Я начал пересказывать утреннюю встречу уже в сотый раз за сегодня. Девушка рассмеялась и сочувствующе улыбнулась,?— И из-за карты сабвея*** бегаешь по половине района? Джейк, а это не слишком?—?Сам себе поражаюсь,?— я театрально всплеснул руками,?— поможешь?—?Джесси,?— Она протянула руку, которую я пожал. Утреннее чувство не повторилось. Девушка стала рассматривать мои кольца, пару плетёных браслетов и тату, параллельно ведя диалог,?— имени не знаю, говорю сразу. Знаю, что Потеряшка сегодня вечером в пять пойдёт на Бруклинский мост в последний раз. Будет на середине или около того. А потом уезжает в Германию, как студент по обмену. Если хочешь застать парня в Бруклине, а не бегать, как сейчас, по Германии?— стоит поторопиться. Меня будто холодной водой окатило. Не успею сейчас?— точно больше не увижу. К выходу из сада я рванул слишком быстро, чуть не врезавшись в очередное дерево и не запутавшись в поводке увязавшейся собаки. Скомандовал на бегу Сири вызвать такси, и у чёрных ворот ждал ?Hyundai Sonata?, кажется, не мой. К чёрту! Машина гнала по ?Флэтбуш?, потом по ?Фолтон?, заехала на ?Адамс?. Я выпрыгнул у здания Почтовой службы. Ноябрь, темнеет слишком быстро, Сири уведомила, что на часах без пятнадцати пять. Пятнадцать минут и фонари зажгутся. Вход на мост в километре от него, почти на месте. Я стал вертеть головой в поисках указателей, заметив станцию ?Хай-стрит?, из которой выходило толпы зевак. На Бруклинском туристов наверняка много собралось. Заметив знакомую узкую дорожку между двух трасс, я побежал. Вскоре показалась набережная, многоэтажные жилые дома не только у тропинки, но и поблизости от самого моста. В окнах уже горел свет, тени людей лениво передвигались по комнате, зажигая и выключая свет. Толпа становилась кучнее и кучнее, люди недовольно восклицали и грозились вызвать полицию, когда я пробегал между ними. Каждую минуту просил уведомить Сири о времени. ?Сейчас шесть часов, сорок семь минут пополудни?. В боку неприятно кольнуло, будто иглой. Я невольно замедлился, но увидев разделение дорожек, две полицейские мини-машинки и знаки о запрете замков, побежал ещё быстрее. Второе дыхание, ура… За спиной один за другим зажигались уличные фонари, неоновые вывески, Манхэттен тоже не отставал. Праджектах**** свет зажегся первым, потом, как по щелчку, остальной Манхэттен. Заиграла стандартная мелодия звонка, я не сразу понял, что звонил мой телефон. ?Пользователь Лили оставил вам сообщение. Хотите прослушать??, послышался писк, но голос Лили затерялся в шуме толпы. ?Сейчас шесть часов, пятьдесят четыре минуты пополудни? Мимо мелькали люди, надписи на разных языках. Мелькнула первая смотровая площадка, дающая краткий экскурс в историю моста. Я случайно забежал на велосипедную дорожку, один сорвиголова на высокой скорости чуть не сбил меня. Отшатнувшись в сторону, врезался в хорошо сложенного курящего мужика. Тот, видимо, воспринял это как наезд и прижал меня к перилам, кажется, я слышал, как треснул экран ноута. И скривился не сколько от боли в ключицах, сколько от предполагаемой стоимости замены. Но распахнул глаза, заметив вихрастую макушку медового цвета волос и круглые стёклышки очков. Из снятых наушников парня доносился лофи хип-хоп (музыку легко слышалась в образовавшейся на полминуты тишине). Увидев, что намечается драка, подошли двое гражданских: афроамериканка и испанец. Мужчина и женщина показали значок (говорил же, полиция везде!) и этот баран меня отпустил. Быстро проговорив, что показания давать не хочу и всё в порядке, поспешил ретироваться. Впервые так благодарен куче народу и алкашам! ?Сейчас шесть часов, пятьдесят девять минут пополудни? Чёрт, с ростом этого мальчишки очень легко потеряться! Оглядываюсь, прислушиваюсь, молюсь, в надежде услышать нежную музыку или увидеть золотистые локоны. Толпа редеет. С каждым шагом я ускоряюсь, снова срываюсь на бег. Ну нет, нет, нет, нет. Не хочу потерять его сейчас, когда почти нашёл. Смотрю куда угодно, но не вперёд и врезаюсь в кого-то. Некто хватается за ворот моей куртки и прижимается, чтобы не упасть. Я же одной рукой обнимаю за лопатки, а второй опираюсь на перила. Чувствую под собой хлопчатую рубашку.—?Простите!—?Извините! Выдаём мы в один голос и смотрим друг на друга. ?Сейчас пять часов пополудни? Бруклинский мост вмиг оживает благодаря электрическому чуду. Взгляд паренька отрывается от меня и приковывается к чарующему свету фонарей. Я не дышу, не желая нарушать эту идиллию. Паренёк-с-шоколадками осторожно отстраняется, я не мешаю и отхожу в сторону, отпуская складки белой ткани. Мальчишка ходит по безлюдной части моста, завораживающе вздыхая. Смотрит широко распахнутыми глазами, вслушивается в волны Ист-Ривера и Гудзона. Ну точно ребёнок! В линзах очков отражаются те самые огни и полосы света: красный, зеленый, желтый, фиолетовый и, какой там ещё был? А, да, голубой. Чувствуя себя лишним в этой ситуации, поворачиваюсь, чтобы уйти, но мягкий голос окликает меня.—?Хей, парень с Андре Жидом, как твои царапины?