Часть 1 (1/1)

Серые глаза скрывались за безупречно чистыми стеклами в красной оправе. Можно ли назвать это явление метафорой? Определенно. Вычищенное до блеска лезвие мачете с первыми каплями крови. Именно так Флэтчер мог описать то, что видел каждый раз, когда Рэймонд Смит сканировал его своим нечитаемым взглядом. За подобными мыслями он совсем отвлекся от своего дела. Хотя, сидеть в кустах, конечно же, очень веселое занятие. Уже битый час он торчит в кустах. Под дождем. "Да уж, можно было выбрать и другой день для слежки за своим ненаглядным" — думалось Питеру. Конечно, он мог начать эту чертову слежку ещё две недели назад, когда была оптимальная погода для подобного рода занятий. Нет, не мог. Запой сам в себя не уйдет. Тогда как сам журналюга прекрасно справлялся как с запоем, так и с самокопанием. Сказать честно, начальству было глубоко наплевать, потому что последние сроки уже догорали. Нет, он так не может. Блять, ну, как? Как он на это согласился? Собственно, он и не соглашался. Когда новый начальник поставил перед фактом: "Мне нужны материалы на Рэймонда Смита", он не знал что и думать. Последнее, о чём он вообще подумал было лаконичное: "зачем?". Если быть честным, он и первые то мысли не особо помнил. Было что-то вроде: "Блять, Рэй" — воодушевленное, с ноткой извращений. И сразу после: "Блять, Рэй", которое заменяло длинную фразу: "Черт, родной, во что ты снова вляпался, рот ебал", обеспокоенное, может, с легким оттенком раздражения, но это дело десятое. Почему именно этот парень, а не босс одного из крупнейших наркокартелей Лондона Микки Пирс было непонятно. В последствии уже своего запоя Питер пришел к выводу, что в процессе копания в нижнем белье чёрт, если бы это было буквально Рэя он поймет кому и чем тот так насолил. Понадобилось целых две недели, чтобы побороть себя и придумать что-то, чтобы прикрыть эту сочную вечно ищущую преключений задницу. Начать, как обычно, стоило со слежки. Эти соображения и привели его сюда. Но по крайней мере Питера Флэтчера сегодня и Питера Флэтчера четырнадцать дней назад отличало дикое похмелье и четкий план. Глотку порвет, но не даст этим стервятникам компромат на человека, который до сих пор был с ним убийственно вежлив. Мерзкий ветерок, пробирающий до костей, проникал прямо в душу. Да, это работа, которая всегда была ему по душе. Более того, он думал, что сумел абстрагироваться, никакая ситуация не заденет его. Благодаря этому умению он и заслужил имя лучшей ищейки. Но сейчас... Сейчас ему было мерзко от самого себя. В то же время, Флэтчер рассудил, что пусть уж лучше это будет он, чем жадные до сенсации журналюги, у которых нет абсолютно никаких границ. Что ему было сказано? "Я хочу знать всё: от того сколько раз он обосрался в детском саду и заканчивая тем, сколько девиц было у него в постели за последние сутки". Чутье подсказывало Питеру, что женщины в этом доме давно не было. Если вообще она когда-то была. Одна часть его хотела выпотрошить всё исподнее Рэймонда Смита. Другая же его часть настойчиво долбила висок мыслью, что ответы могут быть более волнующими, чем он может себе представить. Но посмотрим правде в глаза: любые новые факты о личной жизни Рэя выбили бы его из колеи. Не важно, что бы это было. Какой факт ему пришелся бы больше по душе: секс-гуру Рэймонд или скованный девственник Рэй. Мысли текли абсолютно не в то русло, которое было нужно. Ну или его отношение к этим мыслям. Особой разницы, как таковой нет. Так или иначе кровь, приливающая не в ту часть организма, зудила и не давала толком сконцентрироваться. Рэймонд всё ещё не выходил из своего дома. Интересно, этот засранец вообще собирается сегодня к своему многообожаемому боссу? От постоянного нахождения в одном положении конечности начинали дубеть. Перспектива проторчать тут до вечера радовала сомнительно. Всё-таки сейчас он бы предпочел легкую пробежку или как минимум смену дислокации. Как только Питер собрался поменять свое местоположение, в окне показался силуэт. Пара щелчков затвора аппарата и первые успехи на сегодня уже есть. Хотя бы для его личной коллекции. Хотя бы будет на что дрочить сегодня вечером, закрывшись на тысячу замков, чтобы не дай бог его грязные фантазии действительно вышли за пределы ванной комнаты, не считая вечных каламбуров.