1 часть (1/1)

Какое же утро без головной боли? Фрэнк сквозь ресницы видит потолок, с которого порой сыпется побелка, и уже мысленно проклинает предстоящий день. Одеяло валяется на полу, в окно бьёт тёплый солнечный луч, а у парня во рту сухо до тошноты. Фрэнк лениво поднимается с кровати, ступая ногами на мягкий старый ковёр с узорами. Мозг готов раскалываться на части от давящего кипения, щёки горят, а волосы от жира слипаются как макароны. Айеро на миг усмехается себе в зеркало, в полный рост отражающее его тушку, одетую в потянутую футболку ?I ?? NJ? и свободные трусы в клеточку. Это его любимые.?? Босиком Фрэнк вяло выходит на тесную кухню и чуть ли не подбегает к низкому холодильнику, достаёт из дверцы ледяную банку пива, пустую наполовину. Он делает только первый глоток и уже ощущает, как донельзя алкоголь охлаждает горло, а жажда медленно его покидает. Глоток за глотком – и пиву конец, Фрэнку остаётся лишь трясти опустошённой банкой над головой, пытаясь поймать ртом хоть каплю.? — Проснулся всё-таки? — тихо проговорила мама, не скрывая своего недовольства.? — Доброе утро, мам, — с улыбкой кидает Фрэнк, которого за минуту осчастливило вчерашнее питьё.? — Сейчас почти два часа дня, — с долей раздражения отвечает женщина, проверяя в духовке яблочный пирог. Линда пытается сохранить невозмутимость, дабы этот сложный ребёнок не начал скандалить. — Ты не жалеешь, что бросил колледж?? — Нет, — Айеро подбешивают осуждающие вопросы, которые мама задаёт самым тёплым голосом на свете, — в этом мире нет ничего, о чём бы я жалел.? — Ну-ну, — бросает Линда в ответ, в который вложила всё скрытое разочарование.? Фрэнку уже восемнадцать, а он никак не хочет взрослеть.? После холодного душа парень натягивает одну из любимых футболок с непонятными узорами и потёртые расклешенные джинсы. Фрэнка вообще не волнует собственный образ, поэтому обычно он надевает первое попавшееся, даже не думая над сочетанием. Можно сказать, Айеро слишком самовлюблён и уверен, что в любом случае покажет себя с лучшей стороны. А факт мелкой дружбы с крутым парнем колледжа поднимал самооценку ввысь, но одновременно заставлял Фрэнка задуматься, не слишком ли конформистски – пытаться угодить этому слащавому.? Путь до мерзостного (по мнению Фрэнка) колледжа, которое студенты окрестили дворцом пакостей, был недолгим, хотя, когда Айеро был одним из местных учеников, казался непреодолимым. Но это, скорее, от нежелания учиться и высиживать занятия, на которых Фрэнк ничего не понимает. Ему всегда нравились точные науки, но не гоненье за оценками, к которому здесь все прилипли. Никакая точная наука не стоит денег, которые мама усердно откладывает, иногда отдавая последнее.? Айеро стоило только войти на территорию вылизанного до блеска кампуса, как он уже взбесился при виде некоторых личностей. Иногда нас берёт ностальгия по ссорам и ?неправильным? людям, но Фрэнк больше скучал по сэндвичам из здешней столовой, чем по бывшей компании. Ну, он ведь пришёл сюда не за этим? Огоньки в глазах шепчут только о желании увидеть знакомое лицо, которое иногда посещает Фрэнка во снах.? — Эй, — слышится от подоспевшей старой подружки, — какими судьбами ты здесь?? Её милый голос, искренняя улыбка и еле видные на солнце веснушки поднимают Фрэнку настроения, возвращая во времена их близкой школьной дружбы и невинного детства.? — Привет, Джамия, — заминается он, почёсывая голову. — Как... дела?? — Это я тебя должна спросить, ты ведь покинул нас, — девушка заправляет прямые каштановые волосы за ухо, улыбаясь во все тридцать два. — Не жалеешь?? И какого-то чёрта этот вопрос задают все, будто бросить колледж – это что-то плохое и из ряда вон выходящее.? — Мне здесь нечего делать, — Фрэнку легче сказать правду и свести к чему-то позитивному, чем размусоливать одно и то же каждому встречному. — Моя миссия – покорять мир.? — То-то же. Но ты ведь пришёл сюда не просто так? — как бы дружелюбно ни говорила Джам, между ними нарастает тонкая нить напряжения из-за того, что раньше они были в отношениях.? — Мне нужно встретиться кое с кем, — скептично отвечает Фрэнк и ищет взглядом блондинистую голову в серой непримечательной куртке. Уэй никогда не одевался броско, но брюнет уже может узнать его издалека.? Джамия простояла в ступоре, не найдя темы для разбавки разговора. Молчание между ней и Айеро не было удручающим, когда вокруг щебетали милые птички и слышались отголоски уличных разговоров. Обстановка похожа на дикое лето, связывающее их вместе, но наоборот после знакомства с Джерардом Фрэнк стал отдаляться от всех друзей, отдавая этому парню со светлыми волосами всего себя. Девушка ушла, не попрощавшись, чего Фрэнк даже сразу не заметил, пялясь на главный вход в здание в ожидании друга. ? Айеро одновременно чувствовал себя легко, как летящий парус, в предвкушении беззаботного дня, но ситуация с Джамией ставила его в неловкость и заставляла ощущать себя виноватым. Рано или поздно кончается даже самая крепкая дружба, но думать о подобной ситуации с Джерардом Айеро никак не хочет и старается выбросить из головы. Джерард – это смесь всего лучшего, что он когда-либо встречал. Его витиеватая манера речи, развязная походка и тонкие губы в нервной улыбке, его горящий взгляд, сияющие на солнце, слегка волнистые жёлтые волосы до ушей. Струна симпатии между ними натянута до предела и готова лопнуть, но они не позволяют этому случиться, расслабляясь в дружбе без обязательств. Фрэнк уверен: они созданы друг для друга.? — Привет, гангстер, — выступающе здоровается Джерард, подходя к другу. На нём как всегда чёрные квадратные очки и белая рубашка под курткой.? Одного приветствия хватило, чтобы Фрэнк вновь засиял и не сразу ответил взаимностью. Лёгкий ветер сдувает первые опадающие листья, Джерард переплетает с Фрэнком пальцы и смотрит в его глаза с манией, которую видно даже сквозь тёмные линзы. Вокруг солнечно и волшебно, за деревом около них прячется пушистая бурая белка. Звучат обрывки разговоров прохожих, в глаза бросаются яркие вывески и объявления с колледжа, у ушей иногда пищат комары.? Это сегодня. Это жизнь.*? *? *? — Я так устал, — шепчет Фрэнк, сидя у стены и опираясь на неё спиной.? — А есть причины? — с волнующимся удивлением спрашивает Джерард, даже не переведя на парня взгляд.? В заброшенном здании глухо и одиноко, но спокойно. Именно атмосфера тишины полюбилась им обоим, что сделало это место любимым в их списке. Стены голые, на них лишь десятки граффити, но Джерард с Фрэнком ещё ни разу не встречали здесь кого-то кроме себя. Бетон прохладный и жёсткий, как бы ни жарило солнце за пустыми окнами. Айеро смахивает чёлку и делает ещё глоток из банки светлого пива, телефон-раскладушка издаёт нелепый звук СМС-ки, а Джерард всё так же рисует густой краской по стене, иногда мокая кисточку в одноразовый стаканчик.? — Кто пишет? — ненавязчиво интересуется блондин, не отрывая взора от своего шедевра. Очки за дужку висят на воротнике рубашки. В тени от внешних стен на ней не видны пару мизерных капель пролитого пива и случайных мазков краской. Куртка рукавами повязана на поясе.? Фрэнк приподнимает бровь и лезет в задний карман за сотовым. С тихим щелчком открывает его, он мерзко пиликает о разряде батареи, а в углу одна тонкая палочка. Новое сообщение. Джамия.? ?привет, можешь мне помочь сегодня вечером донести кучу книг до библиотеки?? мне кажется, у меня отвалятся руки, если я пойду одна. xoxo, джам?? — Никто, — отвечает Фрэнк, спустя паузу. Он даже не знает, зачем врёт и скрывается, если для этого нет причины. — Опять предлагают новый тариф.? Джерард отвечает коротким незамысловатым ?ясно?, подбирает пиво с пола и делает несколько глотков. Уже отсидевший задницу Фрэнк, убрав телефон в карман, встаёт и оттряхивает с себя пыль. На стене, где раньше было одно из немногих пустых пространств, свободных от граффити, красуется отрывок абстрактной картины. Фрэнк звал это безвкусицей, но творение Уэя хочется бесконечно хвалить.? А может быть, для того, чтобы понравиться ему?? — Нарисуй что-нибудь от себя, — заворожённо говорит блондин, подавая Айеро толстую кисточку.? — Я не умею рисовать, — признаётся Фрэнк, взяв кисточку и встав в ступор. — Могу испортить твоё художество.? Джерард усмехается, потирая глаз одним пальцем, и хлопает парня по плечу.? — Искусство – это всё, что мы творим, — задумчиво диктует он. — Ты априори не можешь испортить его своими мыслями. Твори.? Фрэнк не понимает его, но наполняется бо?льшим энтузиазмом, протяжённо моргает и пытается придумать, что стоит оставить рядом с картиной. Последний раз он рисовал в начальной школе, поэтому никакого искусного мастерства он не выдаст. Айеро аккуратно макает кисть сначала воду, потом в баночку чёрной тягучей краски и аккуратно касается стены. Слега кривоватая линия, ещё одна – затем Фрэнк выводит небольшой якорь интересной формы.? — Что он значит? — вопрошает Джерард, а Фрэнк совсем не имеет понятия, что может означать его выдуманный рисунок.? — Всё, — отмахивается он.? Они оба одержимы этой сладкой порой, когда нет мыслей волноваться. Рядом друг с другом всегда тепло, в какие бы приключения Джерард не втягивал новоиспечённого друга.*? *? *? Небо над головой тусклеет и становится похожим на скудный купол. Ни одного облачка, солнце сдаёт свои позиции, а птицы наверху кажутся мельчайшими точками. Колесо обозрения, старенькое и скрипящее, с облезшей разноцветной краской. Невысокое, но этого достаточно, чтобы разглядеть маленький уютный городок. В руках у парней по стаканчику мягкого сливочного мороженого в салфетках. Пивные банки давно пусты и валяются на заброшке, где на стене картина Джерарда сохнет и ждёт ночных вандалов. А рядом никого нет.? — Отсюда город как на ладони, — Фрэнк радуется как ребёнок, погружаясь в воспоминания о том, как захватывающе было наблюдать за округой в детстве. Когда вся семья была вместе и поход в парк был обязательной традицией на каждые выходные. Когда он был счастлив.? Джерард облокачивается на спинку, куски засохшей краски колят в шею. Открытая кабинка закрыта одной цепью, ветер обдаёт лицо мягким свежим воздухом, а волосы путаются под его ударом. Блондин проводит по ним пальцами и вздыхает, откусывает вафлю и кривится от того, как неприятно сладость холодит зубы.? — Такой маленький и ненужный, — вдумчиво выдаёт он, смотря на чистое небо, а Фрэнк не понимает.? Какой бы ни была романтика этого тёплого места, лучше всегда там, где нас нет. Джерард устал от однообразия и скудности, от притворства перед обществом и образа правильного богатого ребёнка, которым гордится весь его круг. Он встретил Фрэнка случайно и впервые открыл себя, не чувствуя вины и разрушения красивой картинки. Фрэнк ненавидел лицемерие, но Уэй уже столько раз откровенничал, что рядом с ним он максимально настоящий.? Он говорит это всем, но сейчас же он не врёт.? — Хочу уехать отсюда далеко-далеко, — жалуется он, собрав немного мороженого кончиком языка и откинув голову назад. — Меня здесь ничего не держит.? — Совсем ничего? — Фрэнку до боли обидно знать, что насколько бы близки они ни были, он лишь песчинка в целой жизни Уэя, и его цели гораздо выше.? — Совсем, — признаётся блондин, всхипывая без слёз.? Айеро стыдится спрашивать, а Джерард говорить напрямую. Тёплая осень, стрекочущие кузнечики в светло-зелёной траве, слышный шум океана и проливные дожди – это только красивый образ городка. Колледж искусств и его дружный коллектив, вечеринки у бассейна и злые языки в раздевалке – то, что Джерарду уже надоело за два года пребывания здесь. В этом забытом богом месте имеет значение только Фрэнк, которого Уэй за месяц после знакомства полюбил до безумия. Платонически, как родного брата, которому можно доверить всю жизнь.? Джерард не скажет. Фрэнк не спросит.? Пройдёт день, огненно-красный закат накроет небо, а ветер станет прохладным. Листья опадут, Фрэнк и Джерард попрощаются, а потом наступит новое утро, так ведь?? На колесе обозрения Фрэнка затошнило, и Уэй только молил его не блевануть на новые ботинки. Их смех звучал громче шума вокруг, Джерард обляпался мороженым и проигнорировал все звонки от друзей. Фрэнк даже не хочет брать в руки телефон и наблюдать сообщения от матери с упрёками, приставания Джам и пустеющую переписку с когда-то важным для него человеком. Севший мобильник, украшенный старыми наклейками, лежит бесполезным куском железки. Пока в его палёном кошельке с супергероями валяется пара долларов и жвачка, у Джерарда в брюках карточка с немыслимыми суммами, и в этом их единственное отличие. Айеро, по правде говоря, больше замкнут после трагедии в семье и социофобен, но хамоват с теми, кто ему не нравится. Джерард располагает к себе любого, и даже самый угрюмый мальчик на свете поддался его играми с речью. Их кабинка колеса близится к земле, Фрэнк хочет воды, а Джерард думает о том, как бы не пропустить автобус.? Айеро хватило стаканчика минералки из автомата, и парни последовали на остановку продолжать вечную прогулку по осеннему городку. Ещё не пожелтевшие листья кружат балет по воздуху, а ехидные насекомые попрятались по норам. В середине буднего дня автобус практически пуст, за рулём усатый водитель в рубашке из семидесятых. Джерард уступает Фрэнку место у окна и усаживается рядом, из маленькой щели дует невесомый ветерок, а внутри пахнет резкими духами. Они едут через весь город до самого пляжа на окраине, в мыслях только спокойствие. Парни слушают инди-рок на новеньком плеере Джерарда в одних наушниках на двоих. Фрэнку нравится музыка тяжелее, но под атмосферу их дружбы нет песни более подходящей.? Айеро смотрит в окно, разглядывая отлично знакомые места и прохожих, а затем немного засыпает, случайно положив голову Уэю на плечо. Блондин не придаёт этому значения, всё внимание в переписке с одногруппниками и в выборе музыки, которую Фрэнк сквозь сон уже не слышит. Он тихо сопит ему в ухо, мотор автобуса шумит громче, люди входят и выходят, иногда оставляя их наедине. Скоро пляж. Скоро свежесть влажного воздуха прямиком с океана и противный песок, лезущий во всю обувь.? Джерард будит Фрэнка щелбаном острым ногтём, тот ойкает и делает кислое лицо. Наушник выпадает их уха, автобус стоит, дядечка за рулём кричит выходить на конечной. Парни уходят, хватаясь за спинки каждого кресла, Айеро утирает глаза и зевает, прикрыв рот ладонью. ?Спасибо?, — улыбчиво восклицает Уэй и выпрыгивает наружу.? — Хочешь чего-нибудь? — задорно спрашивает блондин, надевая солнечные очки. Рядом маленький киоск-фургончик, пляж чист от людей, пара белых чаек прогуливается по берегу и вмиг улетает. — Соня.? — Надеюсь, я не громко храпел, — лениво отвечает Фрэнк, снова зевая с широко открытым ртом.? — Как кабан.? — Дурак.? Уэй бежит к краю берега, раскинув руки и не боясь испачкать обувь. Фрэнк медленно плетётся за ним, глубоко вдыхая кислород. Слышится только шум волн и проезжающих недалеко автомобилей, небо слегка темнеет и блекнет.? — Ещё тепло, — мягко говорит Джерард, проводя ладонью по глади воды. — Можно поплавать.? — И намочить себе все трусы, да?? — Да похрен.? Уэй без стеснения начинает раздеваться, бросает куртёнку рядом на большой камень, вокруг которого лежит мелкая галька. В спешке расстёгивает белоснежную рубашку, и она приземляется рядом. У Фрэнка белые рубашки всегда ассоциировались с чем-то официальным, и в его представлении они должны быть кристально чистыми и выглаженными до невозможности, но Джерард перевернул его представление о стиле. Он носил их постоянно и не стеснялся случайно запятнать или пропитать потом, словно специально застёгивал невпопад, а сейчас небрежно откинул на пыльную поверхность. Пока парень задумчиво глядел в песок, рассматривая потрёпанные кроссовки, Уэй уже освободился от одежды, оставшись в одних чёрных боксерах в облипку.? Джерард аккуратно заходит в воду, стопы проваливаются в зыбучий песок. Низкие волны бьют о берег и выгоняют парня назад, но он ещё смелее заходит дальше. Погружается по плечи и раскидывает руки, а потом поворачивается в обратную сторону.? — Давай, звезда, — зазывает он Фрэнка, щурящегося от настырного солнца.? — Да ну нахер, — отсмеивается челкастый и мигом снимает футболку.? Кинув одежду к вещам Уэя, Фрэнк забегает в воду и плывёт к блондину. По телу пробегают мурашки от непривычки, солнце печёт голову, но запаренное тело освежается прохладой воды. Айеро ещё не отошёл ото сна, а от ослепительных лучей глаза слипаются, пока его задумчивость не прерывает Джерард, брызгая водой в лицо. Фрэнк смотрит на него скептично и недовольно, в ответ друг корчит виноватую рожицу, как у ребёнка.? Вокруг ни одной живой души, в трава шуршит от квакушек, чайки уже улетели. Фрэнк ныряет, задерживая дыхание, а Джерард – зажимая нос. Иногда в рот затекает противно солёная вода, волны образуют пену. Уэю плевать на всё, а его друг навязчиво думает, не обчистит ли кто-нибудь их карманы. Далеко уставшие парни не заплывают, стараются оставаться там, где ноги касаются дна. Весь день и всё навалившееся смывается под магией воды, а в мыслях только мечты.? После недолгих купаний они вдвоём улеглись на тот большой камень. Ветер ударяет по влажным телам, вызывая мелкую дрожь. Джи лежит на спине, подложив под голову обе ладони и накинув очки, а Фрэнк сидит, болтает ногами, упрямо смотря на них.? — Ты говорил о том, что хочешь уехать, — Айеро прерывает спокойное молчание надоевшей мыслью, принимать на свой счёт уже всё надоело.? — Да. Мне незачем оставаться здесь, — Уэй откровенничает без лишнего пафоса.? — Прости, если покажусь эгоистичным, но ты думал обо мне?? Да, Фрэнк, целый месяц подряд, каждую секунду. Ты взорвал его мысли, вызвав скрытую влюблённость, играющую не бабочками в животе, а мерзкими мотыльками, пожирающими Джерарда изнутри. Только перед ним по иронии судьбы блондин показался бездушным, раскрыв истинное лицо. Он говорит, что притворяется. Что насчёт Айеро?? — Это и вправду эгоистично, — нудит Уэй и сглатывает ком в горле.? Тишина напрягается, нить между ними лопается. В горле у обоих сухо, над ушами стрекочат насекомые.? — Ты особенный, — слова Джерарда – одно недоумение. Расскажи же ему, какой он особенный.? Фрэнк разочарованно хмыкает.? — Ты каждый день это всем пиздишь.? — Перед тобой я полностью открыт.? Айеро не хочет верить, что их крепкая дружба всё время была наигранной, но с каждым днём он сомневался в этом всё больше. Зачем Джерард тратит на него драгоценные дни своей молодости и шлёт куда подальше всех остальных?? Правда? Особенный?? Уэй снимает очки, садится и смотрит прямо в глаза Фрэнку, который уже стоит к нему лицом со скрещенными руками. Он злится, потому что не понимает. Блондин аккуратно берёт в ладонь его подбородок, щупая еле ощущаемую щетину. Тот шутливо надувает губы, но тут же меняет лицо на серьёзно, а взгляд на упрекающий.? Они целуются.? Лишь лёгкое прикосновение, приятное как шёлк и романтично сладкое на вкус. У обоих губы сухие, и поцелуй только слегка смачивает их слюной. Фрэнк быстро вырывается из него и жалеет о том, что вообще завёл этот разговор.? — Зачем? — стоит вопрос.? — По-другому ты бы не заткнулся, — Уэй снова откидывается и выгибает затекшую спину.? Фрэнк садится, и закуривает сигарету, когда пустая зажигалка только с третьего раза подаёт признаки жизни. Капли всё ещё стекают по гладкому телу, солёная вода перемешивается со свежим потом. ? Только этого, блять, не хватало.? Они немо признают ментальную связь, но не влечение друг к другу. Обязательства – то, что оба ненавидят и не готовятся принять, рамки давят на них со всех четырёх сторон, мысли мешаются в кашу с комочками.? — Я первый раз, — челкастый сбивается на полуслове не в силах прознести это вслух.? — Целуешься?? — С парнем, — обрывисто отвечает он.? — Я не знаю, какой это по счёту раз, — и Фрэнк снова думает о том, что он не один такой на планете, а для Джерарда тем более. — Я гей, кстати.? Он уже понял.? — Я думал, об этом не стоит говорить, не зная твоего отношения к этому. Это вряд ли имеет значение.? Фрэнк запутался.? Пауза вновь повисла, не перебивая умиротворённых морских звуков. Айеро метается между желанием снова вкусить губы светловолосого, крепко обнять его или начать недовольно кричать от того, насколько сложно понять возникшую простую химию. Кожа почти высохла от солёной воды, оставляя только пару скудных капель на спине. Фрэнк считал себя далёким от романтики, поэтому кроме дружеских чувств к Джерарду у него ничего не возникало, либо он боялся признавать, что так легко влюбится в парня, коего раньше презирал.? Уэю сложно решить, какую любовь он питает к новому другу. Зачем собственно делить её на категории, если можно просто любить чисто и без обязанностей, которые обычно возлагают отношения? Сексом дружбу не испортишь, но работает ли это на двух заблудившихся в себе парнях, когда до этого их связывала только ненависть к миру и светлое недорогое пиво?*? *? *? Комнату освещает лишь глухой ночник на тумбочке, с окна плывёт ветер, поднимая полупрозрачный тюль вверх. Стоит резкий запах духов, Джерард лежит на Фрэнке, гладя его запотевшее тело руками, трогая везде где только можно и протяжно расцеловывая всё лицо и вкушая его полностью, разрываясь от стойкого вожделения. Челкастый посмеивается от щекотных прикосновений к шее, вдавливается в кровать, прилипая макушкой к мягкому изголовью. Глаза слегка слезятся от чудовищного осознания того, что они делают, но слабый алкоголь расслабляет тело и позволяет мыслям разлететься в облаках.? Кончики пальцев у Уэя ледяные и их касания возбуждают, Фрэнк вздрагивает и продолжает выгибаться, крепко обнимая блондина за плечи. Как бы ни было стыдно раздеваться, сейчас каждое движение одурманивает его, Джерард пьянеет от удовольствия и не хочет, чтобы тёплые прелюдия когда-нибудь заканчивались. Они оба молоды и вздёрнуты, словно мир вокруг кровати, покрытой простынью с картинами, рухнет, оставляя парней наедине.? — Ты так вкусно пахнешь, — нарочито шепчет Уэй, вдыхая еле различимый аромат медового шампуня с его волос, перемешанный с потом и сигаретным дымом. ? Фрэнк улыбается во все тридцать два и прилипает губами к устам Джерарда, впуская в себя его мокрый язык, на котором остался вкус недавно съеденных конфет. Отвратительно сладко, они трутся кончиками носов, блондин запускает пальцы во влажные волосы Айеро и мягко целует в щёку. Оба обнажены до ниточки, их окутывает смертельное желание познать друг друга физически и морально, доверить друг другу всё тело и свободно сливаться в плавных движениях бёдрами. Джерард проводит холодным пальцем по груди Фрэнка к низу и гладит живот.? — Я не уверен, что готов, — сбито признаётся челкастый, сгибая ноги в коленях.? Уэй задумчиво складывает губы в уточку и в спешке лезет под матрас, достаёт совсем небольшой продавленный тюбик. На вид в нём почти ничего не осталось, и Фрэнк ревниво представляет, сколько людей перетрахалось с его бриллиантом.? — Можешь сделать это сам, — Джерард протягивает ему смазку. Взгляд Фрэнка не выражает желания совать себе палец в задницу, а только страх сделать что-то не то. Но довериться страшно.? Уэй укладывает парня на бок и заставляет поджать ноги, а сам приступает к ювелирной работе с его девственным очком. Фрэнк не хочет волноваться, а самому страшно, и как бы ни было приятно, он всё ещё в смешанных чувствах, которые перекрывает еле заметное пьянство.? Джерард возится с ним недолго, старается отвлечь, гладит парня по бокам, держит его ладонь и мягко убаюкивает, пока Фрэнк с непривычки шипит и шмыгает носом. Он казался обозлённым на весь мир, смелым и развязным, а в руках Уэя растаял как масло на медленном огне. Блондин прикладывается сзади, вдыхает воздух у его тёплой шеи, кончиком языка касается татуированного затылка. Сменяет два влажных слипшихся пальца на член, входя максимально осторожно не от навалившегося желания, от нежности. Фрэнк закусывает губу, непроизвольно строя соблазнительное глупое лицо, происходящее кажется туманом, накрывающим с ног до головы. Джерард медленно поднимает темп, губами захватывает его мягкую кожу и слегка всасывает. — Ты... — резко выдыхает Фрэнк, повернув к другу голову и положив ладонь на его ухо. Джерард буквально хочет дышать Фрэнком, приторным запахом с его тёмных волос. Поцелуями оставляет от щеки до шеи мокрую дорожки и останавливается на чёткой татуировке скорпиона и только сейчас разглядывает, что набита она кривовато. От Айеро веет атмосферой веселья в бедности и невообразимой сексуальностью. — Твои тату такие секси, — Уэй не сходит с шёпота, считая его более подходящим и аппетитным. Он водит указательным пальцем по надписи на его груди, трётся носом об маленького скорпиона, нежно кусает его и тут же облизывает. Фрэнк закидывает на Джерарда ногу сверху, оставаясь лежать к нему спиной. Блондин в ответ ритмично двигается, утопая в волшебном удовольствии. Он снова касается начищенными до блеска зубами до окрашенной кожи и на этот раз давит сильнее, оставляя круглый отпечаток укуса. ?Что ты творишь?, — держится у Фрэнка на языке, но губы немеют от жеманства и позволяют громко вздохнуть. Джерард кусает скорпиона ещё раз и сильно прилипает к нему, Айеро неприятно, но внимания сосредоточенно на других частях тела. Вместе с тёмно-зелёными контурами татуировки кожа окрашивается в бледно-багровый цвет, глаза Фрэнка закатываются, а за спиной слышится телефонный звонок. — Чёрт, — срывается Джерард вслух и слепо ищет телефон где-то на кровати. Невозмутимо отвечает на звонок и начинаеь разговаривать, отведя внимание от возбуждённого Айеро. Фрэнк снова ревнует блондина к неизвестному абоненту, за несколько секунд успевает соскучиться по его горячим прикосновениям, подаётся бёдрами назад и аккуратно толкается. Джерард усмехается и тут же говорит человеку на другом конце провода, что смех ему случайно послышался. Фрэнк водит пальцами по слегка раздражённому засосу на шее и молится о том, чтобы этот чертёнок снова вонзил в него маленькие зубки. После блаженного соития они не укрываясь разваливаются на кровати. Джерард закуривает, а Фрэнку не хватает кислорода, чтобы отдышаться, за окном поют сверчки и тихий холод. Им хорошо, а определение у любви – космическая.* * * Не сосчитать все дни, сколько ещё парни протусили вместе, как звёзды на чёрном небе. Сколько пришлось пережить в городке, тихом на вид и адским внутри. Злые колледжские языки называли их ?педиками?, Фрэнк от несправедливости злился, а Джерард просто не подавал виду. Любовь и ненависть к миру, необъяснимые чувства друг к другу и мечты о великом связывали их крепкими узами, что эти двое просто перестали существовать по одиночке. В один день один набили на больших пальцах татуировки, совсем маленькие из-за боязни Джерарда. Половинки сердца из колючей проволоки складывались воедино, когда они рядом. В салоне Уэй корчился от боли, а Фрэнк успокаивал его под презрительным взглядом художника. В один день они напились и отоспались на излюбленной заброшке, ворвались на вечеринку и станцевали медленный танец под неподходящую клубную музыку всем назло. Они верили, это их последняя проделка в родном городе, и что завтра их ждёт любовь в другом месте. Они мечтали уехать. Уехал только один.