Глава 2. "За отлёт и за прилёт". (1/2)
Дорогой дневник,Это моя последняя в тебе запись до начала учебного года. Буквально через пару часов я уеду из Северной Америки.Местонахождение Академии W отчего-то держится в тайне, даже Мэтт отказался сказать мне, где она расположена. По его словам, всякий раз перед началом учебного года все страны отправляются в Академию на специальных самолётах. Интересно, кто придумал разводить здесь тайну мадридского двора?Вообще-то я не люблю покидать свою территорию, даже на собрания штатов езжу только из чувства долга. А сегодня я уеду чёрт знает куда, да ещё и на самолете. А это означает лишь одно: длительное ожидание. Даже страны не могут беспрепятственно пройти таможню. А уж о погрузке багажа и прочих процедурах я вообще молчу.Но долгое ничегонеделанье – это ещё полбеды. Хуже всего то, что мне придётся лететь со свой так называемой семьёй, будь она проклята! Какая жалость, что Мэтта внезапно вызвали в Академию раньше срока – помочь в чём-то студенческому совету. И поэтому мне придётся на протяжении нескольких часов терпеть этих!
… Надеюсь, что в Академии всё-таки окажется весело. Потому что насколько пока я вижу – количество минусов перевешивает количество плюсов…Эмбер захлопнула дневник и убрала его в рюкзачок, который собиралась взять с собой в самолёт, чтобы скучно не было. У входной двери её уже ждал полностью собранный чемодан. Аляска взяла с собой достаточно необходимых ей вещей, хотя хотела бы иметь при себе намного больше. Основную часть поклажи составляла, разумеется, одежда, главным образом спортивная. Всё-таки без чего Эмбер точно не могла прожить – это без спорта.?Как только устроюсь на новом месте, сразу же запишусь в какой-нибудь спортклуб?, - решила девушка.Она осмотрела комнату, проверяя, не забыла ли ничего важного, и надела на голову большие очки, больше напоминавшие очки лётчика. Они ей очень нравились, потому что это был подарок Канады на один день рождения в двадцатом веке. Эмбер очень ценила друга и берегла очки как зеницу ока, что не мешало ей брать их с собой во всяческие рискованные авантюры.Эмбер закинула рюкзак на спину и вышла в прихожую. С несвойственной обычной девушке силой она подняла чемодан и покинула квартиру, хлопнув дверью. Снаружи её уже поджидала машина, которая должна была отвезти её в аэропорт, где собиралась вся семья США.
На место встречи она приехала одной из последних, потому что не было желания торопиться увидеть этих ?идиотов?. По той же причине от машины и до толпы штатов она шла со скоростью, соизмеримой со скоростью черепахи.
Заметили её, конечно же, ещё издалека, но приветствовать радостными воплями не стали. Наоборот, многие штаты подобрались и нахмурились, глядя на приближавшуюся Аляску. Выражение их лиц можно было охарактеризовать как холодное и напряжённое, штаты наблюдали за названой сестрой с едва скрываемой опаской. Так бывало всегда, до того как кто-нибудь не нарушит молчание (Аляска в принципе так не делала). Сегодня это оказался ?отец? или, скорее, ?старший брат? ребят. Америка.
Безбашенный парень весело замахал девушке.
- Привет, привет, Эмбер! Чего так долго?Он подскочил к Эмбер и взял её чемодан, точнее, попытался, ибо Аляска ему не позволила. Наградив Альфреда взглядом, полном неприязни (на что тот вообще не отреагировал), девушка прошествовала мимо ?семьи? к куче, в которую были свалены их чемоданы, рюкзаки и сумки, и поставила рядом свой. После чего спокойно уселась на скамейку и достала небольшую книжку, в чтение которой немедленно погрузилась с головой. Всем своим видом Аляска выражала, что ей ни до кого дела нет.- Эй, - Техас, главный противник Аляски на собраниях, тронул Америку за плечо, - оставь её. Ей никто не нужен и она тут никому не нужна.Альфред с недоумением уставился на своё ?детище?.- Как это никому? Мне нужна! Но раз ты так говоришь, то я, пожалуй, не буду её трогать. – И снова уставился вдаль, поджидая опаздывавших Флориду и Майями.Взаимопонимание между Америкой и его ?детьми? было попросту поражающим.
Через некоторое время все собрались, и штаты потянулись к стойкам, чтобы зарегистрироваться, погрузить багаж и пройти дальше. Аляска честно не могла понять, почему они – страны! – не могут спокойно сесть на самолёт.
Прошёл час. Эмбер так ни с кем и не заговорила. Это стало поводом для некоего пари среди некоторых штатов, и Техас, явный алясконенавистник, проиграл, потому что он надменно сказал, мол, Аляска сама не выдержит и подойдёт поговорить. Ему сложно было поверить в то, что можно спокойно обходиться без общества других и находить какое-то приятное времяпрепровождение самому. Как и почти все ?дети? Америки, он не мог прожить в молчании и одиночестве.Всякий раз, когда штаты переходили из зала в зал, Аляска неизменно оказывалась подальше от остальных и приземлялась на скамейку с той же книжкой в руках. Когда до посадки осталось не больше пятидесяти минут, Эмбер с неудовольствием поняла, что история кончается. И тут она краем глаза заметила, что рядом кто-то стоит.
Это был крепкий смуглый мальчик невысокого роста, лет десяти на вид. Своими большими блестящими карими глазами он смотрел на остальную толпу штатов, но отчего-то не решался подойти. Меж тем он стоял, готовый вот-вот сорваться с места, если его позовут. Эмбер знала этого мальчугана, хотя видела его на собраниях всего несколько раз. Это был Гавайи, Ривер Пелекаи*.
Пару минут Аляска задумчиво смотрела то на шумную толпу, то на брошенного всеми мальчишку. Ей хотелось вернуться к повествованию и наконец-то узнать, чем закончатся приключения путешественников, но у Ривера был настолько несчастный вид, что она отложила книжку и, собравшись с духом (Эмбер никогда не умела общаться с детьми), спросила:- Ты чего стоишь такой хмурый?Мальчик тоже не ожидал, что с ним заговорит ?Сама Нелюдимость?, и ненадолго оторопел.
- Они обо мне постоянно забывают**, - ломким голосом отвечал он, и Эмбер поняла, что ему хочется плакать от такой несправедливости, но он ещё держится.Для Аляски подобное отношение было бы приятным, так как, наоборот, о ней все постоянно помнили.- Эй, не реви, - не подумав, ляпнула Эмбер и очень удивилась, получив в ответ яростный взгляд.
- Я не реву и даже не собираюсь! – возмутился Ривер.- Ладно-ладно, - примирительно сказала Аляска и потянула его за руку. – Садись рядом.
Позже, вспоминая своё поведение, она жутко сетовала на то, что была груба с ребёнком, не изменив своим привычкам, и поражалась, как она смогла, преодолев себя, подружиться с расстроенным, но обычно таким жизнерадостным мальчишкой.Ривер послушно сел и ссутулился.
- Выпрямись, - велела Эмбер. – Не люблю.Гавайи немедленно вскинулся:- Да что ты знаешь! О тебе говорят, что ты никого не любишь, кроме себя, как Снежная Королева, ненавидишь нас, и была бы счастлива, если бы нас не было! Так что как ты смеешь говорить мне в лицо, что ты что-то не любишь!Вместо того чтобы клокотать от негодования, Аляска негромко рассмеялась. Мнение других штатов веселило её и льстило её самолюбию. Отсмеявшись, она позволила себе потрепать Ривера по взлохмаченным иссиня-чёрным вихрам.
- Я могу говорить всё, что мне в голову взбредёт, и ничего мне за это не будет, такое уж я существо, - прежним холодным тоном парировала Эмбер. – Хотя, надо признаться, то, что обо мне рассказывают такие байки, мне очень даже нравится…
Но мальчик не вслушивался в её слова – он с круглыми глазами смотрел на её лицо, такое живое и совсем не ледяное, как утверждали братья и сестры. А только что она ещё и рассмеялась. Ну как после этого верить чужим россказням, если видел подобное собственными глазами?!Ривер неосознанно распрямил спину, сразу став выше ростом, и чуть-чуть выпятил грудь, как мальчишка, который хочет казаться лучше в глазах девочки, которая ему нравится. О том, что совсем недавно он грустил оттого, что семья о нём забыла, он полностью запамятовал.
- Вот видишь, - похвалила Эмбер, мысленно дивясь самой себе, - молодец. И не надо ни о кого зависеть. Я вон общаюсь по душам только с Канадой и Кубой и довольна. Так и ты постарайся, если они не обращают на тебя внимания, то и ты не стремись к ним. Найди себе кого-то, кто будет о тебе помнить вне зависимости от обстоятельств.- А… ага, - произнёс ошеломлённый Гавайи.
?Что за высокопарную чушь я ему наговорила?!? - ужаснулась Аляска, мысленно хватая себя за голову. Ей было в новинку проявлять заботу о ком-то, кроме себя, Мэтью, Кумадзиро и Хорхе.- Именно так, - подтвердила Аляска и замолчала.Она не знала, как и о чём надо говорить с детьми, тем более с мальчиками его возраста, и непонятно с чего стала спрашивать Ривера обо всём на свете. Внезапно Эмбер стало очень важно разговорить этого обиженного своей семьёй мальчишку. Гавайи не стал отмалчиваться и с удовольствием принялся отвечать. Спустя некоторое время оба с удовольствием обнаружили, что беседа у них получается весьма и весьма приятная и интересная.
Когда началась посадка, Америка вспомнил о двух своих обделённых его ?отцовской любовью? штатах и вместе с остальными был в глубочайшем шоке: ?Сама Нелюдимость? и Гавайи, которого он боялся подпускать к грубой и холодной девице, миролюбиво болтали.
- Э-э, Эмбер?.. Ривер?.. – проблеял он от удивления.Те отвлеклись от обсуждаемой темы (Эмбер одарила Америку уничтожающим взглядом) и, глянув на табло, подхватили свои сумки-рюкзаки ручной клади.
Войдя в самолёт и узнав, где её место, Эмбер понимающе хмыкнула и проследовала к указанному креслу. Нет ничего удивительного в том, что её посадили одну. Жалея лишь, что нельзя было слушать музыку в наушниках, Аляска устроилась поудобнее и пристегнулась.
Когда самолёт начал взлетать, большинство штатов предпочло поспать. Эмбер же уставилась в окно: ей нравилось наблюдать за пейзажем за иллюминатором, особенно когда земля медленно отдаляется и уменьшается. Когда самолёт вошёл в слой облаков, Аляска оторвалась от окна и решила перечитать свою книжку.Как ни странно, долго наслаждаться одиночеством она не смогла: воспользовавшись дрёмой своих соседей, к ней пробрался Ривер.- С тобой очень интересно, - признался мальчишка, устроившись рядом. – А то они все спят. Скучно.- Как я тебя понимаю! – в сердцах произнесла Эмбер.