Оно против нас (1/1)

Люди всегда мечтают о чем-то вечном. Самая популярная мечта?— это, конечно, жизнь. Вечная жизнь. Она?может заключаться, как в твоих детях, так и в твоём гений, все это означает, что ты оставил свой след. Хотя кто-то может мечтать о вечной любви. Но у меня особый случай. От любви до гроба застенчивого Виктора получила свою темницу, в которой мне суждено остаться навечно.Нора Бекер, постоянно находящаяся в своем никому непонятном мире. Девочка, что боится родителей. И танцует. Танцы в моей жизни имели всегда слишком большое значение, это то единственное, что дарило радость, то чем можно было гордиться. С помощью чего можно было выбраться из этого личного ада. Но этот дар обернулся в проклятье. Чуть резко взмахнула рукой или замедлила резкий поворот в прекрасном полуприседе, а это уже прекрасный танец, способствующий неким послаблениям от родителей, которые с гордостью тычут друзьям-собутыльникам дочерью. А у меня была болезнь Гентингтона (которая до этого была у отца, он умер в свои сорок в мое пятнадцатое Рождество). Мне же было отведено меньше. Я болела ещё с раннего детства. Мои удивительные движение?— это хорея, природная глупость?— следствие болезни, а жизнь?— всего лишь неудачная комбинация генов.Я уже не помню мать, только её веселые маленькие глаза и пьяный хохот. Выбраться из этой жизни было, наверное, всё же мечтой, а не каким-то чётким планом на будущее. Я жила мыслями о прекрасной части Готэма, как буду ездить на этих удивительным монорельсах, глядя на голубое небо, как когда-нибудь буду выступать в Парк-Роу. На это надо было время, которое у меня уже почти закончилось.Виктор Фриз вечно был серьёзен. Встретив его первый раз в колледже для сложных детей, я не обратила на него внимание. Обычное лицо, только немного вытянутое, и глаза совершенно непримечательные, если бы только не сосредоточенный взгляд и маленькая морщинка на лбу. Мы часто встречались в коридорах, наверное, он стеснялся познакомиться. Мне же было абсолютно всё равно на его неловкие попытки обратить на себя внимание. Тогда меня могли отчислить за ужасную успеваемость. Возможно, он услышал слухи об этом, предложив помочь, смотря своим сосредоточенным взглядом куда-то за моё левое ухо. Лишь бы не в глаза.Мы много общались вместе, преследуя каждый свою выгоду. Виктор искал хоть какого-то человеческого тепла, а я хорошую успеваемость. Вместе мы нашли нечто большее. Но это было потом, а до этого жизнь разделила нас: он остался на дальнейшее обучение, мне предложили поработать в труппе танцовщиц после выступления на соревнованиях. Я согласилась, понимая, что не потяну программу обучения.Моё детство в обществе любят называть сложным, но, пожалуй, оно смогло сделать меня сильной. Я была замкнута, сосредоточена лишь на фантазиях об лучшей жизни. Хотя у меня и было много знакомых, я ни с кем не сближалась. Поэтому в тот особенный день, когда все самые близкие собираются вместе, я чувствовала себя особенно одиноко. Ещё один год прошел. Рождественское желание не сбылось. В тот день мы с Виктором встретились в одном переполненном кафе, выглядел он тогда не очень. Как потом я узнала, он получил за эти несколько лет степень и устроился работать в ГотКорп, под началом Фрэнсиса Бойла. Виктор пытался найти криокомпоненты, к сожалению, безуспешно. Возможно, тогда два одиночества сошлись, поэтому Рождество мы встречали вместе. В какой-то сувенирной лавке Виктор купил мне кулон стрекозы, а я снежный шар с прекрасной балериной, которой мечтала стать сама.Через год у Фриза получилось создать своё гениальное изобретение. Криокамера Виктора нашла свое применение. Эти долгие года в которой я спала и слышала его голос. Он звал меня, иногда ворчал, спрашивал, что будет дальше, и с каждым днем все больше забывая наши настоящие счастливые дни. А я всё больше забывала, как же выглядит его ласковый взгляд. Меня спас Бэтмен. Как и каждый раз, когда меня в этой проклятой камере использовали против Виктора. Я знала, что он уничтожает себя, и не могла ничего сделать. Но вот я на свободе.Он сильно изменился. Возле губ появились жёсткие складки, глаза стали холодными, но взгляд остался все таким же цепким. Это больше не был мой любимый Виктор. Это был одержимый мистер Фриз. Он не хотел меня терять, а я не хотела оставаться в своей тюрьме. Я хотела жить, хотела любить. У нас осталось всего пара дней.Время всегда было против нас, Виктор.