1 (1/1)

Бессонница превращала в оглушительный грохот звяканье неумолимо отмеривающего секунды будильника. Небрежный звук превращался в тонко расчётливую и продуманную пытку, рассчитанную на уничтожение здравого смысла. Возникало чёткое ощущение, словно в глаза вонзили шпильки и раз за разом вонзают их всё глубже в глазницу. Тяжёлым комом в желудке лежало чувство тошноты. Бессонница – это очень серьезно. Все вокруг кажется таким далёким, копией, снятой с копии, сделанной с ещё одной копии. Бессонница встаёт вокруг как стена: ты не можешь ни до чего дотронуться, и ничто не может дотронуться до тебя. И ещё бессонница приводит к странным мыслям и философии.Кто бы что не говорил о природе хищников, но когда какой-либо вид столетиями принуждал себя не есть мясо, а потом испробовал запретный плод, то чувства всегда были и будут похлеще атомной бомбы. И Хино, с недавних пор пребывающий в ряда Шишигуми, как мог боролся с капризами своего организма. С какого-то перепуга он словил простуду, причём с осложнениями, из-за чего его потянуло на пространные размышления о природе хищников и инстинктов. Плевать, что он всю жизнь провёл на окраине города, где граница с Чёрным рынком, там же родился и вырос. Всё равно, что бы ему не говорил Фри на ?закидоны юношей?, хотя они одного возраста, а против себя трудно идти. Усталость, как моральная, так и физическая, съедала остатки сна и высасывала силы. Конечно, он лев и хищник, но мнение личности как таковой никто не отменял. Как и то, что он дорожит мнением хмурого друга, самого старшего среди львов в организации. Удивительно, но Сабу, являясь частью мафии, вполне лояльно относился к травоядным и к хищникам, ненавидящим себя за всё те же инстинкты. В своей манере, не открывая своего лица и не снимая бандану, он хлопотал около юноши, которого дали за воспитание именно ему. Не в плане духовном (хотя это подразумевалось), скорее в физическом. Сначала все эти моменты с перевоспитанием вызывало хорошо скрытое разрежение, однако со временем он к нему привык. Харизма помогла, что-ли, или красота. Хино тихонько промычал, морщась от едкого для него шуршания пакета с лекарствами. Давно надо было привыкнуть к тому факту, что в маленькой квартире звуки разлетаются моментально. В обычные дни он принимал это как должность и не стеснялся шутить о везении спать слишком близко к семпаю. Когда в жизнь вступала бессонница, то было почти невозможно мило улыбаться. Как и поддерживать красоту, собственно тоже. Именно поэтому кудрявая грива приятного светлого оттенка беспорядочно лежала на подушке, чего Сабу совсем не нравилось. Он присел перед ним на колени и потряс за плечо, привлекая к себе внимание.— Могу предложить тебе снотворное, но сразу же предупреждаю, утром сильно захочешь пить.Хино криво улыбнулся и приоткрыл рот, принимая горькую пилюлю. Никогда он этого не понимал. Вот почему нельзя делать таблетки со вкусом мяты или черники? Так было бы намного терпимее. Впрочем, поражать капризами своего наставника было бы не самым лучшим решением. Даже если всё списать на болезнь.Лев завернулся в спальный мешок, пытаясь отвлечься от неприятного жжения в желудке. Завтра босс планировал собрать наиболее умных львов, чтобы обсудить с ними нынешние проблемы. Если к тому времени не выспаться, то трудно будет притворяться свежим огурчиком. Тем более от одной таблетки хуже же не станет, верно?..Сабу покачал головой, проклиная недавний дождь, под которым пришлось выполнять обыденные задания. У него возникла мысль насчёт небольшой прогулки с целью охлаждения мыслей, как тут до его чуткого слуха дошел странный звук. Обычно хмурый лев дёрнул ухом, прислушиваясь к своим ощущениям. Совершенно не похоже на рычание подростка или звучное рекламирование продавцов своего исключительно мясного товара. Он слегка удивился и медленно пошёл в сторону выхода, памятуя о товарище, находящегося под воздействием снотворного, и личного опыта. Опыт подсказывал, что даже писк детёныша может привести к большим последствиям. Он-то, брат шестерых львят, это знает на сто процентов.