1 часть (1/1)
Солнце давно не заглядывало в серые края Подворотней. Сегодня же оно аж ослепляло жителей, словно насмехалось. Естественно, многие нервничали; некоторым пекло кожу, и те прятались обратно в свои подвалы или руины старых зданий - кому где повезёт. Эти люди были одиноки и печальны. Их не любили, поэтому они сами не знали, что такое любовь. Стоит отметить, что их ?любовь и забота к партнеру? превратилась в такой себе инстинкт выживания. Они готовы лгать, красть и убивать ради угла в заброшенном доме или за кусок хлеба. Такова жизнь в Подворотнях: странная, жестокая и грустная; она полна недоверия и ненависти, но уж никак не любви. Каждый ведь за себя, разве не так? Да, по крайней мере в Городе. Так было всегда: кто-то получал всё, а кто-то - ничего, сколько бы ни старался. Ты и сама это прекрасно знаешь, ведь тебе приходилось выживать с детства. Ты, как никто другой, прекрасно понимаешь, что такое: бороться за кусок хлеба; искать ночлег; убегать из последних сил от плохих людей и порой даже биться. Хотя последнее чаще было на твоём идиотском брате. ?Знаешь, психиатрическая клиника по нему плачет,? - сказал бы я, да вот ты бы опять влепила мне подзатыльник. Мы двое знаем, что он не в порядке, согласись же! Почему бы тебе наконец-то не поговорить с ним, м? Тебя он хоть выслушает. Моя попытка разъяснить ему ситуацию закончилась бы очередной дракой, а потом и ссорой с тобой. Вот так бы между мной и тобой, моей спящей королевой, снова настала неделя - а может, и две - молчания. Ты бы снова ушла к своему старшему брату, чтобы успокоиться и понаблюдать за ним. Иронично, ведь раньше это он присматривал за тобой. Как никак, ты младше него и в детстве нуждалась в его помощи. Когда-то ты мне рассказала, что изначально вы были лабораторными крысами, а потом вас выбросили в Окраины. Ни настоящих родителей, ни опытов, которые на вас двоих ставили, ты не помнишь. Ты просто стала слабее физически, однако это никак тебя не портит. Моя милая, помни: ты чудесна в любом состоянии. Будь тебе хорошо или плохо, я всегда буду рядом. По крайней мере, пытаться. Хотя, твою ж мать! Ты ни черта не слабая, слышишь? Ты, блин, сняла с меня маску, которую я не мог снять годами. Ты сделала это так легко, будто бы специально заранее готовилась. Ты лежала раненая у меня на коленях и смеялась с её остатками в руке, а я, словно идиот, сидел и плакал. Анж, черт возьми, что ты со мной сделала, а? Я пытался быть холодным, а ты растопила меня одним лишь своим смехом. И подзатыльником. Может, парочкой, но не суть - я их не считаю. В любом случае, после того случая с маской мы значительно сблизились и забыли о всех конфликтах, если таковые вообще были. После мы решили зайти в закусочную и пообщаться. Помню, ты заказала тогда сэндвич с курицей, и я тоже. У нас похожие вкусы, причём во многом: в еде, одежде, кино. Только не в людях. Каждый раз, когда нам приходилось биться, допустим, с искажением, ты думала: больно ли нашей цели? Почему он или она так себя ведёт, возможно ли помочь в данной ситуации? И можно, черт возьми, обойтись без излишней жестокости, ведь любое искажение - уже как раненый зверь? Прости, Анжелика, но нет. Без жестокости никак. Да, ты права - искажения действительно как раненые звери. Им больно, плохо, ведь их искажённый вид только больше напоминает о травме. Они, как и любое раненое животное, агрессивны и плохо осознают происходящее. Момент, когда искажение сорвётся - лишь вопрос времени, пойми. Они всегда были и будут опасны, а наша работа, Анж, биться с ними. Таково моё мнение, и перестань уже смотреть на меня с обидой! Это хуже подзатыльников, серьёзно. Мы долго не могли смириться с тем, насколько сильно отличаются наши точки зрения по поводу некоторых вещей. Порой ругались, расходились по своим домам, а потом снова встречались на работе. Молча сидели на диване, прожигая друг друга взглядами, а потом не выдерживали и смеялись. И после окончания смены снова шли в закусочную за сэндвичами с курочкой по скидке. Твой брат сильно разозлился, когда ты заявила что, во-первых, у нас будет свадьба, а во-вторых, что мы переезжаем. Он почти ничего не сказал, только рассмеялся, однако ты сразу заметила - по одним лишь его выражению лица и положению рук - что тот зол. Вы опять чуть ли было не поссорились, но всё, благо, обошлось. Ты не знаешь только одного: после этого, когда ты оставила нас наедине, он назвал меня имбецилом. Прости, Анж - я не выдержал и ударил его по лицу за такое. Едва избежал драки, но это уже можно считать достижением, не так ли? Бляха. Точно. Ты таки узнала потом о нашем конфликте. Намекнула мне, что мы с ним плохо ладим. Я очень старался увильнуть от этого разговора, но после нескольких подзатыльников всё же пришлось объясниться тебе. Ещё подзатыльник. Ты обиделась. Развернулась, фыркнула, и опять ушла. А я остался на кухне с сэндвичем в руках, абсолютно офигевший от происходящего. Мне оставалось только молиться всем возможным богам Города, чтобы ты вернулась без брата. Я на него не мог спокойно смотреть - сразу хотелось ещё раз врезать. Меня бесило в нём всё: его ухмылка, его манера речи, его привычки. И больше всего то, насколько вы похожи внешне - почему такой придурок должен быть подобен тебе, прекрасной??Потому что мы - брат и сестра, Роланд. Мы родные,? - строго ответила бы ты, а он, улыбаясь, стоял бы сзади. Окей, это очевидный и вполне логичный ответ. Хотя от него мне не особо легче. В общем, ты заставила нас помириться. Привела в закусочную, где мы уже втроём прожигали друг друга взглядами. Впервые мне кусок в горло не лез - да, так уж сильно твой Аргалий напрягал меня своим присутствием. Я даже не помню толком, с чего началась наша неприязнь. Он просто казался мне слишком странным, неправильным, будто опасным… для тебя. Мне таки пришлось сделать первый шаг и извиниться. Ради тебя. Он же только усмехнулся, поправил волосы и кивнул. Слишком напыщенный, но твой чудодейственный подзатыльник сразу исправил это. Аргалий в секунду успокоился и попросил прощения в ответ. Как по мне, даже искренне, без его театральной манеры речи. Кажется, мы даже обнялись. Ты была наконец-то счастлива и вновь заулыбалась. - Несложно, правда? - спросила ты с такой детской радостью в глазах, что я не мог не согласиться, лишь бы не расстраивать тебя правдой. В самом деле я чуть ли не задушил в объятиях этого придурка. Он уже хлопал меня по спине, чтобы я отпустил. Тебе для счастья хватило одного лишь примирения, а мне, Анжи - переезда в другой Дистрикт, где мы были, благо, уже достаточно далеко от Аргалия. Я наконец-то выдохнул, ведь смог забыть о всех своих проблемах. Мы накопили достаточно денег и уволились; переехали в хороший домик в неплохом районе; нам больше никто не мешал. Чего ещё надо для счастья?Верно, ничего. Нам наконец-то удалось завести семью и начать вести мирную тихую жизнь. Мы уделяли большую часть времени детям, и они росли вполне счастливыми…Стоп. Дети. …Но ведь Анжелика, ты же мертва. Почему я тогда до сих пор чувствую твои прикосновения и слышу твой голос? Нет. Тебя больше нет. Ты мертва. ***Роланд проснулся на холодном полу - видимо, упал с матраса, с кем не бывает? Тем более, после таких снов. Голова жутко болела, явно из-за вчерашнего… ай, черт. Он не мог даже банально вспомнить, что было вчера! Только почувствовал, что лежит на чём-то холодном и твёрдом. Как оказалось, это была жестянка из под пива. Это объяснило многое - получается, вчера он опять напился. С горя. Ведь Анжелики действительно нет. От неё остались только сны, состоящие из воспоминаний, и традиция покупать сэндвичи с курочкой после работы.