Глава 17. Остатки воспоминаний. (1/2)
Стерильные белые коридоры разъедали зрачки глаз. В воздухе царствовал запах морфина и бинтов, смоченных в обеззараживающем растворе. Тусклые лампы в коридоре напоминали тюрьму, а в креслах сидели нервно ожидающие родственники пациентов. На лице каждого была четко прописана одна только эмоция – убивающий страх ожидания.
Стрелка часов раздражающе ползла по циферблату, а звукмеханизма отдавался наковальней в висках.Мужчина дернул запонки на манжетах, позолоченные винтики разлетелись по дешевому линолеуму коричневого цвета. Клаус увидел в коридоре Элайджу, а неподалеку от него сидела Ребекка. Засохшие черные дорожки от слез перепачкали лицо, уже почти высохнув, ее губы еще подергивались от горечи, а волосы спутано лежали на плече. Она нервно кусала ногти, забравшись с ногами на кресло.
- Элайджа – окликнул брата Клаус.- Никлаус – Эл подошел к блондину. – Ты приехал – довольно отметил он.- Он жив? Что случилось? Ребекка рыдала в трубку, и я ничего толком не смог разобрать.- Он в реанимации. Состояние критическое, но стабильное. Он не справился с управлением, машина перевернулась в кювет. Все его положение осложняет передозировка сильнодействующим наркотиком под названием Вертиго*. Он оказывает разрушающее действие на психику и сознание человека, последствия совершенно не предсказуемы – обеспокоено проговорил Элайджа, обернувшись на вздыхающую в углу Ребекку.- Снова передоз – прошипел Ник, облизывая губы. – Ха…Кол..Кол..Кол…Жизнь его ничему не учит, вот и судьба преподнесла ему счет за все забавы.- Меня удивляют и огорчают твои слава, Никлаус. Наш брат сейчас находится на грани жизни и смерти, его жизнь в руках Бога. А мы вместо того, чтобы поддерживать, друг друга и молиться за него, снова осуждаем его. Кол не отличается степенностью и разумностью, но возможно в его возрасте это позволительно. Он ждет помощи и поддержки с нашей стороны, аты закрыл дверь перед его носом.
- Это он ее закрыл, и дал понять, что выбрал своего папочку. Он обвинил меня в его отравлении, назвал меня убийцей, лжецом. Я же просто пытался открыть ему глаза на поведение Майкла. И ты прекрасно знаешь, что я не силен в молитвах. Думаю, нужно полагаться на врачей, а не на Бога.- Ясно. Значит, ты снова пытался запутать Кола. Вспомни сколько лет было тебе, когда ты потерял маму, а теперь – кофейные зрачки прожигали светло-голубые перекисью правды – Вспомни крошечного Кола, лицо которого утопало в слезах, вспомни, как кричал во весь голос. Мы осознавали произошедшее, а он был напуганным дитя, брошенным на произвол судьбы. Не забывай, что мы все были в разном положении, Николаус. Яузнаю, как там Кол – Элайджа степенно прошагал в конец коридора к ординаторской, белый халат развевался на ходу, а шаг напоминал военный марш своей грацией.
- Искупи грехи рабы твоей Божьей, да познает ее душа покой и мир. Аминь – разнеслось в тишине немых взглядов, похожих на стеклянные бусы, и шуме детских рыданий.- Идем, Кол – высокий мальчик с темными волосами присел на колени рядом с братом, вытирая платочком его мокрые от слез щечки.
- Она вернетсяк нам? – спросил малыш, шмыгая носом.- Да, ты будешь ее помнить всегда. У тебя будет самое ценное – воспоминания и твои сны, она будет приходить к тебе в гости – он застегнул воротник на куртке ребенка.- Но я не хочу в гости, хочу сейчас, верните ее…Мама!!! – кричал малыш, надрывно позволяя наворачиваться слезам на глаза взрослых.Гроб подняли на канаты и медленно начали опускать вниз.- Нет! Не надо! Ей же темно и страшно!!! Мама – малыш схватился за ручку гроба, цепко скрепляя на ней свои пальчики.- Кол, братик мой. Нам нужно идти – Элайджа прижал к себе малыша, поднимая на руки. Но ребенок продолжал бить рукамипо спине брата, слезы забрызгали его румяные щечки и всю куртку, а голос от криков совсем охрип.
- Ник, уведи Ребекку – скомандовал Элайджа, направляясь с братом на руках в дом.
Малыш затих, голова его упала на плечо брата, а из-под кепки выглядывали русые волосы, смешно сбившиеся на лбу. Элайджа успокаивающе гладил ребенка по спине, что-то шепча на ухо. Мальчик лишь отчаянно всхлипывал, тяжело выдыхая воздух.- Ник? – позвала Ребекка. Клаус с трудом смог вырваться из трясины воспоминаний. Слишком дорогим подарком они для него были. Он сел в кресло рядом с сестрой.
- Как ты? Поезжай домой, Беккс – он протянул девушке ключи от своего авто. – Поспи и отдохни.Она отрицательно мотала головой, вытирая ног тыльной стороной ладони.- Я буду здесь, пока Кол не придет в себя – уверенно проговорила блондинка.- Тогда держи – Клаус протянул сестре кипильно белый шелковый платок. – Вытри слезы, он поправится. Кол ведь не сдается просто так. Помнишь, как он в старших классах ногу сломал на соревнованиях? И выиграл все-таки, это у него в крови, ген борца – попытался улыбнуться Клаус, которого почему-то душило необъяснимое чувство, тиной затянувшее все внутри. Он сглотнул ком, настойчиво мешающий дышать.- Здесь есть какая-нибудь жидкость, во рту пересохло – Клаус встал с места, ища глазами кулеры.- В начале коридора, кажется, есть кофе-машина – Ребекка достала из сумочки зеркало, и принялась вытирать размазанную по лицу тушь.- Отлично. Сейчас вернусь с кофе – подмигнул Клаус.- Ник?
Блондин повернулся. Ребекка сейчас была похожа на обиженного ребенка, маленькую светловолосую девочку из его детства, эти ее спутанные солнечные локоны, подернутый веснушками нос и распухшие от слез глаза вернули его назад, в мир воспоминаний и прошлого.- Спасибо, что ты с нами – устало, улыбнулась девушка, поджимая губы.***Высокий мужчина в двубортном пиджаке черного цвета, как и его густые усы,напоминал сыщика Пуаро. Он расхаживал по кабинету, заложив руки за спину.Молодой парень, рассматривал материалы дела, на которых было отмечено Эстер Роуз Дарлинг-Майколсон. Он внимательно бегал глазами по выжженным желтизной времени листам, переворачивая страницы. Когда дело дошло до фотографий, парень бросился изучать их с применением лупы. Он закончил все манипуляции, и отложил дела в сторону, складывая руки на столе.- Что скажите, детектив Донован? – поинтересовался мужчина. – Вас прислали в Нью-Йорк для этого дела, вот только прошло столько лет. Срок давности дела вышел.- Капитан Норингтон. При всем уважении, Бюро часто закрывает глаза на преступления, не желая вдаваться в подробности. Это убийство…- Самоубийство – поправил капитан, поджигая трубку.- Полагаю, что скорее убийство, факты слишком разняться. Картина преступления смазана, поэтому можно с уверенностью полагать, что к смерти Эстер Майколсон причастен кто-то еще. Учитывая, значение персоны этой женщины и громкое имя ее семьи, думаю, расследованием нужно снова заняться, дабы отыскать правду.- Офицер – протянул Норингтон, сощурив угольные зрачки. – Эта трясина поистине безжалостна с любым, кто пытается превратить ее в чистое озеро фактов.
- Я, пожалуй, рискну. К тому же у меня уже есть помощники. Сегодня вот это – он извлек из кейса на стол большой конверт, высыпая его содержимое на стол. – Оказалось в моей машине. Как я смог разобраться это открытка миссис Майколсон от ее тайного поклонника, на этих фотографиях изображена Эстер Майколсон и какой-то неизвестный мужчина. А вот значение ключа я еще не понял, но время нам поможет все расставить по местам и найти виновного. Генерал Мориссон лично просил меня отправиться в штаты, чтобы заняться несколькими делами, включая это. Я постараюсь не подвести руководство и себя, в конце концов.- Тогда буду рад помочь вам, детектив. Только будьте осторожнее, эта семья не любит непрошенных и любопытных людей извне – предупредительно заметил капитан. – Можете взять себе все материалы, есть пленки показаний членов семьи, письменные показания. Фотографии с места преступления и еще кое-какие вещдоки.
- Я возьму все – детектив довольно складывал все находки. – Я бы хотел сам снова опросить всех членов семьи, прошло время, многое изменилось. Вдруг попадется что-то интересное – пожал плечами парень.- Разумеется, если Бюро разрешило вам копать, придется искать лопату – усмехнулся мужчина.
***Клаус нажимал на все кнопки без разбору, пытаясь добыть из железной машины-вредины заветный кофе. Он не выдержал и стукнул по ее каркасу.- Дьявол!
- Это не так делается – рядом с ним стоялмалыш лет семи со светлыми кудряшками и пронзительными зелеными глазами.